Охотник

— Да, что вам надо? — немного рассерженно спросил Куприн незванную гостью. Майор очень сильно сейчас нервничал, ещё бы, телефон Таракановой молчал, плюс, они так поругались сегодня с утра. Эта ссора совершенно выбила его из колеи. Он чувствовал, что что-то не так, что девушка сейчас опять в какой-то ж..трудной жизненной ситуации. А тут ещё эта дама, названная. — Меня зовут Ксюша, я хочу поговорить с Виолой. Можете позвать её, пожалуйста. — А Виолы нет. Уже час как её нет, мне она самому нужна. Телефон молчит, если вы найдёте её, привидите её ко мне. — Блин, блин. Что делать? Это… Это.. Конец… — В чем дело? Вы знаете, где находиться моя де.. госпожа Тараканова? — Нет, но я знаю куда она могла пойти. Она, она что-то увидела.. Кольцо потеряла… Меня спасла… — Таааак — от такой интонации Олега бедная Ксюша вздрогнула. Может, не стоит ему говорить, хотя, если верить своим глазам, этот человек что-то испытывает к этой девушке и может её спасти. — Она… Она потеряла колечко, ночью. Когда меня спасала… Из реки и от Георгия.. Только о том, что он преступник, я догадалась только сейчас… Она.. Она пошла к нему на встречу, чтобы он вызвал ментов, на преступника, то есть, получается сам на себя и… И — Ксюша начала впадать в истерику. А Олег стоял как громом поражённый. Ему не показалось ночью, что девушка куда-то сначала уходила, потом пришла. Не показалось. Вот значит куда она ходила, спасала чужие жизни, опять. А про свою снова и думать забыла. Невозможная девчонка, без которой он не сможет жить. И если сейчас что-то не предпринять, он может столкнуться с самым худшим в своей жизни. — Так, когда ты видела её последний раз? — Олег вышел из дома и пошёл по тропинке. "Где же тебя искать, а глупая девчонка?" — Сегодня утром. Мы договорились встретиться ещё раз, чтобы она помогла мне подготовиться к приезду милиции. Но она не пришла. Вызвать милицию должен был Георгий.. — А он, получается, и есть тот убийца? — Да, я вспомнила, когда сегодня увидела его глаза. Глаза с пустотой. — Что же.. Дай Бог, чтобы эта невыносимая девчонка догадалась потянуть время. Ты, — сказал Олег — иди и звони в милицию. А я пойду искать Тараканову. Надеюсь, она будет жива. Ксюша кивнула и побежала в сторону домика охранника. Следующие полчаса Куприн облазил всю территорию, все инвантарные помещения, все служебные. Это было сложно, пришлось воспользоваться корочкой, которую хвала всем богам, всегда была с ним. Потом следующие полчаса он опросил персонал и лишь одна дворник проговорила: — Видела я сегодня Гошку и какую-то рыженькую девчонку. Он ей что-то передал, а потом сказал, мол у него есть более весомые доказательства и повел её в сторону старого инвентарного домика. — Где этот инвентарный домик? — Там. — женщина указала в сторону дыры в заборе. — Пролезь через забор, пойди направо, сразу увидишь. Такая кирпичная сторожка. — Спасибо вам. Ни теряя ни секунды драгоценного времени, мужчина кинулся в указанную сторону. Но уже пролезая в дыру, он понял, что у него нет оружия. Нет. Пистолет был сдан перед отпуском, а своё он не брал в отпуск. "Чёрт" Но идти назад было поздно, он мог просто не успеть. Наконец, он увидел, этот чёртов домик. Он аккуратно подходил к двери, если преступник был там, нельзя было дать понять, что его нашли. И распознали. Он мог что-то сделать Таракановой, а это было недопустимо. Встав у маленького окошка, Куприн услышал лишь пару последних фразы про кровь и понял, медлить нельзя. Когда девушка немного пришла в себя, она не могла даже пошевелиться. Она была привязана. Девушка испуганно опиралась по сторонам. Судя по всему, она находилась в каком-то служебном помещение. Вокруг было бы темно, если бы не маленькое окошко. Девушка глянула в сторону, куда падал свет и ужаснулась. Там стоял Георгий. — Очнулась? — он оттолкнулся от стены и стал приближаться к девушке. Одну руку он держал согнутой за спиной. — Что тебе надо? — ее голос почти не дрожал. — Мне? Ничего и никого. Ни одного свидетеля, а ещё, — он заглянул ей в лицо, — чтобы мне никто не мешал, не говорил слово против. Понимаешь? — Скотина. И ты всех их так похищал? Что стало с бедной Наташей? — Наташеньке просто не повезло. Ее судьба была решена. Ксюшенька встала на моем пути, но у меня появилась неустанная помеха, — он вытащил руку из-за спины. В его ладони был зажат скальпель. Холодным лезвием он провел по щеке Виолы, но кожу не порезал. Просто запугивал, упивался властью. — а ты новый эксперимент. Я никогда так не делал. Наташа не видела своего Судью. Но ты, особенная. Я помучаю тебя перед смертью. Первое твое мученье – моя тебе записка о том, чтобы ты ничего не говорила своему майору. Иначе утром ты проснешься, а он нет. Это было наказание за то, что ты не ответила на мои ухаживания. Не ответила мне взаимностью, перечила, встала на пути моего суда. Он провел лезвием по ее шее. Остановился на сонной артерии. — Вот где бьётся жизнь. Один удар и все. Не будет тепла — один лишь холод. И это в моей власти. Оборвать тебе жизнь сейчас или помучить. Подождать, когда ты сама будешь молить о смерти. Первая моя девочка лишилась жизни от недостатка воздуха. Какая мелочь! Вот она дышала, ее грудь вздымалась от каждого вдоха и выдоха, а потом она две минуты подвергалась и все. Примерно через два или три часа у нее появились фиолетовые пятнышки, такие красивые, — он не отрывал лезвия от шейки Виолы, переводил взгляд с ножа в глаза девушки. — Я никогда не имел дела с кровью. Только видел и читал, но в реальности, — он пожал плечами, — никогда. Никогда не видел, как из этих бренных тел течет кровь. Вытекает из раны, струйкой идёт ниже и наконец, касается земли. Алая, красная, яркая она смешивается с грязью и перестает быть чистой. А ее обладательница трясется оттого, что в ее теле не останется ни капли. С каждой такой струйкой, ушедшей из тела, она слабеет. У нее начинают белеть щеки, могу посинеть губы. Руки безвольно висят. Таракановой постепенно становилось страшно. Девушку стала брать мелкая дрожь. Рассказ Георгия невольно заставил ее представить это все. И кровь ручейком и синие губы. Девушке стало очень страшно. Внутри нее похолодело и сердце и душа и кажется, конечности тоже. Холод от лезвия на шее только усиливало эти ощущения. Она начала понимать. Ее никто не спасет. Не будет спасительного Куприна. Не будет. Она умрет тут. Сколько раз она ходила около смерти? Кажется, сейчас она пришла. Этот маньяк убьет ее. Она даже не попрощалась с Олегом. Не обняла его напоследок хотя бы. А ведь сегодня она проснулась в его объятиях, могла никуда не идти и остаться рядом с ним. Рядом. Вместе. Могла не врать и он бы помог ей. Накричал бы, но помог. Но ведь она не только поэтому. Никогда Олег не ругался на нее просто так. А разве он хоть раз кричал просто так? Ни разу. Ругался только тогда, когда ее неугомонная голова находила проблемы. В очередной раз. И сейчас, кажется, она поняла, почему. Почему он это делал. Почему ругался, почему не давал ей соваться куда не просят, особенно, туда где опасно. Не для того, как ей казалось некоторое время, чтобы она не превзошла его в расследование очередного преступления. Не для того, чтобы не сломать свое какое-то мужское эго, вовсе нет. Просто он за нее переживал. Он боялся, что однажды она ей не повезет и огонек жизни погаснет в ее глазах. Он волновался за нее. Она не знала, как это описать, но похожие чувства она испытала, когда прочитала ту записку, где прямым текстом идёт угроза ему. И она приняла решение обезопасить его любыми средствами. Виола зажмурилась. Острие скальпеля уперлось ей в шею, как вдруг. Дверь отворилась и на пороге возник Куприн. Олег не медля ни секунды схватил стоявшую тут лопату и ударил преступника по ногам. Удар. Георгий упал, выронил скальпель, но потом вскочил на ноги и бросился на майора. Понял, что выронил скальпель. Решил одолеть мужчину так, но был очень плох в борьбе, поэтому Куприну хватило пару приемов и скрученный преступник уже лежал на земле в вырубленном состояние. Оставив этого урода, он бросился к Виоле. Поднял скальпель, который минуту назад чуть не отнял у девушки жизнь, разрезал веревки. Вдруг он увидел следы от веревок, которые стягивали запястья. Не выдержал. Он взял обе ее беленькие худенькие ручки в свои и провел большим пальцем по ее запястью, там где были эти ужасные следы. Виола была очень напугана. Девушка была на грани истерики, но прикосновения почувствовала. Почувствовала тепло и поддержку, и что-то ещё, что она списала на небольшой шок. Что-то оказалось искорка, который спровоцировал рой мурашек, сначала по тому месту, где он прикоснулся, а потом и по всему телу. — Тараканова, ты как? — на какое-то время голос Олега стал мягче. — Я в ппорядке… — девушка ещё откашливалась, её рыжие волосы были мокрые и сейчас она почему-то была похожа на ёжика. — Они приехали. Ждут вас — в домик заглянула Ксения. — Ой. — девушка увидела Георгия без сознания. — Он без сознания, жив. Не волнуйтесь, — повернувшись к Ксении сказал он. — мы сейчас идём. Помогите ей — он кивнул на Тараканову, которая ещё не до конца пришла в себя. Так они вышли из дома, Олег с преступником за спиной, а Ксения держа за руку ещё подрагивающую Виолу. — Итак, вы говорите, что этот человек пытался вас убить. Скажите, а что ему помешало это сделать? Или вы просто хотите его оклеватать? — капитан местного отдела допрашивал Ксению. — Меня спасли. Он хотел меня утопить. Для этого он сначала оглушил меня, а потом скинул в речку. Это было ночью. Куприн не вмешивался в ход допроса, он пытался успокоить теперь уже Тараканову, которая пыталась вмешалась в ход допроса. Из девушки рвались гневные реплики, восклицания, но он успешно смотрел на неё своим фирменным взглядом и временами фраза "Тараканова, помолчи", успешно удерживали её. Правда, на этом вопросе она не сдержалась. — Ну вы издеваетесь! Человека спасли, он жив и даёт показания, а вы его в чём-то подозреваете?! Куприн, ну скажи им. — Вас я попрошу молчать. Вы тут просто свидетель. Так что, успокойтесь. А ваш спутник нанёс травмы гражданину Леонидову. — Он майор и защищал меня. Защищал, потому что этот человек пытался меня убить. — в конце предложения девушка перешла почти на крик.