Коль жил неправедно, а ты ведь так и жил, От пули увернувшись из последних сил, Закрой глаза и голову свою пригни, Молись, чтоб рикошетом пули все прошли.
Deep Purple, Child in Time
Мастер словно отравился, хотя переносимость к ядам — одна из самых распространенных способностей повелителей времени. Последнее, что он помнил — его план удался, он стал свободным. Галлифрей остался позади. Голова гудит скорее от того спертого воздуха, что он вдыхает, хотя… Глазам не возвращается четкость, ведь перед ними оглушающе синяя муть, как ТАРДИС его лучшего врага во Вселенной. Первая мысль, когда сознание возвращается, одна — как он здесь оказался. — Что софти забыл в моем эскейве? Явился мусорить, как в старые-добрые времена? — недовольно спрашивает его странного вида существо, которое он никак не может распознать. Огромная муха. Видел он многое, но точно не такое. — Что есть софти? — пытаясь подняться на ноги, слабо задает первый пришедший на ум вопрос Мастер, но чувствует, что не в силах этого сделать, потому валится обратно на пол, задевая руками каких-то диковинных насекомых. Уродливый глаз существа сужается. — Не знаешь своего наименования? — усмехается существо. — Как же хорошо, что Цыфра пока о тебе ничего не знает. Мастеру искренне не нравится то, какая эмоция мелькает в глазах существа, сразу понятно, что у него есть планы. — А кто ты? — тошнота, головокружение, Мастер удивлен тому, что никак не может сосредоточиться, он потирает глаза, перед которым все плывет. Чувство такое, что вот-вот начнется регенерация, только вот ничего не происходит. Оно оглядывает Мастера внимательно, кажется, ухмыляется, что-то сообразив… О нем забоится существо, которое зовут Цыкотуха, она лишь раз загадочно проронила, что он явился к ней в лучах света, как в полузабытых легендах, но не объясняла в норме это для данного мира или нет. Она задала вопрос о том, почему софти понимает ее язык, Мастер в ответ так же загадочно улыбнулся. Слабость никуда не делась и на следующий… день? Здесь это называют циклами. Мир этот зовется, как Мастер при сильной слабости услышал, «Биос-Некросс». В место, названное эскейвом, которое представляет банч Бизонихи, время от времени являются машины, названные мехосами, а удерживает его возле себя та, кто называет себя циксой. Удерживает его для того, чтобы он дал ей икру… У него же нет сил даже подняться, чтобы доказать, что не так-то просто будет от него добиться того, чего он вовсе не понимает. Его окружили женщины-мухи, каждая из которых рассматривает его с нескрываемым интересом и желает обнюхать. Мастер рассудил, что находится хоть и в разумной, но достаточно примитивной общности. Он никогда не был праведным мучеником, сейчас чувствует, что близок к смерти как никогда до этого. Личное безумие еще никогда не давалось так трудно, как сейчас. Барабаны просто взрывались в глубинах головы. Они ослепляют. Впечатления смешиваются, Цыкатуха с недоумением смотрит на то, как повелитель времени то светится, то загасает, отмечая: «Я бы сказала, для софти ты слишком необычен, надо тебя исследовать получше». Да, эта муха, названная Советником, проводит исследования, не стесняясь наносить софти ощутимый вред, который Мастер еле переносит, теряя сознание; говорит о соседях — элиподах и бибуратах. Мастеру трудно далось понимание того, что мир, подобный этому, не один. То ли это кошмарное видение будущего, то ли просто дурной сон, который никак не хочет заканчиваться. Все происходящее здесь связано со смертью. Цыкатуха любит произносить странные шутки, но не ему, он для нее — исследовательский материал, который она мнет и ощупывает, не спрашивая разрешения. У нее есть особый бизнес и она жестко поступает с теми, кто приходит к ней за советом — шлет к своей подруге в другой банч, чтобы в следующий раз путник, названный вангером, вернулся без личных вещей. Мастер истерически смеется, признавая, что если бы тут оказался Доктор… Ох, если бы он тут оказался, то обзавелся бы еще одной женой. Запах токсика, что варит Цыкотуха, выворачивает внутренности наизнанку; рассказы о куклах, к которым стремится каждый биос, вызывают нечто сродни отвращению, которое Мастер не хочет признавать, но оно врывается вихрем в его подсознание. «Разумные насекомые, произошедшие от людей, все равно насекомые», — спокойно протекает мысль в голове Мастера. Их ежедневные интриги снятся ему по ночам, он почти сам ощущает себя этими существами. Ему страшно проснуться одним из тех насекомых, что спокойно бродят по помещению эскейва по полу. Местная валюта… Его тошнит. Как гнойный абсцесс он наполняется все большими вероятностями попросту не переродиться, но спустя мгновение, глаз Цыкотухи выражает полное недоумение, ведь Мастер вспыхивает как факел, не в силах терпеть того, что видит и чувствует. Он ощущает изменения в себе, а когда свет загасает, то не может узнать своего тела, правда, чувствует себя намного лучше. С одним изменением. Помогает в том, чтобы по-новому узнать себя, корпус этих монструозных машин — Мастер видит в отражении женщину. Косая усмешка перекашивает теперь уже ее губы, почти безумная. — Кто же ты, милый софти? — задает вопрос огромная муха. Ненависть клокочет в груди преобразившейся, ей хочется уничтожить этот мир, стереть его в порошок, но понимание, что если оставить все как есть, то это будет лучшим наказанием для алчных цикс и тех далеких, неизвестных соседей. — Я Мистресс, Советник, — грубо произносит повелительница времени. Идей о том, как выбраться отсюда, у нее попросту не было. Возможно, этот мир как раз для нее. Ведь он полон безумными женщинами.