***
Я встретил в церкви девушку невероятной красоты: она стояла возле окна и тихо молилась, а лучи солнца золотили ее волосы. Длинное светлое платье колыхалось юбкой, русые кудри рассыпались по плечам - она словно сошла с небес или с картин Рафаэля. Не знаю, что тогда со мной случилось, но меня как будто током ударило, настолько она была прекрасна. Когда она шла по проходу мимо меня, закончив свою молитву, я почувствовал легкий запах цветов. Признаюсь, от нее всегда волшебно пахло цветами и будто самой жизнью. И вот тяжелая дверь заскрипела, я решил пойти за ней. Когда она уже отходила от церкви, я успел все же ее догнать. Если честно, я никогда не знакомился с такими девушками и просто решил ей сказать: «Девушка, вы прекрасны! Особенно в лучах утреннего солнца». Она растерялась тогда жутко и стала прятать свои глаза. А у нее такое милое выражение лица было… И голубые-голубые бездны глаз. Ну не суть. В итоге мы с ней успели завести разговор, я узнал, что ее зовут Лаура де Нов, ее отец француз, и в Италии она относительно недавно, но говорила на итальянском она бесподобно! Как же я был счастлив, узнав о ее согласии на свидание. Она позже мне рассказывала, что я ее неизвестно чем покорил, казался ей глупым самодовольным юношей, который любит красоваться. Ньо-хо! Я что, и вправду такой? Так вот, я не хотел ей рассказывать, что я из семьи палачей, что мы достаточно известная семья, но она откуда-то об этом узнала и решила порасспрашивать меня, как я овладел техникой стальных шаров, мучает ли меня совесть после казни или еще что-то. Думаю, не зря я ей все разложил по полочкам, чтобы она меня не боялась, ведь я чувствовал какую-то неловкость в начале. И знаешь, что она сделала на первом свидании? Поцеловала меня в щеку, представляешь! Я по жизни тот еще бабник, был во многих отношениях, но черт! Я с ней был совсем другим… я не знаю почему. Она просто… такая кроткая что ли… робкая, маленькая, забавная. Кажется, тогда я впервые так сильно влюбился. Я тогда так просиял, а внутри хорошо было… Держал ее за руку, за эти тонкие фарфоровые пальчики и не хотел отпускать. Она сказала: «До завтра, Джайро Цеппели. Храни этот поцелуй». И знаешь, до сих пор его помню. Отец, к слову, всю жизнь мне говорил, чтобы мое сердце не знало сентиментальности, потому что так она убивает стойкость. Тогда я действительно «размяк», стал зачитываться поэзией. Вот, например, Петрарка был на тот момент на удивление близок:Сонет LXI Благословляю день, минуту, доли Минуты, время года, месяц, год, И место, и придел чудесный тот, Где светлый взгляд обрёк меня неволе. Благословляю сладость первой боли, И стрел целенаправленный полёт, И лук, что эти стрелы в сердце шлёт, Искусного стрелка послушен воле. Благословляю имя из имён И голос мой, дрожавший от волненья, Когда к любимой обращался он.
Благословлял и я день нашей встречи. Тогда мы были вместе уже полгода, что я понимал, как сильно к ней привязан. Стало даже отчасти не по себе… но эта девушка была достойна многого. И я осознал, что я должен, просто обязан жениться на ней. Помню, место нашей встречи - это был тихий парк со скульптурами, где мы бы могли уединиться под тенью деревьев. Она не ожидала, что я встану на колено, и мне было так страшно вымолвить хотя бы слово. Она тогда так ласково, так нежно провела ладонью по моей щеке… а я целовал ее руку. Да, она была согласна стать моей женой. Лаура плакала от счастья, она любила меня так кротко, но сильно, что хочется возвращаться в то время снова и снова. Она была… легкой, невесомой, словно облако… Ее родители относились ко мне очень странно, как я понимал, они не хотели ей в женихи палача, но они ценили меня за хорошие связи. Вроде бы они меня узнали получше, но черт их разберет, не знаю. И вот... Мне по долгу службы необходимо было уехать в другой город. Когда я был там, мне пришла ужасная новость, и я тогда узнал, что в тот же утренний час, когда мы встретились в церкви, покинул мир этот луч света… Лаура. Моя Лаура умерла. Как позже я узнал, у нее было слабое сердце, и оно просто в какой-то момент взяло и остановилось. Мне не верилось, что человек мог взять просто умереть. Пропасть из этого мира. Ты меня вряд ли поймешь - ну и слава Богу, потому что терять родного человека невыносимо больно, когда постоянно прокручиваешь одни и те же события, возвращаешься к одному и тому же, когда перед глазами стоит ее образ, окутанный негой, а потом по сердцу режет… и ты понимаешь, что человек мертв. И знаешь, я виню себя в том, что не дал всего, что хотел. Мы с ней даже не поженились. Она непорочна! А я так ей дорожил… Но судьба распорядилась иначе.О лик прекрасный! О приветный взор! О грациозность! Все взяла могила! О речь, что кротость в гордеце будила И трусу трусость ставила в укор! О светлая улыбка, что в упор, Неосторожного, меня сразила! Душа, что если б раньше в мир ступила, Могла бы царственный носить убор! Я вами и сейчас дышу, как прежде, Вы были мне единственной усладой. Вас больше нет - и белый свет не мил. Вы дали пищу тлеющей надежде, Когда расстался я с моей отрадой, Но ветр за словом слово уносил!
Я был у ее гроба и не верил, что больше не увижу ее сияющих глаз, ее сладкой улыбки и манящих прикосновений. Однако душа ее, в чем я уверен, вернулась на небо, откуда она и пришла. В память о скорбном событии, с каким-то горьким предчувствием, что не должно быть уже ничего, радующего меня в этой жизни, и что, после того как порваны эти крепчайшие сети, я понял, что больше не могу жить в этом городе, где столько мест напоминали мне о ней. Потом я узнал о истории мальчика Марко, который не был виновен в том, что его господа из дома, где он работал, решили устроить заговор против короля. И я его должен был казнить. Как ты сам понимаешь, это несправедливо, а амнистию у суда вымолить не удалось. Поэтому я здесь. Я верю, что могу спасти его, показав себя на весь мир. И это мой путь, который я пройду, чтобы пережить боль от потери Лауры и помочь хотя бы ребенку. Хочу, чтобы все это было не зря.***
Джонни завороженно слушал Джайро и не мог поверить, насколько он силен духом и какое же горячее итальянское сердце бьется в его груди, которое способно так любить. - Спасибо, что поделился со мной, Джайро. Не могу представить, насколько это больно. Я буду уверен, что весь наш пройденный путь сделан не зря. Я уже уверен. Цеппели сидел, задумавшись, и вдруг улыбнулся. - Спасибо, Джонни. Рад, что мы познакомились. Ты тот еще шалопай, но ты замечательный человек, - он засмеялся, обнажив свои зубы, и потрепал Джостара по волосам. - Дуй спать! Юноша уже пошел спать, а Джайро продолжал сидеть под куполом ночи, снова копошась в сундуке воспоминаний. - Мы обязательно встретимся, слышишь меня? - Тихо-тихо, одними губами проговорил он, смотря на посеребренные луной облака и мигающие звезды.***
В конце гонки Джонни не раз вспоминал этот ночной разговор о жизни Джайро. “Я уверен, ты все сделал правильно, Джайро. Весь твой путь, хоть и короткий, был верным. Смотри на меня с небес, я еще не раз повеселю тебя, но сам будь с Лаурой. Таким замечательным людям уготована встреча на небе. Спасибо за все, что ты мне дал, друг. Я теперь знаю, насколько больно терять людей, которых ты ценил. "Вас больше нет - и белый свет не мил". Жалко, что я знал тебя так недолго. Но это было бесценно. Addio amico mio. Rimarrai per sempre nel mio cuore*”. Джонни смотрел на бесконечное лазурное небо, и его глаза покрыла пелена горьких слез. Щеки горели. Душа еще болела, но и одновременно ощущала спокойствие под небосводом, укрывавшим миллионы людей на планете своим подолом. *Прощай мой друг. Ты навсегда останешься в моем сердце