***
Сейчас она являлась больше человеком, чем богом, которым была, когда жила за Гранью. Она имеет человеческое тело, пусть и бессмертное, может употреблять пищу и воду, хотя потребности в этом нет. И она больше не ходит по каждую душу, как должна была раннее. Нет, она ходит лишь к «избранным». Это души, чья смерть или жизнь вызывает потрясение и какие-то серьёзные изменения в мире. Она смотрела на смерть многих великих людей, что во время своей жизни всполохнули мир, принесли знания или войну. И смотрела на последние вздохи людей, чья смерть вызывала цепочку событий, что приводила к каким-то значимым событиям. Таких людей Смерть называла «Катализаторами». Именно таким человеком была Ариана Дамблдор. К чему приведёт её смерть? Также человек — социальное существо. Как бы она с братьями и сёстрами не скрывались от людей, стараясь лишний раз не высовываться, порой хотелось просто поболтать ни о чём с кем-нибудь. Именно поэтому она согласилась на прогулку с юношей, что смог её рассмешить. Она чувствовала, что это будет занимательно… Тем временем как этот самый юноша желал только как можно больше узнать про девушку, что представилась Смертью, вплести её в свои сети и заставить её любой ценой молчать о том, что она увидела. Прежде чем аппартировать в Лондон, волшебник впервые решил обратить на общий внешний вид дамы. Она же была одета весьма прилично. Её платье было что-то между маггловской и волшебной модой. Крой был явно магловский, но более свободная шея, юбка была чуток выше и рукава три-четверти явно указывали на доработку платья. Оно было сшито так, чтобы владелица могла свободно двигаться и выполнять физические упражнения, платье ни капли не сковывало движение. И дорожный плащ, который явно был сшит с намёком на волшебную культуру и любимые мантии. Фактически девушка создала себе наряд, в котором может появляться в любом мире. В магловском ей стоит просто снять плащ, а в магическом наоборот — надеть. — Смерть, а одета по моде, — усмехнулся блондин. — Встречают по одежке, — ответила та знаменитой пословицей. — Встречаешь покойников? — подняв одну бровь, лукаво спросил он. — Среди живых людей я тоже иногда бываю, — в тон ответила она. Он аппартировал их в безлюдный переулок около парка, в котором он планировал прогуляться с дамой. — Кстати, madmoiselle, я не знаю вашего имени, — вдруг заметил он. — Меня зовут Хель. А вас, Herr? — Хель, значит, — усмехнулся он, мельком подумав, что она уж слишком правдоподобно играет, — Геллерт Гриндевальд. Он взял её за протянутую невероятно холодную руку, и они вместе двинулись в сторону парка. О, это было определённо интересное знакомство.***
В итоге всё пошло наперекосяк. Смерть заинтересовалась смертным, а смертный заинтересовался Смертью. Умный, харизматичный Геллерт разбудил в Хель давно спящую любовь к разговорным баталиям и дебатам, словесным оборотам и в принципе искусству говорить. Уже на третей встрече девушка отбросила все маски и спорила до последнего, настаивая на своем. Потому что она была права! На щеках запыхавшейся и рассерженной девушки, из-за того, что Геллерт не хотел слушать и принимать её доводы, появился румянец, что смотрелся просто очаровательно. Гриндевальд даже на секунду завис, увидев эту картину. Как так вышло, что это была уже третья встреча? Они не знали. Также как не знали, как получилась четвёртая встреча, и пятая, и шестая… Казалось, встречи должны были прекратиться, когда он поймёт, что она не шутила, но… Когда он понял, что это не шутка, что она не может знать всего, что знала, что она и вправду Богиня Смерти, он… Принял это. И стал расспрашивать. О её прошлом, о том, что она делает на земле, как проявляется её магия… Хель растерялась, Хель обрадовалась, её приняли и не бросили, и Хель отвечала. Пусть и не на всё, ведь многие вещи знать человеку нельзя, но этого ему было достаточно. А также он спрашивал о других богах… — Почему ты так зло говоришь о Судьбе и Жизни? — спросил вовремя одной их встреч, что проходила уже в его поместье. Когда они начали проводить свои встречи тут — никто не знает. — Потому что Судьба знает будущее… — И? — Она нас заставляет следовать сценарию, что она видит перед собою. Говорит, что так надо, что нельзя отклоняться. Но почему она не расскажет, к чему ведёт этот сценарий?! Почему она молчит?! Почему заставляет всех нас слепо подчиняться?! К чему она нас хочет привести?! Каков итог?! Ведь, если финал нам понравится, мы бы сами стали добровольно следовать её указаниям! А она молчит! Она нас ведёт к чему-то, что нам точно не понравиться… Она заплакала, впервые за тысячелетия. Слова, что жгли ей грудь и давили на душу наконец-то вышли. Все её страхи и сомнения были рассказаны. А тёплые и уже такие родные руки прижали её к груди. — А ведь Жизнь решила поддержать Судьбу. Говорит, что она права, хотя сама не знает всей правды, — выдавила она из себя сквозь слёзы. Слова о её самой большой обиде только сильнее её опечалили. Со своей сестрой Жизнью, она была дружнее всего с момента создания. Но её самый близкий человек выбрал другую сторону в конфликте. — Ну тише… Он погладил её по волосам поцеловал в лоб, начиная шептать на ухо успокаивающие слова. А Смерть? Смерть растаяла под его прикосновениями, которые отдавались жаром и приятным трепетом в её теле.— Скажи-ка, а что ты думаешь насчёт того чувства, что придумали сестры с Гекатой? — Ты про любовь? И я вообще-то тоже участвовал в его создании! — Хаос всегда был самым шумным и игривым из них, он любил создавать шум и каждое его слово было громким и заигрывающим. — Так что думаешь? — Думаю… Думаю, что такая эйфория и глубокое чувство будет делать людей тупыми. — Тогда тебе это только на руку. — Ну я же говорил, что принимал участие в создании.
***
Геллерт был амбициозен и с появлением Хель в его жизни, амбиции только возросли. Она подтвердила и опровергла некоторые факты, что помогли детальнее сформировать его взгляды и планы. И вскоре он начал действовать. Сходил на много мероприятий, сказал несколько громких речей и слухи поползли. Им заинтересовались политики, влиятельные люди и просто сильные маги. Дело пошло. Сторонников только в Германии недостаточно, Геллерт начал путешествовать, бывать в популярных, волшебных местах, стараясь привлечь людей, как среди просто народа, так среди правительства. Но почему-то в отличие от народа, верхушка относилась к идеям Гриндевальда строго отрицательно. — И почему так? — спросил он как-то у Смерти. — Твои предложения рушат их систему, — легко ответила та, как всегда, попадая словами в яблочко. Но даже среди правительственных структур были люди, готовые его поддержать. Конечно, когда об этом узнавало начальство, эти люди увольнялись, а имя Гриндевальда, как и его идеи, быстро становились вне закона и прижимались правительством. Но Геллерт был упёртым человеком, что общался со смертью. Решение прибегнуть к насилию стало неожиданным, внезапным, но довольно уместным, а сторонники, которых за последнее время доконала верхушка, были только рады. На это Хель просто махнула рукой, мол, «веселись». Ей ещё после смерти первых людей было плевать на жертвы. Она умела сопереживать и сочувствовать, но страха перед смертью никогда не понимала, и даже не воспринимала всерьёз. Когда Геллерт понял, что влюблён в саму Смерть? Когда он получил ранение во время одной из потасовок. Ничего серьёзного, но видя переживание Хель, её метания и ругань, за которыми он наблюдал с какой-то нежностью, его сердце ёкнуло. А потом с её губ слетело нежное: «Гелла». Сердце забилось быстрее, и тогда Гриндевальд понял, что назад пути нет. Он любил её всю, не только прекрасную внешность. Он любил её голос, характер, удивляясь её вспыльчивости, любил её холодный гнев, когда она была по-настоящему зла, любил её магию, что была темнее ночи, любил её чёрный юмор, как порой шутил сам Геллерт: «Юмор по профессии», он даже смог полюбить холод её кожи. Он влюбился в Богиню Смерти. И он решил её поцеловать. Иногда казалось, что слова: «Назад пути нет», были девизом Геллерта Гриндевальда, ведь он вёл себя так и в жизни, и в политике, и в любви. *** — Ты как-то сказала, что знак Даров Смерти является и твоим знаком, — начал разговор он. Они лежали на постели под одеялом, но не спали, а говорили. Было так приятно порой просто полежать в объятьях друг друга, поговорив обо всём. — Ну да. — И как же так вышло? — Когда Геката выкинула нас на Землю, она нам велела выполнять часть своих обязанностей. Я уже тебе говорила, чьи души я забираю лично, — он кивнул. — Чтобы нам было проще выполнять свои обязанности, она дала нам всем по несколько даров-артефактов. Мне как раз-таки дали мантию, палочку и камень. — И каким образом они оказались у Павереллов? Сомневаюсь, что ты отдала по доброте душевной дары Гекаты, — протянул он иронично. Хель съежилась и отвела взгляд. — Они меня обманули и украли дары, — сказала она тихо. — ОНИ ЧТО?! КАК?! Я тебя ни разу, за всё наше знакомство, не мог ни переспорить, ни обмануть, ни, тем более, что-нибудь у тебя украсть! Хотя последнее я не пытался, но сомневаюсь, что получиться, — Геллерт даже подскочил в шоке. — Эти трое были настоящими гениями. Честно, они были одними из самых сильнейших волшебников и умнейших личностей, что я знала. А также были очень хитры. Правду сказал Бильд, они обманули саму Смерть. А Геката, видимо, обиделась, что я упустила её Дары, и теперь не могу их найти как бы не пыталась. Их могут найти только люди, и чтобы вернуть их, они должны отдать мне сами по «доброте душевной» — закончила она грустным тоном. — Я вот разрываюсь между чувством тебя утешить и посмеяться над тобой, — невольно усмехнулся он, спустя недолгое молчание. — Гелла! — возмущённо воскликнула Хель. — А что Гелла? Тебя обманули трое смертных! — Четверо, — недовольно буркнула она. — А кто четвёртый? — тут же полюбопытствовал Гриндевальд. — Ты, обманул меня и влюбил в себя, — пробурчала она, отворачиваясь. Он мигом притянул её к себе и поцеловал в шею. — Эй! — Что я слышу? Мне призналась в любви сама Богиня Смерти! — и так довольно улыбнулся, будто кот, что объелся сметаны. — Иди ты! — она попыталась вырваться, но он не отпускал, лишь ближе притягивая, а потом стал и вовсе покрывать её шею поцелуями, что тут же обезоружило Богиню. — Я найду дары и верну их тебе… Обещаю, — прошептал он ей на ухо и тут же снова поцеловал. — Спасибо… — Кстати, можно я возьму твой знак? Хочу, чтобы его носил я и мои сторонники. Ты не можешь стоять рядом со мною в моей борьбе, так пусть твой знак будет моим знаменем, — мужчина немного печально улыбнулся, ведь про Хель, кроме него, так и никто не знал. — Разрешаю…***
Когда всё полетело в тартарары? Когда началась война. Геллерт ни в коем случае не хотел сдавать позиции, хоть правительство разных стран старательно на него давило. Люди потихоньку стали терять надежду, тогда, в 1939 году он кое-что вспомнил… Он сидел на собрании, на котором он с его приближёнными пытались что-то придумать. Когда он вспомнил слова Хель про одного из Богов. Про Бога Хаоса, что легко создавал вокруг себя беспорядки и с помощью них двигался к цели. — Создать хаос, — пробормотал крайне задумчивый Гриндевальд. Развязать войну у маглов было удивительно легко. И также удивительно легко было потерять над ними контроль. А затем также невероятно легко развязалась война и в магическом мире. Навалилось невероятное количество проблем, ответственности. Магический мир быстро разделился на фракции, лидером одной из самых крупных фракций оказался Геллерт. Война в двух мирах, политика, планы… И часто пропадающая Хель, что недовольно бурчит про свою занятость. Война, смерти, проблемы… Он даже умудрился попасть в тюрьму! Правда выбрался, но нервы это ему пошатало, также как и Хель, что отвесила ему довольно сильный подзатыльник. Единственное счастье, что произошло, так это то, что он раздобыл палочку и торжественно вручил её Хель. Она его долго обнимала и благодарила, ведь магия успокоилась и стала меньше гневаться на неё из-за пропажи её даров, а с души будто упал один большой камень. Но палочку она также добровольно отдала обратно Геллерту. — Тебе нужнее, — всё, что она тогда сказала. Война продолжилась, а Геллерт будто наконец освоился в хаосе, стал в нём ориентироваться, умело передвигая фигуры в этой войне. И в итоге… Почти вся Центральная Европа была под его контролем, немного даже с окраин. Он не смотрел на жертвы, на разрушение, и на то, что творит Гитлер под империусом. Он почти захватил всю магическую Европу! Надо двинуться дальше до Англии, потом сформироваться силы и двинуться на СССР. Гитлер уже начал там атаку, так что силы страны до прихода Геллерта уже значительно ослабнут. Он видел многое, но не видел то, во что разрослась война, не видел безумство Гитлера и его ближайших подчинённых, ведь… В его глазах тоже горело безумство и предвкушение победы. — Здравствуй, Альбус, — старый друг изрядно постарел и изменился за эти годы. — Геллерт.***
И вновь она идёт провожать очередную душу. Сказать, что Хель устала за последние 6 лет — ничего не сказать. Столько смертей важных людей… Ведь почти каждая могла повлиять на исход войны, да и великих людей умерло не мало. Она шла, кажется, по министерству во Франции. Невольно мелькнула мысль, что именно отсюда Гелла планировал выступить со своим походом до Англии. Наверное, что-то пошло не так и произошла небольшая потасовка, которая и привела к смерти. Она, зевая, до ходит до места, откуда идёт её зов. Этим местом оказывается полуразрушенный центральный зал. Стук сердца. Хель порой кажется, что её сердце вообще не бьётся, а Гелла шутил, что если бы у неё не было бы сердца, то она бы не смогла его полюбить. И вот впервые стук такой громкий. Он отдаётся в ушах, во всём теле, сердце стучит, как сумасшедшее, сводя и хозяйку с ума, дыхание учащается, нервы скачут. На глазах слёзы. Геллерт Гриндевальд падает от смертельного проклятья Альбуса Дамблдора. Крик срывается с её губ, ноги несут её к телу, а в ушах всё-также стучит сердце. Она падает к нему на колени, безумно щупая пульс. Она видит, как дух и магия медленно начинают покидать тело, в котором уже не бьётся сердце. — НЕТ! НЕТ! НЕЕЕТ!!! Всё, что она может, это молиться. Даже Богиням приходятся молиться.***
У Геллерта безжизненный взгляд.— Да, к нему подбежала девушка. Кажется, она кричала и плакала.
У Геллерта холодная, бледная кожа.— Потом она начала молиться. — Молиться? — Да, молиться. Я никогда не слышал таких молитв, но магия будто отвечала на них.
У Геллерта тело заковано в цепи.— А потом? — А потом он воскрес.
Но сердце бьётся, душа ещё в теле.— То есть вы хотите сказать, что не смотря на многочисленные смертоносные заклятья, что были в него брошены, он продолжал дышать?! — Да. Его было бесполезно резать, причинять вред. Ему всё-равно, тело продолжало жить.
Его синие губы целует прекрасная дева.— Тело? — Да, но побывав за Гранью, он явно оставил там часть своей души.
Она сквозь слёзы смотрит на него, но ничего не может поделать.— А та девушка? — Исчезла сразу после того, как он воскрес.
Её забрало оттуда, она оказалась в их поместье и трое суток не могла аппартировать. Она терзала себя, убивала, ненавидела, рыдала, но бессмертным всё не почём.— А с телом что сделали? — Посадили в его же тюрьму.
Она нашла его сразу же как смогла выбраться из поместья. Заковали цепями в собственной тюрьме… Живого, но в то же время мертвого. Магия ехидно ей шепчет, что лучше будет его убить, но Хель не сможет. Она забирала души у множества людей, но убить его она не в состоянии. Она не может с ним расстаться, с той частью души, что осталась на этой бренной земле, ведь… Если он уйдёт за Грань, она больше никогда его не увидит, ведь путь ей туда закрыт. Поэтому она будет продолжать поддерживать его жизнь. В Нурменгарде живёт дева, писанной красоты, что вечно молода, и мужчина, что жив, но в то же время мёртв. Она целует его синие губы и обнимает, обещая, что, когда он найдёт путь за Грань, она его отпустит.