Постскриптум

Женя умеет делать вид, что всё хорошо. Этим она и занимается первые два дня в Москве после своего возвращения. Крутихин мёртв, расследование больше не нуждается в её присутствии. Скорее, даже страстно хочет, чтобы она уже свалила из Вознесенска и перестала мозолить глаза местной власти. Впервые за эти месяцы Женя не против. Она уезжает, уверенно оставляя дело и маньяка позади. Кончено. Эта часть её жизни завершена и осталась в прошлом. Вечером второго дня Женя замечает, что у неё трясутся руки. Она моет посуду на кухне своей квартиры, и под струёй тёплой воды её руки начинают дрожать. Она смотрит на них секунд десять, затем выключает воду, заворачивает руки в полотенце и садится на стул, прямая как струна. Ни о чём не думает. Смотрит вперёд. Молчит. Забравшись под одеяло и выключив свет, она чувствует присутствие Крутихина у себя за спиной. Он лежит рядом с ней, тёплый, живой и спокойный, точно её любимый мужчина. Как будто они легли в эту постель вместе и завтра проснутся бок о бок. Женя укутывается в одеяло, подоткнув его под себя, чтобы не оставить призраку места. В кровати она одна, и от осознания этого почему-то ещё страшнее. Но она умеет жить в одиночестве. На третий день начинает болеть голова. Боль ходит за Женей, как фантом, и с каждым часом набухает внутри всё сильнее. Игнорировать это трудно, но Женя старается. Вечером она выходит из машины у дома, прислоняется к её холодному боку и замирает, глядя в тёмное небо. На улице лучше, чем дома. Дома — тишина и Он. Вернее, его отсутствие. Мысли о том, что Иван Крутихин стёрт с лица земли за то, какой мразью был. Стёрт благодаря Жене, которая придумала, как его убить. Она это переживёт. Её жизнь состоит из того, что приходится терпеть, переживать и перебарывать. Из того, в чём приходится разочаровываться, поднимаясь каждый день с постели и стараясь сделать жизнь чуть лучше. Женя живёт дальше месяц, и тогда Крутихин начинает ей сниться. Преследует её своей лисьей улыбкой, приглушённым голосом и светлыми волосами, слегка спадающими на лоб. Во снах он сидит рядом с ней где-то в парке и говорит о всякой ерунде: новостях, птицах, прохожих. И изредка смотрит на неё, всем своим видом показывая, что это не первая и не последняя их встреча. «Я здесь надолго». — Ты же знаешь, что любишь меня, — говорит он ей в затылок, когда она отворачивается. Она улыбается, хотя ей не смешно. Чувствует закипающую внутри злость, но какой смысл злиться на то, чего нет? — И я никуда не денусь, — продолжает он так же спокойно, как будто говорит о погоде. Его тон становится доверительным. — Мне здесь одиноко. Только ты приходишь меня навестить. Очень любезно с твоей стороны. — Ты прав, больше ты никому не нужен. — Её голос хриплый, и она слышит в нём горечь. — Тебе нужен. Этого достаточно. Я знал, что ты останешься здесь. Ради этого ты и приехала сюда: чтобы меня найти, ведь так? Он тёплый. Его голос, улыбка и рука, которая прикасается к её руке, — они тёплые. Женя отдёргивает ладонь, выскальзывая из его пальцев и из объятий своего сна. В комнате синий полумрак, в воздухе будто дымка. Она лежит на холодных простынях и смотрит в потолок. Одна. В окружении мебели и осознания того, что единственный человек в Вознесенске, к которому она привязалась, — убийца. Женя рано поняла эту правду, заподозрив Крутихина в самом начале, но вот приняла её, когда чуть было не стало поздно. Он обманул всех. И она позволила себе быть обманутой. Какой бы сильной она ни была, она хотела кому-то довериться. Близких людей узнаёшь по тому, как удобно с ними молчать. Воспоминание об этих словах не даёт ей покоя даже теперь. Крутихин давно в аду или в небытии, а вот Женя здесь — наедине с тем, что он ей оставил. Увезла это чувство с собой из Вознесенска в Москву, потому что, несмотря на замкнутость и холод, не смогла выстоять. Не перед Крутихиным — перед упрямой жизнью, связавшей их. Ведь судьбе плевать, хороший ты или плохой, — она сведёт тебя с тем, кто заставит чувствовать. Чувствовать любовь. Чувствовать боль. Чувствовать разочарование. И теперь он снится ей, потому что на самом деле никогда её не покидал. И возможно, никогда не покинет. В наказание? Ему не за что её наказывать. В назидание? Да, это был хороший урок. Женя не призна́ется себе в том, что осознанно его не забыла. Что оставила в памяти, как и отца, потому что маленькая девочка в ней не умеет отличить любовь от боли. Что заперла Ивана Крутихина глубоко в подсознании и сделала вид, что его нет. Могла выкинуть, но увезла с собой и, как орудие преступления или свежий труп, спрятала там, где никто не найдёт. Оставила только себе. И пока он сидит рядом с ней в вознесенском парке, а бледные тучи плывут по серому небу — пока он заперт в самом дальнем чулане её мыслей и всё же напоминает о себе каждую ночь... Он жив.