Nox est principium vitae per occultum die

      Это был тринадцатый.       Тринадцатый день без человека, что похоронил чужое сердце вместе с собой. Бессовестно забрал и сломал, умерев.       Джинн пристально наблюдала за рыцарями Ордо Фавониус, чтобы те не натворили чего, пока друг стоял на коленях перед свежей могилой. Она тяжело смотрела на полированный камень с именем, что было столь благородно, сколько не были имена всех присутствующих. Его стремление защищать Мондштадт стало его могилой. Джинн искренне его уважала и не думала, что столь сильный человек духом мог сломиться в один момент. Она прекрасно понимала, о чем сейчас думал человек перед ней. И она надеялась, что он справится с потерей. Однако есть жестокая правда.       Не все умеют справляться. ***       «Если ты снова будешь вести бесполезный разговор, я возьму тебя за шкирку и выкину за дверь».       И ведь не шутил. Выкинул, еще и вино на голову вылил.       Кэйа снова сидит в таверне, ожидая свой заказ. Люди вокруг поглядывают на молодого капитана кавалерии с сочувствием и печалью. Все понимают, почему капитан не выходит на работу.       И все принимают его решение.       Чарльз подошел с полной бутылкой вина и громко поставил ее на стол. — Я не заказывал целую бутылку, — отозвался Кэйа, уткнувшись головой в стол. — А я и не спрашивал, что ты заказывал, — пожав плечами, ответил мужчина и вернулся за стойку. — Опять он за свое… — пробубнил парень под нос, но поднес горлышко к губам.       Сделав три больших глотка, капитан встряхнул головой. Он затуманенным взглядом оглядел таверну.       Ничего не изменилось… Совершенно.       Но одна деталь била по голове адской удушающей реальностью.       Его здесь больше нет.       Этот презирающий взгляд, но в то же время заботливый, больше не сверлит его.       Его огненные волосы больше не кидаются в глаза, при входе в таверну.       Его руки больше не скрыты перчатками.       Черные перчатки.       Подарок Кэйи на день рождение. Сначала он хотел их сжечь, и даже кинул в камин, но Кэйа самодовольно дождался, пока огонь погаснет, и достал их. Целыми и невредимыми.       Тот лишь фыркнул, но перчатки оставил.       А на следующий день ходил в них, как не бывало, пока капитан тихо радовался.       Старые воспоминания с головой окунули Кэйю, и пока он вспоминал каждый момент, сердце все сильнее болело.       Ведь насколько счастливее ты был с ним, настолько сильнее будет боль от потери.       Слизав последние капли вина с губ, капитан вновь сложил руки на стол. Чарльз который день наблюдает за парнем, что был столь великодушен к нему. И каждый раз он отводит его домой, пока сон окончательно не одолевает и не погружает в темноту.       «Если ты сейчас же не уберешь руки с подноса, я тресну тебя им же», у Кэйи с тех пор остался шрам на руке.       Больно. Было больно.       Но сейчас боль адская. И не физическая.       Душевная.       Знаете, когда вас разрывает изнутри? Когда ваше тело пронзают тысячи игл? Или когда вы умышленно вошли в пламя, что тут же пожирает вас? Вы точно не знаете.       А он знает. И больше всего он хочет умереть в эти моменты. А эти моменты до ужаса часты.       «Как же надоели эти люди… Хочу выпить…»       Кэйа встал, слегка пошатываясь, и подошел к барной стойке. — Дай еще бутылку… — медленно произнес парень и протянул руку. — А если я не хочу? — наклонил голову Чарльз, поднося протертый бокал к свету, чтобы проверить на наличие пятен. — Пожалуйста… — капитан умоляюще посмотрел на бармена. — Эх… Только не ходи за город пожалуйста… — сдался Чарльз и достал бутылку.       Кэйа кивнул головой и, забрав бутылку, быстро скрылся за дверью.       Чарльз посмотрел на часы и задумчиво начал протирать столешницу. — Еще нет двенадцати… Он ушел слишком рано. Как бы чего не случилось… — волновался мужчина. ***       Ночное время всегда было временем Полуночного героя. Но теперь свободный Мондштадт остался без хранителя.       Кэйа сидел на крыше «Доли ангелов» и немигающим взглядом рассматривал еще не спящих жителей. Дети с упоением слушали сказки на ночь, мужчины после тяжелого дня брели в родные дома. Лиза и Джинн гуляли под руку, что-то увлеченно обсуждая.       Никто не заметил, что один человек разбился, никто не заметил пропажи одного героя.       Только лишь капитан кавалерии вмиг стал одинок. — Ха-а-ах… А ведь ты показал мне как забраться на крышу… Почему ты меня оставил одного? Я ведь помню наше обещание… До сих пор помню… — Кэйа заметил в воздухе движение и с надеждой проследил за ним. — Всего лишь степной орел… — он разглядывал существо, пока оно летело в сторону Долины Ветров. — Сходить к реке… — задумался парень и не спеша перелез за стены Мондштадта.       Он брел по вытоптанной тропе, игнорируя боль в сердце.       Красивое дерево всегда привлекало Кэйю.       И в этот раз он завороженно наблюдал, как колышутся ветви этого древа, как они плавно двигаются от тихого ветра.       Приблизившись к реке, парень заметил голубые огни. — Кристальные бабочки… — воспоминания нахлынули рекой, и парень зарыдал, обхватив колени руками. *** — Может ты перестанешь пялиться на это? — капитан кавалерии с раздражением отмахивался от летающих насекомых. — Если ты не видишь, что эти прекрасные создания олицетворение ночи, то мне не о чем с тобой разговаривать, — тяжело вздохнув, ответил ему человек. — Иногда мне кажется, что ты, какой-то эльф, а не владелец таверны, — усмехнулся Кэйа. — Заткнись, — грубо отмахнулся парень. — Ну, а как ты объяснишь, что эти бабочки липнут к тебе? — повел бровью капитан и получил в ответ молчание. — Ночь олицетворяет все живое, что скрыто днем, — после долгого молчания, ответили ему. — Ну, так естественно, они же ночные существа. — Ты не понял меня. — Может тогда объяснишь? — Нет. Пока ты сам не поймешь, ты не сможешь меня понять. — Пообещай, что объяснишь мне, если до меня не дойдет через месяц. — Хорошо… — поджал губы человек. — Ты иногда такой странный… — Это комплимент? — Да, — кивнул Кэйа.       Парень молча отвернулся и поднес палец к кристальной бабочке. Та, словно ждавшая этого жеста, тут же приземлилась на него и ярко засветилась. Человек улыбнулся и опустил бабочку на ромашку. — У тебя красивая улыбка… — тихо произнес Кэйа.       Однако парень повернулся и изучающим взглядом провел по капитану кавалерии. — Мне кажется, ты говоришь, то чего не понимаешь. — Ты услышал? Прости… Я просто… Ну… — замялся Кэйа. — Ведешь себя как девушка на первом свидании… — Эй! Твои шуточки не смешные… — Я знаю о твоих чувствах.       Кэйа заледенел и вцепился взглядом в парня. — Ты не можешь говорить о том, чего не знаешь. — Но в твоих действиях всегда больше правды, — покачал головой парень.       Он протянул руку к волосам Кэйи и нежно провел по ним. Капитан молча наблюдал за действиями парня, пока тот обхватывал своей ладонью его. — Неплохо смотрится. Не правда? — обжигающий взгляд уперся в Кэйю.       И это не прямое признание утопило его.       Человек был идеален в ночи.       Был. *** — Я понял о чем ты тогда говорил… Ты говорил о себе… Прости, что не понял. Прости, — слезы катились по лицу капитана и тихо капали на ромашковое поле, где, когда то ему признались в чувствах.       Смелому и отважному капитану признались. Звучит как шутка. Но реальность такова.       Кэйа не смог уберечь самого близкого и дорогого себе человека, он не смог защитить его. То признание стало их последней встречей.       Через день было объявлено о его смерти.       Он спас маленького мальчика ценой своей жизни. — Ты признался только, потому, что знал, что умрешь. Так ведь? Почему ты не сказал мне? Почему черт возьми?! — крикнул Кэйа, распугав всех вокруг. Лишь кристальные бабочки подлетели к капитану и начали кружить вокруг.       Кэйа сел на обрыв над рекой и задумчиво глядел в воду.       Она завораживала его, плавно пускаясь в даль. Ветряные астры покачивались от порывов ветра, а лебеди спокойно отдыхали на берегу. — Почему ты оставил меня одного? Зачем тогда признался? Мне одиноко… Хочу видеть тебя рядом… Я ведь так сильно люблю тебя… Ты ведь слышишь? Я люблю тебя, — Кэйа тихо бормотал свои мысли надрывающимся голосом, пока звезды освещали долину. — Я так сильно люблю тебя, что не хочу быть без тебя, — закинул назад голову Кэйа и взглянул на небо.       Орел все так же кружил над капитаном и звал его с собой. — Прости Джинн, ты хотела, чтобы я справился, но я не могу жить без него. Простите меня… Все простите, — говорил Кэйа и с разрывающимся в клочья сердцем взглянул в воду под собой.       Отражение расплывчатое, но даже так можно заметить слезы и разбитое сердце парня, что отдал себя чувствам, погубившим его.       Кэйа оттолкнулся от обрыва и упал в холодную воду.       Вода заполняла его легкие, они горели адским пламенем, каждый вдох давал лишь больше боли. Но его боль из-за смерти любимого сильнее, он мог вытерпеть эту, но не смог жить с той.       Чтобы покончить со страданиями он использовал всю мощь Глаза Бога и создал взрывную волну холода, что мгновенно заморозила реку, все ветряные астры, спокойно спящих лебедей и кристальных бабочек, что так нравились его любви.       Сердце Кэйи мгновенно замерзло и остановило его боль и одиночество. ***       В ту ночь, в Мондштадте пошел снег, который навсегда олицетворил смерть двух героев.       Двух человек, что были защитниками Мондштадта.       Двух парней, чьи сердца не могли друг без друга.       «Nox est principium.» — надпись на камне Кэйи.       «Vitae per occultum die» — надпись на камне героя.       «Ночь только начинается» и «Жизнь, скрытая днем».       Что в объединении означает «Ночь начало жизни, сокрытой днем». Быть может, их жизнь началась той ночью…