Колыбельная для Дилюка

      Сон.       Какое простое в написание слово, не находите? Простое, но на самом деле в нём скрывается нечто большее, чем может показаться на первый взгляд. Это может быть что-то радостное, тёплое, нежное, успокаивающее. Либо же мерзостное, ужасное, пугающее, заставляющее кровь стынуть в жилах. Но, слава Анемо Архонту, Дилюку снился сон, наполненный теплотой и нежностью.       Снился ему его отец: живой, сидящий в вечернее время суток на склоне холма, с которого открывался великолепный вид на Мондштанд. А также красноволосому снился он сам, только меньшего возраста. Отец держал мальчика на руках, покачивая его и гладя по кудрявой голове. — Какое же красивый вид, верно, мальчик мой? — с теплотой в голосе спросил его старший Рагнвиндр. — Верно, папа! Он очень красивый, особенно сейчас, — мальчишка ответил ему, широко улыбаясь.       Они так и продолжали сидеть, смотря на заходящее за горы солнце и погружающийся в Царство Морфея город. Свет в окнах домов гаснут, уличные фонари тоже. Лавочка с сувенирами, таверна, библиотека и Собор святого Барбатоса тоже закрылись до наступления следующего дня. — Папа, можешь, пожалуйста, напеть песню, которую мне пела мама? — нарушив тишину, спросил своего отца Дилюк, смотря на того немного погрустневшим взглядом. Грусть во взгляде ребёнка можно было описать всего лишь одним предложением: матери мальчика не было в живых. — Конечно, мальчик мой, устраивайся поудобнее и слушай, — с грустью в голосе ответил сыну старший Рагнвиндр.       И он запел: — ≪Дай миру шанс, Дай шансу — мир Когда дети цветов Вновь станут детьми. Напой несколько строк И смотри, как всё сплелось Из твоих длинных волос И моих долгих дорог…≫       Пока отец Дилюка пел куплет песни, похожей на колыбельную, ветер колыхал траву и кроны деревьев. Рука мужчины мирно покоилась на голове мальчика, гладила его по шелковистым волосам средней длины, другая рука покоилась на траве. — ≪Спи, пока не слышны шаги Тех, кто придёт за тобой Тех, кто войдёт в наш дом Дом без дверей. Спи, пока мы так далеки От выстрелов и орденов Пока мы верим, Что Жизнь — это… ≫       Дилюк слушал голос отца, немного грустно улыбаясь. Он вспоминал о маме, которая пела ему эту колыбельную на ночь и расчёсывала его волосы гребнем. Гребнем, который теперь лишь мирно покоится в шкатулке матери. Тем временем отец запел следующий куплет: — ≪Представь, что это — стекло И нарисуй на стекле Тех, кто не постарел И крылья их кораблей. Ткань дрожит на ветру И всё рождается вдруг Из твоих протянутых рук И моих непорванных струн… ≫       Мальчик начал засыпать, устав от сегодняшнего дня. Веки начали слипаться, держать глаза открытыми было невозможно из-за усталости, так и ещё колыбельная клонит в сон. В конце концов, Дилюк погрузился в царство Морфея, начиная сопеть. Отец повторил один из куплетов: — ≪Спи, пока не слышны шаги Тех, кто придёт за тобой Тех, кто войдёт в наш дом Дом без дверей. Спи, пока мы так далеки От выстрелов и орденов Пока мы верим, Что Бог — это… ≫       Отец закончил песню, устремив взгляд на небо, а в это время на небосводе Луна достигла середины, наступила полночь. В это время Дилюк пребывал в царстве Морфея. Смотря на своё чадо, мужчина вспоминал о его матери, на которую мальчик был очень сильно похож. Решив не будить сына, отец взял его на руки и понёс в сторону винокурни, собираясь уложить его в тёплую уютную постель…