Одержимость Эша Уильямса

Когда Эш очнулся, то обнаружил себя стоящим посреди бескрайней тьмы - не было ничего ни по сторонам, ни при взгляде наверх или себе под ноги… Лишь одна сплошная тьма. При этом молодой человек мог отчётливо увидеть свои руки, безуспешно пытающиеся нащупать что-нибудь впереди, и своё тело при взгляде вниз. Так же у Эша было чувство, что под ногами, несмотря на полное отсутствие чего-либо под ними, будто была некая твёрдая поверхность. Наконец-то придя в себя после столь резкой и неожиданной смены обстановки, юноша протянул вперёд руку и осторожно сделал шаг вперёд. Ничего плохого не случилось, тогда им был сделан следующий шаг вперёд с тем же результатом… После пары десятков осторожных и неуверенных шажков парень стал чуть смелее и начал идти быстрее и увереннее, при этом его не покидало чувство, будто бы он вообще не двигался с места. Вдоволь "находившись" по тьме, молодой человек вконец осмелел и решил пробежать вперёд столько, сколько сможет, поэтому, собрав всю свою решимость в кулак, он побежал. Пока Эш бежал, он поймал себя на следующей мысли: он не слышит звука своих шагов, из-за чего чувство "бега на месте" только усиливалось. Когда его дыхание начало сбиваться, а силы начали покидать юношу, он остановился и, упав на четвереньки, начал жадно хватать ртом воздух. Восстановив дыхание и придя в себя, Эш осознал кое-что — таким образом он никуда не придёт и, возможно, останется умирать в этой тьме. Вместе с этим осознанием к нему на смену чувствам разумного страха и осторожности пришли и зачатки паники. Полностью восстановив силы, Эш поднялся на ноги и вслушался во тьму – тишина. — Эй! Есть здесь кто-нибудь?! —пересилив подкатывающий к горлу ком паники, выкрикнул изо всех сил юноша, нарушая стоящую во тьме всепоглощающую тишину. — Конечно же есть, приятель, — неожиданно прозвучал позади парня уверенным, властным и вместе с этим чуть насмешливым тоном чей-то голос… Голос, который по звучанию напомнил молодому человеку… его собственный голос. Эш мгновенно повернулся на сто восемьдесят градусов и, как ему показалось сначала, увидел собственное отражение. Однако, мгновение спустя, осознал, что его отражение стоит совсем в другой позе – уверенно и статно, а не дрожа от страха, как оригинал. Так же на лице "отражения" нет ни малейших признаков страха или же паники, а лишь лёгкая усмешка, будто бы всё это время оно наблюдало за хомячком, который бегал в колесе и надеялся куда-нибудь прибежать. — Слушай, — иронично улыбнувшись, словно прочитав мысли Эша, вновь заговорило отражение, при этом начав медленно подходить к молодому человеку, — ты уж извини, что я сразу не показался тебе в заметном для твоих глаз облике. Просто крайне забавляет порою наблюдать за представителями "младших рас", особенно, когда они впервые оказываются… вне своего родного слоя реальности. Пока "отражение" говорило, оно уже подошло к Эшу достаточно близко, чтобы молодой человек мог разглядеть его глаза — они были не такими, как у "оригинала" и, вероятно, являлись реальными глазами существа, что приняло его облик. Глаза эти были цвета грозовой тучи и имели вертикальные зрачки, как у змеи или кошки. Хотя… Глаза эти скорее походили на змеиные, ведь Эш понял, что не в силах отвести взгляд от этих глаз или сделать что-нибудь ещё, например, отойти назад от неумолимо приближающейся фигуры, словно отражение взяло его под гипноз, прям как и некоторые змеи берут под гипноз своих жертв во время охоты. — Кто ты? — только и смог выдавить из себя Эш навстречу медленно идущему к нему "отражению". — Оу, не переживай, скоро узнаешь. Тебе выпала великая честь, смертный — стать частицей сущности Древнего Бога, — к тому моменту, как неизвестное Древнее Божество договорило последние слова, оно приблизилось к человеку на расстояние вытянутой руки и, положив свою правую руку ему на сердце, вновь начало говорить: — Ты – это Я, а Я – это Ты. Помни об этом. Когда Божество закончило, Эш смог оторвать взгляд от его глаз и посмотреть на «Длань Бога», что коснулась его сердца. Рука, словно она была не материальной, прошла сквозь грудную клетку человека, и он теперь мог почувствовать, как Божество железной хваткой сомкнуло пальцы на его сердце. Неизвестный Бог начал превращаться в чёрный дым, тем самым растворяясь во тьме. Когда Божество целиком окончательно растворилось во тьме, Эш почувствовал, что его неимоверно начинает клонить в сон, и что он начал терять ориентацию в пространстве. Молодой человек, который был не в силах более стоять на ногах, начал заваливаться назад, на спину. Парень уже было приготовился удариться спиной и затылком о твёрдую поверхность тьмы, на которой он стоял, но… тьма подхватила его, из-за чего у Эша возникло чувство, будто он плюхнулся на гамак. Затем юноша почувствовал, как тьма подняла его ввысь, на неизвестную высоту. Во всяком случае, ему так показалось, ведь, находясь посреди кромешной тьмы, что окружала его, он не ориентировался в пространстве вокруг себя. Эш посмотрел на своё тело и увидел, как тьма начала тонкими "щупальцами" обвиваться вокруг него и поглощать его тело, его разум и воспоминания, его сущность и естество, его душу. Вместе с этим человек почувствовал, как начал становиться крохотной частицей чего-то большего и великого, чего-то, что было намного старше человечества и его многочисленных Богов. Ему не хотелось сопротивляться всему этому. Напротив, ему хотелось поскорее заснуть и окончательно стать крохотной частичкой сущности своего Божества. Он закрыл глаза. На смену его человеческих воспоминаний о семье, друзьях и любимой, начали приходить другие воспоминания — воспоминания Древнего Божества. Перед глазами человека эти древние и многочисленные воспоминания проносились с такой скоростью, что он не успевал их все осознать или тем более запомнить. Вдруг молодой человек услышал отчаянный девичий крик, который прервал его погружение в воспоминания Древнего Божества. — Энни? — спросонья спросил Эш, с трудом открывая глаза. На этот раз, вместо сплошной кромешной тьмы, он вновь видел реальный мир… Только видел его в красных тонах и не мог управлять своим телом, а мог только наблюдать за тем, как он душит белокурую девчонку, не в силах разжать пальцы с её шеи. Древний Бог словно почувствовал, что смертный, телом и душой которого он завладел, начал приходить в себя и пытается разжать пальцы с шеи своей новой подружки. Тогда безымянный Бог швырнул Энни в стену, словно тряпичную куклу. Девушка при столкновении со стеной разбила себе голову и оставила характерный кровавый след на месте столкновения. На пол она уже упала без сознания, было видно, как от её головы медленно растекается лужица крови, но она всё ещё была жива, и одержимый неизвестным Богом Эш знал об этом. — Тс-с… Усни… — словно змея прошипел Древний Бог человеку, душу которого он собирался поглотить, и Эш вновь почувствовал, что его начинает клонить в сон, что его вновь начинает обволакивать всепоглощающая тьма. Пока тьма ещё не окончательно перекрыла взор молодого человека, он видел, как таинственный Древний Бог, управляя его телом, начал приближаться к бессознательной Энни со словами: "Не беспокойся за девчонку, человечек, долго мучить её не буду." Вдруг на полу возле Энни что-то блеснуло и на мгновение ослепило Эша. Молодой человек вновь обнаружил себя посреди тьмы, которая его захватила и почти поглотила целиком, но странный блестящий предмет, медленно приближаясь к парню по воздуху, словно бы он находился в невесомости, постепенно растворял тьму и возвращал юношу из бессознательной сонливости. Когда блестящий предмет оказался достаточно близко, чтобы его можно было разглядеть, Эш узнал его — это был тот самый медальон на серебряной цепочке, который он купил в качестве подарка Линде, когда готовился сделать ей предложение руки и сердца. Тот самый медальон, что спас ему жизнь прошлой ночью, когда один из двух его лучших друзей и родная сестра стали одержимыми и почти убили его. Именно с помощью этого медальона он смог подтянуть к себе дубликат Некрономикона, которым, впрочем, и были вызваны демоны, что вселились в его друга и сестру. С помощью медальона удалось закинуть его в камин, тем самым уничтожив копию проклятой книги и изгнав демонов, что были призваны с его помощью. Потом он вспомнил слова Линды, после того как она впервые примерила его подарок, и эти слова вновь, словно наяву, прозвучали в его голове её ласковым и нежным голосом: «Ух ты, Эшли, он такой красивый! Обещаю, я никогда его не сниму!». Почти что сразу после этих слов медальон вспыхнул ослепительным светом и теперь напротив Эша стояла сама Линда в светлых одеждах и с одетым медальоном. Она ласково улыбнулась молодому человеку и протянула ему руку. Эш, собрав все свои силы для решающего рывка, вырвал руку из кокона, коим его оплела тьма, и схватил девушку за руку. Тьма, что окутывала его, почти что мгновенно сгорела, при этом не обжигая человека, что находился в её путах. Сразу после этого из тьмы начали доноситься звуки, похожие на шипение тысяч змей, и тьма начала медленно, но верно поглощать свет, что исходил от Линды. Кажется, Древний Бог заметил на своей территории непрошеную гостью, что может помешать ему слиться с человеком, которого он избрал для слияния, и под обликом и личностью которого собирался проникнуть в "мир смертных". Лицо Линды изменилось и стало серьёзным, хотя в её глазах явно читался страх, ясно говорящий Эшу, что она знала, на что идёт. Знала что очень сильно рискует, возвращаясь за ним в это проклятое место, в котором она встретила свою смерть. Крепко сжав руку Эша, Линда быстрым и уверенным шагом повела его навстречу светящемуся проходу, из которого и появился блестящий медальон посреди всей этой тьмы. Чем ближе парень и девушка подходили к проходу, который посреди всей этой тьмы напоминал, скорее, "свет в конце тоннеля", тем отчётливее и громче становилось шипение позади них, а тьма так и вовсе начала "откусывать" куски от сферы света, что окружала и защищала ребят. Когда Эш и Линда, наконец, достигли светящейся арки, они на мгновение остановились, чтобы взглянуть друг на друга в последний раз. Одарив друг друга грустными улыбками на прощание, они, всё также держась за руки, вместе сделали шаг навстречу свету. После ослепительной вспышки света Эш очнулся всё в той же злосчастной лесной хижине. Он стоял на коленях напротив лежащей без сознания Энни, а в руке он сжимал медальон на серебряной цепочке.