Стандартный коллега

Куникида знал о ней больше того, чем положено стандартным коллегам. Девушка не клала ни в чай, ни в кофе сахар, не переносила духоты в офисе, из-за чего почти всегда окна были открыты, и терпеть не могла шапки. Она всегда была меланхолична и спокойна, а мешки под её глазами стали постоянными спутниками на молодом лице. Казалось, что в свои двадцать один девушка увидела столько ужасных моментов, что впору было по-тихому уйти на тот свет, не привлекая внимания, как это делал раздражающий Дазай. Она любила тёмные цвета и душилась прохладно-минеральным парфюмом, легким и немного потусторонним. Чуткая на запахи, она без труда могла определить, что сегодня на обед было у её коллег. Сама же она обедала чашкой американо с корицей и миндальным печеньем. Конечно, каждый второй говорил ей, что это вовсе не еда и поесть надо нормально, в конце-то концов ещё полдня работать, но девушка лишь закатывала глаза и, цокая, вежливо-грубо просила не делать ей замечаний касательно её рациона. — Ох, Мидори, ну ты совсем ничего не кушаешь! Дазай состроил самое грустное лицо из своего арсенала. И вот чёрт его знает, действительно ли он беспокоился о девушке или же в очередной раз пытался развлечься за чужой счет. — Дазай, пожалуйста, будь другом, отвали. *** Мураками выполняла все задания на отлично, неважно, с кем была в паре. Коллеги ценили её высокий интеллект, способность «Архив», благодаря которому она прекрасно искала информацию без помощи гаджетов и интернета, и умение сохранять хладнокровие даже в самых щепетильных моментах, будто это какой-нибудь ненормальный убийца или скользкий заказчик, любящий задавать непристойные и каверзные вопросы. Девушка выросла в семье пластического хирурга и директора сети ресторанов по всему городу. Будучи людьми непробиваемыми, врач-отец буквально вшил на подкорку дочери правила хорошего тона, этикета и умение вести светские беседы, а мать-директор — стальной блеск в синих глазах и умение держать лицо перед кем бы то ни было. В восемнадцать лет, взяв кошку и забрав документы из престижного медицинского университета, Мидори с переноской и портфелем за спиной уехала в Йокогаму — туда, где её не достанут деспот-отец и мегера-мать. Спустя год, чудом, не иначе, она познакомилась с Дазаем. Кто же знал, что именно в этот день в баре, где работала Мураками и куда заглянул Осаму, состоится стычка между пьяными посетителями? Никто. И Дазай так же чудом успел запрыгнуть за бар, спасаясь от замаха драчуна и повалив за собой и девушку — так, на всякий случай, мало ли её заденут. *** Куникида точно помнил, что через три месяца работы в агентстве она переехала. И так совпало, что их квартиры были расположены буквально в паре домов друг от друга. И поэтому они приходили на работу вместе — чисто было по пути. Да и тем более они не то что бы нашли родственные души друг в друге, но, по крайней мере, они могли поддержать диалог, будь то новости или очередные рабочие моменты, а тишина, когда нечего было сказать, не казалось неловкой и душной. Доппо заметил, что в некоторые дни девушка хмурилась чаще обычного и натягивала рукава рубашки или пальто сильнее на пальцы. Чёрные волосы, едва касающиеся лопаток, были растрепаны, и создавалось впечатление, что Мураками не из дома шла, а с той поганой работы барменом после тяжелой смены. Он предпочитал тактично не спрашивать, в конце концов, это её личное дело, но пальцы непроизвольно сжимались в кулаки. *** — Да отвали ты! — Закрой рот, дрянь! Я не так много прошу! Громкий шлепок. Доппо и забыл, по какому делу должен был зайти к Мураками, и ворвался в её квартиру через открытую дверь. Взгляд тут же наткнулся на лежащую на полу девушку, а над ней коршуном нависал незнакомый мужчина, которого Куникида тут же схватил за футболку и с криком «Отвали от нее, ублюдок!» вышвырнул за порог и захлопнул дверь. *** — Чай, кофе? Танцы не предложу, нет настроения. Куникида громко цокнул на столь тупую попытку не то что пошутить, но как-то развеять обстановку от Мидори. Вытирая окровавленный нос девушки, он старался не думать о том, что та тварь приходится девушке родным братом, которому в очередной раз не хватило денег на дозу и он приполз к родственнице. И так же он старался не думать, как внимательно смотрит в его глаза Мураками, не вырываясь, хотя он наверняка держал её за подбородок слишком крепко и неприятно. — Он вернётся? Кипящая ярость проникала в каждую мышцу мужчины, в каждый нерв и пульсировала в мозгу. Крепче сжимая зубы, он закончил обрабатывать пострадавший нос и в завершении налепил пластырь на уже обработанную им рану на лбу. — Скорее всего да. Мураками лишь равнодушно повела плечами, а Куникида рвано выдохнул. — Тогда предлагаю пожить у меня. — Со мной в комплекте идёт кошка. — Пойдёт. *** Если что и любила Мидори больше своей коллекции парфюма и кофе, так это шебутное существо с именем Клео. Кошка, когда-то бродячая, требовала к себе львиную долю внимания и ласки, быстро обжилась в квартире Куникиды и успела замарать своей шерстью диван, на котором спала вместе с хозяйкой. И на всё это ей потребовалось лишь два дня! — Извини. Скорее всего у неё линька. И Куникида заставал моменты по вечерам, когда кошка, ласково мурча, подставляла спинку под расчёску, а Мураками вычесывала эту строптивицу и называла самой лучшей девочкой и вообще умницей. *** Поначалу бессонница девушки безумно мешала Куникиде. Как бы Мидори ни старалась не шуметь, мужчина всегда слышал, как кипит чайник и позвякивает чашка, опускаясь на стол. И вместо здорового сна, как того предписывало его расписание, он шёл на кухню и, так же заваривая себе чай, несколько часов составлял компанию девушке, украдкой разглядывая синяки на её руках и шее. И если в первые дни он бесился, что его расписание так жестко нарушают, и вообще он дурак последний, что сидит тут, то спустя неделю уже не мог уснуть, не выпив чаю и не поговорив о какой-нибудь ерунде. Тему с братом он старался не поднимать. Надо — скажет сама. *** Спустя три недели она вернулась домой. Её соседи рассказали, что братец появлялся около двух недель подряд, буянил под дверью и уходил только после угроз вызвать полицию. И вот как неделю тишина, слава всем богам! И если кошке было все равно, а Мураками лишь тепло и немного грустно улыбнулась, поблагодарив за гостеприимство, то душу Куникиды скребли кошки, гораздо опаснее Клео, говоря, что делать этого не стоит. Да и уснуть он теперь может только после чашки чая и нескольких коротких смс от девушки, что её любимица снова что-то уронила и вообще погода сегодня была отвратительная. *** Кошки скребли не напрасно — через пару дней Куникида не встретил девушку, чтобы пойти вместе. И Доппо правда хотел пойти на работу один, не нарушив расписание, а просто вычеркнув из него подпункт «дождаться Мидори Мураками», но гребаные кошки начинали противно шипеть и в конце концов мужчина сдался, направляясь к ней в квартиру. И сделал правильно. Мидори, прижимая окровавленную руку к лицу и держась за бок, беззвучно плакала, пока где-то в глубине комнаты, казалось, переворачивают всё с ног на голову. Полиция приехала быстро наряду со скорой. Брата в отделение, девушку в больницу, а напуганную Клео Куникиде домой, на том и разошлись. После — брата в тюрьму за нанесение тяжких увечий, употребление и хранение наркотиков, Мидори на три недели домой с переломом ребра, а кошку обратно хозяйке. На том и сошлись. Куникида узнал о ней больше того, чем положено стандартным коллегам. Помимо чая и кофе, девушка обожает виски с куском льда и долькой лимона. Что терпеть не может рыбу и морепродукты в принципе, что молоко в чистом виде не пьет ни в какую, а за рис с курицей из местной забегаловки готова продать душу. Куникида часто самостоятельно смазывал синяки на её руках мазями, которых, к его злости и сожалению, было у Мидори с запасом. Он задумчиво втирал мазь в её кожу, перебирал чужие пальцы и не замечал её лисьей улыбки и хитрого прищура в синих глазах. А очнувшись, промаргивался и шёл ставить чайник. Он узнал, что парфюм у неё авторский, привитый ей ещё с детства строгими родителями, которые привыкли окружать себя роскошью и золотой пылью. Через три недели, когда ребра более-менее зажили, а моральное состояние, пусть ещё и неделей ранее, но пришло в норму, Куникида не хотел оставаться один вечерами и с неким трепетом ждал, когда девушка пригласит его на чай, кофе или заявит, что на танцы приглашать так же не будет. На последнее Доппо не соглашался, но вот от чашки чая и компании мурчащей Клео и лисицы Мидори он не откажется. Куникида узнал, что пусть и не полностью, но Мураками подходит под его личный стандарт идеальной женщины. В постели она мягкая и чувственная, а не холодная и отстранённая, какой кажется всем окружающим. Ей до дрожи в пальцах нравится, когда её с силой прижимают к кровати и затыкают рот грубым поцелуем, не давая глотнуть воздуха. Любит грубые поцелуи и ласковые руки. Любит чувствовать себя любимой и дарить любовь в ответ. Куникида знал о ней больше, чем положено стандартным коллегам, и меньше, чем положено приличному спутнику жизни. И в его расписании появились новые пункты, непременно связанные с его девушкой.