Некто с татуировкой дракона

Разместив свою аппетитную задницу на холодном бордюре, Арс недовольно вздохнул и начал изучать серый камешек под своими ногами, понимая, что они в очередной раз опоздают в школу. Антон снова проспал, потому что всю ночь залипал в компьютерные игры, и Попов терпеливо ждал его у подъезда. Ведь бросать друга — это грязный поступок. Поэтому их классный руководитель уже заранее знал, что, если на уроке нет Шастуна, то и Попов появится только после него. Лучше опоздать вдвоём и вместе выслушивать нотации недовольного учителя, чем отчитываться в одиночку. Такой дружбе можно было позавидовать. Антон и Арсений подружились ещё в детском саду и сумели пронести свою дружбу вплоть до выпускного класса. Их отношения не разрывались обстоятельствами — ни переездом, ни переходом в другие школы — как это обычно бывает. Они всегда всё делали вместе, как братья, а их встречи случались чаще, чем они посещали школу. Парни всегда были веселы и болтливы, им легко давалось общение с другими людьми, но они предпочитали скромную компанию друг друга. Несмотря на это они не брезговали общением с одноклассниками, среди которых были такие лица, как Ира и Серёжа. Но об этом чуть позже. Антон вышел во всей своей красе — сонный, с всклокоченными волосами, без всякого энтузиазма идти на уроки. Его рубашка была криво застёгнута, а шнурки на модных кроссовках тащились за ним по асфальту, собирая пыль. Рюкзак одиноко болтался на его плече, а сам Антон еле придерживал его рукой. Хорошо, что ширинку хоть застегнул. — Шаст, ну когда ты уже перестанешь просыпать миллионы своих будильников, — фыркнул Арсений и заботливо застегнул пуговицы на чужой рубашке в правильной последовательности. Не постеснялся он и опуститься на корточки, чтобы завязать шнурки на обуви Антона. Шастун бы просто не сделал этого в своём состоянии живого зомби. Да, такой тёплой дружбе можно было позавидовать, но Шастун почему-то покрылся еле заметным румянцем и отдёрнул край своей рубашки, якобы Арс не до конца привёл его в порядок. Попов ничего не заметил и потащил Антона за собой, схватив его за руку. Как назло, первым уроком по расписанию была биология, которую вёл их классный руководитель, не особо строгий, но влюблённый в свою работу мужчина. Арс даже подумал подождать окончания урока в коридоре и пойти на следующий, но понимал, что отчитываться всё равно придётся. Антон вообще не выказывал никаких претензий и был готов принять любое решение своего друга, потому что он толком даже не различал дороги перед собой. К счастью, дверь в кабинет была нараспашку открыта. Осторожно заглянув внутрь, Арс убедился, что Павел Алексеевич стоял у доски спиной к классу и расписывал какую-то задачку по скрещиванию. Это позволило ребятам быстро проскользнуть к своим местам и сделать вид, что они тут с самого начала урока. Но учитель, резко замолчав, обернулся и посмотрел на них испепеляющим взглядом. — Что случилось на этот раз? — спокойно спросил он. — На нас напали местные гопники, — как ни в чём не бывало ответил Арсений, доставая из рюкзака учебник. За всё время обучения он уяснил одно: чем смешнее и безумнее будет звучать причина их опоздания, тем более благосклонным к ним окажется Павел Алексеевич. Удивительно, но это работало. Видимо, учитель так устал от постоянных опозданий на свои уроки, что уже начал проводить некий конкурс на лучшую отмазку среди учащихся. — И вы, конечно же, победили их? — наклонил голову набок Павел Алексеевич. Арсений недовольно ткнул рядом сидящего Антона в бок. — Ага, заколдованным мечом льда и пламени, — пробормотал он, и по всему классу прошлась волна смеха. Оставшиеся пятнадцать минут до конца урока Шастун дремал, положив голову на стопку учебников, среди которых были и книги Арсения, потому что Антон, как обычно, пришёл в школу с полупустым рюкзаком. Пока Шаст спал, Попов успел договориться с Ирой и Серёжей, сидящими позади, встретиться в столовой после третьего урока. Сегодня Антон был на удивление молчалив, но Арс списал это на элементарный недосып. Зато Кузнецова, заметив странное поведение Шастуна, пока они сидели в столовке, поспешила спросить его: — Антон, всё в порядке? Арсений знал, что Ира была влюблена в него, причём с давних пор. Но по каким-то соображениям он никогда не пытался свести их, хотя они были бы неплохой парой, пусть и не родственными душами. Возможно, ему просто не нравилась роль этакого купидона, и свои стрелы он выкинул в мусорное ведро. — Ага, — пробубнил Шастун, делая глоток компота. — Полночи потратил на то, чтобы убить босса в подземелье, но за это мне дали самый хреновый лут из всех возможных. — На, вот тебе хилка. Подкрепись, — улыбнулся подошедший Арсений и положил перед Антоном его любимый пирожок с капустой. — Ого, какие ты у нас словечки выучил, — усмехнулся Серёжа, которому больше по нраву была домашняя еда, поэтому перед ним стояла тарелка с горячим супом. — Конечно, вечно вы с Антохой какие-то заклинания читаете между собой, а мы с Ирой только глаза закатываем. Геймеры чёртовы. Все за столом рассмеялись и приступили к трапезе. Арсению хотелось понимать Антона, даже когда тот рассказывал что-то о своих любимых играх. Самое ужасное, что могло произойти между двумя лучшими друзьями, — это разрыв интересов, и Попов всячески старался заполнить эту пропасть. Ему хватило пару часов изучения геймерских словечек, чтобы прилично пополнить свой словарный запас и начать разбираться хотя бы в теоретической составляющей компьютерных игр. Это говорило о его безмерном уважении к Шастуну. Между ними никогда не было недомолвок, но на последнем уроке Арс не заметил в кабинете Антона. К концу занятий он тоже не появился. Конечно, в первую очередь Арсений решил ему позвонить, но в ответ услышал лишь протяжные гудки, оборвавшиеся механическим женским голосом. На вопросы учителя об отсутствии Антона на уроке Попов ничего не смог ответить, и все в классе начали удивлённо перешёптываться — было до дикости странно слышать, что эта парочка закадычных друзей не была в курсе о местоположении друг друга. Когда прозвенел звонок, Арс буквально сорвался с места и выбежал из кабинета, придерживая расстёгнутый рюкзак. Быстрым шагом он направился к дому Шастуна. Ему было не так важно, куда именно пропал Антон, потому что самое главное, чтобы с ним было всё в порядке. То, что он не предупредил Арсения о своём уходе, уже выходило за грань привычного, но на это можно было закрыть глаза. А вот на следующий момент — нет. Дверь ему открыла достаточно молодая и красивая женщина — мама Антона, отличающаяся до невозможности добрым характером. На ней был розовый передник и забавные тапочки с кроличьими ушками. Она, казалось, была удивлена появлением Попова на пороге своей квартиры, и её бровь изящно изогнулась в недоумении. Арс любезно попросил её позвать Шастуна. — Антон сказал, что ушёл с тобой гулять. Поначалу он даже не осознал сказанной фразы, а потом нервно улыбнулся и, даже не попрощавшись, побежал вниз по лестнице. — Ну и чёрт с тобой, — озлобленно пробормотал Арс и пошёл домой, не столько удивлённый, сколько оскорбленный ужасным поведением Антона. Он соврал. Открыто и непринуждённо. Солгал не своей матери, а самому Арсению, потому что молчание — особый вид лжи. Прикрылся спиной друга и даже не предупредил его об этом, скрывшись неизвестно где. Разве они никогда не выручали друг друга, придумывая нелепые сказки для своих родителей? Конечно, было такое. Но между ними установилось негласное правило: лжёшь — предупреди об этом второго. Сегодняшний день удивлял Попова всё больше и больше, и ему уже хотелось, чтобы он поскорее закончился. Будучи в плохом настроении, Арс с трудом заставил себя сесть за уроки, постоянно заглядывая в телефон и проверяя соцсети. Антон светился в онлайне, но не проявлял никакой активности, так что ближе к вечеру Арсению это так надоело, что он со злостью отбросил телефон на кровать и ушёл в душ, чтобы смыть с себя весь этот день. Было больно и неприятно, но Арс изо всех сил старался не делать поспешных выводов, что напрашивались сами собой. Куда мог пропасть Антон? И почему ничего не сказал об этом Арсению, зная, что тот отнесётся с пониманием к любой его проблеме? Пока вода приятно стекала с его тела, Попов, всё ещё витая в своих размышлениях, хорошенько намылил мягкую мочалку и провёл ею по шее. Затем — спустился ниже, пока не приступил к мытью рук, которые почему-то начали чесаться как от аллергии. Пена обильным слоем покрывала его торс, но что-то заставило Арсения убрать полоску пузырьков с предплечья. Увиденное настолько шокировало его, что ему пришлось опереться на стенку душевой кабинки. Дракон. Он прятался за бутонами странных цветов, словно придерживаясь за них лапами. Его крылья были почти полностью расправлены, но не настолько, чтобы создавалось ощущение предстоящего полёта. Длинный хвост, свисающий вдоль запястья Арсения, был похож на продолжение цветочной лозы, потому что на нём были маленькие наросты, напоминающие шипы роз. Морда дракона казалась величественной, но милосердной — пасть была закрыта, а глаза томно полуприкрыты. Попов был готов поклясться, что уже видел его где-то. В его голове было чёткое изображение этого же дракона в цветном варианте; он точно знал, что его чешуя должна быть ярко-красной, а перепонки на крыльях должны иметь грязный жёлтый оттенок. Но на его руке дракон был чёрно-белым, и Арсений недоумевал, откуда у него сложилось столь точное представление о нём. Раз за разом Арс проводил по предплечью рукой, но дракон никак не хотел исчезать. Он словно въелся в кожу. Приглядевшись, Попов с ужасом отметил, что кожа вокруг чёрных линий была чуть покрасневшей и набухшей. Татуировка. Самая блядская татуировка из всех, что он видел. *** Конечно, Арс знал о существовании родственных душ, но не особо верил в это, потому что судьба не хотела давать ответы на его очевидные вопросы. Примерно до пятнадцати лет он с остервенением изрисовывал свои руки так, что на них почти не оставалось свободного участка кожи. В ход пускалось всё, что было возможно — маркеры, гелевые ручки, фломастеры, мамина помада, краски. Каждый день на руках Арсения красовались новые рисунки, порой даже не имеющие никакого смысла. Но приходя домой, он не обнаруживал на них никаких изменений и с грустью подставлял руки по воду, смывая тонны красящих веществ. Отчаявшись, Арс стал расписывать свои руки вопросами, но даже на них он не получал ответов. И чем старше он становился, тем меньше было текста на его руках, пока у Арсения совсем не пропал энтузиазм. Его соулмейт был очень молчалив, либо скромен, либо вообще мёртв — суть от этого не менялась. И в итоге этот псих решил пуститься в крайности и изуродовал свою руку татуировкой, которая незамедлительно отобразилась на теле Арсения. Что ж, его родственная душа была жива, но от этого не становилось легче, потому что теперь Попов не знал, как объяснить существование татуировки его родителям. В школе, впрочем, тоже могли возникнуть проблемы. На следующий день, закидывая в рюкзак учебники, Арсений взял чёрную ручку и написал поверх головы дракона одну-единственную фразу, но делая это с таким нажимом, что кожа под чернилами сразу покраснела. «Я убью тебя, если попадёшься мне на глаза». Появившаяся татуировка так заполонила все его мысли, что он уже забыл о неприятной ситуации с Антоном. Но, проходя утром мимо его дома, Арсений лишь ускорил шаг, потому что глубоко в душе он всё ещё чувствовал обиду. Ему хотелось рассказать Шастуну о том, что с ним произошло, но он решил хранить молчание до тех пор, пока Антон сам не захочет поговорить с ним. Как и ожидалось, на первых двух уроках Шастуна не оказалось — очевидно, проспал. Интересно, если бы Попов не будил его каждый будний день, то после какого по счёту прогула его бы заставили привести в школу родителей? И что бы директор сказал его маме, что смотрела бы на него своим добрым, растерянным взглядом? Арс старался не думать об этом, ведь в его жизни появилась проблема иного рода. На уроках он неосознанно поглаживал собственное предплечье, где за слоем ткани прятался загадочный рисунок, который не давал ему покоя. И если сам факт наличия татуировки ему удалось принять, то мысль о том, что дракон был ему знаком, неприятно зудела у него в голове со вчерашнего дня. Где он мог его видеть? По телевизору? В детских книжках? Никакой точности, никакой уверенности. Арсения уже интересовал не сам соулмейт — незнакомый, но уже ненавистный ему. Его больше волновало изображение злосчастного дракона. Третьим уроком была физкультура, которую вела довольно симпатичная молодая учительница, так что её занятия мало кто прогуливал, если только девчонки, завидующие ей. Делали они это оправданно: Оксана Валерьевна отличалась упругим накаченным телом и миловидным лицом, на котором никогда не было слишком много макияжа. Так что среди парней старших классов она получила прозвище оскорбительного характера «Оксочка-Сосочка», но, впрочем, никто не относился к ней слишком грубо. Её любили, ею восторгались. Даже Арсений, который старался не прогуливать физкультуру. Раздевалка уже была забита полуголыми старшеклассниками, от которых почему-то ещё до занятий начал исходить терпкий запах пота, заполняя помещение. Арс спокойно кинул рюкзак на лавочку и снял пиджак, чтобы приступить к расстёгиванию пуговиц на манжетах рубашки. Но мысль о татуировке тут же остановила его, так что он настороженно поднял глаза и посмотрел на одноклассников, которые не обращали на него внимания. Вздохнув, Попов начал расстёгивать рубашку, но его взгляд случайно наткнулся на спину худощавого высокого парня. Шастун. Его сложно было не узнать — такую-то дылду с вечным бардаком на голове. Он не смотрел на Арсения, а Попов делал вид, что совсем не наблюдает за ним. Антон относился к физкультуре несерьёзно и не очень часто ходил на неё, но по возможности старался сдавать все годовые зачёты в один день и со спокойной душой садился на скамейку, беря в руки телефон. Сегодня, видимо, был как раз день икс. Шастун всегда стеснялся своих длинных худых рук, так что почти никогда не оголял их, не брезгуя мешковатыми вещами, что полностью скрадывали его телосложение. Он не любил носить футболки и всегда закрывал короткие рукава рубашкой, небрежно накинутой на плечи. Стоя спиной ко всем остальным, Шаст быстрым движением натянул на себя футболку и расправил жёлтую клетчатую рубашку. Именно в этот короткий миг Арсений заметил, что его рука странно поблёскивала, словно покрытая чем-то. Чем-то, похожим на плёнку. Ему хватило несколько секунд, чтобы подскочить к Антону и, грубо схватив его за локоть, вытащить из раздевалки. Картина была замечательная: двое парней неслись по школьным коридорам в неизвестном направлении, причём один из них явно выглядел недовольным. И если у Антона всего лишь были развязаны шнурки, то у Арсения на поясе болтался расстёгнутый ремень, на последнем издыхании удерживая штаны. По дороге их встретила преподавательница английского, которая в этот момент выходила из кабинета директора и чуть не оказалась сбитой сумасшедшей парочкой. Она уже открыла ярко напомаженный рот, чтобы возмутиться, но Арсений поднял руку и чётко сказал ей: — Потом, Ольга Николаевна, всё потом. Как оказалось, Попов вёл их в ближайший мужской туалет, куда буквально затолкал несопротивляющегося Антона. — Брысь, — прорычал он на мелких ребят, что оказались внутри. Когда все посторонние наконец вышли из туалета, Антон, оставшись один на один с Арсом, растерянно вжался спиной в подоконник, понимая, что сейчас будет серьёзный разговор. Попов выглядел так серьёзно, что становилось очевидно — он ни за что не даст Антону даже притронуться к хлипкой дверной ручке. — Ничего не хочешь мне объяснить? — начал Арсений, сложив руки на груди. Чтобы Шаст не начал прикидываться дурачком, Попов заблаговременно закатал рукав своей рубашки, открывая вид на татуировку. Антон даже не попытался изобразить изумление. — Захотел сделать татуировку, — пожал плечами он, будто ничего такого и не произошло. — А почему на моей руке?! — взревел Арсений, которого выбешивала такая отстранённость Шастуна. — Я не виноват в этом. Они неловко замолчали, но их мысли, проходя сквозь комок путей, сходились в одной точке. Арсений потихоньку успокаивался и уже не смотрел на Антона бешеным взглядом. Теперь его глаза были наполнены вселенской печалью. — Ты ведь знал о том, что делаешь татуировку не только на своей руке? — тихо спросил Попов, потирая переносицу, потому что головная боль не покидала его. — Знал. — Давно? — Ну… Можно сказать, с того момента, когда ты написал на своей руке «Меня зовут Арсений Попов. Но пошёл ты к чёрту, молчаливый неудачник». Арс нервно усмехнулся. Это была его последняя фраза, которую он написал на руке, ибо к тому времени ему уже надоела вся эта игра с письмами без ответа. После того самого дня, когда он рассказал Антону про своего никчёмного соулмейта, у него больше не возникало желания уродовать руки бессмысленными надписями. И у Шастуна не появлялось ровным счётом никакого стремления поделиться с Арсением открывшейся тайной. — И почему ты не рассказал мне об этом? — Ты тогда в красках рассказал, как ненавидишь меня, не зная, что говоришь обо мне, — спокойно ответил Антон, но голос его еле заметно дрожал. — И что лучше бы ты никогда не встретился со своей родственной душой, потому что при первой же встрече набил бы ей морду. Точнее, мне. — Так может, блять, стоило хоть раз мне ответить?! — с отчаянной злостью воскликнул Арсений. — Я боялся, что если увижусь со своим соулмейтом, то потеряю тебя. А ты мне был дорог. Дороже, чем всякие там души. Услышав это, Попов впал в немой ступор, не зная, что сказать. Да, конечно, Антон тоже был ему безмерно важен уже много лет, но в отличие от него Арс не собирался отказываться от своего предназначения и потому пытался установить связь со своей родственной душой. А Шастун, даже ещё не догадываясь, что его лучший друг и есть вся его жизнь, готов был ради него плюнуть судьбе в лицо. — Ну ты и придурок, — выпалил Арс и посмотрел на Антона, который почему-то слегка улыбался. — Мы теперь с тобой два придурка с одинаковыми татуировками, — ответил Шаст и засмеялся, хотя ещё пару минут назад из его глаз готовы были брызнуть слёзы отчаяния. — И сколько стоит свести её? — с надеждой в голосе вдруг поинтересовался Попов. — Тебе цену сразу в органах называть? — Блять. Несмотря на неловкость ситуации они смотрели друг на друга и смущённо улыбались, а на их лицах отражалось счастье. Каково это — чувствовать, что многолетняя дружба по праву может перерасти в нечто большее? Арсению было тепло и приятно, хоть и дико от осознания того, что перед ним сейчас стоит любовь всей его жизни, которая всегда была рядом с ним, сокрытая тенью. Надо же, он столько раз трогал свою судьбу, что, оказывается, вполне себе осязаема и имеет самые несносные в мире глаза. Антон неожиданно достал из кармана узких джинсов пачку сигарет и протянул её Попову, который потом будет долго вспоминать этот момент, когда он в первый и последний раз в своей жизни закурил. Дрожащими губами он держал эту сигарету и наблюдал, как огонь от дешёвой зажигалки отражается на лице Шастуна, словно беспокойное пламя, что выходит из зловещей пасти. — Почему дракон? — спросил Арс, делая слабую затяжку — так, что дым даже не проник в его горло. — Не знаю. Он классный. Я долго убивал его, — добродушно улыбнулся Антон и удобно расположился на подоконнике, расслабленно вытянув ноги на нём. Он держал сигарету куда более уверенно и делал затяжки сильные, глубокие, опаляя собственные лёгкие. Да. Дракон из этой чёртовой игры, на которую Шаст тратит большую часть своего времени. — Ты меня со своими играми скоро доведёшь, — усмехнулся Попов и посмотрел на Шастуна, что протягивал к нему руку, приглашая в объятия. — Ты меня уже давно довёл, — улыбнулся Антон и обхватил руками шею послушно приблизившегося Арсения, наблюдая за тем, как дотлевают брошенные на пол две сигареты. Им хотелось верить, что из всего этого можно будет построить что-то надёжное, потому что не могут существовать на Земле два человека, связанные татуировкой на руке, и не иметь счастливого будущего. Дракон, расправляющий крылья, стал их знаменем.