crank up the speed

      Это самое странное собеседование на работу, на котором Минхао когда-либо был. Несмотря на то, что оно единственное, парень абсолютно уверен, что собеседования так не проходят. Папка с его отстойным резюме в первую же секунду была отложена на край испачканного мукой стола, а двое его предполагаемых работодателей на данный момент увлеченно жуют приготовленное им печенье. Они вообще знают о существовании стульев? Почему они едят на столе? Но в своем печенье он тоже уверен на все 100 процентов. Мягкое, испеченное тесто с хрустящей корочкой, покрытое шоколадной крошкой и будто тающее во рту. (Когда-то кондитер был больше уверен в своем брейк-дансе, но жизнь любит вносить свои коррективы.) — Да оно чертовски вкусное, — восклицает Сунен. Он один из предполагаемых работодателей — владелец пекарни. Войдя в помещение, Минхао сразу отметил его ярко-красные волосы и глаза, уголки которых были чуть приподняты вверх, словно стрелки часов, когда на часах пробьет 10:10. Он комментирует так, словно находится дома у друзей, будто Минхао даже рядом нет, — Типа очень вкусное. — Я готов умереть за это, — соглашается Сокмин — второй владелец пекарни, выполняющий обязанности администратора. Его голливудская улыбка сияет настолько ярко, что висящие на потолке светильники позавидовали бы. К тому времени, как Минхао начал нервно играться с воротником футболки, Сокмин поднялся с откусанным печеньем и закричал на всю пекарню, — Джихун! Минхао с опаской начинает коситься на стоящие в кафе столики. Один из посетителей, наверняка тот самый Джихун, снимает наушники и отрывает взгляд от ноутбука, при этом выглядя крайне раздраженным. — Что? — спрашивает он, поднимаясь со своего места. Красные волосы и взгляд убийцы почти компенсирует то, что выглядит, как ребенок, которого не пустят даже на самые маленькие американские горки в экстрим-парке. — Мне нужно, чтоб ты оценил это печенье, — отвечает Сокмин, указывая на то, что у него в руке. — Вообще-то, я здесь не игрушками балуюсь, а пытаюсь создать припев для своего нового трека, даже не думай… — хмурится Джихун. — Это печенье очень вдохновляет, — Сокмин, очевидно, использовал это как приманку. Минхао опускает голову, пытаясь понять, что происходит. В принципе, он не жалеет, что пришел сюда. Им понравилось его печенье, в конце-концов. Через несколько секунд в зал вплывает еще какой-то незнакомый парень с мягкими на вид волосами цвета карамели и дружелюбной улыбкой. — Сынкван, тебя никто не звал, — уколол Сунен. — Я услышал что-то про печенье, а, значит, я автоматически участвую, — он драматично взмахивает челкой, что вызывает у Сокмина смешок. — Ладно, можешь взять одно, — ворчит Сунен, хотя понятно, что он лишь делает вид, что злится, на самом деле, он вовсе не против. Сокмин берет два печенья со стоящего на столе блюда и по очереди вручает каждому из парней. Наблюдая за разворачивающейся картиной, Минхао надевает маску безразличия, пытаясь не выдать своего любопытства и небольшого волнения — вдруг, двум чудикам не придется по вкусу его творение? Забудьте… Сынкван реагирует первым — такое чувство, что ты сидишь перед экраном телевизора и смотришь какое-то ток-шоу с чрезмерно эмоциональными людьми, играющими на публику, меняющими выражения лиц в течение секунды. Уголки его рта опускаются вниз, а глаза становятся похожи на круглые блюдца. — О май гад, — шепчет он и Минхао позволяет себе слегка улыбнуться. Сынкван драматично откусывает еще кусочек, — на вкус как песни Ред Вельвет. — Спасибо, что выбрали нашу компанию, — отшучивается Минхао и парень поворачивается, будто только сейчас осознавая, что кондитер здесь. Смотрит, словно Минхао из золота сделан. — Это ты сделал этот шедевр? Ты шутишь? — вопрошает Сынкван. — Выходи за меня. — Ты не можешь вот так сразу делать предложение, Сынкван-и. — притворно злится Сунен. — Тебе нужно для начала пригласить его на свидание. Но тут уже очередь, так что занимай за мной. — А почему это ты первый? То, что ты его начальник совершенно ничего не значит, — закатывает глаза выходец из ток-шоу. Джихун в свою очередь молча доедает печенье и отряхивает руки от крошек. Его лицо абсолютно безэмоционально, но все, как только увидев, что он закончил, замолчали и принялись ждать его вердикт. — Он должен здесь работать. Если вы его не наймете, я больше никогда сюда не вернусь, — все так же без эмоций произносит Джихун. Сунен в шутку замахивается на него венчиком, который он подобрал непонятно где: — Ты что, особенный? — говорит он, но юный продюсер лишь закатывает глаза, тем самым будто намекая, конечно, особенный. — Прости, — Сокмин, сверкая неизменной белоснежной улыбкой, извиняется перед Минхао, — должно быть, это очень странно для тебя. — Минхао неловко жмет плечами. Он вообще не против, пока все складывается в его пользу. — К сожалению, — начинает Сунен, — Джихун — один из постоянных посетителей, о, а еще он довольно знаменит — может, слышал об Уджи? В общем, ты принят. Он выуживает из кармана джинсов визитку — небольшой сияющий пластиковый прямоугольник, где напечатано название кондитерской с какими-то завитушками и логотипом внизу. Он вручает ее Минхао со словами, сопровождающимися мегаваттной улыбкой, которая наверняка уже многих очаровала: — Меня зовут Квон Сунен. Жду звонка*. Минхао выходит из странной кондитерской немного ошарашенным.       * — в оригинале звучит, как «My name is Kwon Soonyoung. Call me soon», то есть часть его имени «soon» переводится как «скоро». «Меня зовут Квон Сунен. Позвони мне в скором времени» — игра слов.       ---       — Только мне показалось, что это пикап-фраза? — с выпученными глазами спрашивает Сынкван. — Я ненавижу с тобой соглашаться, но сейчас ты прав, — произносит Джихун одновременно с тем, как на лице Сынквана появляется ухмылка. Сунен же издает вой кита и прячет лицо в коленях. — Ты его отпугнул. Теперь он никогда сюда не вернется, а это значит, что я никогда не получу свое печенье. Ты все испортил. — Я не пытался его закадрить, — ткань джинсов заглушает слова Сунена. — Я знаю, малыш, — Сокмин осторожно поглаживает несчастного по плечу, в то время, как Джихун делает вид, что его тошнит. — Его печенье было таким вкусным, я просто пытался… — Я думаю, ты произвел на него не лучшее первое впечатление, но было видно, что ему понравилось здесь, так что, я думаю, все будет в порядке, — мягко перебивает Сокмин в попытке успокоить.       ---       Минхао на самом деле звонит и Сунен рассыпается в извинениях за тот непреднамеренный пикап. — Мне правда очень жаль. Клянусь, обычно я ничего такого не делаю. Я даже не притронусь к твоим противням — ох, это прозвучало как-то не очень, я не хотел. — Я бы не обратил внимания, если бы вы не подчеркнули это. — ответил Минхао. — Но все в порядке. Когда мне можно будет приступать к работе? То ли из-за вины, то ли из-за чего-то другого, Сунен, к счастью, ничего не спросил за стоны, которые звучали на фоне. Минхао не пришлось бы даже задумываться над этим, если бы его сосед Джун принял во внимание то, что у него тут важный звонок — совершенно не обязательно было начинать оттачивать свои навыки прямо в этот момент. Минхао еще не задушил своего надоедливого (он стыдится его, словно старшего брата, по правде говоря) соседа, потому что он прилежно платит свою часть аренды. В любом случае новоиспеченный работник кондитерской вступает на смену в понедельник в пять. Отодрав себя от постели в знаменательный день, Минхао быстро собирается, безуспешно подавляя зевок, и выходит за полчаса до начала смены. Когда он добирается до «Микс Юнита», на входе в заведение его уже ждет Сокмин, активно жестикулируя — давай быстрее, заходи. Кондитерская еще не открыта в такой час (она откроет свои двери лишь в семь), на витринах красуются лишь остатки вчерашней выпечки, столы тщательно протерты и опрятно расставлены возле стен. Минхао чувствует некоторое единение с кафе: вся техника пока выключена, будто погруженная в сон. Сокмин же, напротив, выглядит таким энергичным, словно готов обеспечить электроэнергией весь город. — Доброе утро, — вяло шелестит Минхао, претерпев неудачу в попытке не звучать слишком разбито. В каждой букве чувствуется прерванный сон. — Привет! — здоровается один из боссов. Он нервно переминается с ноги на ногу, словно не привык раздавать приказы, словно не начальник. — Ты…будешь работать на кухне, она находится возле подсобки. — Хорошо, — кивает в ответ кондитер. Сокмин выуживает откуда-то два фартука и шапочку в небольшом пакете. Фартуки одинаковые — оба с логотипом и аккуратно выведенным названием кондитерской. Разнится лишь цвет. Шапочка совершенно обычная — как у повара, словно вышедшая из компьютерной игры. — Форма, — односложно объясняет Сокмин. — Можешь взять любой из фартуков, все равно не заметишь, как быстро ты запачкаешь его в муке. Что еще? А, вот наше меню, — он торопливо вручает небольшую книжечку оформленную в цветах кафе. Администратор выглядит немного потерянным. Кто-то выходит из подсобки, ласково взъерошивая его волосы сзади. Видимо, все в этой кондитерской подрабатывают моделями. Иначе как объяснить красивые черты лица, мягкую улыбку и кошачьи глаза незнакомца. Да, должно быть, здесь что-то подсыпают в муку. — У нас заканчивается миндальный экстракт и я бы хотел, чтобы…- парень останавливается, не договорив мысль. — Привет! Ты, наверное, новенький? Минхао кивает, почти закончив завязывать свой новый фартук. Уголки рта незнакомца мягко приподнимаются, немного проигрывая улыбке Сокмина. — Меня зовут Джису. Специализируюсь на украшении выпечки. Скажу по секрету, я тут еще диджеем на полставки работаю. Кроме меня и некому — ни у кого нет вкуса. — Мы просто старые, — вскидывается Сокмин. — хотя, я так и не понял, что не так с той песней Майкла Джексона, тем более если Чан выбирал… — В общем, — начинает Джису, успешно обрывая речь своего начальника, — я один из пятерых, что же, теперь уже из шестерых, кто трудится здесь. Тебе осталось познакомиться с Чаном — он появится позже — и Мингю, еще одним кондитером, с которым вы будете работать вместе. — Мингю! — вскрикивает Сокмин. — Иди сюда!  Кто-то выскакивает из кухни. Кто-то очень высокий. Если брать в расчет поварской колпак его можно даже считать одним из Сеульских небоскребов. — У нас новенький? — с энтузиазмом произносит парень, его лицо от чего-то светлеет. Он пытается обойти стойку, одновременно помешивая ингредиенты в миске, которую он держит в руках. Конечно, даже дураку понятно, чем это все закончится. Минхао не дурачок, у него просто замедленная реакция, иначе не объяснить. Мингю спотыкается и миска летит по направлению к Минхао, конечно же, украшая своими содержимым его новый фартук и пол кондитерской. В помещении повисает абсолютная тишина. — Я за шваброй, — бормочет Джису. Мингю, напряженно следя за выражением лица Минхао, комично застывает. Кондитер лишь обнаруживает куски теста у себя волосах и пытается хоть как-то очистить их. Единственная мысль, которая крутится у него в голове сейчас — «Сколько шампуня понадобится ему сегодня?». А потом Минхао взрывается хохотом, сгибаясь пополам. — Мне очень жаль, — хрипит Мингю, безуспешно пытаясь подавить собственный смешок. — Боже, я не знаю почему смеюсь. Это не смешно. Мне правда жаль. Минхао лишь вскидывает бровь, ни на секунду не веря. Сокмин неловко вмешивается: — Ребят, нам нужно работать.  Мингю густо краснеет и, пророня последнее «Мне очень жаль», в спешке направляется обратно на кухню. Минхао вздыхает и идет следом, пытаясь убрать куски теста со штанов.       ---       Минхао отработал уже три смены и единственное, что он успел усвоить за столь короткий срок пребывания в кондитерской — весь персонал чересчур странный. Даже то, что Джису сначала показался ему нормальным — обманчивое впечатление. Но по какой-то непонятной причине их бизнес приносит хорошую прибыль. Возможно, все, кто работает здесь, делают намного больше работы, чем они показывают. Минхао работает на кухне с Джису и Мингю и во время работы они не разговаривают в прямом смысле этого слова — лишь перебрасываются словами, вроде «Передай муку» и «Где чертов миндальный экстракт?». Эта была не очень комфортная тишина, им еще не представилась возможность узнать друг друга получше. Каждое утро Джису берет на себя ответственность расставлять выпечку на витрине в одному ему понятном порядке, а затем декорирует свежеиспеченные пирожные — на самом деле, это очень кропотливая работа, чтоб вы знали. Но за все время он едва ли проронит слово. Он тихий, но в хорошем смысле — он говорит, когда нужно, никогда не повышает тон и вокруг него царит какая-то необъяснимая аура спокойствия. Это странным образом успокаивает и напрягает одновременно. Вокруг снуют люди, заказывая утренний кофе, на фоне шумит музыка, но Джису сама безмятежность. Может, он под чем-то. Мингю, напротив, источник шума. Минхао понимает, что при готовке есть какие-то определенные шумы — духовка жарит, звук венчика, бьющегося об миску — без этого никак. Но Мингю на совершенно другом уровне. Он шумит…постоянно, ни на секунду не прерываясь. Еще одна странность. На стене возле рабочего места Мингю приклеен плакат с вырезанными будто в спешке буквами, наведенными маркером: «МОЙ СВОИ ГРЕБАННЫЕ РУКИ, КИМ МИНГЮ». Минхао абсолютно не горит желанием узнать, что это значит. Но он узнаёт. Слишком скоро. Кухню сотрясает звук чиха. Он не особо громкий, но от чего-то имеет эффект ядерного взрыва. Мингю убирает ладони от лица и Джису тут же восклицает: — Мингю. Не касайся. Теста. Минхао в ужасе шарахается. С его губ срывается едва слышное «Боже мой». Мингю виновато плетется к раковине. Неловкую минуту слышится лишь звук бегущей из-под крана воды. Минхао с Джису пристально наблюдают за тем, как Мингю основательно мылит руки и тщательно вымывает их. Только после того, как Мингю надевает новую пару перчаток, он осмеливается подать голос: — Я… — смотрит в сторону Минхао, но будто мимо него, — чаще всего чихаю, прикрываясь локтем, клянусь. — Ладно, я понял, — Минхао произносит лишь это, ибо от чего-то потерял дар речи. Минхао роняет голову на стол от безысходности и, когда поднимает ее, весь лоб оказывается покрыт мукой. Джису случайно слишком сильно надавливает на кондитерский мешок и в итоге капля крема липнет к потолку. Мингю начинает оправдываться: — Обычно я профи, когда дело касается выпечки. Пожалуйста, поверь мне. Минхао лишь неуверенно кивает в ответ — да, чувак, как скажешь — и возвращается к перемешиванию теста. После этого очень долгое время никто не говорит ни слова. Даже за миндальный экстракт никто не заикается.       ---       Минхао работает с Мингю вполне мирно. А потом проходит еще два дня и его мнение о напарнике меняется не в лучшую сторону — стоить начать с того, что оно никогда, в общем-то, и не было особо хорошим. По крайней мере, раньше он думал, что если бы Мингю попал бы в пожар, то Минхао не выпил бы бутылку своей воды, а вылил на огонь в попытке потушить пожар — он бы хоть попытался, но сейчас ему кажется, что он бы сам устроил пожар прямо в квартире непутевого по его мнению кондитера. — У нас специальный заказ, — объявляет Джису. — Нам нужно испечь сотню печенья. — Окей, — говорит Мингю одновременно с тем, как Минхао рассеянно бормочет: — Да запросто. — Не, я займусь этим, не парься, — произносит Мингю, но Минхао уже подошел к Джису и забрал листок с заказом. Декоратор закусывает губу в явном волнении — у него чувство, будто грядет буря. Мингю приподнимает брови, а затем кривит губы: — Слушай, — начинает непринужденно, — я справляюсь со здешними специальными заказами уже больше года. — Сокмин с Суненом не наняли бы меня без причины, — так же непринужденно говорит Минхао, делая вид, что читает подробные инструкции заказа, на самом деле просто бегая глазами по строчкам. — Ты же не намекаешь на то, я плохой кондитер, да? — С чего ты взял? — Минхао вцепляется в несчастную бумажку, будто она спасательный круг, а он утопающий. Мингю щурится. — Я просто говорю, что меня наняли, потому что я пеку прекрасное печенье. — Ага, хорошо. Это, конечно, дает тебе преимущество, — слова сказаны с напускной вежливостью, на самом деле они сочатся ядом. — Слушай, я пока не в курсе твоих способностей и не знаю справишься ли ты с таким большим заказом. Эта семья — одни из наших состоятельных постоянных клиентов, тут облажаться нельзя. В воздухе что-то трещит, температура, будто поднимается на несколько градусов. — Сокмин и Сунен провели дегустацию моего печенья, когда принимали меня на работу, — агрессивно отвечает Минхао. Где-то на периферии он понимает, что его голос звучит по-детски, будто он спорит чьи игрушки лучше, но он не может себя остановить. — Тот паренек, Сынкван, сделал мне предложение и… — Я знаю Сынквана. Он делает предложение каждому, кто угощает его пирожным, — глаза Мингю победоносно блестят, когда Минхао осекается. — И Джихун сказал, что прекратит ходить сюда, если меня не примут на работу, — парирует кондитер, вернув себе утраченное самообладание. — Так, ладно, но… — Мингю запинается, а затем срывается, бросая всякие попытки говорить примирительным тоном, — мое печенье потрясающее. Даже. Не вздумай. Отрицать. — Конечно, оно может и замечательное, — говорит Минхао, — но мое все равно лучше. — Ежемесячный опрос посетителей показал, что 94 процента людей довольны моей выпечкой, — шипит Мингю, — 94 процента. Минхао усмехается: — Наверняка, это из-за того, что ты горячий.  Стойте. Что?! То, с какой скоростью выражение лица Мингю меняется с агрессивного на растерянное, а затем на самодовольное — почти смешно. Он открывает рот в попытке выдать остроумный ответ, хотя ему даже задумываться над ним незачем, Минхао уже вовсю постарался дать ему простор для воображения. К счастью, колкие слова так и не срываются с губ, Джису вовремя влезает в разговор. — Так, слушайте оба, может, я просто красиво раскладываю печенье на тарелке, но даже я понимаю, что вы, ребята, не знаю, можете испечь печенье, работая вместе? Минхао ежится. Лицо Джису спокойное, но его голос твердый, как у родителя, который пытается примирить двух детсадовцев. И головой Минхао понимает, что предложенный вариант вполне разумный, он понимает, что они с Мингю звучат как дети, пытающиеся поделить игрушку, но что-то в Мингю разрушает обычную выдержку кондитера. Джису тем временем пристально смотрит на них, ожидая ответ. — Ладно, — отвечает Мингю, скрипя зубами. — Хорошо, — соглашается Минхао, следя за тем, чтобы уровень его нежелания сотрудничать прослеживался в каждой букве. — Давай-ка испечем пару ебанных печеньиц, — с вызовом произносит Мингю. Минхао продолжает держать зрительный контакт даже когда берет пачку масла и агрессивно рвет упаковку. Джису выглядит так, словно боится за свою жизнь, но мгновение спустя возвращает себе контроль над собой и решительно приступает к приготовлению помадки. Понадобилось всего две минуты, чтобы понять, что ничего из этого не выйдет. Они никогда не пекли что-то вместе. Обычно они просто делят список выпечки, которую необходимо испечь, пополам, а потом расходятся по разным углам кухни, поэтому они понятия не имели, как каждый из них работает. Ну, и естественно, принцип работы Мингю является полной противоположностью того, с чем привык работать Минхао. Знаете почему? Потому что вселенная всегда настроена против него. Минхао подавляет желание помассировать виски, потому что рабочее место Мингю кричит об антисанитарии. Он просто низко и устало спрашивает: — Ты что, не используешь мерную чашу? — Нет, не использую, — парирует Мингю, глядя на него сверху вниз, — проблемы? Да, у Минхао проблемы. Когда его колено сломалось, не выдержав напряженных тренировок и парень больше не мог танцевать, он решил пойти на курсы кондитера, потому что, по его мнению, эта профессия требовала концентрации и соблюдения правил — это и спасло его тогда. На курсах он усвоил, что лишь точные измерения — отмерить достаточное количество продуктов, вычислить пропорции, следить за временем и температурой духовки — могут гарантировать хороший результат. То, как Мингю на глаз сыпет муку в миску, заставляет его волосы верно и постепенно седеть. — Так не пойдет, — наконец говорит Минхао, не объясняя причину. Тогда ему придется рассказать о колене, а это последнее, чего он хочет. Об этом никто не знает и рассказывать об этом кому-либо, тем более Мингю он не горит желанием. — Я пеку 50 и ты 50. Джису в любом случае сделает из них конфетку. — Я декорирую пирожные, а не практикую магию вне Хогвартса… — начал протестовать Джису, но Мингю уже кивнул в знак согласия. Минхао отходит к своему столу и принимается отмерять количество муки, предписанное рецептом, параллельно пытаясь успокоиться. Еще с того злополучного первого дня было понятно, что они с Мингю не подружатся. Если бы они сосуществовали друг с другом мирно, Минхао бы поверил, что в кои-то веки удача на его стороне. Печенье Минхао было готово — плоские золотистые кружки. Мингю закончил на несколько минут раньше, испекши немного больше, чем 50 штук. Теперь он вручает одно из лишних Минхао: — Вот. Возьми печеньку. Это можно было бы посчитать за примирительный жест, если бы Мингю не выдали зло поблескивающие глаза и то, как он казалось бы с вызовом протягивал выпечку. Минхао, несмотря на все это, принял печенье и в следующую секунду откусил кусочек. Оно оказалось действительно очень вкусным, тающим во рту и, несмотря на то, что оно все же отличается по вкусу от его печенья, все равно вкусное. Но это не значит, что Минхао это признает вслух. — Неплохо, — говорит он, небрежно пожимая плечами. В ту же секунду он откладывает печенье, рассчитывая задеть чувства кондитера. — Попробуй одно из моих. — Я не собираюсь есть твое печенье, — шипит Мингю с потемневшими глазами, сфокусированный на недоеденном печенье. — Знаешь, говорят, что, когда печешь что-то, вкладываешь в него душу, так вот ты явно вложил в него всю свою гнилую душонку. — Тогда нашим посетителям не позавидуешь. — Прекратите оба, — вклинивается Джису, в его голосе можно четко уловить усталость. Минхао виновато опускает глаза на свои кроссовки. Да что с ним не так? — У вас обоих получается отменная выпечка. Спорить у кого лучше совершенно не обязательно. Минхао чувствует внезапный всплеск злости, но в следующее мгновение его покидает всякая враждебность, сдуваясь словно воздушный шарик. Мир почему-то начинает вращаться. Кондитер снова оказывается в злополучном зале для тренировок, сжимая свое распухшее колено и рыдая в телефон, пока на другом конце трубки Джун лихорадочно заверяет его, что он скоро будет. — Прости, — произносит Минхао, действительно чувствуя вину. — Мы больше не будем спорить. — Да… — бормочет следом Мингю. Он выглядит так же виновато. — Правда не будем.        ---       Во время обеденного перерыва Минхао покидает кухню и перекусывает лапшой на пластиковой тарелке. Этикетка заверяет, что лапша китайская, но вкус все выдает. Минхао любит любую лапшу. Довольствуется тем, что есть. Они с Мингю работали все утро в абсолютной тишине, не обменявшись и парой фраз. Три часа оказывается достаточно, чтоб Минхао начал стыдиться своего вчерашнего поведения, во всем виноват Джун — этот вспыльчивый сосед на него плохо влияет. Кондитер еще никогда не работал и не пробовал сходится с коллегами, поэтому к нему запоздало пришло осознание того, что Сунен и Сокмин могут посчитать его конфликтным человеком и, дабы избежать проблем, запросто его уволят. Вдруг позади слышатся шаги, кто-то неспешно идет к нему, слышится четкий стук ботинок по тротуару. Это Мингю. Держа в руках недоеденный сэндвич, парень с опаской подходит к напарнику, будто боится, что тот в любой момент может загореться спичкой. Вполне разумно, учитывая вчерашний инцидент. — Эм, привет, — произносит Мингю и давится следующими словами. — Я, в общем… прости. Но я не перед тобой извиняюсь, ты не подумай. Я говорю о ситуации в целом. — И ты меня прости, — вздыхает Минхао. Слова отдаются привкусом горечи на языке. — Я имею в виду, мы оба вели себя как придурки, поэтому мы оба виноваты. Я не беру всю вину на себя тоже. Знаешь, мы не можем вести себя так паршиво. — Да, Джису слишком хороший, чтоб выслушивать все это каждый день… — уже намного тише говорит Мингю. — Я не знаю, почему я такой агрессивный по отношению к тебе. Я — хороший человек, на самом-то деле, — он качает головой. — Я не очень-то верю в это, но… — Минхао слегка улыбается, пытаясь показать, что он шутит, — я тоже обычно не такая заноза в заднице, поэтому прощаю тебя в этот раз. — Ты просто что-то с чем-то. — На что это ты намекаешь? — Ну, во-первых, я точно могу сказать, что я тебе не нравлюсь, — иронично начинает Мингю. В этот момент Минхао осознает, что Мингю должно быть нравится большинству людей — вокруг него присутствует этакая аура непринужденности, с ним должно быть легко. Еще наверное влияет то, что он очень симпатичный. Вот прям очень. Вдруг кондитер вспоминает, как когда-то назвал Мингю горячим и его резко начинает тошнить. Какого черта? — Во-вторых, Джису заставил меня попробовать твое печенье. Лицо Мингю напрягается и становится очевидным то, что он тщательно подбирает свои следующие слова. — И? — Оно…очень вкусное, — морщится Мингю, словно от зубной боли. — Я должен был поверить, когда ты сказал, что ты хороший кондитер. Типа, ты, конечно, не подарок, но кондитер из тебя явно удался. — Ты тоже хороший кондитер, мне не стоило сомневаться. — Прошу прощения? — Мингю приподнимает бровь. — Тогда почему ты не доел мое печенье? Ты ведь тоже кондитер, как мы выяснили, ты должен быть в курсе, как это оскорбляет… — Мне понравилось, — прямо говорит Минхао. — Я просто хотел тебя выбесить. — Ладно, — вздыхает Мингю. — Может, нам… объединить наши усилия? Минхао вспоминает, как его вывела из себя неаккуратность Мингю — то, как он не задумываясь, бросал ингредиенты в миску: — Не перегибай, — мгновенно отзывается он и, не медля, жалеет о сказанном — прозвучало слишком жестко. Минхао тут все-таки старается заключить мир, несмотря на то, что говорит он с ехидцей. — Извини. Я просто… — Да, я понял. Не знаю. Может, тогда нам стоит… — Начать все сначала, — предлагает Минхао. — Мы точно не станем друзьями, но… Привет, меня зовут Су Минхао. — Ким Мингю, — его глаза превращаются в полумесяцы и это вот ни капельки не мило, чтоб вы знали. — Давай попытаемся не сжечь здание в следующий раз, когда будем работать вместе. --- Спустя две недели Минхао знакомится с Чаном. К тому времени он уже неплохо освоился с кафе. Кондитера больше не ослепляет сияющая улыбка Сокмина, он продвинулся в общении с Джису — теперь вместо редкого обмена фразами о том, где что лежит, он может поговорить с ним о чем-нибудь интересном, как друзья и они с Мингю больше не устраивали жарких споров с того дня. И хотя их общение нельзя было назвать дружеским, их подколы не подразумевали под собой ничего плохого. Они заключили перемирие и прикрепили свой мирный договор, который назвали «Политика безопасности Джису», на стену возле напоминания о гигиене Мингю и пассивно-агрессивных замечаний насчет выпечки, которые они пишут другу другу каждый день. Это скорее холодная война, а не перемирие. Каждый день Минхао приходит в кафе в пять утра, надевает фартук и печет. Утром и в обед его ждут целых два перерыва, потому что Сунен и Сокмин очень заботятся о комфорте своего персонала. В три часа дня кондитер заканчивает свой рабочий день. Их с Чаном смены так и не совпали ни разу, по-видимому, Чан студент, поэтому он начинает свой рабочий день после пар — в семь вечера он приходит убираться, но его основной работой остается доставка. А еще, по-видимому, Чана все обожают. Однажды загадочный курьер посетил кафе в смену Минхао, когда у него как раз был перерыв. Минхао преспокойненько сидел себе на бордюре, надев наушники, как вдруг в переулок въехал грузовик с логотипом кафе на кузове. С водительского сидения спрыгнул паренек на вид либо выпускник школы, либо студент — его лицо все еще выглядело юным, слишком дружелюбным и невинным. До того он казался невинным, что если, предположим, кто-то вылил бы на него миску с тестом, он бы улыбнулся и сказал бы, что все в порядке вместо того, чтобы преисполниться желанием убивать. — Чан! — вскрикнул кто-то. Минхао снял наушники и обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть бежавшего по тротуару Сунена. — Ты сегодня рано, что-то случилось? Чан лишь пожал плечами: — У меня пара через час, так что я решил заскочить. Кто это? — он взглянул на Минхао. Сунен улыбнулся и в уголках его глаз показались небольшие морщинки: — Точно, вы же еще не знакомы! Чан, это наш новый кондитер, — лицо курьера просветлело и он помахал. В следующую секунду Сунен обратился к Минхао: — Ты должен угостить его своим печеньем. Он же еще не пробовал. Чан наигранно охнул: — Ты тот, на ком Мингю хочет жениться?  Стойте, что? — У меня что, слуховые галлюцинации? — бормочет Минхао, не в состоянии понять, почему Чан вдруг в ужасе уставился на него, а Сунен не на шутку развеселился. — Нет, ты что-то перепутал. Мы на дух друг друга не переносим. Мы несовместимы — убили бы друг друга сразу же после помолвки, — он вдруг осознал, что рядом стоит его босс и это не совсем то, что можно говорить о коллегах в присутствии начальства. — То есть, мы вполне ладим, отлично понимаем друг друга. Просто из нас бы не вышла пара.  К счастью, никто не отреагировал на тот бред, что выдало его полоумное сознание, хотя взгляды, которыми его наградили Сунен и Чан, были наполнены сомнением — «вменяем ли человек, стоящий перед ними?» — думали они. — Я просто пойду, принесу печенье, — говорит Минхао и идет в сторону пекарни. В кафе он видит Мингю, который наслаждается своим перерывом. Он сидит за одним из столиков, разговаривая о чем-то с одним из постоянных посетителей — Вону. Вону всегда заказывает булочку с чашкой простого чая и садится, поглощенный какой-нибудь книгой. Он — полная противоположность Мингю. Мингю сидит в какой-то неведомой позе, поджав ноги под себя. Когда-то и Минхао так мог делать с легкостью, но это неважно. Мингю может сидеть со своим Вону как ему угодно. Минхао не уверен пара они или нет, но все равно почему-то раздражается. Он проносится мимо них на кухню, чтоб взять одно из лучших недавно испеченных им печенек. Мингю входит следом: — Йоу, Минхао, воруем запасы? — дразнится он. — Не переживай, я не скажу Сокмину. — Это не для меня, — спешит прояснить кондитер, посылая убийственный взгляд. — Чан пришел и Сунен сказал мне дать ему попробовать мое печенье. — Чан здесь? — глаза Мингю засверкали и он начал пружинить на месте, словно получивший лакомство щеночек. Серьезно? — Чувак, мне очень редко удается застать этого ребенка! Он учится в университете и состоит в какой-то танцевальной секции, о которой он мне никогда не рассказывает… Что-то внутри Минхао вспыхивает при упоминании танцев — острое и горькое, но он держит лицо: — Интересно почему. — Эй, — Мингю угрожающе указывает на него пальцем. — Даже не думай намекать на то, что я не нравлюсь Чану. Я, вообще-то, его любимый хен, — он берет печенье со своей стойки. — Я тоже дам ему попробовать свое, пусть скажет какое лучше. — Я не могу поверить, что ты собираешься вовлечь невинного ребенка в нашу войну, — вздыхает Минхао, несмотря на то, что его дух соперничества уже берет верх, заставляя желать победы. Кондитер внезапно вспоминает недавнюю сцену на парковке: — Кстати, следи за своим дурацким чувством юмора. Ты что, наплел Чану, что хочешь на мне жениться? Зачем? Лицо Мингю сильно бледнеет, но уже через секунду он надевает неестественную ухмылку: — Он забыл о той части, где я сказал, что разведусь с тобой из-за твоего дрянного характера, — произносит он. — Хватит пудрить мне мозги, идем, — он сканирует взглядом кафе. — Мы должны сказать Джихуну, что Чан здесь…он обожает нашего маленького курьера, хоть и не показывает этого особо. Эй, Джихун! Джихун снимает наушники, издавая многострадальный вздох. Минхао его отлично понимает. — Чего тебе? — Мингю говорит, что Чан приехал и то, как лицо Джихуна смягчается, почти мило. Он выглядит милым. Минхао, Мингю и Джихун выходят из пекарни, направляясь к парковке. Сунен согнулся в грузовике, помогая Чану вместить коробки. Чан замечает Джихуна и его улыбка в ту же секунду становится ослепительной: — Привет! — Кажется, тебя сместили с места любимого хена, — шепчет Минхао Мингю. — Заткнись, он просто очень редко видит Джихуна, — ворчат в ответ. — Привет, — здоровается в ответ Джихун, взъерошивая студенту волосы. — Как ты? — Я отлично, — казалось бы, куда еще улыбаться, но Чан способен удивлять. — Нашей команде очень понравилось твоя песня. Мы используем ее для нашего номера в следующем танцевальном соревновании. Минхао не слышит ответ Джихуна, чувствуя будто из его легких выбили весь воздух, будто ему со всей силы дали по лицу. Чан умеет танцевать. У Чана здоровые колени и Минхао совсем не может его за это ненавидеть. Мингю смотрит на него, обеспокоенный, и он мгновенно отворачивается, нацепив безэмоциональную маску. Нельзя терять контроль. Нельзя ломаться. — Эй, — привлекает внимание Чана Мингю, его голос неестественно громкий. — Мы тут тебе печенья принесли — продегустировать. — Мингю, — вздыхает Сунен, — я просил принести только печенье Минхао Мингю выглядит задетым. — Это соревнование, босс, — оборачивается к Чану, — просто скажи которое лучше. Мингю выглядит задетым. Чан пробует обе печеньки, очень долго жуя, напряженно раздумывая над вердиктом. — Это? — наконец, неуверенно произносит он, поднимая правую руку. В ней было печенье Минхао. Мингю охает, наигранно шлепаясь на тротуар и держась за сердце. — Чан, — с земли произносит кондитер, пока парень смеется, сочувственно смотря на несчастного. — Это предательство, нож в спину. Я тебе верил, а ты… За что ты так со мной? — Я же говорил, что мое лучше, — с маленькой улыбкой говорит Минхао. Мингю дует губы и начинает бормотать, что все было подстроено, что Чан попросту не смог разобрать все тонкости вкуса. Это лишнее, слишком эмоционально сыгранное, но Минхао благодарен. У него на сердце все еще тяжело, но теперь Минхао может дышать.       ---       В скором времени Минхао узнает о кафе еще кое-что: несмотря на то, что правила заведения простые и их совсем немного, существует неофициальный кодекс поведения в стенах кондитерской — он довольно строгий и состоит из множества правил. Вот некоторые из них: 1] Сунен и Сокмин встречаются, поэтому никакого флирта (да, они оба очень горячие, но, Джун, пожалуйста, контролируй себя). 2] Никогда и ни за что не произносить слово «матка»* в присутствии Джису. Просто не надо. 3] Быть очень аккуратным, когда дело касается сравнения выпечки Минхао и Мингю, потому что любое слово может спровоцировать военное положение. 4] Между Мингю и Вону определенно что-то есть, но лучше не спрашивать у них об этом напрямую. Просто делай какие-то рандомные предположения, которые в конце могут оказаться совершенно идиотскими. Минхао нарушает четвертое правило спустя месяц работы в «Микс Юните». Минхао познакомился уже со всеми постоянными посетителями: Джихуном — он прикрывает романтические песни и хрупкое сердце за ворчливой натурой; Сынкваном — несмотря на то, что он будто живет в реалити-шоу, он очень заботится о своих друзьях, а еще у него прекрасный голос; Верноном — рэпером, встречающимся с Сынкваном. А вот с Вону он не перебросился и парой слов за все время. Минхао не понимает причину почему он держится так холодно с ним. Возможно, все дело во взгляде Вону — угрожающий, тяжелый. Может, причина в том, что парень выглядит, будто не хочет ни с кем разговаривать, ему просто нужно забрать свой чай и спрятаться за обложкой какой-нибудь книжки. Кажется, что помимо кислорода ему нужны лишь одни книги. Но Минхао, скорее всего, просто плохо его знает, ведь должен был Мингю его за что-то полюбить? Минхао всегда замечает, как они вдвоем сидят на перерыве Мингю и смеются, словно в своем собственном мире находятся. Мингю почти что падает на бедного Вону, будто он какая-то эмо-подушка (Боже, Минхао, что?). Минхао не совсем понимает как правильно описать чувство, возникающее при виде этих двоих. Похоже на ощущение, когда лишают главной роли в сериале. Все сходится к тому, что Минхао начал избегать любителя книг и, когда кондитер это замечает, он осознает, что пора что-то менять. Су Минхао никогда никого не избегает. Поэтому на следующий день во время перерыва, когда он видит Вону, спокойно читающего за столиком книгу «Мое я»*, он не думает, просто подходит и выпаливает: — О, мне очень нравится эта книга! Вону поднимает глаза, уголки его рта немного приподнимаются в легкой улыбке, что значительно отличается от его обычно плотно сжатых в линию губ, и он произносит: — Мне тоже. Поэтому и перечитываю. — Круто, тогда я могу не бояться тебе что-то спойлернуть, — говорит Минхао, выдвинув стул возле Вону. Только когда его задница приземляется на поверхность, он понимает, что, возможно, он превратит этот непринужденный разговор во что-то неловкое, но уже слишком поздно. — Когда я читал эту книгу, я думал о том, как же это здорово, что души героев были связаны судьбой, словно красной нитью, но история не переросла во что-то романтическое. Книга о связи между людьми. Это был первый корейский роман, который он смог прочесть до конца, медленно разбирая и погружаясь в каждый символ. У него дома на полке стоит бумажный вариант — дешевая мягкая обложка, потрепанные страницы, изогнутые в местах, где находятся какие-то любимые цитаты. Вону кивает: — Да, нечасто такое встретишь в книгах. Ты знаешь, что скоро должен выйти фильм по мотивам произведения? Это еще одна причина почему я перечитываю. — Это очень круто. То есть, он, конечно, не будет такой же классный, как книга… — Фильмы всегда хуже книг. Я просто надеюсь, что они подберут нормальных актеров. — Ага, — соглашается Минхао, а затем добавляет. — Ты ведь Вону, да? — Да, Вону, — кивает книжный червь, поправляя очки. — А ты Минхао, мне Мингю о тебе рассказывал. Минхао успевает кивнуть прежде, чем его выражение лица выдало пробравший его ужас: — И что же он рассказывал? — миллион предположений проносятся в его голове, ничего хорошего. Вону прищурился, в глазах заплясали бесенята. — Ну, рассказывал, что ты очень интересный. И о твоем печенье. Вообще, он всем рассказал о твоем печенье. У вас, ребята, что-то типа войны? Минхао пожал плечами: — Думаю, можно назвать это и так. Как считаешь, кто выиграет?  Вону поджимает губы: — Очевидно, я должен сказать, что Мингю, потому что я живу с ним в одной квартире и не хочу быть задушенным во сне, — Минхао смеется, хотя мысленно задерживается на том, что, конечно же, они живут вместе. — Но… Я бы не отказался попробовать твое печенье, особенно, если это будет бесплатно. Минхао вытягивает пальцы пистолетиками. — Тогда я просто обязан дать тебе одно, ну, на пробу, — спустя некоторое время он возвращается с кухни с заветной печенькой. — Итак… Как раз в тот момент, когда Вону подносит печенье ко рту, собираясь откусить, в кафе врывается Мингю и кричит не своим голосом: — Ты не посмеешь околдовать моего Вону, — и издает вой кита, когда Вону демонстративно откусывает от печенья, держа с ним зрительный контакт. Минхао смеется. — Не переживай, — обращается Минхао к Мингю, — Вону не расстанется с тобой из-за печенья. Когда эти слова срываются с его губ, глаза обоих парней одновременно почти вылезают из орбит. Напряжение в воздухе можно хоть ножом резать. — Подожди, — медленно произносит Вону, — ты думаешь, что мы с Мингю встречаемся? Минхао хмурится: — Ну да, это же очевидно… — Не, дорогой, — Вону вдруг сгибается и смеется всем телом так, что его лицо смягчается и становится очень милым. — Мингю и я абсолютно точно не встречаемся, могу заверить. Если он и заинтересован в ком-то, то это… — Я вообще ни в ком не заинтересован на данный момент, — перебивает Мингю, голосом на октаву выше его обычного. — Воу, Минхао, я и не думал, что ты настолько идиот, чтоб подумать, что мы с Вону встречаемся. Минхао лишь вздыхает. — Ты прав, тут я промахнулся. Не могу поверить, что записал тебя в список тех, кто может кому-то понравится, — на это Вону издает такой смешок, что почти что роняет остатки печенья. Минхао напевает какую-то мелодию, услышанную по радио, полностью погрузившись в искусство выпечки. Джису слышит это и говорит, что кто-то тут в хорошем настроении, на что Минхао возвращает свое обычно сдержанное выражение лица и бормочет что-то о том, что не понимает о чем там говорит Джису, какое настроение?       *(1) — в фандоме существует такая шутка. Однажды Севентин пригласили на какое-то шоу, где они читали фанатские комментарии. Вернон почти прочел такой комментарий: «Mingyu makes my ovaries…» (в переводе означает «Мингю заставляет мою матку…» ну, вы поняли), но Джису вовремя его остановил, отчаянно закричав «Нет!». Автор пошутил, что теперь Джису чувствует себя не очень из-за этого слова.       *(2) — «Мое я» (англ. «MyI») — песня с дуэта Минхао и Джуна. Очень классная песня о соулмейтах, связанных красной нитью. https://www.youtube.com/watch?v=8ZA8PW48QTk       ---       Настоящие проблемы начались, когда Минхао понял, что первое впечатление бывает обманчиво. Он не то что в яблочко не попал, он просто промахнулся мимо мишени, попав в молоко. И он не знает, что ему делать с этой информацией теперь. Минхао суждено было хотя бы раз остаться сверхурочно. Альтернативный сценарий был таков: богатая семья заказала все меню «Микс Юнита» на день рождения своей дочери — ох, сладкие 16. Результат: шансы на выживание ничтожны малы. Джису едва избежал нервного срыва, но в конце смены у него настолько свело пальцы от декорирования тысячи капкейков, что ему пришлось их обработать мазью. Пытка длилась до половины седьмого и, когда двери кондитерской закрылись, все были изнурены, достигнув своего предела и обнаружив крем в тех местах, где его априори не должно быть. Минхао неохотно осмотрел себя. Весь фартук был измазан в муке, на ткани едва можно было разглядеть логотип кафе из-за пятен сливочного масла. Мингю был не лучше, сказав, что он мертв для этого мира, распластавшись на полу. — Ты же в курсе, что пол вот ни капли не чистый? — спросил Минхао, но поскольку парень сам еле передвигал ногами, то произнес эти слова без присущего его манере яда. — А что, не видно насколько мне плевать? — проворчал Мингю, приоткрыв один глаз. Минхао, секунду обдумав его слова, пожал плечами и не придумал ничего лучше, чем лечь рядом, совсем упустив из виду то, как его нерадивый соперник покраснел и отодвинулся от него подальше. Со стороны входа послышался скрип. Чан как раз вовремя. — Вау, кафе выглядит как поле битвы, — произносит студент, свесив свой рюкзак. — Вполне возможно, здесь и была битва. Сладкие шестнадцать, — устало сказал Сокмин, пересчитывая деньги из кассы. Чан понимающе промычал. — Вот павшие жертвы, — указал администратор на лежащих Мингю и Минхао. — Жертва номер один, — поднял руку Минхао. — Вообще-то, это я жертва номер один, — бормочет Мингю, но настолько слабо, что Минхао не удостаивает его никакого ответа. — А где Джису? — спрашивает Чан. — Он еще на кухне, носится туда-сюда, причитая что-то о пищевом бисере, — услужливо сообщает Сунен, выходя из своего кабинета. — Понял, — чешет затылок студент прежде, чем присесть возле парочки кондитеров, скрестив ноги. — Я знаю, что вы двое мертвы, но вам придется собрать оставшиеся силы и поднять задницы, чтоб я мог все тут вымыть. Мингю тут же вскакивает, оставляя на месте, где только что лежал, еле заметный след от муки и масла. — Чан, конечно, о чем речь, бро, — кондитер оборачивается на Минхао, — прости, что тебе пришлось остаться сегодня сверхурочно, такое очень редко бывает, не переживай. Тебе стоит уйти, пока тебя тоже не запрягли. — Ты остаешься? — округлив глаза, произносит Минхао. Он вдруг осознает, что до сих пор не в курсе, когда заканчивается смена Мингю. Он лишь знает, что Мингю остается еще ненадолго после его ухода, радостно махая им с Джису на прощание. — Стой… когда заканчивается твоя смена? — Я работаю с пяти до семи, — отвечает Мингю так, словно это что-то вполне собой разумеющееся, а Минхао старается не дать своей челюсти упасть дальше пола. — Мингю всегда остается, чтоб помочь с уборкой, даже если мы просим его уже пойти домой, отдохнуть, — закатывает глаза Сокмин. — Этот ребенок не человек. — Ты… — запинается Минхао. — Удивлен, что я умею пользоваться шваброй? — говорит Мингю, прожигая кондитера таким взглядом, который Минхао не может объяснить, но одновременно с этим он не может побороть мурашки, которые начали бегать по коже. — Конечно, я не отрицаю, что спотыкаюсь об нее при каждом удобном случае, но пользоваться все же умею. Минхао почему-то чувствует себя беспомощно. — Тогда я тоже останусь. — Ты не обязан… — приподнимает бровь Мингю. — Я останусь только, чтоб посмотреть, как ты проиграешь швабре, — поспешно добавляет Минхао и Мингю вместо того, чтоб сказать Минхао идти домой, как хотел, раздражительно парирует, что, в общем-то, остается проигнорированным. Минхао слегка раздражен тем фактом, что Мингю — этот некомпетентный поваришка — оказывается, делает где-то на 20 процентов работы больше, чем он сам. Это был первый звоночек того, как ошибался Минхао насчет Мингю, но кондитер упрямо отбрасывает эту мысль и идет за тряпками, чтоб помочь с уборкой. Мингю не спотыкается об швабру. Уборка идет своим чередом, каждый вносит свою лепту. Именно поэтому они заканчивают убираться спустя час. Конечно, Чан делает основную работу, но и Мингю не прохлаждается. Минхао почти чувствует себя бесполезным, протирая поверхности столов. — Мингю очень любит этого ребенка, — вдруг обращается к нему Сунен, убирая на полках. — Что? — вздрагивает кондитер. — Чана. Мингю его просто обожает, — качает головой начальник, сдавливающее грудь чувство от чего-то становится сильнее. Когда все стулья и столики расставлены и помещение выглядит безупречно, Минхао собирается сообщить о своем уходе, как вдруг Сокмин вскрикивает: — Итак, какая песня на этот раз? — Бум-бум*, — кричит в ответ Чан. — Вот это по-нашему, — улюлюкает Мингю. — Я не слышал эту песню, — хмурится Сунен. — Это потому что ты постарел, — подсказывает Сокмин и его парень в ответ очень по-взрослому показывает язык. — Дайте мне минуту. Все время, пока администратор ищет нужную песню, Минхао пытается понять, что вообще происходит. В конце-концов, до него доходит, что это какая-то своеобразная традиция после уборки — оглушающе громко включать песни на колонках и безумно дергаться под ритм, используя вымытый пол в качестве танцпола. Когда Сокмин все-таки находит композицию, Минхао остается стоять в стороне, будто громом пораженный. Насколько он может судить по движениям Чана, тот весьма неплохой танцор, как и Сунен, да и Мингю с Сокмином хорошо двигаются, отлично чувствуя музыку. Если бы это происходило год назад, Минхао, не раздумывая, присоединился к веселью, выполняя безумные трюки с элементами брейк-данса. Но не сейчас. После того, как закончился первый припев, Мингю вдруг останавливается: — Погодите, — он пялится на Минхао. — О, нет-нет, так не пойдет. Ты должен присоединится к нам, что за дела? — Мне нужно идти, — скороговоркой произносит Минхао, но уже в следующее мгновение Мингю держит его за запястье. Минхао прожигает его руку взглядом, пытаясь сохранить безразличный вид. — Что такое? — Мы включаем песню и в этот раз ты танцуешь с нами, — отвечает Мингю, таща кондитера на импровизированную танцплощадку. Минхао посылает многозначительный взгляд трем другим работникам, надеясь, что кто-то из них все-таки скажет Мингю прекратить вытворять ерунду, но все втроем они лишь кивают, мол, действительно, Минхао должен сделать это. Минхао прекрасно знает, что если бы он правда хотел вырваться из захвата недалекого Мингю, то он бы уже давно это сделал; его, в конце-концов, никто не уволил бы из-за того, что он отказался танцевать. Бум-бум включается заново и Минхао продолжает стоять столбом первые несколько секунд, наблюдая как все вокруг начинают двигаться в ритм мелодии — Мингю дразняще жестикулирует руками, мол, камон, присоединяйся. И кондитер неосознанно начинает танцевать. Легкие движения и рядом не стояли с тем, что он вытворял в прошлом — лишь отголоски от них и страх возвращения боли в колене. Правда, ничего выдающегося. Но Мингю прекращает танцевать и, открыв рот, пялится на Минхао. Лицо кондитера полыхает от смущения, но, может быть, самую малость, где-то глубоко внутри ему нравится то, как смотрит на него Мингю. Поэтому он продолжает танцевать и видит, как Сокмин тоже остановился, чтобы посмотреть, а Сунен и Чан начинают шуточно присвистывать. Минхао чувствует, что сейчас взорвется от такого пристального внимания, но его тело продолжает двигаться, будто само по себе. В танцевальной академии Минхао учили любить быть в центре внимания и тайно он действительно любит это чувство, особенно, когда на него смотрят такими же яркими глазами, как у Мингю. — Боже мой, — шепчет Сокмин, когда песня заканчивается и Минхао весь красный позволяет себе передохнуть, опустив руки и впившись взглядом в свои изношенные кроссовки. — Твою мать, Минхао, почему ты не сказал нам, что так здорово танцуешь? — Ты очень классно двигаешься! — глаза Чана, кажется, увеличились в два раза. — Спасибо, — бормочет Минхао, избегая любого зрительного контакта. — Я…когда-то занимался танцами профессионально… — его голос становится почти неслышным под конец фразы. — Мне уже пора домой, было здорово повидаться с тобой, Чан, — он снимает свои фартук и колпак и, перекидывая сумку через плечо, проносится мимо Мингю к выходу, немного задевая его рукой. Мингю не кричит ему вслед, чтобы смотрел куда идет, как он сказал бы обычно. Мингю вообще ничего не говорит, но Минхао чувствует жар его взгляда, даже пройдя половину дороги домой.       ---       — О, ты дома. Почему так поздно? — спрашивает Джун, когда Минхао ступает на порог их квартиры. Кондитер падает на диван, лицом зарываясь в подушки. — Ты ходил на свидание с каким-то горячим красавчиком или что? Почему я об этом не знаю? Минхао на секунду поднимает лицо с подушек, посылая укоряющий взгляд. — Почему это твое первое предположение? — На самом деле, я сначала подумал, что ты со своей никчемной задницей валяешься где-то в канаве, но, как видишь, ты все еще жив. Сидишь тут, умничаешь, — вдруг Джун ухмыляется, — так никакого горячего свидания, да? — Никакого горячего свидания. Надо бы заварить лапшички. — Кстати, об этом… — Черт, — перерыв все шкафчики, Минхао убеждается, что вся лапша закончилась. Он вздыхает и решает поесть супа. Нагрев его в микроволновке и прихватив кусочек черствого хлеба, парень возвращается в гостинную. — Сегодня в кондитерскую поступил огромный заказ. Какая-то супер богатая семейка собирается справлять день рождения дочки. Я больше не хочу видеть ни единого капкейка. — Ух, не повезло тебе, учитывая то, где ты работаешь. Минхао толкает соседа в плечо. Джун садится рядом на диван, лениво перелистывая страницы сценария. Джун — актер; когда-то давно они решили, что они снимут квартиру на двоих и тогда Минхао сможет спокойно тренироваться, пока Джун будет упражняться в игре. Жалкие несбыточные мечты. Возможно, не такие уж несбыточные, учитывая что две трети плана осуществились. — У тебя ведь все хорошо в кондитерской? — тихо спрашивает Джун. — Что? А, да, — Минхао откусывает от хлеба в качестве предлога помолчать пару секунд. Он медленно жует, проглатывает. — Все путем. Там работают очень хорошие люди. — Кроме Мингю, конечно, — бросает шпильку Джун. Минхао готовится съязвить что-то в ответ, но понимает, что сам жалуется соседу на него по сто раз на дню. — Ну, — выдавливает кондитер. — Он в принципе не такой уж и плохой, — он старается отвести глаза, но Джун мгновенно все понимает. Они были лучшими друзьями, сколько Минхао себя помнит. Скорее всего, даже в утробе, используя телепатию. Между ними никогда не было секретов. — Боже мой, — расширяет глаза Джун. — Ты, что, краснеешь? — Минхао пытается отвернуться, но сосед уже хватает за щеки и сплющивает их ладонями. Губы Минхао схлопываются как у рыбки. — Ты покраснел. — Нет, — Минхао высвобождается из захвата друга. — Да, точно покраснел, — хихикает Джун и Минхао шипит ему заткнуться потому что это единственный выпад, который приходит ему в голову сейчас. — Так я был прав, у тебя и вправду было горячее свидание. — Слушай, может, Мингю и горяч, но мы не… — Минхао расширяет глаза, осознав, что он только что ляпнул, а Джун сваливается с дивана, смеясь так сильно, что хлопает себя по бедру. — Я тебя ненавижу.       * — «Boomboom» — песня Севентин. https://www.youtube.com/watch?v=bCLVNeX4MKw       ---       Неделю спустя произошел еще один взрыв. Джихун, Сынкван и Хансоль преспокойненько сидят за столиком и, подключив каждый свои наушники к какому-то странному девайсу, похожему на осьминога, позволяющее им одновременно слушать музыку, внимательно вслушиваются в новую песню композитора. Сунен подходит к ним, с любопытством глядя на ноутбук, и Вернон произносит, сам того не осознавая: — Классное кольцо! Минхао не видит, что происходит дальше, но когда он, Мингю и Джису подходят ближе, они обнаруживают Сынквана, упавшего со стула, размахивающего руками, словно в горячке. Хансоль выглядит испуганным, а взгляд Джихуна еще более осуждающий, чем обычно. — Сынкван, сядь, — шипит композитор. Сынкван дует губы, но слушается. — Что происходит? — спрашивает Мингю. — Все в порядке? Или нам стоит эвакуироваться из здания, пока… — Мингю, успокойся, — говорит Минхао. — Никто же не умер… да? — Мы в кондитерской, почему твое первое предположение смерть? — обиженно просопел Сокмин. Джису беззаботно отвечает: — Вы держите Минхао и Мингю в одном помещении, очевидно, что рано или поздно произойдет что-то плохое, — затем декоратор осознает, что он произнес и выдает извиняющуюся улыбку. Мингю охает, словно не может поверить, что его только что уделал Джису, осознанно или нет. Самое грустное — Минхао разделяет его чувства. — Замолчите, все это неважно, — прерывает их Сынкван. Он уже сидит на стуле с лицом человека, который вот-вот выдаст сплетню века. — Сунен и Сокмин обручились. Минхао опасается за челюсть Мингю — упадет ли она дальше пола? Парень официально сломан на сегодня и вряд ли будет способен обработать хоть какую-то информацию в ближайшее время. — Погодите, что?! Лицо Джису тоже выражает крайнюю степень удивления, но уже в следующую секунду его глаза светятся радостью: — Это очень неожиданно… Поздравляю! Когда вы успели обручиться? Сокмин крутит кольцо на пальце, будто серебро с небольшим бриллиантом является его солнцем и звездами — его Вселенной. — Несколько дней назад… Супер банально. Сунен просто положил кольцо на одно из пирожных и спросил выйду ли я за него. Сынкван на грани обморока, Хансоль произносит «Найс», а Джихун бормочет что-то вроде «Вау». — Чье пирожное взял Сунен? — приказным тоном спрашивает Мингю потому что, видимо, его мелочность безгранична (мелочность Минхао на том же уровне, но речь не об этом). Все присутствующие посылают ему недобрые взгляды, что заставляет бедняжку покраснеть и неловко добавить: — Поздравляю! Сколько вы уже влюблены друг в друга, вечность? — Когда свадьба? — требует Сынкван. — Её не будет. После этого в помещении царит тишина. Сокмин неловко прочищает горло: — Мы просто подпишем бумажки. У нас нет времени справлять какое-то большое торжество… кондитерская сейчас только развивается. Никто это никак не комментирует и Сокмин нервно интересуется: — Эм, ребята? Ко всеобщему удивлению, тишину прерывает не Джихун и даже не Мингю; это Джису с нечитаемым выражением лица. — К сожалению, нам нужно работать сейчас, но мы обязательно вернемся к этому разговору, — декоратор берет парочку кондитеров под руки и тащит на кухню.       ---        Это является причиной, по которой Минхао во второй раз остается сверхурочно. На часах семь, кафе закрыто и весь персонал «Микс Юнита» вместе с Джихуном, Сынкваном и Хансолем устроили тайное собрание. Сынкван держит в руках подозрительную папку, в которой находится либо план по организации свадьбы, либо инструкция призыва демона. Одно из двух. Чан растерянно спрашивает: — Что тут происходит? — Вероятно, операция под кодовым названием «Спасение свадьбы Сокмина и Сунена», включающая совместные усилия шестерых человек. Хоть она и сомнительная, но подразумевает благие намерения. Чан загорается после объяснения: — Круто! Я приглашен на свадьбу? — В этом и проблема, — отвечает Мингю. — Они не собираются устраивать свадьбу. Выражение лица Чана упало со скоростью башни свободного падения*. Сунен выходит из подсобки и крутит свое кольцо на пальце, выглядя смешавшимся. — Дело не в том, что мы не хотим… — Вы нас знаете, нам только дай повод объесться пирожными и напиться, — добавляет Сокмин. — Но мы держим эту кондитерскую круглый год и мы не можем просто взять и закрыть ее. — Что, у вас не может быть выходного? — злится Мингю. Минхао интересно, есть ли у него право голоса в данном обсуждении; он работает здесь всего пару месяцев и вполне очевидно, что все люди, находящиеся сейчас здесь очень близкие друзья. — Одного дня не хватит, чтоб подготовить свадьбу, — с жаром произносит Сунен. — Только если мы не ворвемся на чью-то свадьбу, не усыпим всех гостей и не загипнотизируем священника… — Почему мне кажется, что ты это реально запланировал, — подает голос Джихун. — Но само торжество займет всего один день, — на одном дыхании говорит Сынкван, размахивая папкой и у Минхао возникает ощущение, что этот парень и правда будет хорош в каком-нибудь ток-шоу. — И не обязательно устраивать большой праздник, — добавляет Мингю. — Мы можем устроить небольшую свадьбу. Сынкван кивает. — У вас практически готово меню. Минхао и Мингю не составит труда остаться после работы и все испечь, Джису поможет с украшением. На свадьбе будет самый офигенный торт, я уверен. Ну, а Джихун вызвался помочь с музыкой… — Ты вызвался за меня… — Это одно и тоже, — отмахивается Сынкван. — Я попрошу помощи у своих знакомых — они очень крутые организаторы свадеб. — Сынкван меня пугает, — шепчет Мингю и Минхао согласно кивает. Сунен и Сокмин выглядят такими же напуганными. Они выглядят так, словно они на допросе, только что провалились с прикрытием. Джису барабанит пальцами по столешнице. — Много людей любят кондитерскую, а еще у вас много связей. Устроить выходной ради свадьбы не составит особого труда, — голос Джису мягкий, но его слова поражают до глубины души. Именно такой он человек. — Вы заслуживаете отпраздновать собственную свадьбу. Вы так много сделали для всех нас. Сокмин открывает рот, но сразу же закрывает. — Ну, я не знаю, — говорит Сунен, нервно играясь с завязками фартука. Он выглядит слегка ошеломленным. — Нам нужно немного времени, чтобы подумать над этим. Все кивают и Сунен с Сокмином около 30 секунд стоят напротив друг друга, просто смотря в глаза. — Ладно, — наконец, говорит Сокмин. — Мы согласны. — Нифига себе, это было быстро, — произносит Вернон, а Сынкван издает крик победителя. — Мы общаемся с помощью телепатии, — отвечает Сунен, будто это все объясняет. — Но да, ладно, вы нас уговорили. У нас будет свадьба. Но с условиями. Она должна быть с небольшим списком гостей, чтоб все было не очень помпезно и, о, мы обязательно должны включить в плейлист песни SHINee. Очень странные условия, но Минхао уже привык к тому, что меньшего от «Микс Юнита» ждать не стоит. — Это еще по-божески. Так… на какое число устраиваем? — Как можно быстрее, чтоб это не повлияло на наш бизнес. Через…2 недели? — вслух размышляет Сокмин, выглядя при этом оглушенным, будто не верит, что это происходит. У них будет свадьба. Владельцы «Микс Юнита» устроят свадьбу. Минхао собирается испечь самое, блин, лучшее печенье на свете. — Сынкван, звони своим организаторам, — сухо произносит Джихун, тем не менее проваливая попытку выглядеть безэмоциональным. Минхао его отлично понимает. Восторг витает в воздухе, его можно нащупать руками, он заразен. Скорее всего, сегодня вечером Джун будет издеваться над ним за просмотр свадебных блогов в попытке найти идеи для выпечки. Он сразу же удалит эту позорную историю из ноутбука, он не может дать соседу еще больше поводов для шуток. Сынкван тем временем выуживает телефон из кармана. — Уже набрал.       ---       Ввязываясь в подготовку к свадьбе, которая произойдет через 2 недели, предсказуемо оказалось очень стрессовым. Пока все остальные носятся, предаваясь предсвадебной суматохе, Минхао, Мингю и Джису словно находятся в пузыре спокойствия, который вот-вот лопнет, не осознавая, что свадьба совсем скоро. А все потому что кондитеры начнут выпечку сладостей, когда до свадьбы останется лишь пара дней. Помимо них троих в кондитерской находятся еще двое людей. Организаторы свадьбы — друзья Сынквана. Сынчоль и Джонхан оба выглядит словно сошли со страниц модных журналов — настолько красивые. Один из них очаровывает доброй улыбкой, хлопая длинными ресницами, а другой — со светло-фиолетовыми волосами, ангельским лицом. Возможно, Минхао немного боится этих двоих. Но точно не так, как Джису. Недавно декоратор вышел в зал на перерыв и уже через мгновение вернулся обратно на кухню. Захлопнув за собой дверь, он прошептал: — Вау, они слишком красивые. Минхао и Мингю сначала посчитали это забавным, но теперь они волнуются. Джису трясется над пирожными, портя каждое семнадцатое. В конце-концов, Мингю не выдерживает. — Джису, тебе все равно когда-нибудь да придется выйти из кухни. Это…ты даже пропустил свой обед. Это может навредить тебе, иди перекуси. — Я в порядке, — мямлит Джису, готовя помадку. — Позже я перекушу бутербродом. Сразу как они уйдут. Если я выйду туда сейчас, я точно опозорюсь. Уроню шпинат себе на штаны или что-то типа того. — Чувак, пожалуйста, иди поешь, мне кажется, твои руки дрожат, — сказал Мингю, наблюдая за тем, как декоратор пытается сложить розочку из мастики*. — Все будет нормально. Я, например, постоянно роняю шпинат себе на штаны. И что? Меня же никто не осуждает, кроме, пожалуй, Минхао. — Только потому что ты — это ты, — на автомате парирует Минхао, на что Мингю лишь недобро усмехается. — Да у меня мука в волосах, — слабым голосом возражает Джису. — Слушайте, ребят, просто позвольте мне попрятаться здесь еще немного… — Простите? — один из организаторов — со светло-фиолетовыми волосами — открыл дверь на кухню и просунул голову. Мингю застывает, Минхао останавливается на полпути к духовке, а Джису случайно сдавливает пресловутую розу. — Можна ли нам поговорить с декоратором? Мы обсуждаем дизайн свадебного торта сейчас. Мне кажется, он должен присутствовать. — О, вам нужен наш Джису? — невинно улыбнувшись, Мингю подталкивает беднягу к выходу. Это первый раз, когда Минхао одобряет его действия. — Привет, меня зовут Джонхан, — представляется организатор. Джису посылает кондитерам неопределенный взгляд — смесь мольбы и убийственного взгляда — и выходит вслед за Джонханом, сильно краснея. — С ним же все будет хорошо? — спрашивает Минхао, открыв наконец духовку и засунув туда противень с тестом. — Выживет, — на сей раз лицо Мингю украшает маленькая улыбка. — Я уже давно не видел его настолько неловким.       *(1) — аттракцион в экстрим-парке.https://hosty.xxx/i/a54584dd1c6ac6a720c174fcf499d3c131e50f8e.jpg       *(2) — Кондитерская мастика — распространённый материал, используемый для оформления тортов, а также изготовления украшений.https://st03.kakprosto.ru/images/article/2018/10/3/109554_5bb4e6ec86dcf5bb4e6ec86e07.jpeg       ---       За неделю до свадьбы происходит очередной взрыв. Сунену и Сокмину, несмотря на все попытки сохранить нормальный режим работы кафе, все-таки приходится пару раз закрыть кондитерскую немного раньше положенного. Для того, чтоб выкроить время на все приготовления вроде примерки костюмов. В их отсутствие Чан с радостью пользуется служебным грузовиком для перевозки украшений и цветов. В понедельник команда кондитеров и декоратора получает заламинированный лист со всей выпечкой, которую им предстоит приготовить для свадьбы. Молодожены лихорадочно извинялись за сверхурочное время. (- Ребята, мы заплатим, обещаем. Боже, заткнитесь. Вы ничего нам не должны.) Ощущения, которые они испытали, взяв в руки меню, потрясающие. Словно им дали инструкции для осуществления «Миссии невыполнимой». (Все равно листок покроется мукой и кремом настолько, что текст будет неузнаваем.) — Ладушки, — держа в руках заветный листок, объявляет Минхао. — Похоже, мы сегодня задержимся. Не то чтобы в меню много выпечки, просто нам нужно все красиво украсить и оформить. Джису кивает. — Чан принес нам несколько упаковок энергетиков, а еще нам открыт бесплатный доступ к кофемашине на целую неделю. — Думаю, нам стоит начать с приготовления выпечки, которую нужно украсить. Джису понадобится время, чтоб сделать всю эту глазурованную хрень, — резонно отметил Минхао. Декоратор раздраженно смотрит на кондитера, который описал его работу так небрежно. — А все, что не требует особого украшения, мы с Мингю можем испечь за день до праздника. — Звучит отлично, — вздыхает Джису. — Приступим. Мингю и Минхао методично принялись разделять обязанности; когда возникал очередной спор, Джису вмешивался за минуту до катастрофы. Следующие несколько часов двое кондитеров провели за приготовлением теста. К тому времени, как у них было готово нужное количество теста для выпечки, запястья Мингю ужасно болели, а Минхао выглядел так, будто сейчас прямо на столешнице отключится. Минхао бездумно разминает пальцы. Мингю тихо подходит к напарнику: — Давай я. Когда он берет руки Минхао в свои, кондитер слишком удивлен, чтобы хоть как-то отреагировать. Мингю несправедливо хорош в массаже, как оказалось; напряжение ненадолго покидает его затекшие руки. Мингю несправедливо хорош во всем. Затем Минхао ловит себя на мысли, что, может, ему не должно быть так приятно от прикосновений рук Мингю, он уж точно не должен хотеть, чтоб эти руки не бросали его запястья, поэтому он резко, словно обжегся, выдергивает свои ладони: — Спасибо, мне уже лучше, — кажется, температура подскочила на несколько градусов. — Ты…проблема, — запинается Мингю, а затем спохватывается: — То есть, нет проблем. И пожалуйста. Прости, не знаю, что со мной… — А-ага… — теперь Минхао запинается тоже. Краем глаза он замечает, как Джису безмятежно занимается марципаном на своем столе. Его лицо спокойное, но Минхао кажется, будто секунду назад он видел усмешку. Скорее всего, ему просто померещилось. В восемь Джису стонет, а Минхао отлепляет себя от стула, потягиваясь. Он почти весь в муке и его зрение начинает его подводить. — Все, я домой, — извиняюще объявляет Джису. — Да, неплохая идея, — зевает Минхао. — Я думаю, мы опережаем график, хотя, это ничего не значит. Все равно за день до свадьбы останемся здесь на всю ночь. — Мне не нравится, когда ты прав. Минхао снимает фартук и берет свою куртку с вешалки. Следующие полчаса они вместе с Джису убирают свои рабочие места, заворачивая тесто в пленку и убирая его в холодильники. Закончив, Минхао поворачивается к Мингю: — Ты идешь? Мингю поднимает глаза от теста, которое все еще месит. — Что? А, да, мне тут нужно еще кое-что закончить. Это не займет больше получаса. Идите, не ждите меня. — Ладно, до завтра, — говорит Джису и Минхао эхом повторяет прощание.       ---       Похоже, Мингю не ушел через полчаса. Минхао и Джису пришли на следующий день и обнаружили его спящим, развалившимся на стуле возле своего рабочего места. Кухня и зал были вычищены до блеска, столы и стулья аккуратно расставлены. Все было идеально, кроме пятна муки на щеке Мингю. В животе Минхао вдруг появилось странное чувство. Он всегда позиционировал себя, как старательного трудолюбивого работника, но Мингю был на совершенно другом уровне. — Эй, — толкает его в плечо Джису. Мингю дергается и подается вперед. Джису ловит его как раз вовремя, иначе он бы уже распластался на полу. — Эй! Файтин! — Это только на Сунене работает*, — бормочет сонный кондитер, но все же заставляет себя проснуться и выровняться. — Мы что, уже открылись? Моя спина… — Не важно, — вдруг встревает Минхао. — Сколько ты проспал? — Пару часов? — предполагает Мингю. — Я не уверен. Джису выглядит так, будто его ударили коленом в пах. Минхао поднимает брови. Под глазами Мингю виднеются темные круги, он настолько бледный, что кажется, если его сейчас легонько толкнешь, то он свалится на пол. — Какого хрена? — говорит Минхао. — Зачем ты это сделал? — Чтоб мы точно все успели, — тяжко вздыхает Мингю. Минхао массирует виски; ему кажется, что кто-то выстрелил с игрового автомата прямо ему в череп. — Иди поспи. Мы тебя прикроем сегодня. — Чего? — Мингю встает. Он выглядит встревоженно, а Минхао все не перестает удивляться его выдержке. — Это стопроцентно какой-то трюк, чтоб доказать, что твое печенье лучше… — Здесь нечего доказывать. Все и так знают, что я пеку лучше, — вскипает Минхао. — И ты не можешь доводить себя до такого состояния, работая на износ. Сокмин с Суненом и так чувствуют себя виноватыми, а тут еще и ты геройствуешь. Мы с Джису тоже остались допоздна вчера, я не понимаю, что ты пытаешься… — Я не умру, если останусь на пару ночей, — упрямо говорит Мингю. — Я буду чувствовать себя плохо, если вы тут будете корячиться без меня. Минхао вздыхает, откидывая челку со лба. Не только Мингю плохо спал прошлой ночью — они все на взводе. Минхао подобен спичке, которой сейчас ничего не стоит загореться. — Тебя никто не спрашивает. Ты понимаешь, что ты уснул в кондитерской? — спрашивает он. — Пожалуйста, Мингю, ляг поспи, — мягко убеждает Джису. — Ради своего же блага. Мингю готовиться возразить еще что-то, но Минхао прожигает его убийственным взглядом и кондитер преувеличенно закатывает глаза и тут же закрывает их. Спустя несколько минут его дыхание выравнивается, сигнализируя о том, что парень отправился в страну сновидений. — Он сумасшедший, — комментирует Минхао. — У всех нас есть свои тараканы в голове, — шепчет Джису. — Одни из его работать до седьмого пота.       * — еще одна inside joke (шуточка) в фандоме. Я просто прикреплю видео хд https://www.youtube.com/watch?v=SghYPfqoBcE       ---       Мингю просыпается ближе к трем часам и настаивает в помощи, упрямо игнорируя слова Минхао и Джису. Сегодня — день приготовления свадебного торта; трехэтажный, содержащий столько сахара, что хореографы Минхао из его прежней танцевальный студии ужаснулись бы. Мингю ни разу не спорит с Минхао насчет торта. Мингю занимается нижним коржом, а Минхао двумя верхними. Настоящий ад предстоит Джису: ему нужно будет покрыть коржи кремом, а потом украсить в соответствии с указаниями Джонхана и Сынчоля. Около семи Джису нервно произносит: — Вы не против, если я уйду? У меня руки трясутся, я не хочу испортить торт. — Джису, все хорошо, — отвечает Минхао. — Хорошо добраться до дома. — И правда, — добавляет Мингю. — Если ты умрешь в нашу смену, все подумают, что это я тебя убил. Случайно тыкнул в тебя ножом или что-то в этом роде. Джису закатывает глаза. — Ух ты, спасибо за искренние переживания. — Да без проблем, — весело продолжает Минхао. — Вообще, подожди меня. Я тоже закончил на сегодня. — Ладненько, ребята, — рассеяно произносит Мингю, сконцентрировавшись на своей выпечке. — Не попадите под машину и так далее, и так далее. Увидимся завтра. Когда ни Минхао, ни Джису не говорят ни слова и даже не двигаются с места, Мингю поднимает голову в замешательстве. — Что такое? — Ты снова это делаешь, — злится Минхао. — Мы все вместе останемся на целую ночь здесь за день до свадьбы. Сейчас ты собираешься и идешь с нами. — Чего? Да все будет хорошо, мне просто нужно… — Ты идешь с нами, я не хочу, чтоб ты изводил себя снова, — Минхао осознает, что ему стоило сказать, что «мы не хотим», потому что так безопаснее и Джису ведь тоже переживает, а еще пусть этот кондитер даже не смеет предполагать, что Минхао хоть капельку, хоть чуточку заботится о нем — пф, ему вообще нет до Мингю дела. Но что сделано, то сделано. Сказанного не воротишь. Мингю лишь рассеянно хлопает глазами. Затем на его лице появляется ухмылка. — Ты не мог бы чаще выпускать доброго Минхао в люди? Он мне нравится. — Иди нахер, — срывается кондитер. — Бери свое пальто, мы уходим. — Ладно-ладно, просто дай мне здесь все убрать, — вздыхает Мингю. Минхао и Джису без слов присоединяются к нему, беря в руки тряпки. Они не разговаривают, слишком уставшие, чтоб подтрунивать друг над другом, как обычно. И, несмотря на то, что Мингю заверяет, что он в порядке, когда они выходят из здания, то, как он тяжело опирается о плечо Минхао, говорит об его облегчении.       ---       В день, когда до свадьбы оставались всего сутки, Джису обкусывает ногти до самого основания, обычно спокойное апатичное состояние Минхао куда-то испарилось. Улыбка Сокмина неестественно яркая и какая-то нервная — словно сломанная лампа; в кафе пришли по крайней мере около 20 постоянных посетителей, чтобы поздравить молодоженов и сказать, что они придут завтра. Наплыв посетителей не дает Минхао, Джису и Мингю передышки, весь день они проводят по локоть в тесте. Последние минуты смены не означают, что они пойдут домой, потому что после закрытия кафе их ждет еще дюжины таких последних минут. Скорее всего, чтобы доделать все необходимое для завтрашнего торжества, им придется остаться на ночь. Джису освободили от обязанностей, чтобы он мог спокойно заняться украшением торта. Декоратор усердно работал и результат получился потрясающий: Джису делал последние штрихи на торте, что был высотой примерно с пол роста декоратора, спокойно покрывая коржи глазурью и выводя замысловатые узоры. Этот торт являлся самым ценным объектом в кондитерской на данный момент; если бы вдруг в помещение ворвался преступник и приказал Минхао выбирать либо он сам, либо торт, кондитер, не задумываясь, выбрал бы пулю в сердце. Вообще, нет, он знает ушу, Минхао в мгновение ока уложил бы противника на лопатки, но сейчас не об этом. Выдержка Джису рухнула сразу после того, как он закончил торт — парень стоял с дрожащими руками, выглядя, словно сейчас рухнет в обморок. Но было не похоже, чтобы он собирался домой, он не двигался с места, будто готовясь спросить, с чем еще нужна помощь. В конце-концов, его выгнали взашей, но это были не Минхао с Мингю. В четыре вечера Сокмин вошел на кухню: — Ты сейчас отдашь концы. Уходи сегодня раньше, отдохни хорошенько. — Подожди, но… — Осталось покрыть глазурью всего 2 блюда с пирожными. Конечно, я не такой профессионал, как ты, но у меня есть кое-какой опыт в украшении выпечки, — вмешивается Мингю. — Брось, Джису. Иди уже домой. Увидимся завтра на свадьбе! Джису открывает рот, но тут же закрывает его. — Ладно, — соглашается. — Попробуйте только убить друг друга, пока меня нет. — Не обещаю, — в один голос произнесли кондитеры, а затем послали друг другу убийственный взгляд, каждый из них винил другого в том, что они сказали что-то одновременно.       ---       Минхао знал, что Джису шутил про убийство, но, будучи наедине с Мингю на кухне, понимает, что в каждой шутке есть доля правды. Атмосфера не враждебная от слова совсем, но какое-то странное напряжение все равно витает и кондитер не понимает почему. — Не могу дождаться завтрашнего дня, — наконец, подает голос Мингю. Минхао поднимает взгляд на часы — полдесятого. — Ага, — на автомате поддакивает Минхао, занятый замешиванием теста. Он больше не чувствует рук, а его обоняние отказывается работать. — Я тоже. — Кто б мог подумать, что такой сухарь, как ты, может чувствовать что-то подобное, — съязвил Мингю.  И вот все уже вернулось на свои места; знакомая враждебность и неприязнь. — Я, по-твоему, Гринч, укравший Рождество? Но типа китайский? — Да. Нет. Я не знаю хватит ли у тебя силенок, чтоб украсть целый праздник. — Заткнись уже наконец, — Минхао бросает в кондитера щепотку муки и у того на лице написано, что он готов бросить яйцом в ответ. К сожалению, они не могут позволить себе драку едой сейчас. Минхао между тем добавляет: — Я просто хочу бесплатной еды. Не выпечку, меня уже тошнит от нее. Представляешь, Джонхану как-то удалось договориться с Бантанами — теперь они отвечают за меню. — Не может быть! — «Бантаны» — недорогой ресторан поблизости их кондитерской с отзывами и рецензиями на пять звезд. — Как он это сделал? — Не знаю, более того, не хочу знать, — Минхао уверен, что каким бы способом Джонхан этого не добился, он не может быть законным. — Я почти уверен, что Джонхан — демон. Ни один человек не может быть настолько убедительным. — Я думал, это я — единственный, кто так думает, — с восторгом тараторит Мингю. — Типа мое сердце, конечно, занято, но… — Мингю в ужасе вытаращил глаза, осознав сказанное. — Я имею в виду, оно абсолютно свободно и…эм… Это отличная возможность поиздеваться над проколовшемся Мингю — цель беззащитна, открыта для поражения, но по какой-то причине Минхао не хочет подкалывать кондитера. В груди странно сдавливает, поэтому он делает вид, что не заметил осечки, говоря: — Ага, я понимаю почему Джису так очарован. Ими обоими. Мингю лишь кивает, на лице виднеется облегчение от того, что Минхао не стал развивать эту тему. — Я надеюсь, он очарует и их тоже. Кто знает, может, между ними что-то получится… — Я тоже надеюсь. У меня, наконец-то, появится повод для подкалываний. — Ты ужасен, — говорит Мингю. — Но тогда я тоже, ведь у меня те же мысли. Знаешь на что я еще надеюсь? Что завтра увижу, как ты танцуешь. Минхао повторяет про себя не обращать внимание на это, пропустить мимо ушей, но его лицо уже покраснело. Он заикается: — С чего ты взял, что я…не знаю, не буду дэбить все время? — Я и это не против увидеть, — серьезно произносит Мингю. — Я одобряю дэб. Я бы дэбил с тобой вечность. Эти слова звучат как какое-то глупое признание в любви — самое идиотское, но Минхао ловит себя на мысли, что никогда не слышал признания романтичнее. Если бы Джун слышал эти мысли, Минхао пришел бы конец. Кондитер успел взять себя в руки: — Я думаю, мы всех травмируем. — Я не против, — после этой фразы Минхао признает, что, возможно, его напарник знает, как склеить парня. Конечно, ему еще нужно послушать мнение Мингю о Кермите*, но это уже начало чего-то. Определенно, начало.       * Кермит — мемный лягушонок. Это любимый персонаж Минхао.       ---       Два часа спустя, Минхао зевает; уже поздно. Странная атмосфера вернулась. Чем больше времени проходит, тем хуже она становится и Минхао это совсем не нравится. Он ненавидит ночь. Он ненавидит то, что именно в это время суток может произойти все, что угодно и он совершенно беззащитен сейчас (Пол зала для практик. Опухшее колено. Плач в телефон, успокаивающий, но в тоже время нервничающий голос на том конце трубки). Он ненавидит то, что часть мозга, что фильтрует речь, отключается, тело заставляет поверить его в то, что происходящее вокруг сон и все, что произойдет, будет забыто на следующее утро — никаких последствий. На Мингю, похоже, ночь влияет так же, но очевидно, Мингю слишком тупой, чтоб убежать вовремя — типа, беги прямо сейчас — вместо этого, он просто говорит какую-то чушь. — Знаешь, ты типа очень хорошо танцуешь, — глаза Мингю не покидают таймера духовки, когда его мозг выдает это. — Если бы ты участвовал в каком-нибудь танцевальном шоу, я бы с удовольствием пришел бы поболеть за тебя. И Минхао раздумывает над тем, чтобы все рассказать. Он правда собирается. Кондитер очень скучает по танцам, он скучает по этому ощущению — когда он занимался в академии или выступал на сцене, он чувствовал себя живым. Ощущения, что он испытывает, пока печет, и рядом с этим не стояли, но, может, однажды Минхао сможет назвать «Микс Юнит» своим домом. Он передумывает. Этот разговор сейчас абсолютно ни к месту. Время еще придет. Вместо этого кондитер давится так и не сказанными словами и бормочет: — Я сейчас мало что соображаю, так что лучше молчи. Мингю, к его удивлению, слушается. Спустя час кондитеры заканчивают последнюю партию пирожных. Минхао будто бьет током: они закончили. Он сползает по стене на пол, роняя голову на колени, Мингю опускается рядом. — Я никогда не женюсь, — стонет Мингю, слова пропитаны усталостью. — Никогда. Сейчас самое время для шутки о том, что Мингю вряд ли найдет человека, который согласится выйти за него, но вместо этого Минхао спрашивает: — Почему? Мингю морщится.  — Я не хочу возлагать такие муки, — он машет рукой в сторону покрытого мукой стола, указывает на куски теста на их фартуках, на грязную посуду, сброшенную в мойку, — на кого-то. Я просто подпишу бумажки и приглашу пару людей поесть в ресторане. — Звучит здорово, — согласно мычит Минхао. Мингю широко улыбается. Минхао поднимает голову, свет от лампочек слепит. — Я тоже не женюсь, — говорит Минхао в потолок. — Джун опозорит меня речью шафера, а я сяду за убийство. Это все против свадебного протокола. — Странно, что тебя до сих пор не арестовали за убийство. — Я просто хорошо прячу трупы, — отвечает Минхао, светя широкой улыбкой. Мингю на это лишь закатывает глаза и встает, подавая руку. — Вставай, мы должны убрать беспорядок, иначе нас убьют Сокмин с Суненом и тогда наши свадьбы точно не состоятся. Минхао стонет, но встает. Его колено тут же дает о себе знать, что происходит всякий раз, когда кондитер устает или погода ухудшается — небо заслоняют серые тучи, ветер дует с востока. В общем, это может быть что угодно, лишь бы Минхао не забывал о том, что он когда-то потерял. Парень спотыкается и падает прямо на Мингю, заваливая их обоих на грязный пол. — В этот раз я не при чем, — прокряхтел Мингю, а затем внезапно осознал насколько близко их лица. Они принялись бороться за первенство — кто первый встанет. Минхао краснеет. Почему он краснеет? — Твоя неуклюжесть заразна, — напряженно говорит Минхао. — Я находился рядом с тобой слишком долго. — Это не так работает, идиот, — злится Мингю и Минхао лишь пожимает плечами и, все еще широко улыбаясь, вместе с напарником принимается за уборку кухни. Закончив, Минхао взглянул в окно. На улице давно стемнело, стоит абсолютная тишина. Он прекрасно понимает, что им с Мингю срочно необходимо возвращаться домой, если они не хотят прийти завтра на свадьбу как кондитеры-зомби. Но Минхао не хочется уходить. Мингю тоже не двигается с места. — Так, — начинает его напарник, — поскольку рядом нет свидетелей и завтра я могу притвориться, что этого никогда не было… — Ты собираешься меня убить? — с интересом вопрошает Минхао, но остается проигнорированным потому что Мингю плотно закрыл глаза, словно перед погружением в воду. Открыв глаза, он произносит: — Твое печенье лучше моего. И все. Мингю никогда не женится потому что он просто до невозможности неловкий, но все в порядке потому что Минхао тоже не собирается к алтарю, наверное, такой же неловкий как и его напарник. Сейчас ночь. Минхао устал. Это все сон. Минхао делает несколько шагов вперед и останавливается в сантиметрах от другого кондитера. Лицо Мингю — смесь страха и тревоги и Минхао берет его в свои ладони, осторожно целуя. Угол неудобный и поцелуй кажется ужасным — такой же как весь их разговор, но Мингю целует в ответ, что можно считать победой. Они отрываются друг от друга несколько секунд спустя. Мингю, словно пораженный громом, но тем не менее широко улыбающийся, бормочет: — Не могу поверить, что это все, что требовалось для того, чтоб ты меня поцеловал. Ты такой самовлюбленный. — Заткнись сейчас же, — стонет Минхао, пораженный не меньше кондитера. — Подожди, это значит, что ты влюблен в меня уже давно? — Почему ты думаешь я уронил на тебя тесто в первый день? — закатывает глаза Мингю. — Ты был таким милашкой. Но потом ты оказался мудаком, но почему-то все еще нравился мне. Что насчет тебя? Минхао пожимает плечами. — Я не думал тебя целовать. Это вышло спонтанно. Большую часть времени, пока ты рядом, мне больше хочется избить тебя. Мингю складывает руки на груди, а Минхао закатывает глаза и подается снова. На утро Джису находит их лежащими на полу в странном положении — будто во сне они сражались за право кто кого обнимет. — Ребят, вставайте, — рассеянно произносит декоратор, слишком нервничающий по поводу свадьбы для того, чтобы задумываться почему они заснули, обнявшись. — Нам на свадьбу надо.       ---       Свадебная церемония проходит замечательно. Джихун сидит за пианино с мягким выражением лица, играя знаменитый «Канон в ре мажоре», пока Сунен и Сокмин стоят друг напротив друга в идеальных смокингах, зачитывая клятвы с широкими улыбками на лицах. В воздухе витает столько любви, что Минхао не знает чего ему хочется больше: вырвать или верить в счастливый конец. Гостей немного и обстановка теплая. Вот стоят Джонхан с Сынчолем, их можно узнать где угодно, Джун сидит чуть поодаль — там, где меньше шансов опозориться, Джису зажат между Мингю и Минхао под предлогом того, чтоб они не поубивали друг друга или не начали горячо целоваться, пока у молодоженов происходит трогательный момент. Мингю делает вид, что не плачет. Минхао не плачет. Его левый глаз немного потеет…может, и правый слегка, но это не считается.       ---       Банкет не вычурен и не шикарен, если взять украшения и помещение. Но еда. Торт Джису — главный экспонат — стоит в центре десертного стола, вокруг расставлена выпечка, над которой так долго и старательно корпели Мингю с Минхао, последний очень надеется, что они выглядят не хуже торта. Он не может понять. Один взгляд на пирожные и ему просто хочется выколоть глаза. Мингю этим не мучается, спокойно берет один из капкейков — покрытый сливочным кремом, верхушка усыпана разноцветными М&Мs. Он съедает его вместе с оберткой, жуя с безэмоциональным выражением лица, совершенно не замечая ужас и неверие в глазах Минхао. — Какого хрена? — хлопает он по плечу несчастного. — Что я уже сделал? — все еще прожевывая капкейк с оберткой, Мингю не скрывает обиду в словах. — Я просто ем, уже и это запрещено? — Ты же в курсе, что эта бумага несъедобна, да? Боже, Мингю, сколько гребанных проблем с гигиеной у тебя… Мингю тычет пальцем ему в грудь — они слишком, слишком близко друг к другу. — Бумага восхитительна на вкус, Минхао. Ты бы знал это, если бы не засовывал венчики себе в задницу. — Ты реально только что сказал, что у меня венчики в заднице? — неверяще спрашивает Минхао, усмехаясь. — Что у тебя за сексуальные фантазии со мной? К счастью, выход Сынквана на подиум спас Мингю. Сынкван произнес слезливую, театральную речь (скорее всего нетрезвую), после которой послышался крик Сунена о том, что Сокмин солнце для его звезд и его улыбка — все, что ему нужно в этой жизни. Минхао рад, что он не пил алкоголь, иначе его бы уже стошнило. Остаток вечера вспоминается смутно, пока на танцполе не заигрывает любимый плейлист Джису. Минхао встает со своего места и танцует под 2 песни — Uptown Funk и Tomorrow Today — рядом с Мингю. Ему удалось удержаться от дэба после пятого раза, чем, он, конечно, гордится, но затем его колено как всегда дает о себе знать и он уходит. Мингю идет следом, ничего не спрашивая. Должно быть, сейчас Мингю догадался, что что-то не так. Но он не мучает вопросами, не давит — просто садится рядом и говорит что-то о том, как Джису счастлив, танцуя вместе с Сынчолем и Джонханом. Минхао благодарен. — Эй, они режут торт, — говорит Минхао, замечая какую-то суматоху возле десертного стола. — Джису так старался. Мингю кивает и выставляет вперед руку — мол, подожди-ка здесь. Он бежит к столу и спустя некоторое время возвращается с двумя кусочками пресловутого десерта на дешевых пластиковых тарелках. Оба кусочка с нижнего коржа, который пек Мингю. И он правда выглядит аппетитно, но Минхао чувствует подступающую к горлу тошноту вместо слюнок. Он рассеянно тычет в свой кусочек пластиковой вилкой и произносит: — Может, мы вместо торта пойдем возьмем…фруктовое мороженое? Мингю поднимает на него взгляд, кричащий об отвращении. — Секунду. Ты хочешь променять это прекрасный торт на кусок замороженного сока? — Я насмотрелся на торты на сто лет вперед, ты знаешь это и… Мингю, ты что, слизываешь глазурь? — Кто может устоять против глазури? Только попробуй сказать, что ты не покупал банку глазури и не ел ее ложками в плохие дни. Я тебя уничтожу. — Дело не в этом. Еще я не хочу есть торт потому что этот корж пек ты, а я не в восторге от идеи умереть от отравления… Мингю подается вперед и затыкает его поцелуем. Удивительно, что это их первый поцелуй за день, учитывая сколько времени они потратили, поедая друг друга взглядом. И так как сегодня они не пекли пирожные день напролет, их соревнование выливается в поцелуй. Все, что происходит между ними сейчас — соревнование. Минхао пылко отвечает Мингю, его цель — заставить напарника распасться на части. Но, к сожалению, они забыли, что не одни в помещении. Когда Минхао отстраняется с блестящими губами, Сынкван роняет свой бокал, Сокмин смотрит на них выпученными глазами, даже Джун отвлекся от флирта с Вону, чтобы поиграть бровями (Минхао ожидает много дерьма). — Сколько вы двое, выпили? — наконец, интересуется Сокмин. Затем повнимательнее всматривается в их лица. — Стойте, вы трезвые. Что за хрень? — Когда это произошло? — требовательно спрашивает Сынкван. — И почему я об это не знал? — Это все сон, — закрывает глаза Сокмин. — Сон, да? Вы же ненавидите друг друга. О, Боже, что если эта вражда была лишь для вида и вы все это время трахались в подсобке… Где-то слева кричит Джису и затем все идет к чертям.        ---        — Что ж, — осторожно начинает Мингю, — все прошло хорошо. На часах три ночи и свадьба наконец закончилась, Мингю и Минхао стоят возле заправки, наслаждаясь лунным светом, падающим на дорогу. Минхао думает о том, что, может быть, ночи не так уж и плохи. После того, как кондитеров заставили рассказать всю историю любви — вообще, рассказывать было особо нечего, ведь, если верить Минхао, они все еще ненавидят друг друга, Сунен пробормотал что-то о распечатке «Никакого секса в кондитерской», а Джихун собрал в общем около ста тысяч вон за все споры, которые он заключил почти с каждым. — Фруктовое мороженое, — объявляет Мингю. Это слишком слащаво и слишком напоминает свидание, но Минхао побывал на свадьбе и он измотан, поэтому он просто берет Мингю за руку, переплетая пальцы, и тащит его за собой в магазин. Мингю смотрит на их соединенные руки и поднимает голову с наиглупейшой ухмылкой на лице, словно он действительно счастлив. Словно Минхао только что достал ему звезду с неба. Они не разрывают руки, когда едят чертов фруктовый лед, все в голубом липком соке и Минхао думает, что жизнь прекрасна. Может, пока они не на уровне идеальных отношений Сунена и Сокмина, но у них дохера времени, чтобы прийти к этому. Они обязательно к этому придут. Минхао не верит в хэппи-энды, но сейчас у него появилась маленькая надежда.