this thing called love.

новый тренд в тиктоке с поцелуем лучшего друга. такая простая идея, так легко набравшая популярность и активно распространенная, казалась чонвону легкой добычей для получения новых подписчиков и попадания в реки. тикток был одним из его любимых увлечений, что хисын никогда не одобрял, вздыхая и нарекая соц.сеть помойкой для дебилов. спорить с ним яну не хотелось, поэтому тот лишь отмалчивался, не втягивая друга в свои видео. пока для одного из них он не стал так чертовски необходим. привычная тихая музыка в комнате успокаивает бешеное сердцебиение парня, когда тот настраивается на самый глупый и отчаянный поступок в жизни. хисын сидит в телефоне, полулежа на огромных подушках и увлеченно что-то читая. тиканье часов лишь раззадоривает нервы чонвона, заставляя того теребить пальцы и глубоко дышать, стараясь скрыть свою нервозность от лучшего друга. изначально эта идея казалась ему такой элементарной, что в голове все выглядело максимально легко и просто, однако, сидя сейчас рядом со старшим и глядя на его чертовы губы, чонвон не мог перестать кусать свои собственные. он еще несколько раз упрекнул себя за эту задумку, прежде чем выдохнуть и поставить телефон на полку, заранее включив съемку видео и музыку. хисын лишь вопросительно поднял взгляд, но, не услышав ничего в ответ, продолжил сидеть в телефоне. младший же пододвинулся ближе, опираясь на локоть и глядя на ли сверху вниз. их взгляды пересеклись, и не было бы в этом ничего особенного, ведь они лучшие друзья и часто смотрят друг на друга, но сердце чонвона в этот момент готово было выпрыгнуть из груди. оставались считанные секунды до нужного момента в песне, когда такие ненужные сейчас мысли горой начали наваливаться на яна, заваливая вопросами о собственных чувствах, разбираться в которых не было в планах у парня. он всегда считал хисына своим лучшим другом. даже братом, как он сам его называл — близнецом, которому можно доверить что угодно и в чьих руках всегда можно было найти поддержку. так почему же сейчас, когда чонвон наклоняется к этому другу для чертова поцелуя, сердце так предательски дрожит, а дыхание прерывается? времени на мысли не остается и парень решает подумать обо всем потом, когда наконец наклоняется и плавно касается губами чужих. он ожидает злости, непонимания со стороны друга, поэтому сразу же отодвигается, испуганно глядя в глаза старшего, но тот моментально притягивает его обратно, втягивая чонвона в продолжительный поцелуй. они целуются медленно, мягко, растягивая удовольствие. хисын укладывает яна на диван, нависая сверху и целуя глубже, дрожащими пальцами хватаясь за талию друга. младший пальцы вплетает в волосы старшего, притягивая парня ближе к себе. поцелуй становится все более разгоряченным, жарким, оторваться друг от друга кажется невозможным, когда хи неожиданно переключается на шею яна, покусывая ее и оставляя яркие засосы расцветать на светлой коже. мысли путаются, чонвон пытается осознать, в какой момент его дружеская любовь к старшему стала совсем не дружеской. в какой момент идея поцеловать лучшего друга для дурацкого тиктока стала не идеей, а признанием собственных чувств самому себе и друг другу. мыслей так много, вопросов еще больше, но все они исчезают с прикосновением чужих губ к уху. хисын прикусывает мочку зубами, сразу же зализывая ее, и чонвон издает какой-то сиплый стон, слегка выгибая спину. перед глазами словно белая пелена, ян снова утягивает друга в поцелуй, увлеченно меняясь с ним местами и уверенно усаживаясь на его живот. губы находят губы, пальцы переплетаются в крепком замке, скрепляя далеко не дружеские чувства, языки сплетаются в каком-то глупом танце, нежно переплетаясь и заставляя младшего жмуриться от количества трепещущих в животе бабочек. поцелуй становится все раскрепощеннее, когда ли неожиданно отодвигается, глядя затуманенным взглядом на парня сверху. — если мы продолжим, я не смогу остановиться. — шепчет он, откинувшись на подушку и крепче сжав руки на талии яна. — извини. — шепчет тот в ответ, укладываясь на старшего сверху и крепко обнимая его обеими руками. сердца сликшом громко и сильно колотятся для такой тишины и всё это кажется слишком невообразимым для них обоих. и пускай в этой комнате уже не горит свет, чувства сгорать будут раз за разом в омуте.