Пустота
28 апреля 2022 г. в 20:41
Примечания:
Мой просевший скилл не поднять домкратом от плинтуса, но нехай будет, пока оно меня не сожрало.
В общем, у меня есть плохой хэдканон о том, что никакого хорошего постканона не случилось, это просто фантазии разлагающейся в Стене Ши. И это как раз ОНО.
— Открой глаза, Шиннан.
Она чувствовала — нежное, полное ласки прикосновение к щеке. Шиннан не позволила себе потянуться за рукой, не позволила даже наморщить нос, когда тугой локон щекотно скользнул по кончику. Не шевелиться, почти даже не дышать. Шиннан гнала от себя любые мысли, настойчиво скребущие в голову.
Никаких мыслей. Только приятная, вязкая пустота, тяжелой негой льющаяся по телу. Только чувства в моменте: тепло солнечных лучей, падающих на лицо, пуховая мягкость подушки, прикосновения, такая чарующая, волнительная близость.
Шиннан знала — стоит ей открыть глаза, и все это закончится.
Она потянулась наугад, прильнула, пряча лицо на груди. Слушала ровное сердцебиение под своей ладонью.
Так близко. Так по-настоящему.
— Тебе нужно проснуться.
— Нет, — пробормотала она, подтягивая колени к груди.
Здесь, в объятиях Касавира, было безопасно — она знала это наверняка. Если проснется, если только позволит себе задуматься — все исчезнет, просочится песком сквозь пальцы. За пределами его рук нет ничего — только серость, бесконечная, неисчислимая, бессмысленная.
Только пустота. Только...
Шиннан скрипнула зубами и приказала себе не думать.
Касавир неторопливо перебирал шелковые пряди ее волос.
Она могла бы остаться в этом моменте на целую вечность.
— Шиннан...
— Нет.
— Ты должна.
— Нет.
— Если останешься, ты...
— Замолчи! Пожалуйста, замолчи!
Она вжалась, вцепилась — наверное, запусти она ногти так в настоящую, живую плоть — остались бы глубокие бороздки. Если уж держаться за собственные иллюзии, лелеемые, столь ценные, что без них ничто не имеет смысла — то изо всех сил.
Если отпустит — ничего у нее не останется. Только безликая кладка стены, тянущейся от горизонта до горизонта.
Шиннан всхлипнула.
Касавир не потакал ей даже в реальности, сотканной из ткани ее собственных снов. Не давал ей того, чего она так хотела — забыться.
И забыть, что ее душа медленно разлагается, врастает в Стену Неверующих.
Сны, невесомые мечты о неслучившейся жизни, о так и не согревшей ее любви — все, что у нее осталось, но даже их оказалось недостаточно.
— Мне так... пусто, — призналась она. — Я больше не знаю, куда мне идти и что делать. Я не знаю, зачем мне куда-то идти и что-то делать. Скажи мне... Скажи, зачем мне жить с этим дальше?
Его прикосновение было по-прежнему мягким, но еще — настойчивым. Шиннан безвольно поддалась — подняла голову и все же открыла глаза.
— Я не знаю, Шиннан. Меня здесь даже нет.
И хрупкая ирреальность рухнула, обнажая бесконечную, унылую пустоту Стены.