Влюбиться в него - исход фатальный

Габриэль Агрест лежал в собственной постели и со злостью сжимал изумрудную простынь, откинув планшет на другую сторону кровати. Чертова Натали со своими бредовыми фантазиями. Что бы он и ЛедиБаг? Да ни за что на свете. А все началось со скопления божьих коровок у его окна. Впрочем, то больше походило на шутки, а реальная проблема состояла в том, что уже чуть больше двух недель состояние его здоровья ухудшалось, и врачи, никто из них, не могли сказать, что же с ним такое. Впервые сознание он потерял, будучи в трансформации Бражника. Казалось, что легкие горели, воздух кончился, а вместо него вдыхался песок. Пришел себя все в том же скрытом от посторонних глаз помещении с круглым витражным окном, когда солнце уже село. Рядом в беспокойстве летал Нууру, быстро-быстро что-то говоря. Голова также болела. Он с трудом спустился вниз и дрожащей рукой налил себе воды, принял первое попавшееся лекарство — через некоторое время стало отпускать. Габриэль вернулся в свой кабинет, чтобы продолжить подготовку к презентации новой коллекции…которую ему еще предстояло создать. Конечно, больше половины моделей уже имеются не только в качестве эскизов — уже пошиты и ждут своего часа… Остальное же требовало утверждения и возможно доработки. Так некстати уехала Натали Санкер на свадьбу своей сестры. Несмотря на приближение важного события, не отпустить в отпуск он ее не мог — женщина, как странно бы ни звучало, была его подругой еще со времен студенчества, а последние два года после ухода Эмили ни разу не отлучалась больше чем на двое суток. Проблемой стал не сам отпуск помощницы, а авария, в которую та попала на своей родине. Теперь она лечилась, не возвращаясь во Францию. На следующее утро Агрест провел лишние два часа в кровати, так как сил подняться почти не было. Сын посмотрел на него удивленно, но никак не прокомментировал, когда Габриэль остался завтракать в кухне, не накрывая в столовой. Помимо подготовки моделей и фасонов — еще одной проблемой презентации была часа организационная часть. Ранее всем занималась Натали, а сам модельер давно не обращал внимание на исполнителей. С того момента, как он смог себе позволить нанять специалистов — Габриэль предпочитал не касаться контрактов и договоров — всю его документацию вела помощница. Действительно, был список «благонадежных компаний», только за этими специалистами все равно необходимо было следить. Только было начавший разбирать документы модельер почти сразу запутался в сводных таблицах, что так любезно оставила ему Санкер «в помощь». Второй раз сознание он почти потерял. Перед глазами все помутнело, горло саднило, а внутри разгоралось раздражение — когда в очередной раз автоответчик переадресовал его звонок следующему «специалисту». Бумаги так и остались неразобранными, а наутро, не вставая, Габриэль дал несколько простых указаний по презентации сыну, в надежде, что тот сможет выполнить. Адриан выполнил лишь то, о чем помнил — без графиков от Натали он и сам терялся или что более вероятно — «забивал» на некоторые дела. Итогом стало испорченное настроение и несколько попыток нанять секретарей с фирмы. Основной проблемой стало то, что, несмотря на наличие иных сотрудников в подчинении Габриэля, мужчина любил все контролировать и просто не мог переложить подготовку показа на других, как бы сильно этого ни хотел. Поэтому близость помощника и возможность «стрясти отчет» с конкретного человека были для Агреста выходом из ситуации. Если бы не несчастный случай с Санкер. Помощники, секретари, а если быть точнее те самые «секретарши», что пробились за каменные стены дома Агрестов оказались не то что некомпетентны, просто для этих дам важнее было показать свою привлекательность Габриэлю. О бумагах и серьезных делах эти девицы думали в последнюю очередь. Это то и приводило модельера в бешенство, и совершенно не тихое. Практически неделю продолжалось злобное шипение, едкие комментарии и попытки исправления со стороны Габриэля и слезы и последующий уход со стороны работниц. Поэтому несмотря не растущее недовольство своим положением, Агрест-старший принял решение не созвониться с агентствами повторно, а попытаться самостоятельно (при помощи сына и созвонов с Натали) организовать показ. Вот и сейчас Агрест в очередной раз беседовал по видеосвязи со своей помощницей. Он заправил выбившиеся пряди назад и несколько раз глубоко вдохнул. Лучше не стало. — Габриэль, ну, может отменишь свой показ? Тебе так и не стало лучше. — Слышался голос женщины из динамиков. — Не на столько. Не спорь. Ты не нашла возможную причину болезни? Врачи ничего не находят. Никаких отклонений. Но это не мешает мне чувствовать себя паршиво. Натали поджала губы и демонстративно покачала головой. — Ты точно уверен, что это не связано с талисманом? Ты же помнишь. — Талисман в полном порядке. — Отрезал Габриэль. — Дело в другом. Если не собираешься говорить о делах, можешь отключиться. Или ответить, когда по прогнозам сможешь вернуться в Париж. — Как знаешь, как знаешь. — Женщина снова покачала головой и поправила очки. — Мне самой ничего не говорят, когда выпишут. Хотя я рада, что побывала на свадьбе у сестры. Ее муж просто золото. Они такая идеальная пара, прямо родственные души, настоящие соулм… — Перестань, Натали. — Прервал ее Агрест. — Да послушай же ты. Сестра должна была ехать тогда с нами в машине, но ее муж буквально в последний момент «выдерднул», сказав, что закажут такси. А еще, они будучи не знакомыми друг с другом — сделали одинаковые татуировки! — И ты веришь в эти сказки? Не помнишь, как пятнадцать лет назад, было доказано, что все это — не более, чем ненаучное учение — какой каламбур. Секта, если тебе так больше нравится. — В которую входило почти 85 процентов населения земли? — Улыбнулась женщина. — Я помню, из нашей компании ты больше всех тщетно старался найти свою половинку и также больше всех радовался, когда кто-то «сверху» сказал, что семьи можно строить и не между родственными душами. Сразу же женился на Эмили, которую почти не знал. Не, я не говорю, что она не замечательная, но так скоро… Возможно, ее семья что-то знала, раз допустила такую скорую свадьбу. Ты никогда не думал, что просто не пришло время… Или например, что это самое исследование проведено таким же одиночкой, кто не нашел пару… или наоборот потерял и зол на весь мир? Агрест ничего не ответил и попробовал отключить вызов. Конечно, что он думал. Только все мысли сводились сначала к самобичеванию и унынию, а после свадьбы и последующего ухода Эмили — к ее смерти и «правильности» выбора. Перед глазами на миг померк свет и на нужную кнопку он не попал. Из динамиков послышался мелодичный смех. — Закроем эту тему. И вообще. Не стоит даже намекать, что мое состояние может быть как-то связано. — Прошипел Агрест. — С талисманом не связано, с соулмейтом не связано, а отчего врачи не могут поставить диагноз даже приблизительно?! Я, между прочим, давно заметила, что возле тебя так и кучкуются божьи коровки, — веселилась Натали, — кое-кто, раньше мог принять это за знак. Агрест снова заскрипел зубами. Эти мелкие букашки слишком часто попадаются ему на глаза. Когда бы он ни вышел на улицу, ни открыл окно — обязательно найдется одна паршивка, которая сядет на видное место, или просто будет маячить перед глазами. Он не был против насекомых, но именно это напоминало ему о синеволосой и чересчур самоуверенной девчонке, возомнившей себя героем. Девочка годилась ему в дочери, но уже несколько лет к ряду лезла везде, где могла. И даже не могла представить себе, сколько же сил он тратил на то, чтобы никого во время этих «акций» не убило. Вешать на себя еще одну смерть он не готов. Никогда не был и не будет. — Ты никогда не превосходила себя в таких фантазиях, Санкер. Договоришься, и я тебя уволю, не дожидаясь возвращения! — Не уволишь. Во-первых, больше никто не вытерпит, а я тебя уже давно знаю. А во-вторых, никто и не справится больше. — Да как ты… — Да, конечно, и именно поэтому твой сын со мной сейчас общается больше чем с кем либо. Он звонит каждое утро. А потом еще раз шесть в лучшем случае, чтобы узнать, кому и когда перезвонить и где находится очередная фирма. Был бы ты с ним более мягок, Габриэль. Адриан рассеян, но в то же время боится тебя разочаровать. И скорее достанет звонками меня, чем попросит тебя повторить. Агрест грозно посмотрел в экран. Но достойно ответить не успел — Натали первая прервала видеосвязь. Поэтому, все, что ему оставалось, это откинуть планшет на другую сторону кровати, пережить очередные темные пятна, маячащие перед глазами — и позвать сына. Адриан влетел в его комнату, чуть не запнувшись о ковер. Волосы парня были растрепаны, рубашка помята, а на лице виднелся след от чернил. — Почему ты в таком виде? — Нахмурился Габриэль. — Прости, отец, — опустил глаза в пол Адриан, сцепив руки за спиной. — Такого больше… Я постараюсь исправиться. Модельер заметил заминку сына, но ничего не сказал. Кажется, температура снова начала подниматься. Он бросил взгляд на тумбочку с лекарствами. Кажется, еще осталось. Эти таблетки и микстуры не помогали — с каждым днем он все слабел и слабел — но помогали пережить приступы, притупив боль и обладая снотворным эффектом. — Надеюсь. — Он пытался говорить с сыном строго, но смотреть сверху вниз было непривычно и неудобно. — Синяя папка в верхнем ящике стола. Отвези ее по адресу, который написан там же на Листке. Если не ошибаюсь, улица Де Санли. — Да, отец. — В привычном жесте склонился парень. — Как ты себя чувствуешь, отец? Я волнуюсь. — Езжай. — Спокойной и практически безразлично отозвался Габриэль. Но только за сыном закрылась дверь, как с еле слышимым стоном осел на мягкие подушки. Еще позавчера он с передышками, но передвигался по этажу и занимался бумагами, а в начале прошлой недели и вовсе находил силы кидаться предметами в нерасторопных девушек. Габриэль дотронулся до своего талисмана, раздумывая о том, чтобы снять его на какое-то время. Брошь не то что мешалась — он больше боялся ее потерять или сломать в очередном приступе. Кроме того, Нууру почти все время прятался и боялся показаться на глаза раздраженному хозяину. Агрест чувствовал, как жжение в легких нарастает. Хотелось закашляться. Перед глазами снова все играло радужными пятнами. Он на ощупь отстегнул талисман и убрал в прикроватную тумбочку — куда смог дотянуться. Этот приступ куда сильнее прошлых — почти такой же, как и первый. Габриэль закашлялся, взывая к небесам. Он был готов пообещать что угодно, лишь бы все прекратилось. Легкое жужжание над ухом еще больше раздражало. Он отмахнулся от очередной божьей коровки, задев и одну из своих акум. В последнее время слишком много насекомых пробирается к нему в комнату сквозь закрытые двери. Невидимый огонь распространялся по всему телу, выходя за пределы легких и заставляя мужчину неестественно выгибаться. На этот раз даже принятые лекарства не спасали от раздирающей кожу боли. Внизу хлопнула дверь машины, оповещая всех, что младший Агрест убыл. По лицу модельера струился пот, спускаясь по шее к груди и падая на шелковые простыни. Габриэль застонал, моля кого-то о помощи, а потом потерял сознание. Ни божьей коровки, ни белого мотылька в комнате не было. Неизвестная болезнь прогрессировала.