you broke me first

С того вечера с бабушкой Шерил прошла неделя, а Тони так и не решилась начать разговор. Важный разговор, она не сомневалась. У них всё шло прекрасно, правда видеться получалось редко из-за приближающихся экзаменов рыжеволосой. Топаз совершенно не хотелось портить им обеим настроение этим разговором, потому что мнения явно разойдутся. Каждый раз, когда они так или иначе затрагивали эту тему, Шерил старалась её перевести или просто делала вид, что не понимает, о чём Тони говорит. Но сейчас, когда они сидели за столиком в Попс (в последнее время они облюбовали это местечко, ведь Блоссом могла сделать домашнее задание, пока они перекусывали и болтали, и, таким образом, у них было больше времени наедине), а рыжая с головой погрузилась в эссе по английскому, розововолосая всерьёз задумалась, что дальше тянуть нельзя. Если она уговорит Шерил сделать шаг вперёд, пойти против желаний матери и, наконец, сделать что-то для себя, у неё будет не так много времени, чтобы выбрать колледж, в который пойдёт после окончания школы. Сама Топаз тоже не знала, чем займётся, но запросто могла попросить отца оплатить обучение в каком-нибудь заведении. Он всегда горел желанием сплавить её куда-нибудь, и, желательно, больше ничего о ней не слышать. С удовольствием Джонатан бы дал ей денег, если бы она пообещала больше не доставлять проблем. А, как показала практика, больше она в его одобрении не нуждалась. Мать даже не позвонила ей ни разу (видимо тоже проходила какой-то лечебный курс от своей зависимости). Отец звонил, но лишь для того, чтобы уточнить, посещает ли она собрания. Она ограничивалась враньём на этот счет. Но можно было и не врать. Вполне реально было отказаться от зависимости, если бы рыжая была постоянно рядом, и если бы у неё самой была какая-нибудь занятость, например, колледж. Розововолосая любила грезить, потому на секунду прикрыла глаза, представляя, какой прекрасной могла быть их будущая жизнь. Маленькая квартирка в Бруклине (она всё-таки хотела вернуться в Нью-Йорк), которую они с рыжеволосой обустроят по своему вкусу. Может быть, питомец, с которым она игралась бы, пока Шерил (определённо, ей бы подошла такая роль) торчит на каком-нибудь собрании волонтеров. А потом они просто проводят вечер с пиццей и фильмами и обнимаются. - Чего улыбаешься? Шерил подняла взгляд со своего конспекта и начала разминать затёкшую шею. Ну почему именно сегодня ей приходилось сосредотачиваться на глупой домашке, когда рядом с ней была такая девушка? Топаз выглядела особенно красивой (хотя, любой, кто хотя бы пару раз видел розововолосую, сказал, что в её внешнем виде ничего особо не меняется), как и всегда, в общем-то. - Просто думаю о будущем. Рыжая тут же поджала губы, рассеянно кивая и вновь концентрируясь на последнем абзаце текста. Безуспешно, естественно, ведь теперь она молилась, чтобы Топаз не продолжила эту тему. Конечно, мечтать об их совместном будущем было приятно, но Блоссом жила в реальном мире. Она знала, что мать никогда не позволит ей пойти в колледж и встречаться с девушкой. То, что было у них с Тони... Что ж, эти отношения были самым прекрасным на данный момент (а она почему-то знала, что за всю жизнь) событием, которое с ней произошло. Но стоило признать, что после школы, если ей не удастся оттянуть помолвку на неопределённое время, им придётся расстаться. На душе сразу стало тяжело. - Шер, ты не думала, в какой колледж хотела бы пойти? Кем бы ты хотела стать? Тони старалась быть как можно более деликатной в этом вопросе, чтобы не напугать рыжую ещё больше, чем она уже боялась в сложившейся ситуации. Но Розанна была права: девушку нужно было поскорее вытаскивать из этой токсичной обстановки, в которой она находилась с детства. Её бабушка не была вечной. Даже ей не удалось бы вечно сдерживать порывы невестки завладеть жизнью внучки. Но без решения Шерил тут обойтись было нельзя. Не похищать же ей её, в конце концов? - Тони, почему ты опять начинаешь этот разговор? Ты знаешь, как тяжело мне даже думать о том, чтобы перечить маме в чём-то. Думаешь, она порадуется, узнав, что я попрала все её заветы? Да я нарушаю и свои собственные, уж если на то пошло. - Хочешь сказать, что жалеешь, что выбрала меня вместо слепой веры в эту женщину? Топаз этого очень не хотелось, но такой у неё был характер - она начинала закипать. Она никогда не была на месте рыжеволосой, понятия не имела, как ей тяжело. Но разве это не причина всё поменять, чтобы, наконец, стать счастливой? - Господи, Тони, не нужно перевирать мои слова. - Блоссом понизила голос, потому в один момент чуть не закричала на всё заведение. Совсем не в её стиле. Но чего Топаз добивалась, раз за разом спрашивая её о планах? У неё их не было, потому что она не знала, точно ли это то, чего она хочет. Да, с Тони было потрясающе, а уехать из этого города - открыть для себя мир возможностей. Но что, если их отношения долго не продлятся? Там, в Нью-Йорке (а розововолосая всегда говорила, что, в конце концов, вернётся домой) Антуанетте могла и наскучить её компания, ведь она не была приверженкой типичных развлечений для подростков. Она не хотела оставаться совершенно одной в незнакомом городе. А тут была мать, которая, может и не любила её, но уже всё продумала. Возможно, Шерил слишком боялась ответственности, которая ляжет на её плечи. - Пенелопа никогда не давала тебе ничего хорошего. Ты стала серой мышкой в школе из-за такого воспитания. Думаешь, в твоей школе больше нет истинно верующих людей? Разве твой друг Люк не верующий? Но он не боится быть нормальным подростком в то же время. За веру не наказывают, как и за любовь. Но ты предпочтёшь остаться в этом подобии тюрьмы с твоей матерью в качестве надзирателя? Выйдешь замуж за первого встречного, лишь бы ей угодить? Вот Топаз за громкостью не следила, поэтому несколько посетителей уже смотрели в их сторону. Разумеется, всем хотелось шоу. Шерил ещё больше смутилась, стараясь потупить взгляд в тетрадь. Она понимала, к чему этот разговор мог привести в худшем случае, поэтому ей не хотелось продолжать. Но розововолосая явно ждала от неё ответа. - Может быть, это не такая плохая идея... Рыжая так не считала. Она была влюблена в Антуанетту, бесспорно. Конечно, ей хотелось верить в лучшее. Но она, как ни хотела, не могла принять такое решение столь спонтанно. Возможно, пришла пора перестать откладывать это в долгий ящик. - Знаешь что, если тебе наплевать на меня и на наши отношения, мне тоже должно быть. Какого чёрта я вообще стараюсь? Если ты такая трусиха, не нужно было вообще давать мне надежду. Это подло! - Тони... - Нет! Ничего не хочу слышать. - Топаз вскочила из-за стола, и Шерил заметила, как блестят её глаза. Розововолосая практически плакала от досады и обиды, и Блоссом было безумно жаль. Но она не понимала, как могла ответить на все те вопросы сейчас. Она не знала, кто она, не знала, кем хочет стать в будущем. Может быть, у неё и не было будущего. Девушка прикусила нижнюю губу, заглядывая в глаза рыжеволосой и ища там хотя бы каплю решительности. Но всё также видела перед собой маленькую девочку, которая шагу без команды матери ступить не может. - Какая же я дура. Топаз усмехнулась и покинула заведение так быстро, что Блоссом даже не успела встать из-за стола, чтобы остановить её. Она не понимала, как ланч с её прекрасной девушкой превратился в это. Розововолосая только что её бросила, или как она должна была это расценивать? Но больше всего, ей было стыдно, ведь она осталась сидеть на месте, в окно наблюдая за тем, как Тони пересекает улицу и уходит в противоположном направлении. Она поставила локти на стол, пряча лицо в ладонях. Такая трусиха.

***

*Taylor Swift - marjorie* Она ведь ей даже не позвонила... Столько раз пыталась, держа палец над иконкой контакта и наблюдая за слезами, которые капают на экран. Столько раз печатала слова извинений снова и снова, а потом удаляла сообщение. Ей ужасно хотелось увидеть девушку, попросить прощения (она готова была извиняться миллион раз, ведь ужасно обидела розововолосую, которая была к ней добра с самого начала). Тони всего лишь хотела научить её жить, не обращая внимания на преграды и людей на пути к счастью. Разве ей когда-либо было так хорошо, как с этой девушкой? Нет, она это точно знала. Тогда почему так сложно было признать свою вину? Хотя нет, не так. Она признавала свою вину, но знала, если что-то пообещает Топаз, это придётся выполнить. Ей придётся встать перед матерью и сказать, что подала заявления в колледжи Нью-Йорка и собирается уехать после летних каникул. Она должна поставить крест на бизнесе отца, ведь не собиралась выходить замуж за его будущего преемника. Но почему-то ей казалось, что отец лишь улыбнётся, потрепав её по плечу, и скажет, что всё в порядке. Она не помнила, чтобы он настаивал на чём-то касательно её судьбы. Просто соглашался с идеями Пенелопы. Бабушка тоже порадуется за неё, даже будет ею гордиться. А вот мать точно убьет её за такое непослушание. Вообще, она не могла причинить ей вреда, ведь уже в сентябре ей исполнялось восемнадцать, и она могла сама распоряжаться своей жизнью. Но Пенелопа была не тем человеком, который оставит такое безнаказанным. И всё-таки что-то её останавливало. Что-то весомое. Она сидела на подоконнике перед окном, обняв колени руками и опустив на них подбородок. Так проходил уже третий вечер с тех пор, как они с Тони расстались в закусочной после ссоры. Каждый день она ходила в школу и улыбалась, когда Бетти (благо, девушка уже окончательно пришла в себя после истории с Джагхедом, а Арчи больше на неё не дулся - теперь они проводили все обеды вчетвером) шутила, пытаясь её подбодрить. Конечно, подруга не знала, почему рыжая такая грустная в последнее время, и почему-то не интересовалась. Блоссом, с одной стороны, ценила невмешательство в личную жизнь, а с другой, это казалось ей странным, ведь обычно Бетти была вездесущей. Наверное, она решила сосредоточиться на себе. Играть девушке приходилось лишь первую половину дня, ведь дома можно было побыть наедине с собой и поплакать вдоволь, как сейчас. По большей части, она просто жалела себя, ведь на её долю выпало столько трудностей. Разумеется, любовь к Топаз открыла ей новые грани реальности, она будто бы всю жизнь видела всё в чёрно-белых красках, а сейчас увидела в цвете. Но если бы она не познакомилась с розововолосой, не пришлось бы так страдать. Она бы даже не рассматривала то, что у неё есть выбор дальнейшего пути. Хотя, кого она обманывала... Она готова была столкнуться с трудностями, лишь бы Тони вновь оказалась на её стороне. Именно поэтому она боялась позвонить или написать - пока находилась в неведении, могла думать, что у них ещё всё наладится. А если розововолосая просто расставит все точки над i, бросит её, если она будет надоедать? Как же ей хотелось приобрести хоть каплю уверенности в себе. Может быть, даже позаимствовать каплю стервозности у Вероники Лодж, чтобы начать ценить себя. Девушка всхлипнула, вытирая слезы тыльной стороной ладони. Как было бы здорово увидеть Топаз сейчас... Она взглянула в окно, замечая вдалеке первые признаки начинающейся грозы. Она ненавидела грозу и знала, что Антуанетта тоже её не любит. А сейчас она была совсем одна в своём трейлере. Кто сказал, что она одна? Нижняя губа задрожала и новый поток слёз окропил щёки. Как она могла просить Веронику полюбить себя, если сама понятия не имела, какого это? Когда-нибудь она научится любить и ценить себя достаточно, чтобы, хотя бы, не делать больно такими мыслями, но не сегодня. В какой-то момент она так сосредоточилась на горечи и боли, что раздирала её изнутри (никогда ещё она не чувствовала себя так плохо просто из-за невозможности быть с кем-то рядом; было похоже на какую-то неизлечимую болезнь), что совершенно отключилась от внешнего мира. Неудивительно, что она вздрогнула, когда раздался какой-то непонятный шум. Сначала она подумала, что это первый, довольно тихий, раскат грома (небо уже становилось лиловым, а на стекле появились редкие капли дождя), но потом он повторился, а так, как она смотрела в окно, сразу же заметила, что оно и является источником шума. Такого раньше не было, но она предположила, что кто-то из соседских детей кидает камешки в стекло. Довольно странно, если принять во внимание то, что окна её комнаты выходили во двор, а не на дорогу. Она поспешно вытерла слезы (радуясь, что не пользуется косметикой и может плакать в своё удовольствие), чтобы открыть окно и слегка высунуться наружу - прогнать хулиганов, ведь явно была не в настроении терпеть их шалости. Но все ругательные (она хотела намекнуть им помягче, но знала, что может сорваться в таком-то напряженном состоянии, в котором находилась несколько дней) слова, которые уже почти слетели с языка, застряли в горле. Она не увидела детей, лишь Тони, что одной рукой прикрывалась от мелкого дождя, а другой замахивалась, чтобы бросить очередной камень. Благо, она вовремя заметила девушку в открытом окне. *End Taylor Swift - marjorie* - Тони? Что ты здесь делаешь? - Ты не отвечала на телефон. Я волновалась. Рыжая на секунду исчезла из виду, проверяя свой телефон. Действительно, она так погрузилась в стенания, что совершенно забыла поставить его на зарядку. - Батарея села. Я в порядке. Но почему ты здесь? - Мы можем поговорить? Вариант с прогулкой отпадал, ведь, чем дольше Топаз стояла на улице, тем больше усиливался дождь. Но пригласить её домой? Как она должна объяснять это матери? - Я не знаю, мама дома... - Я могу залезть через окно. Всего-то второй этаж, да и какой-то заботливый самаритянин посадил тут плющ. - Тони, это бедное растение явно не рассчитано на вес человека. Я оденусь и спущусь. Как-нибудь объясню маме, что должна отъехать ненадолго. Блоссом вновь исчезла в оконном проеме, но не стала закрывать его. Она поспешно принялась натягивать кофту, только потом вспоминая, что уже надела пижаму. Она даже не услышала шороха, поняла, только когда розововолосая неловко закряхтела, пытаясь протиснуться в небольшое открытое окно. - Господи, Тони, что за детский сад? Блоссом подскочила к окну, забывая про одежду и отбрасывая кофту на кровать. Она подала девушке руку, чтобы та аккуратно забралась в комнату, а потом закрыла окно - дождь усилился, и на улице прогремел первый раскат грома. *JP Saxe, Julia Michaels - If the World Was Ending* - Ты просто сумасшедшая, Топаз! Как ты вообще додумалась до такого? Рыжая подошла ближе, замечая на скуле девушки небольшой порез (она предположила, что это плющ, но, на самом деле, это была дикая роза, неудивительно, что она поранилась, дурочка). Она уж было хотела отвернуться, чтобы принести аптечку и обработать порез, но Тони схватила её за запястье, притягивая к себе. Вот тут рыжая уже не смогла сдержать стон, чувствуя, как губы девушки идеально сочетаются с её собственными. Всего пару дней, но сколько переживаний. Она ведь даже не надеялась вновь поцеловать розововолосую, а в собственной комнате - что-то за гранью фантастики. Оказывается, девушка успела промокнуть под дождем, поэтому тонкая шелковая пижама рыжеволосой стремительно пропитывалась влагой и липла к телу, но она будто не замечала. Могла сосредоточиться только на Топаз, кладя ладони ей на щёки и углубляя поцелуй. Если бы Пенелопа сейчас решила зайти в комнату дочери (а обычно она делала это даже без стука), ей пришлось бы многое объяснять, но мозг будто отключился. Она не думала о потенциальной опасности, лишь о том, что Антуанетта снова рядом с ней. Она почувствовала влагу под пальцами, понимая, что розововолосая плачет, поэтому слегка поубавила пыл, нежно отстраняясь от губ девушки, оставляя крайний мимолетный поцелуй. Ей не хотелось думать, что Тони таким образом решила попрощаться. - Я думала, ты бросила меня... Топаз всхлипнула, и Шерил обняла её, прижимая к себе ещё крепче. Она и сама была на грани слёз, не представляя, сколько ещё сможет плакать, ведь до этого уже пролила немало слёз. - Тони, почему ты так подумала? Это я думала, что ты поставила точку там, в кафе. - Я не хочу расставаться, даже если, в конце концов, ты не выберешь меня. Я всегда теряю всё самое хорошее в своей жизни, но я не хочу терять тебя так рано. Никогда больше не подниму эту тему, если ты хочешь. Прости меня. - Нет. Тебе не за что извиняться. - Топаз, которая сразу же напряглась после её отрицания, немного расслабилась. - Ты можешь говорить об этом, потому что это действительно проблема. За эти дни я поняла, как тяжело мне без тебя. Даже сейчас я это понимаю, а что будет тогда, когда мне придётся променять своё счастье на брак с парнем? Нужно что-то менять, ты права, но я пока не знаю как. - Я помогу тебе, если ты позволишь. Мы вместе выберем колледж, придумаем, как сбежать. Я не верю, что твоя мать отпустит тебя просто так. Да и, честно говоря, мне не верится, что ты захочешь сказать ей правду. В этом Тони не ошиблась. Шерил готова была подумать о лучшем будущем, но произнести эти слова вслух перед матерью (она даже сама себя не называла лесбиянкой, даже в мыслях, просто говорила, что девочки, по всей видимости, ей нравятся больше). - Я бы очень хотела, чтобы мы прошли через это вместе. Мне так жаль, что тебе приходится нянчиться со мной, ведь я такая трусливая. Но я правда хочу этого будущего с тобой. Топаз немного отстранилась, чтобы вновь поцеловать свою девушку. Она провела эти дни, коря себя за излишнюю настойчивость, в то же время, думая, что заслуживает лучшего к себе отношения, ведь рыжая в любой момент могла променять её на свою привычную жизнь. Но стоила ли эта девушка того, чтобы попробовать, даже если это чревато разбитым сердцем? Естественно стоила. И сейчас она в этом убедилась. - Ты промокла. Тебе нужно переодеться, иначе ты заболеешь. - Просто скажи, что не терпится увидеть меня без одежды. - Топаз шмыгнула носом, а потом чихнула, вызывая смешок рыжеволосой. Девушка прошла к двери, закрываясь на замок. Разы, когда они прибегала к этому, можно было пересчитать по пальцам, ведь Пенелопа сразу начинала ругать её, будто она делала в своей комнате что-то незаконное, когда закрывалась. Но сейчас ей не хотелось рисковать. Она дала Тони сухую одежду, отправляя её в ванную, чтобы та переоделась. Сама же, тем временем, надела сухую пижаму и расстелила постель. Было довольно поздно, но она не собиралась отпускать девушку обратно под дождь. Они просто полежат и согреются, пока гроза не кончится. А потом она тайком проводит незваную, но такую желанную гостью. Рыжая сидела на краю кровати, когда Тони вышла из ванной, сообщая, что повесила свои вещи сушиться. Она выглядела просто потрясающе в шортах и футболке Шерил. Просто спортивная форма, но в грудной клетке сразу же разлилось тепло, когда Блоссом осознала, что девушка носит её одежду. Она похлопала ладонью по одеялу, забираясь под одеяло. - Вы только посмотрите на неё. Я пришла мириться, а она уже тащит меня в постель. Шерил пропустила эту реплику мимо ушей, потому что уже начала волноваться. Они провели ночь в трейлерном парке, и через пьяный дымку она помнила, как прекрасно было обнимать Топаз, лежа совсем рядом. Но сейчас они обе были трезвы. Несмотря на то, что Тони не собиралась оставаться надолго, это всё равно нервировало. Блоссом тяжело сглотнула, когда розововолосая забралась под одеяло, издавая блаженный стон после смены температур. - Ну что, даже не обнимешь меня? Шерил постаралась отогнать непрошенные мысли об их близости, чувствуя, что желудок будто подпрыгнул к горлу от волнения. Но всё же она выполнила просьбу девушки, буквально растворяясь в окутавшем её тепле. Тони положила голову ей на грудь, обнимая рыжую за талию. Они лежали так несколько минут, пока Блоссом не протянула руку к светильнику. Часы, что стояли на тумбочке, всё равно подсвечивались, так что ближе к полуночи она могла сказать розововолосой, что ей безопаснее пойти к себе домой. Но сейчас можно было насладиться компанией. Она вплела пальцы в розовые волосы, мягко поглаживая кожу головы Топаз, слушая её размеренное дыхание, наслаждаясь мурашками от тёплого воздуха, что проникал под ткань пижамы, когда девушка выдыхала. Если бы не легкое бормотание, она бы подумала, что Тони заснула, но всё равно не посмела бы будить её раньше времени. - Больше никаких ссор, хорошо? Я хочу провести эти месяцы так, будто вокруг нас не существует никаких преград и невзгод. А что будет потом... Пусть за нас решит время. - Пусть будет так. Розововолосая приподняла голову на мгновение, чтобы оставить поцелуй на бледных губах, а потом вновь поудобнее устроилась на груди Блоссом. Больше они не разговаривали, наслаждаясь теплом тел друг друга. Но Шерил всё же не стоило быть такой самоуверенной. Когда часы показали полночь, они обе уже крепко спали.