Зло под маскою добра

      Розэ посмотрела на закативших глаза слизеринцев, после чего повернулась к друзьям. Гриффиндорцы тоже были не особо рады такой встрече и поэтому лица, на которых только что были улыбки, сменились на более серьёзные. Девушке было немного некомфортно быть на этом перепутье. Она вроде как только что была на пути примирения с сестрой, но в то же время осадок от того недопонимания, которое длилось месяц остался и она уже сблизилась с парнями. Эта связь временами ей казалась сильнее и крепче, чем с Сонми.       — Все хорошо, уже почти не болит ничего — Розэ мило улыбнулась Тэхену и они начали разговаривать.       Слизеринцы, попрощавшись пошли к выходу. Они решили не останавливаться возле Хонджуна, ведь понимали, что помочь ничем не могут. Под негромкие разговоры, уставшие, они решили отправиться сначала в душ. После долгой игры им следовало немного расслабиться, а потом зайти в библиотеку чтобы подробнее узнать о проблеме. Обсудив этот план на день, слизеринцы вышли из больничного крыла.       — Сонми, подожди! — сзади послышались быстрые шаги, и друзья увидели Чимина. — Надо поговорить.       — Тебе вчера разговора не хватило? — Сонми отошла к парням, показывая численное превосходство.       — Это серьёзно. Лезть к тебе не буду. — блондин и правда был серьёзен и в какой-то момент ей и правда хотелось пойти и узнать, о чем он говорил, но здравый смысл также оставался при ней. Если вчера он был прикован к койке, то сейчас мог смело делать все, что вздумается.       — Сон, если хочешь, кто-то может пойти с тобой. Решай сама. — полушепотом сказал Феликс. Хоть Чан и Хенджин закатили глаза, но перечить не стали. Для них всех было важно решение подруги и если она захотела бы пойти одна на разговор, то делать в противовес никто бы не стал, ведь личное мнение и пространство для всех слизеринцев было важным. Даже если кому-то из них это очень не нравилось.       — Чхве, это касается твоей семьи.       Чимин обращался по фамилии, только когда дело и правда было неотложным. Именно по этой причине, кивнув друзьям и убедившись в том, что те ушли, они отправились в астрономическую башню. Выбор их пал туда, потому что никого ждать в ближайшее время там не пришлось бы. Если разговор и правда касался ее семьи, то лучше говорить без лишних ушей.       Шли молодые люди молча, так как разговаривать им было не о чем, а Сонми вообще не хотелось находиться рядом с парнем. У девушки были некоторые опасения на его счёт, тем более, учитывая, что она была без палочки. Хотя у него ее тоже не наблюдалось. Во всяком случае, никто не запрещал ей спрыгнуть с башни.       Как только они поднялись, то Чимин молча передал Сонми письмо, на котором была изображена фамильная печать Чхве. Пробежав быстро по содержимому, на ее лице так же быстро менялись эмоции, а брови то и дело поднимались все выше, под конец она подняла на парня глаза, которые были наполнены злостью. Эта злость была вызвана чувством предательства, но боли не было, только чувство агрессии. Возможно это было лишь для того, чтобы не показывать парню свою слабость.       — Розэ об этом знает? — голос блондинки был холодным, как сталь, что вызывало дрожь.       — Да. Как и все кто сейчас находится в лазарете. — Чимин так же не сдавал позиции и голос его ничем не отличался от Сонми. Такой же бесчувственный.       — Прекрасно. Ты же знаешь мой ответ? — это было не вопрос, а скорее утверждение.       — А ты знаешь, что в этом не можешь винить меня. Также как и то, что сделать мы ничего не сможем.       — Ты может и не сможешь, а я не позволю ничему подобному произойти. — она скрестила руки на груди и склонила голову. — Пиши родителям, чтобы завтра они приехали ко мне домой. Поговорим со всеми. Надо отпроситься у Макгонагалл. Ты тоже едешь, мне плевать на все твои отговорки.       Сонми развернулась и быстро спустилась с Астрономической башни. Они не говорили о содержимого письма вслух, но даже глупый понял бы о чем шла речь. Девушка забыла отдать эту злосчастную бумажку блондину и со злостью сжала ее в кулаке. Она понимала, что в любой момент слезы, которые скопились в уголках, могли политься из глаз нескончаемым потоком. Ей казалось, что она помирилась с сестрой, что у нее ещё остались друзья на гриффиндоре, что они почти нашли с Чимином компромисс, но все эти надежды разбились с громким звуком бьющегося хрусталя о бетон.       Наплевав на все, Сонми со всей скоростью побежала в подземелья. Было все равно на тех, кто натыкался на девушку в коридоре и кого она толкала плечом. В любом случае, лиц их не было видно из-за слез, которые пеленой накрыли глаза. Бежать оставалось полагаясь на свою память. Не заметив, как пробежала весь замок, Сонми остановилась у двери факультета и, назвав пароль, забежала внутрь. Парни, которые сидели в гостиной спросили, как прошёл разговор, но в ответ получили лишь молчание и закрытое волосами лицо. Не удостоив их ответом, блондинка направилась к себе в комнату.       Уже в пустой ванной, после того как включила душ и сбросила с себя всю грязную одежду, она смогла дать волю эмоциям и слезам. Крупные солёные капли смешались с холодной водой, которая хотела помочь девушке смыть всю ту грязь, весь дёготь предательства, в котором она оказалась за считанные секунды. Было больно от того как поступили родители, от того что сестра и бывшие друзья, зная обо всем молчали и ни слова не сказали. Было мерзко, что единственный кто сказал правду, был тот, кого Сонми ненавидела. Снова только ненавистный Чимин оказался самым честным.       Сейчас ей было мерзко от того, что они дышат одним воздухом. Конечно, если включить холодный разум, то блондинка бы поняла, что его вины в их так называемой помолвке нет, но эмоции перекрыли абсолютно все. Даже чувство собственного достоинства ушло на второй план и девушка испытывала к себе лишь жалость и отвращение из-за того, что она оказалась в такой ситуации и как ее восприняла. Увидь её кто-нибудь в таком состоянии, вся репутация разрушилась бы в одно мгновение.       Она не сразу поняла, как скатилась по холодному кафелю спиной и начала плакать навзрыд. На свою беду, Сонми забыла поставить заглушающее заклинание. Радовало лишь то, что ванные комнаты находились вдали от гостиной и спален, иначе вопросов и непрошенных гостей, к ней не в самом подобающем виде, было бы не избежать. Неизвестно сколько ещё в таком состоянии она просидела, но кожа уже начала сжиматься, как изюм, а холодная вода привела девушку в чувство и теперь лишь доставляла неприятные ощущения.       Придя в сознание, окончательно закончив с водными процедурами, Сонми с безжизненными глазами и бледным лицом направилась к себе в комнату, также не обращая внимания на парней в комнате, которые с обеспокоенными взглядами, негласно договорились пойти за ней в комнату и может там смогли бы узнать, что происходит.       Друзья прекрасно знали, что оставлять девушку в одиночестве, в отличие от её сестры, нельзя, иначе последствия были бы очень неприятными. Сонми всегда надо было выговориться, послушать наставления и в некоторых ситуациях даже побыть ребёнком и подавить на жалость. Для девушки было важно, чтобы кто-то её обнял, успокоил, сказал о её важности и о том, что все будет хорошо.       Зайдя в комнату, она прошла на кровать и, не смутившись отсутствием звука закрывающейся двери, села на кровать, скрестив ноги, и укуталась в одеяло. Взгляд был пустым, даже можно было сказать невидящим, ведь она не заметила как парни кивнули её соседке, чтобы та ненадолго вышла из комнаты. Наплевав на недавний разговор, Чан сел сбоку от подруги и приобнял, поглаживая по плечу. Остальные парни сели рядом, кто-то на кровать, а кто-то стоял рядом.       Оставшиеся слезы начали катиться по щекам и разрыдавшись Сонми уткнулась в грудь блондина, даже не пытаясь остановить этот поток эмоций. Было не до сохранения репутации, хотя такой цели и не было. Сквозь всхлипы были слышны всевозможные проклятья, которые чередовались с мольбами о прекращении всего этого потока дерьма.       Никто не говорил ни слова, все понимали, что они либо были бы не услышаны, либо вызвали ещё большую бурю, которую потом не смогли бы остановить. Лишь Чан укачивал девушку, как ребёнка которому приснился кошмар, говоря успокаивающие слова. Никто не мог сравниться с ним в подобном, все понимали, что если сам Бан Чан не мог успокоить Сонми, то ни у кого не получилось бы.       Через двадцать минут рыдания прекратились, парни посчитали, что скорее всего слез просто не осталось. Не вылезая из успокаивающих объятий, она указала на игровую форму и охрипшим голосом попросила достать из кармана письмо. Сонми не видела как лица парней менялись после прочтения, ведь она закрыла глаза и вслушивалась в сердцебиение Чана, которое ещё больше помогло ей успокоиться и когда все дочитали, она уже чувствовала себя менее ужасно.       — Глупо, да? Из-за такого плакать. — вопрос был риторическим и бессмысленным, ведь друзья, никогда бы не назвали насильственную помолвку глупостью. Тем более если она была связана с их близким человеком.       — Вопрос был глупым, а это серьёзно. — Минхо, который последние несколько дней был молчалив, наконец оживился и даже разозлился. — У вас есть родовое гнездо дома? — после неуверенного кивка Минхо обреченно выдохнул и потер переносицу. — Ты знаешь, что находишься в полной заднице? Ваша помолвка, о которой ты почему-то не знаешь, одобрена предками и заключена на их и вашей крови.       — Я догадывалась об этом. В маминой семье обычно всегда что-то родовое да есть. Это можно как-то предотвратить? — вопрос был отправлен в пустоту, никто из парней не знал точный ответ на него и поэтому не хотел тешить подругу неоправданными надеждами.       — Думаю, мы должны найти в библиотеке что-то связанное с родовой магией. Подобные обряды не редкость, поэтому должны быть записи об их отмене. — Сынмину, как и всем, хотелось помочь подруге, даже если придётся задействовать запрещенную магию.       — Тогда надо идти сейчас. — Сонми уже начала вставать, как Чан сжал кольцо рук сильнее и не дал ей это сделать.       — Куда собралась? Мы сами все найдём, а тебе надо поспать. Посмотри, ты даже сидеть нормально не можешь, тебя мотает в разные стороны. — пока блондин говорил это, он укладывал девушку в кровать.       — Нет, я с вами! Чан, вам надо делать домашнее задание, готовиться, а вы мне собрались помогать — она поднялась, но крепкие руки уложили её обратно.       — Мы уже все сделали. Раз не хочешь по-хорошему, то я останусь с тобой. Несите сюда все что найдёте. — слизеринцы покинули комнату, оставляя их одних. Айрин попросили пока не беспокоить девушку и если ей надо делать какое-то задание, то Хенджин, Феликс и Чонин дали в распоряжение свою комнату. — Ложись. — Чан говорил в приказом тоне, но в его голосе слышались нотки заботы, несмотря на их разногласия.       У Сонми противостоять ему не было ни сил, ни желания. Парень не выпускал ее из объятий, потому что в любой момент девчонка могла ослушаться и сбежать. Сейчас его совершенно не волновал статус ее как «невесты», на который ему плевать хотелось. Так они пролежали рядом в тишине на протяжении нескольких часов, слушая дыхание друг друга, не говоря ни слова.       — Как думаешь, есть ли логическое объяснение тому, что я притягиваю неприятности?       — Сон, ты же знаешь, что после чёрной полосы всегда наступает белая, поэтому тебе стоит расслабиться и не нести все на своих плечах. — Чан начал поглаживать волосы подруги, передавая спокойствие человеку, который вот-вот вновь вспыхнет как спичка.       — Но почему-то все проблемы я скидываю на вас. Почему, когда вы должны заниматься своими делами, вы решаете мои? — Сонми подняла голову и заглянула в глаза парня, которые в полумраке казались чёрными из-за зрачков, заполнивших всю радужку.       — Не глупи и запомни раз и навсегда, что семья не ограничивается кровными узами. Семья заботится о тебе. Не важно, что ты ради них делаешь — семья с тобой и в горе, и в радости. Всегда. Они стоят за тебя, не смотря ни на что. Не стоит себя накручивать из-за произошедшего, у тебя всегда были, есть и будем мы. — блондин широко улыбнулся, и девушка убедилась в правильности своего выбора. Плевать на родословную, плевать на все, у нее есть семья, которая ее по-настоящему любит и не продаст никому.       — Ты сам это придумал или услышал где? — наконец на лице появилась улыбка и ей показалось, что в глазах Чана проскользнуло облегчение.       — Я лучше промолчу, ведь что я ни скажу, в любом случае буду в проигрыше. — теперь они оба улыбались, но потом лицо парня стало серьезным. — Тебе лучше поспать, завтра занятия.       — Вот черт, занятия! — Сонми резко поднялась с кровати и под недоуменный взгляд Чана накинула на себя огромную кофту. — Мне завтра надо встретиться с родителями, чтобы все отменить. Надо предупредить Макгонагалл об этом.       — С тобой сходить? — стоило не спрашивать, ведь они уже направлялись к выходу из гостиной.       Время до ужина ещё было, поэтому они решили не медлить. После этого разговора Сонми будто пересадили ещё одно магическое ядро, ведь чувствовала она себя хоть и не до конца хорошо, но энергия в ней била ключом. Добежав до кабинета директора, они назвали пароль и уже спокойным шагом поднимались по крутым, витиеватым ступеням. Директор сидела за какой-то книгой по трансфигурации, что удивляло, ведь в силу своего возраста она должна была знать абсолютно все книги по данному предмету, от корки до корки.       — Еще раз добрый вечер, профессор. — оба слизеринца кивнули и ждали, когда женщина поднимет на них взгляд.       — Мисс Чхве, мистер Бан, добрый вечер, что вас привело ко мне в воскресный вечер? — женщина сидела с прямой спиной, сложив руки перед собой на столе.       — Я хотела бы обсудить с вами одну проблему. Не могли бы вы отпустить завтра с занятий меня и Пак Чимина с гриффиндора? Обещаю, что ни одно слово с пар не будет нами упущено, при восполнении пробелов за этот день. — Сонми всегда имела дар убеждения, язык у нее был подвешен на подобные оправдания.       — Я вас услышала. А вы, мистер Бан, тоже куда то отправляетесь или группа поддержки? — Минерва с вызовом посмотрела на студента.       — Скорее второе, профессор — Чан кивнул, но голову поднимать не стал.       — Мисс, объясните причину вашего столь важного визита и почему именно Вас я должна отпустить с занятий в первый учебный день недели? У меня каждый день прибегают такие же студенты как Вы и просят о подобном, так почему же именно Вы должны отправиться домой, судя по всему?       — Да, профессор, вы правы, мне нужно домой. Дело в том что… — она переглянулась с Чаном, после чего подошла ближе к столу директора. — нам с Чимином нужно срочно отправиться домой, для решения серьёзных семейных неурядиц.       — С каких пор, вы со студентом Гриффиндора стали семьёй?       — Как раз поэтому мы и должны отправиться домой, чтобы это предотвратить. Я не могу конкретизировать причину, ведь сама узнала о ней пару часов назад. Оказалось, что меня водили за нос на протяжении всей жизни, и я хотела бы разобраться в этом вопросе. Без вашего содействия это будет довольно проблематично. — то ли дар убеждения сработал на ура, то ли Бан Чан был неким талисманом девушки, но директор отпустила их с уроков, ещё и разрешила воспользоваться камином для перемещения.       В хорошем настроении они покинули кабинет и медленно направились в Большой зал. Как только они зашли, Сонми посмотрела в сторону гриффиндорского стола и кивнула Чимину, сообщая о завтрашнем отлете. Получив кивок в ответ, они последовали к своему столу, за которым уже сидели их друзья и что-то бурно обсуждали. Как только те завидели двоих друзей, то замолчали.       — Сонми, выглядишь намного лучше. — Джисон говорил громко и улыбался, как только заметил расслабленное лицо подруги. Он сильнее всех волновался за состояние и ситуацию лучшей подруги. Когда Хан прочитал письмо, в котором говорилось о помолвке у него даже подкосились ноги, чудом удержав себя на ногах, он не мог и слова сказать. Ком застрял в горле, а лицо было бледнее, чем у трупа. Уже в библиотеке, которую он недолюбливает, перерыл больше книг, чем кто-либо другой из парней. Также именно он самым первым нашёл решение проблемы, о котором сейчас они и собирались поговорить. — Присаживайся здесь.       Сонми опустилась рядом с Джисоном, а Чан сел между ней и Феликсом. Пока девушка ела, парни рассказывали ей о своих поисках и о всевозможных вариантах предотвращения кровной помолвки. В итоге, сошлись все на одной.       — По-вашему я должна это сделать? Завтра? При всех? — от их идеи Сонми чуть не подавилась, Хан даже протянул стакан с соком, который девушка с охотой приняла.       — А у тебя есть выбор? — Вопрос от Минхо был риторическим, но заставил всех замолчать и понять, что выбора и правда не было. Либо это, либо замуж. Второе девушка точно не хотела, поэтому, чтобы не предавать свои принципы ей придется пойти на этот не самый приятный поступок.       — Хорошо, я вас поняла. Значит завтра, да? — вся уверенность пропала, но после того как девушка почувствовала, теплую ладонь на своей спине, то стало легче. Она была благодарна Чану, который всегда оказывался рядом, когда это нужно.       Ещё немного посидев, они после ужина направились в сторону подземелий. Шли слизеринцы относительно молча, ведь даже если они совсем молчали, то напряжение между ними возникало очень редко, в то время как тишина вносила некий уют и даже интимность в их общение. Такой идиллии как у них, не было ни в одной компании.       У них не было такого, что кто-то уделял другому больше времени и внимания, всегда все ходили вместе, ссоры и недопонимания пресекались на корню, а все идеи, даже самые опрометчивые они воплощали вместе, как и получали за них потом тоже вместе. Возможно в других компаниях было нечто похожее, но до уровня их связи не дотягивают даже некоторые семейные взаимоотношения. После того как они зашли в зеленую комнату, то пожелали друг другу доброй ночи отправились в свои комнаты.       Проснувшись в пустой комнате, девушка поняла, что на часах только девять утра и у нее ещё есть час на моральную подготовку. Идти на завтрак не хотелось, кусок в горло не лез. Конечно, ей хотелось бы для уверенности побыть с друзьями, послушать шутки Джисона, Хенджина и Чонина, обсудить уроки с Минхо, Сынмином и Чанбином, поговорить с Чаном и Феликсом, но сейчас стоило продумать все действия и слова, которые ей предстояло сказать и сделать, как только она появится на пороге дома.       Для встречи с родителями она не хотела наряжаться, поэтому решила облачиться во все чёрное, но повседневное. Без пятнадцати десять она вышла из комнаты и медленным шагом направилась к кабинету директора, где её уже ждал Чимин. На приветствие парня девушка не ответила и лишь выше выкинув подбородок направилась вверх по лестнице.       В кабинете их уже ждала Макгонагалл, которая быстро напомнила им правила перемещения. За секунду молодые люди переместились из заставленного книгами и артефактами кабинета, в просторную комнату, выполненную в минимализме. Артефакты тоже присутствовали, но расставлены они были со вкусом, не захламляя пространство, по одному на каждые два-три метра.       Весь интерьер был выполнен в спокойных тонах. Не мозолил глаза и радовал любого эстета. Бежевые, шоколадные, детальные чёрные тона дополняли друг друга, придавая помещению аристократичный вид.       Молча подростки направились в главную комнату, откуда доносились голоса. Не забыв применить очищающее после камина, они зашли в комнату. Если Чимин поздоровался с каждым присутствующим в комнате, то Сонми удостоила небольшим кивком только родителей своего «жениха», на мать и бабушку желания смотреть не было.       — Итак, дорогие дамы, по какому же случаю мы сегодня здесь собрались? — отец Чимина очень хорошо относился к семье Чхве не только потому что они были хорошими партнёрами в бизнесе, но и потому что когда-то давно, в школьные годы, был лучшим другом отца Сонми, который трагично скончался во время войны. Мать Чимина предпочитала всегда молчать и не вмешиваться, когда говорит мистер Пак.       — Это была моя инициатива. — Сонми подалась вперёд и вышла в центр комнаты — Думаю стоит поговорить по поводу помолвки, о которой я узнала только вчера. И знаете, меня больше привело в негодование не то, что моя семья решила за меня что-то, хотя и об этом мы ещё поговорим, а то что она умолчала обо всем. Как будешь оппонировать, мам? — на глазах женщины было негодование от действий дочери, но судя по взгляду, она ещё хотела её придушить. Прямо здесь. На глазах у всех.       — Дорогая, думаю нам лучше обсуждать это не при всех. — голос ее старался оставаться таким же ласковым, каким был всегда, даже если скрывал в себе невероятной силы ураган.       — Ну как же можно? Они ведь почти семья, должны быть в курсе всего что происходит уже в их семье. Или ты отрицаешь эту помолвку? — Сонми понимала, что её мать в безвыходном положении. Если она скажет да, то признается дочери в том, что она не спросив решила её судьбу. Если скажет нет, то потеряет доверие своего партнёра.       — Нет, не отрицаю. Но все же нам стоит поговорить лично.       — А! Точно! Ты хотела обсудить эту тему ещё и при предках. — на лице блондинки, появилась самодовольная и злорадная ухмылка, от чего мать только больше начала злиться, ведь дочь с каждой секундой позорила ее с новой силой. — Дорогие гости, прошу Вас, пройдёмте в родовую залу. Пино! — девушка хлопнул два раза в ладоши и перед ней появился домовой. — подай чай в родословной.       Пино сначала опешил, ведь никто кроме главы семьи не имел права заходить в родовое гнездо и уж тем более распивать в нем чаи. Это место было предназначено для общения с предками, для медитаций, но никак не для принятия гостей. Но никто не посмел ослушаться девушку в таком непривычном состоянии, поэтому гости направились вслед за ней. Слизеринка с помощью палочки распахнула дверь и открытым жестом указала на стол.       — Присаживайтесь, дорогие гости, чувствуйте себя как дома. — Сонми вобрала в себя все слизеринское хладнокровие сегодня утром и поэтому сейчас ее голос, лицо и глаза не выражали ни единой эмоции. Это пугало. Девушка садиться не стала, а лишь сложила руки перед собой и оглядывала каждого сидящего за столом, в душе ненавидя всех присутствующих. — Хорошо, давайте на чистоту: мне плевать на ваши мотивы и личные убеждения, почему вы все-таки решили это сделать. Все равно что вы сделали тогда, сейчас вы должны разорвать эту помолвку.       — Что?! Су, ты говорила, что твоя дочь будет рада такому предложению. Почему она сейчас так поступает?! — мать Чимина разрезала недолговременную тишину своим высоким голосом.       — И правда, Су, почему ты убеждаешь людей в одном, хотя на сто процентов знаешь, что моё мнение на этот счёт резко негативное? — все молча смотрели на хозяйку дома, в ожидании хоть каких-то объявлений. — Тебя спросили — следует отвечать. — Сонми говорила голосом сумасшедшего диктатора, вселяющего ужас.       — Для тебя это будет лучшим вариантом, Сонми. — сохраняя всю стойкость, парировала женщина. — Пойми, что ты отличаешься, а Чимин всегда был в тебе заинтересован. Уж лучше так, чем помереть как твоя тетка. К тому же, меня волновали твои связи со слизеринцами.       — Мам, ты слышишь себя? Боялась что я никого не найду?! — истерический смех сорвался с губ, а девушка уже схватилась за голову от безысходности. — Это не тебе решать и ни кому-то другому. Захочу — найду себе парня и мужа, захочу — буду одна всю жизнь. Никто не в праве решать за меня подобное! И уж тем более не имеешь права осуждать меня за общение с кем-то — не выдержав, девушка ударила руками по столу и облокотилась на него. — Отменяй помолвку! — от блондинки исходили волны тёмной энергии, которая начала отравлять продукты на столе и цветы в комнате.       — Сонми, думаю тебе надо успокоиться — отец Чимина подал голос. Он был для нее как родной дядя, учитывая братское общение с ее отцом, но сейчас ему лучше было бы не лезть       — Отменяй или я разрываю кровную связь. — Сонми выпрямилась и леденящим душу взглядом смотрела на непоколебимую мать, держа в руке нож.       — Сон, — Чимин резко поднялся со своего места, потому что понимал, что дело уже разворачивается совсем не в то русло. — отпусти. — парень схватил руку девушки, которая от напряжения уже побелела. — В самом деле, давайте не будем доводить до крайностей в такой момент. Проще разорвать помолвку, а потом мы сами со всем разберемся, когда придет время.       Сонми мысленно поблагодарила Гриффиндорца, в чем никогда не признается и выжидающе смотрела на мать, на лице которой не дрогнул ни один мускул.       — Нет.       — А я думала до этого не дойдет и мы мирно все решим. — печально усмехнувшись, Сонми провела по руке ножом, оставляя глубокий порез, который тут же начал заполняться кровью.       Бросив нож на пол, она достала пергамент с заклинанием на древнем языке и взяв палочку она начала поговаривать заклятие и направлять энергию в кровь на руке, постепенно отходя назад. Как только осталось несколько слов Сонми повернулась лицом к стене и направила всю магию в свой портрет, который вспыхнул синим пламенем и так же быстро погас.       Точно такое же ощущение было и в золотом ядре слизеринки. Было невероятно больно, будто вырвали с корнем все волосы разом. Сейчас она была головой, из которой выдрали все волосы, которыми являлись ее предки. Сравни проклятью было обрывание родословной и тем более подобным способом. Разом Сонми лишилась поддержки всех своих предков, всей силы и энергии. Но она не чувствовала какую-то сильную потерю, на месте где должна быть зияющая дыра, не было ничего, кроме чувства лёгкости и свободы. То чего она так боялась, пустоты, которая начнёт сжирать её душу, не было. Присутствовал лишь покой. Это означало, что настоящий источник энергии находится не здесь.       — Ты что наделала?! — Чхве Су впала в истерику, бабушка от шока, хватаясь за сердце, медленно теряла сознание, а гости сидели и хлопали глазами, пребывая в шоке от увиденного.       — Ты обрекла меня на это состояние, связывая лишь с одним человеком! Я чувствовала себя бракованной, винила себя в том, что не чувствую ничего, хотя винить нужно было только тебя! Поэтому я себя освободила. — руки тряслись, голос дрожал, но она уверенно стояла на своем. Скрывая все свое напряжение, она вышла из комнаты. — Пино! Так как ты мой домовой, будешь все время со мной. Перенеси меня в Хогвартс, а после все мои вещи тоже.       Пино что-то промямлил, после чего схватил Сонми за рукав, и они растворились в воздухе, оставляя после себя сильную тёмную энергию, которой не оказалось по прибытию в школу.       Так как в школе уроки еще не закончились, а идти на них не хотелось, Сонми решила отправиться к себе в комнату отдохнуть. Коридоры были пустыми, лишь отголоски из кабинетов напоминали о том, что в замке кто-то есть. Блондинка шла неспешным шагом, временами потирая до сих пор кровоточащую ладонь. Попытки применить заживляющее провалились, ведь подобная тёмная магия заполнила золотые потоки черной жидкостью и не давала использовать светлую магию. Лучшими вариантами были сон и медитация, но и эти надежды разбились с такой же скоростью, с какой шёл навстречу девушке Филч, со злорадной ухмылкой.       — Мисс Чхве, рад видеть вас здесь в полном здравии. Не волнуйтесь это ненадолго. — старик зло хихикал и направился к кабинету директора — прошу за мной.       Мужчина всю дорогу шёл и ворчал себе под нос, по поводу слишком лояльного отношения к ученикам, на что девушке оставалось лишь закатывать глаза и стараться не наорать на него. Та злость, которая казалось бы осталась дома начала нагреваться внутри. Одна искра и этот пожар невозможно было бы остановить, поэтому наплевав на восстановление, Сонми направила свои силы на сдерживание эмоций.       Крутые ступени по пути в кабинет директора давались с трудом. Ещё за дверью было слышно, как Минерва отчитывала кого-то. Зайдя в кабинет девушка заметила своих друзей и профессора Слизнорта. Прошло вроде меньше получаса, а уже все в курсе событий.       — О, мисс Чхве. Я ведь могу вас ещё так называть? — с вызовом сказала директор. — Не хотите рассказать, что же произошло, а то ваши друзья не слишком разговорчивы.       — Профессор, зачем вы дождались меня, если могли бы просто применить легилименцию и залезть к ним в голову? — данная фраза была сказана скорее с интересом, нежели с вызовом. Заметив недолгое молчание Макгонагалл, Сонми посмотрела в сторону друзей и не скрывая своего восхищения воскликнула. — Вы научились окклюменции?!       — Мисс! Ведите себя подобающе! — Слизнорт хотел провалиться сквозь землю от стыда перед директором. Сонми лишь закатила глаза.       — Мы все ещё ждём объяснений по поводу вашего поступка и применения тёмной магии.       — Извините за грубость, профессор Макгонагалл, но вы не можете привлечь меня к ответственности, так как сие действие было произведено не на территории школы. А парни вообще ни при чем здесь. Вы знаете правила школы лучше чем кто-либо, не стоит противоречить им. — слизеринка знала, что она была права и с этим спорить не было смысла.       — Вы все так хорошо знаете свои права, но про обязанности напрочь забыли. — директор измученно выдохнула и посмотрела на парней. — Господа, вы можете идти на занятия. Сонми останься.       — Я постараюсь вернуться живой. — прошептала блондинка и помахала парням. После чего повернулась к взрослым, находящимся в комнате и на ее лицо опустилось слизеринское хладнокровие. Боль в руке усилилась и в глазах на секунду потемнело. — О чем вы хотели поговорить со мной?       — Как Вы утверждаете, ваши друзья не причём, значит наказание Вы будете нести в одиночку. За вход в запретную секцию, в которой Вы нашли ритуал Вас ждёт наказание. Неделю будете ходить вместо ужина в класс зельеварения и отмывать котлы, после первокурсников. — Макгонагалл говорила это спокойно, в то время как у блондинки сердце улетело в пятки. Она вспомнила весь ужас на уроках зельеварения на первом курсе, когда варить умеет от силы половина. У остальных же обязательно оставались приваренные ко дну части ингредиентов. Радовало, когда это были части растений, а не лапы ядовитых жаб и глаза или когти оборотней. Хотелось закричать.       — Я вас услышала. Могу ли я идти? — девушка надеялась, что некоторое время перед наказанием сможет отдохнуть.       — Да, я сопровожу вас в больничное крыло. Перед наказанием вам стоит восстановить свои силы. — Макгонагалл смотрела хоть и строго, но в ее взгляде было беспокойство. Все понимали, как влияют тёмные силы на молодую магию. Благодарно кивнув, они направились в лазарет.       Путь от кабинета директора занимал около пяти минут, но в нынешнем состоянии Сонми казалось, что дорога никогда не закончится. Когда они дошли, то директор приказала слизеринке сидеть и ждать, но слабость взяла свое, и как только тело почувствовало небольшое расслабление, то сразу же все силы ушли, существо будто потеряло вес и ощущалась тяжесть воздуха, который, казалось, хотел сжать её до размера атома.       Сонми не могла уснуть, она лишь смотрела в потолок, прокручивая все события минувшего утра. Такое было совершенно на нее непохоже. Да, девчонка была вспыльчивой и металась из крайности в крайность, но это происшествие выходило за все рамки ее понимания.       Энергетические потоки, что стекались по всем стенам к койке Хонджуна стали в последнее время более отчетливыми. Раньше они ощущались на внутреннем уровне, однако сейчас Сонми могла разглядеть их тщательнее.       Словно жидкое золотое, переливалась магия по сосудам замка, составляя единую органическую систему, совсем как у живых людей. Магглы называют это нервной системой, но в их телах это лишь неразвитый магический орган, как и Золотое ядро, которое они называют сердцем. Это одна из многочисленных общих черт между магами и магглами, только одни приспособились и используют свой организм на девяносто процентов, в то время как другие лишь на жалкие двадцать пять.       Посмотрев на Хонджуна, Сонми про себя отметила, что ядро сияет не так ярко, как описывалось в книгах. Чуть приподняв корпус, девушка увидела, что очаг магии не полон, есть лишь его половина, которая посылает всевозможные импульсы для поддержания организма. Картина была шокирующей и сразу вспомнился рецепт из книги, где одним из ингредиентов была половина ядра, отданная добровольно. Странно осознавать, что всегда смышлёный Хонджун отдал свое ядро, даже если это половина, кому-то, зная все риски и последствия.       Девушка тут же перевела взгляд на свое тело и начала вглядываться в потоки магии, которые этим утром вели себя очень непредсказуемо. Все как у обычного мага, яркие янтарные линии, шедшие от кончиков пальцев ног, до обрасти сердца. Медленно текущая лава, казалось, не давала и намека на сбой системы, если бы не правая рука. На которой по-прежнему красовался порез.       Возле разреза сосредоточились окончания магической системы, задачей которых было заживление раны, нанесенной хозяйкой. Среди ярких нитей виднелись темные желчные вкрапления, которых быть не должно. Сонми пару раз моргнула, чтобы получше приглядеть в свою ладонь, но черных пятен уже не было. Как и магического потока.       Немыслимое количество сил было потрачено при изучении собственного тела и на девчонку с новым напором накатила усталость, которой уже невозможно было противостоять. Подушка с огромным притяжением завлекала студентку, что та не могла бы поспорить, даже если бы захотела.       После занятий, в помещение стали заходить люди. Первыми пришли однокурсники, которые очень переживали за подругу. Было волнение из-за её пребывания в больничном крыле. Мадам Помфри пустила их ненадолго, она понимала состояние молодых людей, но все же, в первую очередь она колдмедик, который отвечает за здоровье своих подопечных.       Сонми, казалось, была в сознании и слышала все разговоры, но открыть глаза совсем не было сил. Сколько бы девчонка не старалась, как бы сильно не усердствовала, тяжелые веки не собирались поддаваться ее желанию. Совсем отдаленно, сквозь разговоры друзей, послышались голоса зашедших в лазарет Чимина и Розэ. От голоса последней, Сонми стало нехорошо, внутренняя злость и обида рвали и метали в душе у студентки, которая с новой силой вкладывала усилия в возвращение в сознание.       Почувствовав тяжесть тела, девушка с большим трудом открыла глаза и хотела встать, но у нее не вышло, конечности не слушались, и даже голову повернуть не представлялось возможным. Феликс заметил движение глаз и начал расспрашивать девушку все ли хорошо, на это повернулись остальные друзья, а только вошедшие посетители прибавили скорость.       Как только они подошли, то брюнетка протолкнулась поближе к изголовью кровати, а Чимин остался позади. Сонми говорить было тяжело, поэтому на вопросы друзей она лишь глазами пыталась показать свой ответ. Когда Розэ подала знак того, что она рядом, то блондинка медленно перевела на нее взгляд полный злости, отвращения и ненависти, от неожиданности сестра резко отпрянула. Сонми попыталась сказать, но вышло лишь сдавленное хрипение. На это Розэ лишь осторожно приблизилась к сестре, чтобы та сказала ей на ухо.       — Либо ты убираешься… либо я убью тебя… — Розэ отодвинулась на пару сантиметров, чтобы посмотреть в глаза сестре и увидела там ещё больше ненависти, чем минутой ранее, после чего услышала то от чего ей стало не по себе. — знать тебя не хочу…       — Сон, ты чего? Головой ударилась сильно? Что несёшь? — в глазах брюнетки было непонимание. Ее беспокоило состояние сестры, с которой вчера все было хорошо. Она уже знала о произошедшем утром, но не уж то это вызвало такую реакцию. — я позову Помфри?       Сонми закатила глаза и попросила Феликса, который находился ближе всех, наклониться. После того как девушка ему сказала то, что хотела, он выпрямился и строго посмотрел на Когтевранку.       — Розэ, тебе лучше уйти. — та хотела возразить, но блондин не дал даже этого сделать, лишь одарил слизеринским холодным взглядом и продолжил. — Не советую тебе подходить к ней. С этого дня она более не является твоей сестрой. А ты знаешь, как она относится к чужим, ненавистным ей людям. — нарочно выделяя последние слова, Феликс посмотрел на Чимина, который лишь закатил глаза.       — Сонми, ты уверена? — Розэ до последнего хотелось верить в то, что это бред больного, но увидев ясные, уверенные глаза и короткий кивок она сдалась и медленно стала удаляться от компании, ничего не сказав.        — Тебе особое приглашение требуется? — сказал Чан, посмотрев на Чимина.       — Я бы не отказался. — в такой же манере ответил гриффиндорец — Я здесь не как группа поддержки. Родители в бешенстве, а бабушка вообще собирается сдать тебя в Мунго. — говорить громко она не могла, но взгляд и болезненная ухмылка на ее лице показали как девушка относится к этой ситуации. — Сама думай, что делать с этим.       — Это все? Прекрасно, а теперь пошёл вон отсюда. Дальше мы сами разберёмся. Придумали тоже, в психушку тебя запереть хотят. — Хан, все ещё ужасно злой на всю семью и бывшего жениха своей подруги, готов был наслать прямо здесь на последнего непростительное заклинание. А информация, которую принёс Чимин радости не прибавляла. Тот лишь пожал плечами и вышел вслед за подругой.       — Так, молодые люди, ваше время закончилось. Пациентке нужен отдых. Все выходим. — Помфри пришла очень не вовремя и разогнала всех друзей.       Как только молодые люди скрылись в огромных дверях, то женщина начала проводить осмотр, временами спрашивая о состоянии слизеринки. Прошло минут двадцать, как она решила закончить и после того как произнесла заклинание, удалилась в дальнюю комнату лазарета, строго сказав девушке отдохнуть и поспать, если та хочет завтра спать в своей комнате. На что Сонми послушно кивнула.