Сам по себе

Руби врывается в квартиру, где живет чета Прекрасных, чуть не сбивая Генри, который пришел навестить свою биологическую мать, с почти натуральным звериным воплем: - У нас на площади портал открывается! Эмме больше ничего не пришлось говорить. Оглядываясь на сына и знакомую официантку, она видит, что Генри с Руби уже спешно выходили из квартиры, пока Эмма по телефону говорила Дэвиду, что ему и Мэри Маргарет срочно нужно идти на главную площадь. Прибыв на площадь чуть раньше родителей, она замечает краем глаза, что и другие жители Сторибрука уже скопились около стен ближайших зданий. Фиолетовая воронка, которая и являлась порталом все, расширялась и расширялась, приковывая все внимание спасительницы к себе, пока позади нее не раздались крики. Обернувшись, она увидела Джефферсона, который пытался вырваться из хватки Руби и Уэйла, чтобы подобраться ближе к магической воронке. - Руби, - Шляпник откидывая руки волчицы прочь, оказался уже придавлен к асфальту телом доктора, - Виктор! Пустите! - Уэйл, не обращая внимание на кряхтения под собой, уселся поудобней на Шляпнике, кивая головой подходящему к ним Темному магу. Руби отошла чуть в сторону, чтобы не встать у Голда на пути, пока тот подходил к замершему семейству. - Не обращайте внимания, у него весеннее обострение, - доктор хмыкнул, разглядывая летнее небо и иронию в голосе Румпельштильцхена. Маг спокойно махнул рукой маг на развернувшуюся сцену, но Свон не оценила его совета. - Если он знает, что это за портал, то пусть лучше скажет. - Это портал из его шляпы, но... - Голд замолчал, оборачиваясь на все еще кряхтящего Шляпника под невозмутимыми Уэйлом и, подсевшей для верности, Руби, - Он странный. Такое ощущение, что его неожиданно перенаправили... Не успел Голд договорить, как из портала выпало двое людей. Безумный Шляпник и Виктор Франкенштейн. Тихий гул со стороны граждан умолк и вовсе, а Джефферсон увидев второе "я", завозился еще сильнее, умудряясь скинуть с себя шокированного любовника и подругу, но далеко убежать не вышло из-за резво подскочившего Уэйла, который вцепился в его руку. - Видимо перенаправили без их же ведома. - закончил свою мысль Темный, видя, как доктор принялся винить во всем своего сопровождающего, - Кажется, они возвращались из Зачарованного леса, после неудавшейся операции по воскрешению. - Ты совсем обезумел, Джефферсон?! - взвыл разъяренный, только появившийся из портала Виктор. - Куда, черт возьми, ты нас закинул? Шляпник оскорбившись, состроил обиженное лицо, выдавая: - Я профессионал своего дела, нас кто-то специально выкинул в другом месте. - Кто на такое способен? Реджина решила отомстить? - От предположения Виктора Шляпник прыснул, заулыбавшись, - Не поздновато разве? Уже сколько прошло времени... - Брось, Френки, она недостаточно сильна! - Румпельштильцхен? - На нашем великодушном, - Джефферсон показал кавычки в воздухе, - Темном маге мир не обрывается! - фыркнув, ответил Шляпник, не замечая оскорбившегося Голда, - он не лезет в мои владения. - Поймав впившийся в него взгляд друга, он пояснил, - Пространство, время и миры — это не его стихия, а моя. Если ему что-то нужно, то он зовет меня, а не сам лезет туда, откуда можно и не вернуться. К тому же, я единственный проводник в нашем мире. - Отлично, значит ты нас сможешь вытащить отсюда и объяснить, почему я вижу второго себя, - чуть помолчав, Франкенштейн добавил, - и тебя, к слову, тоже. Эмма шарахнулась в сторону, когда увидела беглый взгляд Шляпника. Его глаза и правда были безумны, а лицо будто впитало в себя его сумасшествие. Когда он увидел свое альтернативное "я", то неожиданно расхохотался. Эмма могла с уверенностью сказать, что почти у всех присутствующих по спине поползли мурашки от этого страшного, безумного смеха. Виктор смотря на своего проводника, лишь закатил глаза. Шляпник вдруг замолчал. Будто спохватившись, он выхватил из-за пазухи карманные часы и хохотнув, свернул с напряженной темы. - Шесть часов — время чая! Виктор, не удержавшись, двинул Шляпника прямо по голове. - Опять! Это твоё "Время чая" наступает каждый раз, когда ты пытаешься свернуть с темы, а часы и вовсе стоят, поэтому хватит придуриваться! Шляпник насупился, убирая часы обратно. - Я его давно не пил. - Я более чем уверен, что когда мы играли в карты, ты выпил три чашки чая. - Это был чай Румпеля, - махнув рукой куда-то, весело сказал проводник, сверкая глазами, - он не сравнится с моим! - выуживая из небольшой сумки чайник и две чашечки чая, он протянул одну своему спутнику, дожидаясь, когда тот возьмет ее в руки, - Ты должен попробовать чай моего приготовления! Франкенштейн хмыкнул, рассматривая сервиз в своих руках. По его взгляду, Эмма могла сказать, что он явно не был впечатлён словами стоящего рядом мужчины. - Твой чай у меня уже в печенках, я его только и хлещу в твоей компании. Не успел его друг высказать своей обиды из-за слов, как вмешался насмешливый голос местного Джефферсона, который подтягивая за собой сопротивляющегося Уэйла, протиснулся вперед Эммы. - Может это из-за твоего пристрастия к алкоголю, а твоя отравленная печень не привыкшая к изысканному вкусу, просто противится? Другой Шляпник подорвался и, подскочив к Джефферсону, с улыбкой до ушей поклонился, придерживая рукой шляпу. - Если бы я знал, что только я сам могу оценить всю сказочность этого напитка, то только в своей компании его и пил! - Не беспокойся, бедный я, нам просто не повезло напороться на унылого доктора, который не ценит ярких оттенков нашего чая. - Стоп, - Эмме надоел этот цирк, - Джефферсон, а ну марш с Уэйлом обратно! - Я не могу уйти, не угостив гостей из другого мира своим чаем! - раздосадованно всплеснул руками Джефферсон. Шляпник уловив смешинку в действиях местного себя, повторил действия за ним и они расхохотались, найдя в этом что-то забавное. Чете Прекрасных и местным жителям не было так весело, как двум одурманенным парами ртути Шляпникам. - А придется! У Мери Маргарет и Дэвида исчезают все сомнения по поводу новоприбывших и их личностях, когда оба Шляпника переглянулись, а Уэйл и чужой Виктор, Дэвид готов поспорить, что ему не показалось, одновременно закатили глаза и двинулись к расходившимся безумцам. Они словно близнецы и если от второго Виктора проблем скорее всего не придется ждать, то им вполне хватает по горло и одного Безумного Шляпника в городе. Им стоит начать думать, как вернуть чужаков обратно в свой мир. - У нас есть... Шляпник не успел договорить, как услышал тихий и неуверенный детский голос. - Папа?.. Виктор в изумлении уставился на своего Шляпника и местного, а потом перевел взгляд на стоящего рядом двойника, который еле заметно улыбался пришедшей девочке. Местный Джефферсон подскочил к дочери, казалось, полностью забыв об абсурдности возникшей ситуации. Эмма с удивлением замечала, что рядом с дочерью Джефферсон становился похож на обычного человека без безумного смеха и застывших маленькой точкой в глазах сумасшедших зрачков. - Грейс, родная, что ты тут делаешь? - интонация мужчины потеряла всю свою резкость и скачущих ноток, вернув себе мягкость и тягучесть голоса. - Руби выскочила из кафе, сказав сидеть на месте, - встретившись с вздрогнувшей подругой, мужчина кивнул ей, будто говоря, что не винит, - я ждала, ждала и мне стало скучно. Пошла искать тебя, а тут... - Милая, не хочешь пойти с Руби к нам домой? - заискивающе спросил отец, - Ты вроде хотела показать ей шляпку, которую сшила недавно. Пока шляпник уговаривал дочь уйти со своей подругой, Эмма, прогоняя зевак, сказала оставшимся, чтобы ждали их в кафе вдовы Лукас. Шляпник, распрощавшись с дочерью и Руби снова будто подменили. На его лицо вернулась фирменная улыбка, а в глазах что-то, еле заметное промелькнуло. - Вау, - присвистнул Франкенштейн, - у местного тебя есть дочь, а ты все скачешь по мирам, достаешь Темного и чаи со мной распиваешь. Эмма попросила их отложить все вопросы на пару минут и перестать стоять на площади. Она решила провести их все таки в кафе, чтобы лишние уши не мешали, а вдова Лукас уж войдет в их положение и закроет кафе. - Так, - молчавший все это время Генри все таки решил задать интересующий его вопрос, когда новоприбывшие уселись по местам, - у вас, мистер Шляпник, нет детей? Тот как-то неопределенно повел кистью в воздухе, будто в попытке подобрать слова, и рассеянно хмыкнул при виде такого же заинтересованного Виктора. - Нет, они бы мешали при путешествии. Джефферсон не нашелся. Чем возразить, потому что самому пришлось бросить любимое дело, когда родилась его дочь. - Да ну? - насмешливо бросил Виктор, забрасывая свою руку на плечо потерявшему всякий интерес к разговору Шляпнику, - А как же эти твои "издержки профессии"? - Я с Румпелем заключил сделку. - Какую? Даже местный Виктор прислушался к разговору, когда услышал, что чужой Шляпник заключил сделку с магом на счет детей. Джефферсон ему по секрету рассказывал, что он всегда любил заключать интересные сделки с магом, но никогда на ребенка. - Все мои дети становятся его, как только появляются на свет, а я получаю кое-что взамен. Генри неожиданно пожалел, что спросил, но его спутник видно не был удивлен таким ответом. В его книге сказок, Шляпник скорее добрый персонаж с плохими связями, но он начал сомневаться по поводу параллельного мира. В надежде глянув на местного Шляпника и его возлюбленного, он изумился, поняв, что они совсем не удивлены. - Это как-то... - неуверенно промямлил Генри, - не похоже на действия добрых персонажей. У нас Безумный Шляпник положительный персонаж. Оба Шляпника неожиданно для всех рассмеялись. Чужак, сняв свою шляпу с головы, раскрутив, кинул на пол, открывая портал. - Знаешь, малыш, - весело хмыкнув, обратился к Генри чужак, - уж кем, а положительным или злым персонажем Шляпник точно никогда не был, ни в одном из известных мне миров я не действовал в убыток себе, - подавая в шуточном поклоне доктору руку, перед тем как прыгнуть в портал, он бросил последнюю фразу, - Я, скорее, как и доктор Франкенштейн на своей стороне. Свидетели неожиданно закончившегося разговора были несколько ошеломлены такой правдой и переведя взгляд с исчезнувших людей на уже их Шляпника и Виктора, уставились в немом вопросе. Голд чуть помолчав, ушел сразу, как Шляпник договорил, поэтому пропустил минуту неловкой тишины. - Не смотрите так на меня, - несколько неловко пробормотал Джефферсон, - я всегда был сам по себе.