Ранка

На улице было уже слишком темно чтобы разглядеть хоть что то из окна: фонари не работают, либо просто выбиты. Снег огромными хлопьями опадает на асфальт, заставляя поморщился от холода и без того вечно мёрзнувшего Суну. Он делает ещё одну тягу и ощущает нечто иное как ожидаемое освобождение от мыслей, а вместе с ним и желание пить. Он отходит от окна, но тут же оказывается прижатым к нему Осаму. —Поцелуй меня. Ринтаро послушно выполняет просьбу, а в то время второй близнец уже подстраивается рядом с той же просьбой, которую парень так же исполняет, лишь бы отвязаться от навязчивых Мия. —Он уже начал? —Ещё нет, но уже близок. Пошли сядем рядом на диване, но хочу снова на полу сидеть. Ацуму тянет за собой Суну, а вместе с ним и Осаму и все трое падают на мягкий диван, местами заметно потрепанный и просевший. В углу этого же дивана свесив ноги сидит улыбчивый Сатори и схватив за руку Вакатоши смотрит тому в глаза. —Странного у тебя цвета глаза, Вакатоши-кун. —Началось. —Знаешь, а у меня ведь с рождения красные глаза и ничего ты с этим не сделаешь. Как будто кто-то, кто создаёт людей знал, что я свяжусь с вами, начну жить такой жизнью… Мои белки глаз почти такие же, как цветная оболочка. Тендо залип на несколько секунд, давая остальным время на переваривание вступления и переключение на другую тему. —Я всегда был изгоем… Меня называли монстром. Но я нашёл вас и даже здесь, в компании похожих на меня людей я чувствую себя лишним. Почему? Нас блять пятеро. Если поделился на группы по два, я останусь один. Но если я сделаю вот так. Сатори схватил крышку от пива и сделал на левой руке надрез. —Тогда у меня будет пара. Пугающий, отстранённый, сумасшедший… Тендо был тем кем хотел быть и ему не к чему эти ложь и самообман. Он всегда говорил то что думал, а думал он о всякой хуйне. То надумает в сугроб с третьего этажа сигануть, то забинтовать себе рот. Часто творил глупости, ответственность за которые нести не собирался. В школу никто из пяти уже давно не ходит. Всем уже по двадцать пять, с небольшой разницей в полгода—год. И именно из-за того что нет нужды выходить за пределы тёплой квартиры, которую даже стыдно таковой назвать из-за постоянного бордака и разбросанными по углам вещам, парни становятся овощами. Медленно, в какой-то мере приятно, но стремительно. Они вольны делать что взбредет в голову из-за чего творят полнейшую дичь. Но этот Сатори… Он будто чёртова вишенка на торте. Как предводитель каждого наркомана или олицетворение хуёвого состояния. Его голос просел до неузнаваемости, весёлые нотки в нём навсегда позабыты, ему трудно даже слово сказать из-за слипающихся гланд, раздутых будто какие-то шары. Глаза… И в правду, краснее крови и ужаснее смерти. А Суна. Он не лучше. Его осанка лишь ухудшилась и боль с каждой секундой будто иглами пронизывает верхние позвонки и шею. Только трава позволяет забыть о ней, уйти в другой мир, в котором у него нет проблем с осанкой, где его любят близнецы и где мысли всегда пусты. Те самые близнецы Мия. Легенды в прошлом, а сейчас прожигающие жизнь в Богом забытой префектуре. А всё ради чего? Ради наркоты? Может ради Ринтаро, который будто кукла, лишь поддакивает изредка, задаёт однотипные вопросы и когда надо стонет, не более. Или может их заинтересовала та самая неизвестность? Кто знает. Чего им не хватало, раз они променяли спорт, мечты и все достижения на секс. Даже противно становится от того как быстро их взял под контроль какой-то парень, даже не девушка. Но Вакатоши. Кто-кто, а он тут совершенно случайно. Он не поглощен болезнью или желанием, всё что он хочет—быть рядом с тем кто по настоящему ему дорог, быть с единственным другом, даже если тому осталось жить каких-то две недели. Даже если это и в правду так Ушиджима, на всё пойдёт лишь бы осчастливить Сатори. Исполнить его желание и возможно… Поцеловать?