*R2-D2. Да, я ленивая, мне лень писать Ар два Ди два, да ещё и по английски. Так что будет Арту. Ну или как пойдёт.
Лея замечает его не сразу. Этот отдаленный уголок сада редко посещается хоть кем-то, и Лея не уверена даже в том, заходит ли сюда садовник. Мужчина стоит, почти полностью скрытый ветвями кустов и деревьев, и принцесса не уверена, видит ли он её. Кажется, нет. По крайней мере, он вздрагивает и спешно натягивает перчатки, когда девочка окликает его. — Здравствуйте, — тихо говорит принцесса, но этого достаточно для того, чтобы быть услышанной. — Кхм. Здравствуй, — мужчина оборачивается плавно, и его темный плащ лишь немного колышется в такт движениям. И они замирают в неловком молчании. Лея пытается таиться, но, наверное, это выглядит так, будто она беззастенчиво рассматривает его. Что, впрочем, недалеко от истины. Это высокий человек, у него глубокие, добрые, но безумно грустные лукавые голубые глаза и шрамы… Всё его лицо испещрено еле заметными рубцами от старых шрамов, но выделяются три: один проходит вертикально через правый глаз, и Лея понимает, что он лишь чудом не лишился зрения. Второй — на левой щеке. Два рубца, бывших когда-то довольно глубокой раной: Лея боится представить, что же стало причиной их появления. И третий: прямо на голове, проходящий почти по центру черепа, насколько она может судить по той части шрама, которая ей видна. Лея вообще не уверена, насколько он был глубоким и длинным: всё остальное возможное продолжение скрыто под ворохом кучерявых русых волос. А единственный вопрос, который удаётся сформулировать в голове, всё равно: — Как вы вообще с таким шрамом выжили? — непроизвольно срывается с губ принцессы. — Простите, — тут же смущенно говорит она. Мужчина улыбается, и Лея смущается ещё больше, проклиная своё неподобающее поведение и чрезмерное любопытство. — Волей великой Силы, — спокойно отвечает друг отца, и девочка поражается тому, какой глубокий у него голос: он одновременно окружает невероятным тёплом, но несёт в себе и что-то непонятное, холодное, острое, но еле заметное, находящееся где-то на грани. — Ничего страшного, — добавляет он, отвечая на ее извинения. — Любопытство — не порок… — Это наша возможность узнать что-то новое, — продолжает она хорошо знакомую фразу, которую не раз и не два слышала от любимой тёти. — Именно, — снова улыбается мужчина, — но лишь только тогда, когда оно скрывает под собой любознательность и не несёт вреда другим, — заканчивает мужчина, и Лея снова смущается, боясь, что и вправду могла задеть его чувства. Друг отца лишь снова как-то даже ласково улыбается, чуть прищуривая лукавые глаза. — Всё в порядке, — говорит мужчина. — Не желаете прогуляться, леди.? — Лея, — отвечает она, понимая, что снова нарушила все правила этикета, забыв представиться. — Просто Лея, без леди. Вы старше, — говорит она, осознавая, что почему-то совсем не хочет, чтобы этот мужчина называл ее леди. Или принцесса. Сейчас она просто Лея. — Да, с удовольствием, — но принцесса всё же не упускает шанса благородно кивнуть головой, и от этого жеста в глазах её спутника разбегаются фейерверки искр-смешинок. Но он никак больше не показывает свое веселье. Они идут рядом, молча, мужчина не держит Лею под руку, как приказывает на таких прогулках этикет, и они останавливаются лишь когда из-за поворота, зло щебеча, вылетает Арту, которого Лея умудрилась оставить на одном из трудно проходимых для дроида закоулков, совершенно о нем забыв. Бочонок замирает в метре от них, разом оборвав свою гневную трель, и Лея не понимает, почему, пока ее спутник не начинает говорить. — Здравствуй, дружок, — ласково обращается к дроиду мужчина, присаживаясь на корточки. Его тёмная роба беззастенчиво цепляется за кусты и пачкается о плодородную почву королевских садов. — Давно не виделись, — и эта фраза сопровождается недоверчиво-радостным писком астро-механика, который безумно быстро подъезжает к другу короля Альдераана, почти сбивая того с ног. — Да, я тоже рад тебя видеть! — смеётся русоволосый гость. — Вы знакомы? — интересуется Лея, тут же прикусывая язык. «А вдруг это болезненные воспоминания, дура?!» — ругает принцесса сама себя, вспоминая огоньки тихой грусти, промелькнувших в глазах гостя, когда тот только увидел Арту. Да и сейчас… — О, да! — улыбается мужчина, вставая. Он ещё раз треплет радостного дроида по синей макушке. — Он был лучшим астро-механиком во всей республиканской армии, — Лея делает удивлённые глаза — она правда не знала об этом — и тогда ее спутник начинает рассказ… Они неспешно идут по закольцованной дорожке в дальней части сада, а Лея не перестаёт удивляться тому, какая богатая история у её механического друга. Конечно, принцесса много слышала о сенаторе Падме Амидале Набери (пусть гость её отца и предпочитает называть бывшего сенатора Набу исключительно Падме Скайуокер, по фамилии её тайного мужа), но кто бы мог подумать, что история Арту будет так тесно связана с ней и Героем без страха*.*«Герой без страха» — кто не знает, так прозвали Энакина во время Войны Клонов. Потому что для большинства он правда выглядел бесстрашным воином и героем, и лишь самые близкие знали, насколько он боится потерять своих друзей/семью.
Они останавливаются у куста, который проходили уже раза три. Лея не уверена, что сможет точно сказать, как он называется, да и откуда он родом, но странного друга ее отца он чем-то привлекает, и поэтому они замирают тут, тем не менее продолжая разговор. И девочка вспоминает, что именно около этого куста она и встретила мужчину несколько десятков минут назад. — Что это за растение? — внезапно даже для самой себя спросила Лея. — Это миллоцвет, с Набу, — перебирая пальцами хрупкие на вид цветы и достаточно сочные маленькие плоды, проговорил мужчина. — Он не растёт нигде, кроме самого Набу, но здесь прижился на диво хорошо. — Но здесь… растёт не только он? — Лея ещё раз вгляделась в растения: да, здесь определенно было два вида плодов. — Нет, не только, — ласково улыбнулся спутник принцессы и, протянув руку, сорвал два растущих рядом плода. — Вот это Миллоцвет, — сказал он, показывая более крупный и насыщенный влагой золотисто-розовый, — а это пустынная слива с Татуина, — теперь Лея смотрела на мелкий, чуть сморщенный желтовато-коричневый плод в цвет песков планеты-пустыни. — Хочешь попробовать? — спросил мужчина, протягивая ей оба фрукта на раскрытой ладони. Принцесса чуть поколебалась, но затем протянула руку и всё же взяла их. Друг отца снова вернулся к перебору цветов миллоцвета, но девочка заметила, как он краем глаза следит за ней, и в его глазах ей почудилась какая-то тёплая грусть и что-то странно знакомое, что-то, что она видела в глазах отца каждый раз, когда он смотрел на неё, но понять, что это, Лея не смогла. Отбросив странные мысли, принцесса аккуратно откусила от обоих фруктов, которые оказались на удивление вкусными: слегка кислыми, но одновременно сладкими. Лея не знала, какие эмоции промелькнули на её лице, но их было достаточно для того, чтобы заставить русоволосого мужчину насмешливо хмыкнуть. От этого звука девочка вспыхнула и тут же засунула фрукты за обе щеки, чуть не подавившись косточками. Наверное, принцесса выглядела безумно глупо, но её спутник не сказал ничего (в отличие от хохотавшего, ну, или насмешливо жужжавшего, Арту), лишь весело улыбнулся. — У вас холодные руки, — вскользь заметила Лея, чуть отвернувшись от странного двойного куста. — Думаешь? — чуть склонил голову на бок веселящийся мужчина. — Да! — довольно дерзко ответила девочка, усилием воли подавив желание зажать себе рот руками. — Они как будто железные, — проговорила она. — Хм, у тебя прекрасная интуиция, — усмехнулся её спутник. Его веселье чуть спало, а в глазах снова поселилась непонятная грусть, которая лишь усиливалась, когда он смотрел на Лею. Но сама принцесса замечала это настолько редко, что проще было сказать, будто не видела вовсе. Мужчина аккуратно подцепил пальцами левой руки перчатку на правой и стянул ее, открывая обзор на железные пальцы. А затем проделал то же самое, и другая его рука тоже оказалась железной. — Простите, я не хотела… — сказала Лея, понимая, что, скорее всего, очень задела чувства этого человека. — Ничего, малыш, — проговорил мужчина, ласково потрепав её железной рукой по голове. Лея не сразу осознала, что малышом ее раньше звали лишь родители да тётя Велес, но она почему-то совсем не злилась на своего внезапного спутника за это прозвище. — Они лишь свидетельство моей юношеской глупости, так что я совершенно не переживаю, когда кто-то о них говорит. В конце концов, мои ошибки — это мои ошибки, да и… современная наука творит чудеса. Они как настоящие, просто железные, — усмехнулся мужчина. — Настоящие, но железные, — почему-то хихикнула Лея. — Это даже немножко смешно, — улыбнулась девочка, смотря в глаза развеселившегося мужчины из-под его все ещё опущенной на её голову руки. — Да, смешно, — согласился русоволосый гость, — Бэйл тоже постоянно над этим смеётся. Но она и правда как настоящая: чувствует абсолютно всё, — улыбнулся он. Принцесса задумалась. — Откуда вы знаете отца? — спросила Лея, и ей на секунду почудилось, что мужчина поморщился, но наваждение быстро спало. — Я не смогла ничего о вас найти в наших архивах, пояснила девочка. — И в архивах вообще, — подумав, добавила она. — И не найдёшь, — улыбнулся гость, — Я не политик, чтобы обо мне писали там, где ты ищешь, — его рука, уже убранная с её головы, дернулась, как будто мужчина хотел снова потрепать девочку по голове, но не решился. — А Бэйл… он был близким другом моей жены, а затем стал и моим, — Лея окинула собеседника задумчивым взглядом. В свои пятнадцать она читала уже достаточно много книг о любви, чтобы понимать: не ревновать жену к её другу было бы, наверное, очень сложно для большинства созданий галактики. Обдумав это, принцесса восхитилась этим мужчиной, сумевшим не то, что принять её отца, но и подружиться с ним. Лишь одно слово в фразе мужчины коробило сознание принцессы… — Был? — не сильно задумываясь над тем, что говорит, спросила Лея. — Моя жена умерла почти пятнадцать с половиной лет назад, — девочку передернуло. Вот дёрнул же её ситх за язык такое брякнуть… — Простите, — пролепетала она. — Не извиняйся, ты не знала, — грустно улыбнулся мужчина, — да и много лет прошло. Не думаю, что Пади хотела бы, чтобы я горевал о ее смерти постоянно. В конце концов, нам остаются воспоминания и светлая грусть, а все мы в итоге встретимся в Силе, — задумчиво проговорил он. — Ну… да, наверное, — пробормотала Лея. Друг отца улыбнулся. — Ну, беги, — проговорил он. — Тебя зовут, — мужчина улыбнулся, и теперь Лея и сама услышала голоса придворных дам, зовущих её куда-то и зачем-то. — До свидания! — бросила она, торопливо шагая в сторону дорожки, ведущей в центр сада. — До свидания, Лея, — улыбнулся в ответ мужчина, — девочка с именем свободного кайбер-дракона*. — Лея не была уверена, была ли это просто брошенная фраза или мужчина хотел, чтобы она услышала, но решила, что обязательно спросит об этом драконе у мамы. Или у папы. Или у тёти Велес. Уже будучи достаточно далеко от тихого уголка парка, девочка поняла, что гость не представился сам. Но, в конце концов, его имя всегда можно было спросить у отца.*Когда-нибудь я напишу историю о богах Татуина. Или сделаю перевод, если найду на английском аналоге фб. Главное самой в них разобраться, потому что это на самом деле великолепная идея, захватившая англоязычный фондом. Кто читал серию Буря в Пустыне меня поймёт
***
Бэйл Органа показался из-за деревьев сразу, стоило Лее скрыться из виду. Он шёл мягко, сложив руки за спиной, улыбаясь старому другу. Энакин Скайуокер продолжал стоять около куста миллоцвета, опутанного пустынной сливой, смотря в след ушедшей дочери. На поясе, скрытый темной робой, висел световой меч, так и не замеченный принцессой Альдераана. Металлические руки дрожали. — И ты не сказал ей, — встал рядом с другом Бэйл. Кто-то мог бы сказать, что он не прав, вот так просто доверяя бывшему стиху, убившему сотни своих собратьев. Кто-то бы сказал, что Бэйл не прав, принимая убийцу, но… король Альдераана видел ещё достаточно ясно для того, чтобы понимать, насколько сильно Энакин Скайуокер ненавидел сам себя: за всё что он сделал, чего не сделал и чего мог избежать. И этого уже было достаточно для того, чтобы простить или хотя бы принять. — Что я должен был сказать ей? — спросил Скайуокер, и этот вопрос таил в себе другие: «Что я мог бы ей дать? Чем ей было бы лучше со мной, чем с вами?» — Я не хочу ломать её мир. Лучше так… — Энакин неопределённо махнул рукой, но Бэйл понял и это: «Чем со мной в вечной неизвестности и опасности». — И кому от этого лучше? — покачал головой король Альдераана. Герой-без-страха-который-боялся-больше-всех-остальных пожал плечами. — Не тебе, — поджал губы Органа. — Не мне, — устало согласился джедай. — Не наказывай сам себя, — Бэйл положил руку на плечо друга. — Не могу, — сново односложно ответил Энакин, поведя плечом, но руку друга не сбросил. — Ты должен, — твёрдо сказал король. — Сожаление — пусть к искуплению, — уверенно, но грустно проговорил Скайуокер. — Твоё сожаление уже положило начало твоему искуплению, — возразил Бэйл, — теперь позволь ему стать частью тебя, а не вести тебя. Иначе твоего искупления тебе всегда будет мало. — А может быть достаточно? — грустно, с иронией усмехнулся Скайуокер и продолжил, не крича и не повышая тона: — Если человеку достаточно искупления, значит, он не сожалеет вовсе! — но вся ярость джедая на самого себя и на лживую часть мира чувствовалась в этих словах. — Прости, — тихо проговорил Энакин. — Немногим хватает смелости признать, что добро не должно заканчиваться на искуплении, и я рад, что большинство джедаев относились к этим немногим. Но не позволяй искуплению затмить для тебя всё остальное. Хотя ты и так это знаешь, — тихо, но уверенно проговорил Бэйл, похлопав Скайуокера по плечу. Да, он знал. Даже несмотря на то, что это было ситховски сложно…