Плач дракона

—... в случае же схватки с человеком в доспехах аракх становится практически бесполезен, — спокойно рассуждал мужчина с грудным голосом. Дени приподнялась на руках и недовольно закатила глаза, хотя на ее губах сияла улыбка. Проснувшись несколькими минутами ранее от звона стали, она поначалу испугалась, но напрасно. Ей ничего не грозило. Она наскоро умылась водой, быстро пересекла свои покои, едва не споткнувшись о беспорядочно разбросанные дары, и подошла к дверям. — Люди в железных одеждах медлительны и потому убивать их легко, — отвечал своему собеседнику человек, с трудом подбиравший слова на не родном языке. — Если знать, куда... — Говорят, ничто не красит утро так, как разговоры о резне, — специально несколько раздраженно вклинилась в их разговор Дени, открывая двери. — Кхалиси, — Ракхаро склонил голову. — Простите, королева. Мы разбудили Вас? — виновато спросил Джорах, глядя на нее исподлобья в низком поклоне. Ему совсем не обязательно быть таким... Почему ее рыцари так старательно выбирают крайности? Дени растерянно покачала головой не в ответ на вопрос, как мог бы подумать сир Джорах, но уточнять этого не стала. Еще мгновение назад утро казалось ей прекрасным, и менять его своими невеселыми мыслями она не хотела. — Мне бы следовало встать раньше. Ракхаро, ступай. Тебе нужен отдых, — она ласково улыбнулась, хотя знала, что кровному это ни к чему — он будет исполнять свой долг до самой смерти. — Я хотела... — Я пришел, чтобы... — начал Мормонт одновременно с ней и тут же замолчал, вид его теперь стал еще более виноватым. — Простите. Дени хихикнула и положила руку ему на плечо. — Все в порядке. Я хотела сказать, что думала сама послать за Вами и рада, что Вы здесь. Мне нужно поблагодарить Вас за знание, которое уберегло меня от глупой ошибки. Она стала бы роковой... — Мой долг — оберегать Вас, как и Ваших детей. Мир жесток и опасен, в особенности для девочек, но я постараюсь сделать все возможное, чтобы Вас это не коснулось, — успокоил ее Джорах заботливым, но чересчур серьезным тоном, видимо, вспомнив свою присягу. — Я уже не девочка, сир. Мне пора бы избавиться от этой наивности, — продолжила она все с той же теплой улыбкой, хотя его слова оставили ее в смятении. — Так что же Вы хотели сказать? — Ваше поручение. Клетки уже готовы, — он кивнул в сторону крупных клеток, сделанных из тонких, но прочных прутьев. — Меня уверили, что они не сгорят и не треснут. После того, как Мормонт занес клетки внутрь, а Дени завела в них драконов, вдвоем они вышли на террасу. — Знаете, я никогда не думала, что Вы и Ланнистер сумеете найти общий язык, но, кажется, прошлое недопонимание начинает сходить на нет... Я рада, — Дени опустила глаза на бесконечные сады Ксаро, украшенные мраморными скульптурами, фонтанами и кружевными беседками. Она не хотела смотреть в тот момент на Джораха, чтобы не убеждаться в том, что не права. Они никогда не станут друзьями и действуют вместе только для того, чтобы услужить ей. Иногда они даже заступались друг за друга, но она была уверена, что делали это лишь из соображений собственной выгоды. Она надеялась, что ее слова вынудят их сотрудничать и дальше. — Так или иначе, я начинаю привыкать... — сумел выдавить Джорах, чтобы не расстраивать свою королеву. — Кто эти люди? — она указала в сторону пятерых мужчин, смотрящих прямо на нее из глубин сада. — Давайте вернемся внутрь, — мрачно отозвался Джорах и, не оставив ей выбора, приобнял за плечи и отвел в покои. Тогда она действительно почувствовала себя маленькой девочкой. — Вы что-то знаете? — спросила Дени, сумев скрыть свое возмущение за неподдельным интересом. — Как и говорил Ксаро Ксоан Даксос, люди будут выстраиваться в очереди, чтобы просить матерь драконов о приеме. Они уже выстраиваются, а некоторые, должно быть, готовы увидеть Вас даже издалека, за определенную плату, конечно же... — тихо размышлял Джорах, не убирая рук с плеч Дени. Он словно был готов заслонить ее собой в любой момент, но этого не требовалось, и Дени сама отошла от него на пару шагов. — Если его не остановить... куда это может зайти? Я не хочу, чтобы меня опять продавали, сир Джорах, — ее глаза просили совета, но она уже знала как поступит. — Я сообщу, что Вы желаете встречи... — Не нужно сообщать. Он узнает об этом, когда я нарушу его покой подобно тому, как бесцеремонно это сделали они. Джорах оставил ее, чтобы Дореа и Ирри помогли ей подготовиться к встрече и длинному дню. Дейнерис хотела надеть уже привычный для нее дотракийский костюм, один из самых богатых, что остались, но Дореа не согласилась. — Наденьте одно из подаренных платьев. Так господин будет думать, что имеет власть над Вами. Мужчин ослепляет это чувство. И Дени не пожалела, когда увидела свое отражение в небольшом мутном зеркале. Невесомая и полупрозрачная ткань в несколько слоев покрывавшая ее юное тело, струилась подобно лунному свету на воде. Белоснежный оттенок гармонировал с ее загоревшей кожей и подчеркивал уникальный цвет волос. На спине же, от плеча до пояса серебряными бусинами крепилась столь же невесомая накидка с вышитыми на ней маленькими драконами. Она легким шлейфом тянулась на два шага позади нее, добавляя особенного лоска, равно как и заключительный элемент — ажурное украшение на свободное от ткани плечо. Оно напоминало доспех и крепилось вокруг шеи. Девушки с трудом оторвались от любования таким роскошным нарядом, и Дени наконец покинула ту единственную во всем дворце комнату, которую знала. Мормонт, Ракхаро и Агго ждали ее за дверьми. Конечно, она не считала это место безопасным, но в таком сопровождении не нуждалась. Единственное, что убедило ее не отсылать их — факт того, что в сопровождении воинов она будет выглядеть еще более царственно. — Кхалиси, — поприветствовали ее всадники и склонили головы, и только сир Джорах застыл, потеряв к тому же дар речи. Кажется, теперь он вспомнил, что она давно вышла из детского возраста. — Сир Джорах, я не имею ни малейшего представления, в какую сторону идти. Не будете Вы так любезны...? — неловко начала она в надежде пробудить рыцаря. — Конечно, кхалиси, — тут же очнувшись, ответил он и коротко поклонился, в привычном хмуром выражении коря себя за оплошность. Они направились через бесконечный широкий коридор, выстеленный плиткой песочного цвета, и вышли к большому залу, который вел в другое крыло и к саду через теплицу. Джорах вел их все дальше и дальше, путь занял так много времени, что Дени в очередной раз вспомнила, насколько огромен этот дворец. Они несколько раз проходили через небольшие внутренний сады с фонтанами в виде обнаженных женщин и мужчин, в одном из таких дворов Джорах остановился у гранитной лестницы и обернулся к Дейнерис. — Не уверен, что смею просить Вас о таком, но постарайтесь не терять самообладания. Этот человек наверняка успешно пользуется всеми недостатками человеческой натуры... — Не терять самообладания? — переспросила Дени, изогнув бровь и хмыкнув. — Разве что, Вашими стараниями, сир. Она поднялась по лестнице и прошла через резной проем, ведущий в небольшую залу, а затем и к дверям в покои с высоким потолком с круглым окном в центре. К ее удивлению, она не стала первым посетителем, поэтому стража у этих покоев так спокойно пропустила их внутрь. — Ни в коем случае. Человек вроде меня не может осуждать какие-либо традиции, и все же... Джейме не закончил и обернулся на людей, заставших его и Ксаро на середине разговора бесконечно учтивого и бессмысленного. — Глаза, должно быть, обманывают меня. Воистину, Дейнерис Таргариен — прекраснейшая из женщин. Я так признателен судьбе за то, что она даровала мне возможность скромно вкушать эту красоту. Смею надеяться, что Вы пришли сделать меня самым счастливым мужчиной, даруя свое согласие... — не жалел своего красноречия купеческий глава. Но Дени кинула лишь один строгий взгляд в его сторону. Когда она ступила в зал, больше напоминавший библиотеку, все ее внимание принял на себя Джейме Ланнистер. Она не могла поверить, что на этом свете существует мужчина столь откровенно наглый. Он не собирался скрывать свою кривую ухмылку, с наслаждением осматривая ее с головы до ног. Дени отпустила подол платья и прошла мимо него к достопочтенному хозяину этого дома. — Мой милый друг, — начала она вполне уверенно, адаптировавшись к местной манере речи. — Позвольте сказать все, что у меня на душе. Только так Вы сумеете понять мою точку зрения и принять отказ, поскольку для меня возможен только он. Ксаро Ксоан Даксос переменился в лице. Его пухлые умасленные губы застыли в немом шоке и выщипанные брови образовали собой арку. Это все больше становилось похоже на театральное представление, которое Дени еще ребенком застала на рынке. Она почувствовала, как Джейме становится позади нее, делая несколько шагов вперед, но уделять этому внимание не стала. Она намеревалась продолжить историю о том, как бесконечно сожалеет о своем выборе. — Как Вы знаете, титул кхалиси предполагает некоторые лишения. Я была женой кхала Дрого, покинувшего свой кхаласар и ускакавшего в Ночные земли. Ни один мужчина не может взять в жены вдовствующую кхалиси. Но, кроме того, я от крови древней Валирии. Я кхалиси, что ведет за собой всадников, и королева, которой предназначен Железный трон Вестероса. Я не могу быть просто чьей-либо женой, иначе сколько еще раз мне придется выходить замуж, чтобы достичь родных берегов? — О прекраснейшая из женщин, королева моего сердца, неужели Вы подумали, что я посмею затмить Вас? Что Вы, это на мне будет лишь скромная роль Вашего мужа. — Я не закончила, — твердо настояла она. — Как бы ни приятно мне было Ваше общество, милый друг, но вскоре я намереваюсь покинуть Кварт. Ни одна золотая клетка не сумеет удержать дракона, но и одиннадцати кораблей, которые Вы по своим расчетам можете мне предложить, не будет достаточно. Тем не менее, за Вашу щедрость и радушие, я всегда буду рада видеть Вас, когда займу место достойное, чтобы принимать таких почтенных гостей... — она поджала немного пересохшие губы и снова продолжила. — Кроме того, не могу не упомянуть, что меня оскорбило Ваше решение сделать из меня диковинку, которую каждый любопытный глаз может наблюдать. Я наслаждалась красотой Ваших зеленых садов, когда мой покой нарушили. Прошу Вас, впредь не поступайте со мной подобным образом, — закончила она с натянутой улыбкой и вдруг почувствовала руку Ланнистера на своей пояснице. Должно быть, она сказала лишнее, или ее взгляд был чересчур жестким, но на мгновение ее заботили только странное чувство в животе и волна мурашек, пронесшаяся по спине, потому она немного опустила подбородок и отвела беспокойный взгляд. — Ах, Ваши речи убивают меня, королева, — Ксаро облокотился на белые перилла, опуская свиток, который все это время прижимал к груди. — Я не посмел бы держать Вас в клетке, подобно диковинной зверушке. Ваш покорный слуга всем своим сердцем желает Вам блага, потому вовсе не корысть вынудила меня принять столь отчаянные меры. Люди жаждут видеть Вас, многие из них наверняка готовы будут преклонить колено перед столь великолепной и достойной женщиной, кхалиси и королевой далеких земель. Иные смогут купить для Вас солдат и подарить корабли... Тогда я смогу поспособствовать исполнению Ваших желаний. Только это заботит меня, милая Дейнерис, — он вздохнул, сокрушаясь, но потом вдруг выпрямился и в глазах его появился огонек надежды, который насторожил Дени. — Должно быть, все дело в том, что Вы голодны. Какой ужасный хозяин морит голодом своих гостей? Прошу, простите мне эту ужасную ошибку и дайте надежду на то, что Вы еще измените свое решение... Дени была застигнута врасплох и с непониманием смотрела на то, как этот человек игнорирует откровенный отказ, не боясь потерять собственное достоинство. — Только чтобы приободрить Вас, Ксаро... — неохотно согласилась она, и рука Джейме скользнула по ее талии, когда он вышел вперед. — Ваши речи так сладки для нашего изголодавшегося слуха, а щедрость трогает наши хрупкие сердца, дорогой друг. Мы словно под дурманом. Потому прошу Вас не делать выводов. Позвольте нам освоиться, — тягучим и приглушенным тоном просил рыцарь в золотых доспехах, замаскировав от своей королевы все сокрытые в этих словах истины. — Конечно, Лансель, — подобно растроганному доброму дядюшке отвечал купец. — Но позвольте сперва загладить вину. Составьте мне компанию за завтраком. — Это предложение мы с радостью примем, — уверила его Дени, заметив то, чего не видела раньше. Это помогло ей развеять туман, насланный речами Ксаро, и вспомнить свой первоначальный настрой. Глаза Ксаро блестели ярче, когда смотрели на молодого льва, нежели на ее хрупкую фигуру и обнаженную грудь. За трапезой они обменялись лишь еще парой формальных и ничего не значащих фраз, а после, отказавшись от вина, Ксаро покинул своих гостей, ссылаясь на деловые вопросы. — Я никогда не доверю счет другим людям. В этом секрет моего успеха, друзья. Надеюсь, Вы более никому его не раскроете... Моя прекрасная королева, надеюсь, Вы примете сегодня нескольких поклонников. Уверяю Вас, Вы сразу заметите, как становитесь ближе к своей цели. Стоит лишь начать... — заключил он и удалился. Дени опустошила бокал вина и слуги тут же наполнили его снова, тогда Дени признательно улыбнулась и попросила оставить их одних. — Зачем ты говорил с Ксаро? — спросила Дени, когда недовольство одержало верх. — Зачем ты пошел к нему, ничего не сказав мне? — Затем, что ни один человек в мире не смеет использовать Дейнерис Таргариен или забирать драконов, — спокойно ответил Джейме, вытирая губы. — Но, явившись к нему, Вы показали, что это достойно такого внимания и непосредственного присутствия... — Потому как ни один человек в целом мире не смеет использовать меня, — с раздраженной улыбкой на алых губах ответила она. — Королева права. Оповести ты ее о своих благих намерениях заранее, все могло сложиться в нашу пользу. Джейме не удостоил Мормонта даже словом или хоть коротким взглядом. — Но я рад, что все сложилось иначе. В одном Ксаро Ксоан Даксос был прав, и этот вид стоил всех потраченных впустую усилий. — Незачем испытывать мое терпение. Ты не смеешь говорить подобное... — Терпение? — уточнил Джейме, ухмыляясь подобно лису, и пригубил бокал вина. — Простите, королева. Джорах ударил кулаком по столу так, что посуда зазвенела. Им обоим стоило бы вести себя сдержанней... Впрочем, как и ей. Только ее кровные всадники, не садившиеся за стол еще сохраняли самообладание, это поражало. Дени была благодарна, что Ракхаро и Агго не зарезали отчаянного глупца на месте. И она не нашла для него лучшего ответа, чем немедленное отступление в свои покои. Ее негодование улетучилось так скоро, что по пути она несколько раз вспоминала, каково это — чувствовать на себе легкое прикосновение Джейме через невесомую ткань. — Должно быть, вино сделало свое дело... Не принимайте его грубость близко к сердцу, кхалиси, — просил Джорах, когда она в очередной раз замялась. — Я пытаюсь вспомнить дорогу... — притворилась она, только теперь осознав, что рыцарь и кровные шли позади. — И перестаньте оправдывать его глупую надменность. К своим непростительным грехам он без сожалений добавляет новые, — холодно твердила она, не сумев при этом убедить ни себя, ни Мормонта. — Позвольте отрезать его ядовитый язык, — предложил Ракхаро лишь теперь, чтобы не опозорить свою кхалиси ни перед кем. Седеющий Агго не согласился. Выругавшись на дотракийском и скрестив руки на груди, он решительно посмотрел в пораженные глаза Дени. — Для этого слишком поздно. Предатель ничему не научится. Снести его голову... — Нет! — чересчур взволнованно прервала их предложения Дени. — Прошу, забудьте об этом... — Пока Вы сами не отдадите приказ, — тихо и пугающе добавил Джорах. Дени не смогла понять, было это просьбой или его решением сложившейся ситуации. Встревоженная такими словами, она продолжила свой путь молча и, только закрывшись от всего произошедшего за массивными дверьми, она смогла выдохнуть. — Кхалиси? — скромно и заботливо обратилась дотракийка. — Ах, Ирри, — простонала Дени и кинулась к ней, заключая в такие необходимые ей объятия. Дореа, оторвавшаяся от драконов, поднялась на ноги и переглянулась с Ирри, которую кхалиси застала врасплох. Но они быстро сообразили, в чем дело. — Мужчины... — выдохнула Дореа и тоже обняла Дейнерис. Вскоре кхалиси вернула самообладание и, проведя немного времени со своими детьми, обратилась к подругам с просьбой подготовить все для приема людей. Джорах и Ракхаро пришли, чтобы исполнять свой долг и беречь кхалиси от любых опасностей. — Если Ланнистер хочет не только выглядеть как королевский гвардеец, но и быть им, пусть приходит, — сказала она Агго, ставшему в дверях. Тот молча кивнул и, когда Дени вместе с драконами уже устроилась на тахте, обшитой синим бархатом, вернулся обратно вместе с Ланнистером. Теперь каждый занял свое место в их собственном театре: Агго строгим взглядом встречал гостей за дверьми, Дореа называла почтенных леди и лордов, Ирри принимала дары и подносила вино, Ракхаро же сидел по правую руку от кхалиси. Самым неспокойным здесь казался Мормонт, хмуро мелькавший перед узорчатыми окнами и смотревший то на цветущий сад, то на Джейме, что стоял на входе подобно истинному гвардейцу. На лице рыцаря нельзя было прочесть эмоций, чья правая рука лежала на рукояти меча, а глаза пристально смотрели на королеву. С каждым часом Дени становилось все более неуютно под этим непреклонным взглядом, и держать на лице гостеприимную и вежливую улыбку было все труднее. Пришедшие поражали своими историями и дарами, одинаковыми были лишь их сладкие речи, обращенные к матери драконов. Как и следовало ожидать, подарки были лишь формальной платой за возможность своими глазами увидеть драконов и женщину, вернувшую их в мир. Ни один из них не принес никаких обещаний или значимых даров, что и говорить о воинах или кораблях. Но люди, пришедшие поклониться от лица Чистокровных, преподнесли ей удивительную корону из переплетающихся меж собой золотых и платиновых языков пламени, украшенных россыпью аметистов и перетекавших в тончайшие драконьи крылья. Чистокровные управляли городом наравне с Тринадцатью и другими влиятельными гильдиями, а так же владели небольшой флотилией и командовали Гражданской Гвардией. Их дар показался ей добрым знаком, но посланцы вполне ясно дали понять, что на этом внимание Чистокровных к ее персоне заканчивается. Ирри подлила вино в кубок кхалиси, но Дрогон вдруг очнулся от полуденного дрема и зашипел, напугав дотракийку и вцепившись когтями в руку Дени, которой та опиралась на безупречный бархат. Успокоив его, Дени утолила жажду гранатовым вином и, немного встревожившись, посмотрела на корону. — За нее можно купить корабль, кхалиси, — отметил Джорах, от которого не скрылось переживание Дени. — Вы можете спросить у Джейме, что случилось, когда мой брат продал корону нашей матери. Хмурый старый медведь лишь кинул взгляд на Ланнистера и кивнул, не став просить о подробностях. — Где бы ни оказалась, я не буду королевой, что обменивает корону на золото. Тем не менее, с короной или без нее, она становилась королевой-попрошайкой, подобно Визерису. Дени запила эти горькие мысли вином и приказала пустить акробатов, пришедших к ней с коротким выступлением.