Новая кровь

Книги! Книги на полках, книги на книгах, книги рядом с книгами! Гермиона едва могла держать себя в руках. Столько магии! Столько знаний! И всё это просто лежит и дожидается её! Заставив себя успокоиться, девочка сосредоточилась на своей цели — понять, что МакГонагалл имела в виду под запасом силы. Этот термин звучал, как нечто крайне важное и настолько очевидное, что его должны знать все без объяснений. У Гермионы ушло некоторое время на то, чтобы разобраться в системе организации библиотеки, и она была очень рада, когда нашла картотеку. Что ещё важнее, на картотеке лежало заклинание, благодаря которому карточки сами вели её к соответствующим книгам. Благодаря этому, она быстро нашла три тома, которые показались наиболее полезными. Направившись к столу, Гермиона обрадовалась, заметив знакомые лица. — Гарри! Невилл! Мальчики подняли на неё удивлённые глаза, и Гермиона поспешила к ним. Мадам Пинс, библиотекарь, окинула их суровым взглядом, и Гермиона сразу понизила голос. — Как хорошо, что нам удалось встретиться, — заявила Гермиона. — Что у вас произошло? Как прошёл первый день? Ребята переглянулись, и Гарри ответил: — У нас была Защита и Чары. — Мне понравилось чары, — поделился Невилл. — Профессор Флитвик хороший. Он показывал, как делать на концах палочек свет. Ни у кого особо не получилось, но на домашку он задал практиковаться с заклинанием. А ведь мог сказать писать сочинение. — Звучит неплохо, — Гермиона улыбнулась. — У нас была трансфигурация, и было сложно. Вам поповезло. Она с улыбкой посмотрела на них. Через мгновение мальчики улыбнулись в ответ. — Что думаешь насчёт Защиты, — спросил Гарри. — Квиррелл говорил, что после нас у него будут слизеринцы. Гермиона скривилась, словно съела лимон. — Не учитель, а просто ужас, — с уверенностью заявила она. — Все сглазы, которые он показывал, были сделаны неправильно. Я специально перепроверила по учебникам. И лекция была абсолютно бесполезной. Я бросила его слушать на половине урока. Парни ухмыльнулись. — Я тоже так думаю, — ответил Гари. — От его бубнёжки у меня голова разболелась и… — Нашёл, парни!.. А ты ещё кто?! Подняв голову, Гермиона увидела Рона Уизли. Он застыл над столом, держа в руках книги про вампиров, и прожигал её взглядом. — Я отошёл за книгами, а вы уже якшаетесь со слизеринкой! — не сказал, а выплюнул Рон. Гермиону поразила желчь в его тоне. — Рон, ты чего? — удивилась Гермиона. — Мы ведь сидели вместе в поезде! Ты же меня знаешь. — Это было до того, как тебя отправили в Слизерин! Он сел рядом с Гарри, недовольно выдохнув через нос. Глядя на то, как Рон набычился и сложил руки на груди, Гермиона абсолютно не понимала, как отвечать на такую неожиданную озлобленность. — Я не изменилась с тех пор, как мы все разговаривали и смеялись в поезде, — медленно сказала она. — Неужели цвет моего галстука так много для тебя значит? — Если он зелёный – да, — уверенно сказал Рон, и Гермиона вздохнула. — Почему? Почему ты так настроен против слизеринцев? Рон сверкнул глазами, и Гермиона сразу пожалела, что задала этот вопрос. — Все слизеринцы – гнилые гадюки! Все, кто служил Сама-Знаешь-Кому были из Слизерина. Все тёмные чародеи учились на Слизерине, и все знают, что слизеринцы зло прикалываются над другими факультетами и никогда не попадаются. Они все пытаются друг друга подмять, готовы предать кого угодно ради своих целей. А ещё они мухлюют в квиддич и восхваляют чистоту крови. Они готовы вырезать всех нечистокровных. Последнюю фразу он прорычал с нажимом, и Гермиона моргнула. — Ты ведь понимаешь, что мои родители — магглы, да, Рон, — медленно произнесла она. В глазах рыжего гриффиндорца, который перевёл на неё взгляд, постепенно зарождалось непонимание, и он медленно сел на лавку, с которой вскочил, произнося свою пламенную речь. — Твои родители?.. — Оба магглы. Дантисты, — сказали Гермиона, кивая в сторону Гарри. — По поводу остальных знать не могу, но лично я определённо не собираюсь никого вырезать, по какой бы то ни было причине, и в особенности по принципу происхождения. — Как ты тогда попала на Слизерин? — с растерянностью в голосе спросил Рон. — Скорее всего из-за амбициозности, — призналась Гермиона, пожав плечами. — В детстве я всегда считала, что пойду далеко по карьерной лестнице, и это не изменилось. Просто теперь передо мной открылась магическая часть общества. Она осторожно ему улыбнулась. — Если ты считаешь, что все слизеринцы змеи, которые предают друг друга, может быть, общение с вами сойдёт за предательство, — сказала Гермиона. — Практически никто из них не хочет со мной говорить из-за того, что мои родители — не волшебники. — Они с тобой не разговаривают, — спросил Гарри, смотря на неё своими горящими зелёными глазами. Гермиона кивнула, но затем задумалась: — Разве что чтобы поиздеваться. Тео Нотт поспорил со мной, что я не смогу выполнить задание по трансфигурации раньше него. Сказал, что, если я проиграю, я на неделю стану его домовым эльфом, буду одеваться в их форму и так далее. Гарри никак на это не отреагировал, но Рон и Невилл испуганно вздохнули. — Быть не может, — прошептал Лонгботтом с круглыми глазами. — Он предложил такое другому слизеринцу? Гермиона непонимающе моргнула:   — Да, за завтраком. К счастью, я выиграла, но тем не менее. Мне кажется, что я что-то упускаю. Кто такие домовые эльфы? Невилл скривился, а Рона в открытую передёрнуло. — Ростом по пояс, стрёмные пипец, — сказал он. — Они делают для чистокровных всякую чёрную работу. Ходят постоянно грязные, в накидках, похожих на наволочки с дырками. Выше бровям Гермионы подниматься было уже некуда. — Он хотел, чтобы я стала его рабом? — её голос начал переходить на фальцет. — Он хотел, чтобы я ходила в наволочке? Веское слово и суровый взгляд Мадам Пинс восстановил тишину в библиотеке, но ярость Гермионы пылала огнём. — Подумать только! Что же, теперь мне не жалко, что я заставила его носить за мной учебники. Стойте, у чародеев есть рабы? — Они не рабы, — протараторил Невилл, опуская глаза. — Они… это другой вид. Им нравится работать. Они подпитываются от связи с семьёй, которой служат, хотя некоторые волшебники действительно плохо с ними обращаются. Гермиона, всё не так уж страшно. Правда. Невилл смотрел на неё очень нерешительно, и Гермиона, немного поколебавшись, села на место. — Что же, как скажешь, — она стрельнула глазами в сторону Рона. — Мы начинаем заниматься докладом по Защите, или продолжаем говорить о том, что слизеринке маггловского происхождения нельзя с вами сидеть? Похоже, Рону было стыдно, и он молча открыл книгу. — Поверить не могу, что он дал нам домашку в первый же день, — прокряхтел он, и Гермиона забрала у него вторую. — Всё будет нормально, — уверенно сказала она. — Шесть дюймов – это чуть меньше двух параграфов. Успеем до ужина. Гермиона закончила со своим докладом за полчаса — шесть дюймов — это практически ничего, хоть она и писала как можно мельче, чтобы уместить на бумаге побольше информации. Пока её одноклассники ныли и корпели над учебниками, которые она оставила на столе, слизеринка углубилась в одну из книг, которые нашла раньше — «Сильные и скорбные». Чтиво было крайне увлекательным. Книга рассказывала о разнице между могучими и никчёмными волшебниками, к счастью, практически не касаясь вопроса чистоты крови. В основном разница сводилась к умению колдовать, но между строк читался определённый подтекст. Насколько она поняла, волшебники и ведьмы обладали определённым резервом магической энергии. У сильных волшебников этот резерв был больше, а у слабых — меньше. В книге говорилось, что запас сил увеличивался с возрастом, но не было никакой конкретики о том, почему в конечном итоге одни волшебники обладали большим количеством энергии, чем другие. Гермионе этот вопрос показался крайне интересным и многообещающим. Если одной из основных черт сильного волшебника был, в буквальном смысле, большой запас сил, похоже, эти силы можно было как-то приобрести. Гермиона подозревала, что этот резерв рос не только по мере взросления, но и от его истощения в ходе изучения магии, как с мышцами. Если она сможет найти заклинания, которые расходовали больше магии, чем предполагается для её возрастной группы, и станет стабильно им пользоваться, как вариант, перед сном, она сможет «тренировать» свой запас энергии быстрее сверстников. Проблема была в том, что всё это просто догадки. Но попробовать лишним не будет. — Грейнджер? Подняв глаза, она увидела Тео, который стоял неподалёку, ухмыляясь. Он показал на часы, и Гермиона вскочила на ноги. — Пора ужинать, — пропела она — До встречи, ребят! — Гермиона подхватила свои три книги, выписала их у Мадам Пинс и засунула в сумку. Она не хотела, чтобы Тео увидел названия — лучше, чтобы никто не знал что она пытается стать сильнее. В этот раз Тео взял у неё сумку вполне спокойно и, к её удивлению, предложил руку, когда они начали спускаться по лестнице. — Тео, да ты настоящий джентльмен, — довольно заметила Гермиона. Парень закатил глаза: — Манеры мне не чужды. Как-никак, я вырос в чистокровной семье. Насколько Гермиона понимала, от чистокровных мужчин ждали того же, что и от человека эпохи Возрождения Да Винчи — разбираться абсолютно во всём. — Раньше ты ко мне эти знаний не применял, — сказала Гермиона, подняв бровь. — Что изменилось? Он замолчал, но продолжил вести её по лестнице. — Я услышал, как МакГонагалл говорила со Спраут, — внезапно произнёс Тео и искоса посмотрел на Гермиону. — … ты превратила дюбель в трубу? Гермиона покраснела и немного замялась. — Только конец, и он стал несвинцовым, — призналась она. — Материал слишком блестящим и лёгким. Может быть, это была сталь или алюминий? — Тебя беспокоит только это, — спросил он, немного ухмыляясь. — Не то, что ты вообще справилась с этим заклинанием на первом году? — А не должна была? — Гермиона взмахнула волосами. — Профессор МакГонагалл сказала это сделать и обещала, что даст очки, если у меня получится. — Оказывается, своим результатом ты побила её рекорд, — сказал Тео, довольно наблюдая, как распахнулись её глаза. — В своё время МакГонагалл справилась с этим заданием только на четвёртом уроке. А Дамблдор — на третьем. Повисло молчание. — Но ведь она дала мне очки, — наконец нерешительно сказала Гермиона. — Она не разозлилась, что я побила её рекорд? — Совсем наоборот. Она гордилась тобой, несмотря на то, на каком факультете ты учишься. И она дала Слизерину пятьдесят очков. Пятьдесят. Пока что никто не зарабатывал за раз больше пяти. Тео провёл её вверх по лестнице и вперёд по коридору, обходя Пивза. Он кидался шариками с водой в учеников, которые визжали и бегали по лестнице. — Значит, теперь ты мне веришь, — спросила Гермиона. — Ты услышал о моих успехах и теперь считаешь меня сильной ведьмой. Как после этого я могу быть просто магглорождённой, да? Тео осторожно на неё посмотрел. — Никогда не слышал про эту Новую кровь, но я могу видеть логику, — признал он. — Любой род должен с кого-то начинаться. Новых не появлялось уже много веков, так что действительно может быть сложно найти информацию об этом, особенно если не искать её специально. Так что я готов оставить сомнения в стороне, — Гермиона постаралась не показывать удивление. — Я, как минимум, привык уважать силу, а её у тебя точно хватает. Гермиона подняла бровь. — А остальные?.. Тео ухмыльнулся. — Блейзу на твоё происхождение всегда было плевать. Ему важно то, что ты учишься на Слизерине, и что ты — привлекательная девушка, — от его слов Гермиона зарделась. — Трейси и Миллисенте самим не престало говорить о чистоте чужой крови. Дафна выжидает, следит за твоими действиями, так же как и Драко. Они не готовы решать, насколько ты сильна, после всего одного урока, хотя они не слышали того, что слышал я. А Пэнси? Вряд ли она скоро сможет тебя принять — она любит быть главной, и отказываться от этого положения не собирается. — Если они ещё не готовы менять мнение, почему ты решился, — спросила Гермиона с подозрением, и Тео усмехнулся. — Если я тебя поддержу и ты действительно окажешься сильной волшебницей, значит, я показывал себя доверенным лицом и другом с самого начала, — его глаза блеснули. — Если же нет, то я обладаю достаточным статусом как наследник одной из Священных 28. Ошибку юности забудут максимум к третьему году. Гермиона рассмеялась. — Ты — идеальный слизеринец. Уже строишь планы и заводишь связи. — Благодарю, — Тео поклонился, придерживая для неё дверь в Большой зал. — А теперь… не желаете ли отужинать, миледи? Гермиона ухмыльнулась. — Всенепременно.