***
К маю Ибо начал сниматься в новом продюсерском шоу в свои выходные дни. Тем временем Сяо Чжань сумел проковылять только один эпизод в качестве лидера группы благодаря обильным танцевальным тренировкам от Ибо в перерывах между дублями. Даже вдали от всего этого, когда Сяо Чжань участвует в фотосессиях или снимается в рекламных роликах, кажется, будто о шоу на выживание могут говорить все. Поэтому неудивительно, что другие актёры продолжают смотреть во время укладки и макияжа клипы в салоне, единственном месте на всей этой богом забытой съёмочной площадке, где действительно есть хороший интернет. Сейчас только семь, а они должны сегодня что-то снимать в лесу; Ибо ещё нет, поскольку его съёмочное время будет позже, везучая сволочь. Сяо Чжань выныривает из лёгкой дремоты, возвращаясь к Цзи Ли и Юй Биню, бормочущими над телефоном последнего и деля наушники во время просмотра видео. — Вы только посмотрите, как он общается с девушками, — говорит Юй Бинь с привычной непринуждённостью человека, который уже неделями излагает эту теорию. — Он явно девственник. Цзи Ли цокает языком: — Хорошо, но что насчёт этого? Сяо Чжань поворачивается и наклоняет голову, чтобы посмотреть на экран телефона Юй Биня, где высвечивается видео с какой-то вечеринки. С его ракурса всё выглядит расплывчато, но ему кажется, что он видит неистовое вращение. — Думаешь, тот, кто так танцует, никогда ни с кем не спал? — Это выступление, — пренебрежительно говорит Юй Бинь. — Это не считается. — Привет, Ван-лаоши, — весело говорит Сяо Чжань, делая вид, что машет рукой в сторону двери, и смеется, когда Цзи Ли чуть не роняет телефон Юй Биня, который дуется на Чжаня. — Так подло, Сяо-лаоши. Сяо Чжань посылает ему знак мира и потягивается, когда гримёры, столпившиеся вокруг него, перестают нападать с кистями. — Вы очень одержимы этим, — замечает он. — Не более одержимы, чем тем, когда же Сюань Лу-цзе и Юйчень, наконец, начнут целоваться, — возражает Юй Бинь, поэтому теперь Сяо Чжань считает это правдой. Он видел, как они смотрят друг на друга, когда камеры не работают; сексуальное напряжение можно разрезать ножом. — Кстати, ты хочешь участвовать в пари? — Ставлю сто юаней на двенадцатое июня, — говорит он, наугад выбирая дату, и снова закрывает глаза, пока Юй Бинь переключается на другое видео в своем телефоне. Один из парикмахеров начинает зачесывать волосы назад, и Сяо Чжань погружается в ощущение пальцев, царапающих его кожу головы. — Говорю тебе, он так неловок с этими стажёрами, — слышит он голос Юй Биня сквозь шелест париков. — Как будто ты бы не был, — замечает Цзи Ли, отчего Сяо Чжань тихо смеется. — Если ты так сильно хочешь знать правду, ты всегда можешь просто спросить его, — предлагает Сяо Чжань, сползая ещё ниже в своем кресле. — Спросит кто и что? — раздаётся низкий сухой голос. Когда Сяо Чжань открывает глаза, Ибо смотрит на него сверху вниз, стоя рядом с парикмахером и скрещивая руки на груди. Он всё ещё одет в свою уличную одежду: большую футболку с логотипом и баскетбольные шорты. С этого ракурса Сяо Чжань видит пару крошечных прыщиков на нижней стороне подбородка Ибо. Сяо Чжань усмехается, когда слышит, как телефон Юй Биня на этот раз действительно грохается на землю. — Юй Бинь, кажется, думает, что ты девственник, — беспечно говорит он. Дело в том, что съёмка «Неукротимого» обширнее, чем некоторые другие постановки, в которых участвовал Сяо Чжань, но она всё ещё очень сдержанна. Безудержные спекуляции в конечном итоге должны были вернуться к Ибо. Таким образом, рассуждает Сяо Чжань, вопрос может быть решён раз и навсегда, и они могут перейти к любому пикантному куску развлекательных сплетен, которые всплывут в следующем новостном цикле. — Наверное, что-то о том, что тебе неловко с девушками? — Сяо Чжань продолжает, пожимая плечами. — Для меня это не имеет особого значения, но я не сомневаюсь, что некоторые люди поставили деньги на твой ответ, так что отвечай с умом. К его чести, Ибо не нервничает и не злится. Он поднимает брови, глядя на Юй Биня, который дерзко улыбается ему, и долго размышляет. Затем совершенно невозмутимо говорит: — Я не девственник. Мне просто неловко с девушками, потому что я гей. На мгновение вокруг них становится так тихо: Сяо Чжань почти уверен, что сможет услышать, как упадёт булавка. Юй Бинь разинул рот, как рыба; глаза Цзи Ли стали круглыми, словно блюдца. Стилисты и визажисты продолжают делать своё дело, потому что они профессионалы или что-то в этом роде. Сердце Сяо Чжаня, кажется, останавливается в горле на один удар, два, а на третий весь ад вырывается наружу, когда выражение лица Ибо превращается в дерьмовую ухмылку. — Срань господня, — говорит Юй Бинь, вскакивая, чтобы вцепиться в плечо Ибо и трясти его, как тряпичную куклу. — Ты, засранец, я только что проиграл сразу тысячу юаней. — Секунду назад ты выглядел таким идиотом, — хихикает Ибо, толкая Юй Биня локтем в бок. Он плюхается на сиденье слева от Сяо Чжаня, слишком довольный собой. — Хорошая шутка, правда? — театрально шепчет он, ухмыляясь Сяо Чжаню. — Верно, — отвечает тот. Его кровь становится горячей, потом холодной, а потом снова горячей. — Хорошая шутка.***
Сяо Чжань давно смирился со своей ориентацией. Ещё до того, как он решил сменить карьеру после колледжа, он довольствовался волной весёлой двусмысленности, позволяя людям думать то, что они хотят. Работать в индустрии развлечений означает, что ему приходится быть более осмотрительным во всех сферах своей жизни. Любовь к мужчинам — это не то, что он ужасно хочет рекламировать, но, с другой стороны, он также не встречается ни с мужчинами, ни с женщинами. Слухи того не стоят. Он работал со множеством великолепных людей за последние два года, и было довольно просто приучить его мысли к строгой эстетической оценке. В каком-то смысле это всё равно что смотреть на очень красивую картину: праздник для глаз, никаких прикосновений. С Ибо это было сложнее хотя бы потому, что он так глубоко втёрся в жизнь Сяо Чжаня с тех пор, как начались съёмки. После периода застенчивости Ибо показал свое истинное лицо; кажется, не проходит и дня без нескольких зажигательных раундов драк и тычков, войн комплиментами и слишком большого количества смеха. Когда тебе приходится находиться рядом с кем-то в течение нескольких недель, трудно не полюбить его. В любом случае это делает легкомыслие Ибо ещё более разочаровывающим. Не то чтобы Сяо Чжань действительно надеялся, что между ними что-то произойдет, но он, по крайней мере, не думал, что Ибо будет отпускать гейские шуточки. Чжань пытается вести себя нормально в течение следующих нескольких дней съёмок, но невозможно сдерживать вспыхивающее раздражение от разговора, столь свежего в его памяти. У них совместные вечерние съёмки до конца недели, и в итоге им приходится делать на несколько дублей больше, чем обычно, из-за нестабильной химии между ними. Ибо всю субботнюю ночь кричит на него с одной из крыш, а Сяо Чжань даже не пытается выдавить улыбку. — Просто не обращай на него внимания, — говорит он одной из движущихся камер, морщась. Ибо наконец вспоминает об этом, когда они возвращаются в отель с первыми лучами рассвета, измученные от семи часов непрерывной съёмки. Он втискивается в дверной проём двери ванной, пока Чжань чистит зубы. — Ты злишься на меня? — прямо спрашивает он, и единственным признаком того, что он нервничает, являются пальцы, теребящие подол его рубашки. Сяо Чжань вздыхает, слишком уставший, чтобы притворяться. Несмотря ни на что, он находит минутку, чтобы восхититься храбростью Ибо; если бы это был Чжань, он, вероятно, жил бы с неловкостью до самой могилы. — Ничего такого, — говорит он, сплевывая в раковину. — Я переживу это. Он всегда так делает. Но Ибо так просто не сдаётся. Иногда он как собака с костью: слишком упрямый, чтобы отпустить. — Это из-за того случая с Юй Бинем и Цзи Ли в начале недели? — давит Ибо. Проницательный ублюдок. — Может быть, — допускает Чжань. Он снова скребёт зубы настолько сильно, что дёсны немного кровоточат. Когда он снова плюет в раковину, она розовеет. — Но почему? Вспышка раздражения поднимается в горле Сяо Чжаня. Он снова проглатывает её, ополаскивает рот водой, проводит зубной щёткой под краном. Пытается понять, как лучше всего объяснить это, не взорвавшись полностью. — Просто надоедает, — осторожно говорит Сяо Чжань, глядя на щетину, — слышать одни и те же старые шутки. Быть геем — это нормально, понимаешь? В этом нет ничего особенно смешного. — он вытирает руку о полотенце рядом с чашкой, напрягая плечи. — В любом случае, как я уже сказал, я переживу это. Ибо смотрит на него, когда Сяо Чжань поворачивается к двери. Он выглядит немного ошеломленным, но когда Сяо Чжань пытается протиснуться мимо него, он преграждает ему путь. — Пойдем, поспим немного, — говорит Сяо Чжань. — Нет, — качает головой Ибо. — То есть да, но я просто… Прости, — он говорит так серьёзно, что Сяо Чжань чувствует, как собственное сердце тает, чёрт возьми. — Имею в виду, было смешно, потому что это заткнуло Юй Биня, — продолжает Ибо, нахмурив брови, — но еще это было правдой. Сяо Чжань моргает. Он не уверен, правильно ли расслышал; мозг в двух секундах от того, чтобы бросить его. — А? Ибо выпрямляется, как будто что-то решил. — Я не хочу, чтобы ты думал, что я пытался быть гомофобом, — медленно произносит он, сверкая глазами. — Вообще-то я гей, но им это знать необязательно. Пусть думают, что хотят, — он изучает лицо Сяо Чжаня, вздергивая подбородок; уголок его рта приподнимается: — Но я хотел, чтобы ты знал. Я девственник и гей. Двойной удар. — О, — неуверенно произносит Сяо Чжань, пытаясь осмыслить эту информацию. — Ладно, — это не кажется нормальным ответом, поэтому он беспомощно добавляет: — Ибо, тебе нужно следить за тем, кому говоришь такие вещи. Нельзя доверять всем. — Но тебе я могу доверять, верно, Чжань-гэ? — говорит Ибо, а Сяо Чжань чувствует, что задыхается, улыбка Ибо и его близость разрушают его дыхательную систему. Иисус Христос. — Да, — отвечает Сяо Чжань, сглатывая. Глаза Ибо опускаются на его… шею. Наверняка он смотрит на его шею. И, возможно, это потому, что отсутствие самосохранения у Сяо Чжаня всегда вспыхивает в самые неподходящие моменты, или, может быть, он хочет уравнять счёт, выдать какой-то собственный секрет. Может быть, он просто чувствует себя уязвимым и чертовски устал прятаться. Какой бы ни была причина, следующее, что вылетает из его уст: — Я тоже, если честно. Голова Ибо резко поднимается, когда он снова встречает взгляд Сяо Чжаня. — Что? — Или, ну, — поправляет Сяо Чжань, пожимая плечами, — мне нравятся парни и девушки, — он поднимает три мрачных пальца в стиле Вэй Усяня. — Для меня нет разницы, — приятно сказать это вслух, будто с его спины свалился огромный груз. — Ничего особенного. Но иногда я становлюсь немного чувствительным, — он посылает Ибо лёгкую улыбку, облегчение просачивается через его грудь, что ему больше не нужно злиться, что они могут вернуться к тому, как всё было, возобновить лёгкие драки и подшучивания. — Прости, что вёл себя как придурок вместо того, чтобы поговорить с тобой об этом. Я постараюсь больше не повторять этой ошибки, — Ибо всё ещё смотрит на него, взволнованный, и Сяо Чжань протягивает руку, мягко подталкивая его к раковине. — Почисти зубы и ложись спать, малыш. У нас впереди ещё одна долгая ночь съёмок.***
Проблема, которую Сяо Чжань не учёл (но действительно, действительно должен был), заключается в том, что всё неизбежно меняется после того, как вы рассказываете кому-то один из своих самых сокровенных секретов. Приятно не чувствовать себя неопределенно раздраженным всё время после недели холодного отношения к Ибо, но эстетическая оценка, похоже, больше не мешает теперь, когда Сяо Чжань знает то, что знает. Не помогает и то, что эти откровения совпадают со множеством сцен, в которых Сяо Чжань, во-первых, лежит на коленях Ибо; во-вторых, растянулся на нём сверху; в-третьих, его несут на спине. — Не могли бы вы вести себя немного более интимно, ребята? — зовёт режиссер Чен с другой стороны звуковой сцены в середине июня, когда они вдвоём покачиваются в шаткой лодке, а Юй Бинь наблюдает с другого конца. Сяо Чжань вынужден прикрыть лицо руками, чтобы скрыть свой румянец от камер. Ибо смеется над ним — а как же иначе? — и услужливо раздвигает ноги шире. Былое ворчание Юй Биня также приобретает другое качество теперь, когда Сяо Чжань знает, что это на самом деле правда. Это невероятно глупо, но Сяо Чжань не может перестать думать о том, что никто никогда не касался Ибо так. Ибо всегда движется по миру с такой элегантностью. «Кто-то, — думает Чжань, слишком задумчивый для собственного же блага, — будет очень удачлив в будущем». Ибо, похоже, решил, что Сяо Чжань своего рода личный секс-гуру, сыпля соль на рану: — У тебя был секс с парнями? — прямо спрашивает он однажды вечером, когда они вместе прорабатывают сценарии следующего дня. Сяо Чжань бросает на него уничтожающий взгляд. Это ни капли не работает. — Не то чтобы недавно, но да, — говорит он, надеясь, что на этом всё закончится. Не повезло. — Когда? — спрашивает Ибо, откидываясь на подлокотник и широко раскрыв глаза от любопытства. — На что это было похоже? Сяо Чжань кладет свой сценарий на кофейный столик и страдальчески вздыхает. — Несколько раз в университете, — говорит он нарочито неопределенно. — Это было хорошо. — Просто хорошо? — морщит нос Ибо. — А ты ожидал большего? — спрашивает Сяо Чжань, выгибая брови, и ухмыляется, когда Ибо надувает губы. — Ладно, ладно, — он барабанит пальцами по колену, думая об этом. — Дрочить, очевидно, проще всего. Оближи ладонь и вперёд. Минет нужно практиковать, чтобы получалось хорошо, но оно того стоит. Анальный секс — это довольно беспорядочно, приходится много готовиться, а иногда людям это просто не нравится, и это нормально, — в последний раз Сяо Чжань занимался проникающим сексом с другом коллеги, когда он ещё работал в дизайнерской компании своего профессора. Они оба были навеселе после того, как всю ночь ходили по клубам, что сделало другого парня — его звали Хаосин, если Чжань правильно помнит, — очень податливым. — Но если всё нормально, то это действительно хорошо. — Круто, — говорит Ибо надломленным голосом. Он прикусывает нижнюю губу, ресницы трепещут, когда он моргает. Сяо Чжань безжалостно убивает растущую в его голове мысль о том, что, может быть, Ибо захочет его. То, что два человека любят парней, не означает, что они должны привлекать друг друга. Это такое грёбаное клише. Но даже если и так, это была бы ужасная идея. У Ибо вся карьера впереди, весь мир у его ног. Сяо Чжань не собирается разрушать чью-либо жизнь.***
Он продолжает думать, что режим ожидания может сломаться, когда он вернётся в Пекин, делая другую работу, что расстояние ослабит напряжение в его груди, когда Ибо рядом, но это почему-то только ухудшает всё. Вместо этого Ибо посылает ему вопросы и мемы через вичат. Видеть «ты был в гей-клубе» и «как мне сказать, что парень пристаёт ко мне» в абсолютно чёрном тексте каждый раз, когда Сяо Чжань прокручивает историю их чата, кажется, выбивает несколько лет из его жизни. — Кто ещё знает о тебе? — спрашивает однажды Ибо по телефону, в середине разговора о расписании. Час поздний, и Сяо Чжань слышит характерное жужжание включённого на минимальную громкость телевизора в гостиничном номере Ибо в Чанша. Сяо Чжань не оказывает Ибо медвежью услугу, делая вид, что неправильно понял. — Старые школьные друзья, — говорит он, — и некоторые из коллег по группе, — вспоминает шутки Чуюэ, которые тот подкидывал каждый раз, когда они были на развлекательном шоу с симпатичным оператором. — Мои родители, — добавляет он. Мама постоянно присылает ему фотографии подходящих молодых холостяков и холостячек из Чунцина и делает обходные заявления о том, что Орешек может счесть ситуацию отсутствия отца более терпимой, если Сяо Чжань найдет для нее второго родителя. — Что насчёт тебя? — На самом деле я и не пытаюсь это скрывать, — деловито говорит Ибо, настолько пресыщенно, что Чжань немного завидует. Он бы хотел быть таким же смелым. — Просто в разговорах об этом как-то не принято говорить. — Это изменится, когда ты станешь старше, — мрачно говорит Сяо Чжань, — и всё, что твои тётушки хотят знать, это то, когда ты уже женишься. — Я даже юридически пока не могу этого сделать, — ухмыляется Ибо. — Перестань напоминать мне, как ты молод, — ворчит Сяо Чжань. Ибо всё ещё ухмыляется по-идиотски, когда бросает трубку.***
Одна из самых больших проблем, связанных с попытками не быть слишком озабоченными известными людьми, заключается в том, что их лицо, как правило, расклеено повсюду, куда бы вы ни пошли. Вездесущность рекламы L'Oreal и Abercrombie от Ибо преследует Сяо Чжаня, как призрак. В наши дни каждый раз, когда он открывает вэйбо, ему кажется, что есть какой-то недавно выпущенный клип, где Ибо ведет себя как парень нации, пытаясь разбудить вас, или заставить вас купить косметику, или продавать случайные йогуртовые напитки. Затем Сяо Чжань открывает их личные сообщения, видит новые фотографии с последней фотосессии Ибо и хочет бросить свой телефон в стену. Было бы невыносимо, если бы Ибо не выглядел так хорошо (это всё ещё довольно невыносимо). Ближе к концу июня выходит в эфир последний эпизод Produce 101. Сяо Чжань наблюдает за ним на обратном пути в Гуйян. Он вспоминает, как Ибо пытался научить его последнему танцу, смеясь, когда его руки двигали бедра Сяо Чжаня в нужном направлении, и смиряется с тем, что ещё два месяца будет так. Единственное, что он может сделать, это продолжать. Как будто эмоциональное состояние Сяо Чжаня не могло стать более печальным, постоянные новости Юй Биня о ставке «Сюань Лу/Юйчень» никогда не переставали напоминать Сяо Чжаню о его собственной ситуации. Двенадцатое июня давно пришло и уже ушло, так что это сотня юаней на ветер, но есть ещё меньшая серия дополнительных ставок на то, кто сделает первый ход, произойдет ли это на съёмочной площадке или вне её, и целая куча дополнительных ставок, и Сяо Чжань понятия не имеет, как они собираются это проверить. Это довольно сложная система, которую Юй Бинь отслеживает на своём телефоне. В другой жизни он был бы букмекером-убийцей. Сяо Чжань не удивился бы, если он действительно был бы им и в этой жизни, но он предпочёл бы не спрашивать ради правдоподобного отрицания. Каждый раз, когда Юй Бинь поднимает напряженный взгляд или кидает многозначительные фразы, чтобы подмешать масла в огонь, Сяо Чжань думает о том, как Ибо иногда смотрит на него, думая, что он не замечает; как он пристаёт к нему, требуя внимания, и как Чжань бессилен сопротивляться. Это сводит Сяо Чжаня с ума, и на самом деле некому даже пожаловаться, не раскрывая слишком много. Единственный человек, который, возможно, поймёт, — это сам Ибо, и об этом, конечно же, не может быть и речи. Сегодня они снимают один из эпизодов в лесу, и палящее июльское солнце пало на них сверху. Юй Бинь толкает Сяо Чжаня локтем в промежутке между сценами, указывая сквозь деревья. Сюань Лу технически даже не нужно присутствовать на съёмочной площадке, но она всё равно здесь, одетая в уличную одежду, с волосами, собранными в два пучка, тусуется с женщинами-операторами и дизайнерами. Пока они смотрят, она наклоняется и принимается возиться с париком Чжочэна. Юйчень бредёт к ним, пока команда готовится к следующему дублю. Сюань Лу улыбается ему, он что-то говорит, а она смеется и хлопает его по руке. Чжань не может не вспомнить, как Ибо сделал то же самое сегодня утром, прищурив глаза и сверкая зубами, и ему хочется пнуть себя. — Разве у нас не должно быть более важных дел, чем криповый шпионаж за нашими коллегами? — спрашивает он Юй Биня. — Не будь смешным, — говорит Юй Бинь, делая жадно заметки на своем телефоне. — Я всё ещё пытаюсь отыграть потерянную тысячу юаней. И кроме того, это самое интересное, что происходит на съёмочной площадке. Когда Сяо Чжань поворачивается и ловит взгляд Ибо с другой стороны поляны, тот дерзко подмигивает. Чёрт бы его побрал. «Юй Бинь, дружище, ты и половины не знаешь», — в отчаянии думает Сяо Чжань. В этот момент он почти хочет, чтобы Сюань Лу и Юйчень уже покончили с этим, хотя бы для того, чтобы восстановить какой-то уровень здравомыслия в его повседневной жизни. — С такими друзьями, — размышляет он вслух, — кому нужны враги?***
Позже тем же вечером, когда они все собрались в угловой комнате Цзи Ли, поглощая полуночный рамён и увлажняясь как сумасшедшие, чтобы не вздуться на следующее утро, Ибо плюхается на подлокотник кресла, в котором свернулся Сяо Чжань. Он только что принял душ, волосы влажные, кожа блестит. Сяо Чжань старается не замечать жара своего тела и приятного лимонного запаха гостиничного шампуня. После минуты дружеского молчания, во время которого Чжочэн выигрывает любую телефонную игру, в которую они вовлечены, и чуть не падает с кровати, аплодируя, Ибо толкает Сяо Чжаня в плечо и спрашивает: — О чём вы с Юй Бинем говорили сегодня на съёмочной площадке? — он крутит одноразовые палочки в суповой чашке. — Ты выглядел так, как будто тебе было весело. Сяо Чжань морщится. — Ты хочешь сказать, что ещё не слышал о пари? Я завидую тебе, — Ибо застывает рядом с ним, и Сяо Чжань качает головой. — На этот раз ты тут ни при чём. Это совсем другое дело. — О? — Ибо захватывает немного лапши и задумчиво жует. — Шицзе и Юйчень, — говорит он, откидывая голову на спинку стула и глядя в потолок. — Когда один из них собирается сделать шаг. Очевидно, жизнь должна подражать искусству. Ибо тихо фыркает. — Ты не думаешь, что между ними что-то есть? — То, что два человека играют в любовников на экране, ещё не значит, что они любовники, — говорит Сяо Чжань, и еда внезапно становится тяжелой в его желудке. — Это называется актёрской игрой не просто так, — он старательно не думает об исходном материале этой драмы, о первоначальных отношениях между двумя главными героями, обо всех сценах, которые им пришлось снимать за последние три месяца. Он не думает о родственных душах или о том, как они вместе спускаются по доске в темноту, или о том, как грани характера Ибо иногда кровоточат, даже когда они не на съёмочной площадке. — Да, но Анджелина Джоли и Брэд Питт, — говорит Ибо. Его тон звучит игриво, но когда Сяо Чжань снова смотрит на него, выражение его лица становится серьёзным. — Это исключение, а не правило, — издает смешок Сяо Чжань. — Может быть, — говорит Ибо, пристально глядя на него, и у Сяо Чжаня пересыхает во рту. Он больше не думает, что они говорят о Сюань Лу и Юйчене. — Это плохая идея, — говорит он, но это звучит глухо даже в его собственных ушах. Возможно, если он будет повторять достаточно часто, он начнёт верить в это. — А что люди должны делать, когда проект закончится? — Выяснить это? — отвечает Ибо, наклоняя голову. — Как и все остальные. — Отношения не так просты, малыш, — говорит Сяо Чжань нежно, но твёрдо, прихлебывая остатки тёплого рамена. — Когда-нибудь ты научишься, — он подавляет чувство недовольства в груди, когда внимательный взгляд Ибо затуманивается. Это для его же блага.***
Всё приходит в голову за неделю до дня рождения Ибо, в конце съёмок в Гуйяне. Они будут видеться в Хэндяне большую часть августа, но до этого Ибо должен лететь в Чанша на Day Day Up, а у Сяо Чжаня есть свои обязанности насчёт записи. В своё последнее утро на съёмочной площадке они отправляются в двухчасовую поездку на автобусе, а затем идут пешком сорок минут в дикую местность, чтобы снять одну из финальных сцен дорамы. Несмотря на жару, это прекрасный день, небо великолепное, вздымающееся голубым, трава зеленее, чем Сяо Чжань когда-либо видел. В середине съёмок один из их дронов-камер врезается в склон горы; в то время как некоторые из их команды отвлекаются, чтобы попытаться спасти его, Сяо Чжань падает обратно на холм рядом с Яблочком, подложив руки под голову. Ибо садится рядом с ним, скрестив ноги и ковыряя пальцами траву. — Жаль, что я не могу жить здесь, — говорит Сяо Чжань, закрывая глаза от солнца. — Отсутствие качественного доступа в интернет убьёт тебя, — замечает Ибо, и Сяо Чжань протягивает руку, не глядя, чтобы ударить его по колену. — Ты знаешь, что я имею в виду, — говорит он. Здесь мирно. Он мог бы жить в коттедже, позволить Орешку бродить по холмам, когда ей заблагорассудится, и рисовать весь день. Сейчас у Сяо Чжаня не такая жизнь, но, может быть, в каком-нибудь туманном, далеком будущем он сможет ретироваться в деревню. — Это хорошо, — бормочет Ибо. Когда Сяо Чжань снова открывает глаза, Ибо опирается на свои руки, лицо тоже обращено к солнцу, толстая мышца на его шее выделяется, когда он откидывает голову назад. Сяо Чжань хочет припасть губами, хочет всосать трепещущий пульс Ибо. Он держит себя в руках. Потом, когда они возвращаются в город, все актёры, которые всё ещё здесь, приглашают съёмочную группу на ужин в семейный ресторан, расположенный по дороге от их отеля. Сяо Чжань определенно переедает, набиваясь лапшой, жареным рисом и маринованными овощами, но это хорошее время, особенно после того, как директор Чен решает заказать несколько раундов байцзю. Ибо морщится и кашляет после того, как выпивает шот, хлопает Сяо Чжаня по плечу, когда тот начинает смеяться над ним. — На следующей неделе, когда тебе исполнится двадцать один, будет ещё больше, — обещает Юй Бинь с по-настоящему взволнованным выражением лица и поворачивается, чтобы предложить чашку и Чжочэну. Сяо Чжань вливает свою собственную стопку, что ожогом шипит в его горле, а затем ещё две, прежде чем они все ковыляют обратно в отель. Он в приподнятом настроении, когда они возвращаются в свою комнату; наверное, ему следует упаковать своё барахло, но для этого будет время завтра утром. Можно только надеяться, что у него не слишком сильное похмелье. Ибо плюхается на живот в постели, розовощёкий, с тёмными глазами, подперев подбородок рукой. — Так что ты мне подаришь на день рождения, Чжань-гэ? — спрашивает он, болтая ногами за спиной. — А кто сказал, что я тебе что-нибудь принесу? — говорит он, и ему не хватает координации, чтобы увернуться от подушки, которую бросает в него Ибо. На самом деле Сяо Чжань заказал новый мотоциклетный шлем для Ибо несколько недель назад, но сейчас невозможно взглянуть на него и сказать это. — Тебе просто придется подождать и посмотреть. — Хм, — говорит Ибо, склонив голову набок и улыбаясь. — А если у меня будет целый список желаний? — Дети в наши дни такие жадные. — Сяо Чжань опускается на свою кровать, свесив ноги с края матраса, и упирается руками в колени. — Я наложил вето на любой тип моторизованного транспорта, но давай послушаем. Ибо просто смотрит на него с минуту, тусклый свет прикроватной лампы отбрасывает тени на его лицо. Затем он говорит слишком быстро: — Значит, я ни с кем раньше не спал, — и такое ощущение, что из комнаты высосали весь воздух. Сяо Чжань точно знает, к чему это приведет, и было глупо этого не ожидать. Он открывает рот, но Ибо почти яростно трясёт головой, а на его лице пробегает решительность. — Дай мне закончить. Пожалуйста. Сяо Чжань закрывает рот. По крайней мере, Ибо этого заслуживает. — Не то чтобы я не интересовался этим раньше, — продолжает он, обводя взглядом пол, край кровати, дальнюю стену. — Просто у меня были другие дела, более срочные. Легче сосредоточиться на работе, танцах, мотоциклах и видеоиграх, чем на других людях. Я мог бы просто посмотреть порно и подрочить. Никаких излишеств, никакой суеты, — он слегка смеётся, качая головой, и его глаза широко раскрыты и простодушны, когда он снова встречает взгляд Сяо Чжаня. — А потом я встретил тебя, а ты был интересным, крутым, красивым и добрым, и ты рассказал мне все эти вещи о себе, не прося ничего взамен. Тебе было всё равно, что у меня нет никакого опыта. Ты не спросил почему. Ты просто принял это. Тяжесть взгляда Ибо теперь давит ему на грудь, как наковальня. — Нет, — говорит Сяо Чжань, и ему приходится откашляться. — Ты никогда не должен чувствовать себя обязанным объясняться со мной или с кем-то ещё. Это нормально — ждать, если ты не готов. Если ты хочешь… чтобы это было чем-то особенным. — Ты меня не слышишь, — говорит Ибо, а потом скатывается с кровати и сокращает расстояние между ними. Трудно смотреть на него, когда он такой извилистый скользит на колени Сяо Чжаня, как будто он был создан для того, чтобы сидеть там. — Я готов. Я хочу, чтобы это был ты. Сяо Чжань тяжело сглатывает, закрывает глаза, чтобы собраться. Весь мир, кажется, вращается, когда он снова открывает их; Ибо прижимается так близко, что Чжаню приходится вытягивать шею, чтобы увидеть его лицо. Мощные руки Ибо зарылись в его волосы, обхватили щеки, большие пальцы коснулись мягких мочек ушей Сяо Чжаня. — Я не хочу, чтобы ты торопился, — говорит Сяо Чжань. Более правдиво он добавляет, но уже тише: — Я не хочу портить тебе жизнь. Он ждёт, что Ибо скажет что-нибудь о том, что Чжань не должен быть таким драматичным, что одна ночь ничего не испортит. — Испорти мне жизнь, если хочешь, — говорит вместо этого Ибо так серьёзно, что Сяо Чжань на секунду перестает дышать. — Мне без разницы. — Может, разница должна быть. — Я не ребёнок, Сяо-лаоши, — говорит Ибо, просто констатируя факт. — Ты не должен обращаться со мной в детских перчатках. Я знаю, чего хочу, — он качается ещё ближе, чёлка падает ему на глаза. — Я хочу, чтобы ты трахнул меня. Я хочу тебя. Что-то в груди Сяо Чжаня распахивается настежь, прилив тепла наполняет пространство. По какой-то причине единственное, о чём сейчас может думать Сяо Чжань, — это то, что Ибо каждое утро безнаказанно пьёт зеленый чай, дерзость молодости. Это всё ещё ужасная идея, но Ибо провёл все лето, разрушая всю защиту Чжаня. — Это большая ответственность, — с трудом выговаривает он сквозь рёв в ушах. Губы Ибо растягиваются в ухмылке. — Я могу взять ответственность на себя, — отвечает он, вскидывая голову. Он усаживается ближе на коленях Сяо Чжаня, вращая бёдрами, и Чжань задыхается. — Ты просто должен сказать «да». — Хорошо, — говорит Сяо Чжань, прежде чем он успевает остановиться, и судя по тому, как всё лицо Ибо загорается, он будет жить за счёт этого до конца недели. Ибо наклоняет голову и приближает их рты друг к другу, ощущая вкус соли и ликёра, небрежно, но настойчиво. Сяо Чжань вытягивается, прижимаясь губами к чужим, руками обнимает его за талию под рубашкой. Он изо всех сил старается вложить в поцелуй трёхмесячное желание, язык скользит мимо зубов Ибо и сворачивается, пальцы впиваются в чужую кожу. Когда они отрываются, Ибо выглядит ошеломленным, красным и задыхающимся, что, как уверен Чжань, означает, что он преуспел. — Но не сейчас, — говорит Сяо Чжань, и Ибо награждает его таким удрученным взглядом, что он смеётся, наклоняясь и касаясь губами гладкой шеи Ибо, чтобы успокоить его. — Слушай, у меня сегодня нет нужных вещей. На следующей неделе, хорошо? На твой день рождения. — Я надеру тебе задницу, если ты откажешься, — упрямо бормочет Ибо. — В этом я не сомневаюсь, — торжественно произносит Сяо Чжань и принимает следующий поцелуй.***
Он рассматривает возможность отказа всего один раз за два дня до того, как ему придётся лететь обратно в Хэндянь, в то время как крадется в режиме инкогнито в сумке Watsons в квартале от его квартиры. Это скорее просто из-за смущения, чем из-за чего-либо ещё. Сяо Чжань снова чувствует себя первокурсником в колледже, украдкой покупающим смазку и презервативы в аптеке напротив дизайнерского здания CTBU. Возможно, было бы разумнее доставить вещи прямо к нему домой, но когда он подумал об этом, было уже слишком поздно. Вместо этого он находится здесь лично, сгорбившись в проходе между стеллажами противозачаточных средств, низко опустив на глаза панаму и надежно натянув на лицо маску. За стойкой незаинтересованный кассир глотает жевательную резинку. Она, не моргая, разглядывает два флакона смазки и коробку презервативов; наверное, она видела намного более странные вещи. Сумка Watsons живёт на дне ручного багажа Сяо Чжаня в течение двух дней, уютно устроившись рядом с маленьким мешочком обычных туалетных принадлежностей Сяо Чжаня. Предвкушение ощущается ещё хуже, чем всё, что было до него: каждый раз, когда его телефон гудит с новым сообщением от Ибо, каким бы безобидным оно ни было, позвоночник Сяо Чжаня, кажется, покалывает. Менее безобидные сообщения включают в себя несколько вызывающих воспоминания зеркальных селфи, которые Ибо делает в своей ванной комнате отеля в Чанше, и горячую просьбу научить его тому, как растягивать себя пальцами. «Всему своё время, юный падаван», — отвечает Сяо Чжань. Он умудряется держать лицо на удивление невозмутимым, но вечером, вернувшись домой, ему всё же приходится принять холодный душ.***
Они проводят ночь перед днем рождения Ибо на съёмочной площадке, поют песни и едят торт в своём белом студенческом одеянии, Чжань гоняется за Ибо с гусеницей и выкрикивает поздравления. В ночь на день рождения Ибо они съедают ещё больше торта на вечеринке, которую его сотрудники и команда помогают устроить в отеле. Сяо Чжань дарит Ибо мотоциклетный шлем, который прячется за множеством статуэток, наборов лего и прочей атрибутики, связанной с мотоциклом. Сяо Чжань пытается придумать незаметный способ для них обоих уйти с вечеринки, когда весь ад, кажется, вырвался на свободу в другой стороне комнаты. Сюань Лу, видимо, наконец-то схватила Юйченя за воротник рубашки рядом с длинным десертным столом и засосала. Юй Бинь яростно листает свой телефон, а несколько их друзей размахивают купюрами, как будто они в стрип-клубе. Было бы смешно, если бы Сяо Чжань не чувствовал себя таким напряжённым проводом, всё тело искрилось от ожидания. Как по команде, у локтя Чжаня появляется Ибо, уголки его рта приподнимаются. — Пошли, — бормочет Сяо Чжань. Они торопливо уходят оттуда, и никто этого не замечает. К тому времени, когда они возвращаются в свою комнату, Ибо почти выходит из себя. Сяо Чжань посмеялся бы над ним, но он в той же лодке; руки дрожат, пока он возится с карточкой-ключом. Они целуются ещё до того, как дверь за ними захлопывается, губы Ибо горячие и сладкие под его губами, а его руки поднимают ткань рубашки Чжаня. Всё сразу же становится грязным, как будто теперь, когда Ибо почувствовал это на вкус, он не может контролировать себя. Это знакомое чувство: Сяо Чжань помнит, как ему было двадцать, и он был возбужден, просто ожидая, что кто-то придёт и буквально воспламенит его. — Помедленнее, Ибо, — говорит он, смеясь в губы напротив. Он вслепую подталкивает их обоих к ближайшей кровати, чуть не спотыкаясь о лежащие рядом тапочки. Ибо издает неопределенный протестующий звук, когда Сяо Чжань отстраняется, чтобы сбросить ботинки и порыться в чемодане в поисках нужной сумки. Когда он снова выпрямляется, Ибо уже лежит поперёк кровати, раздетый до нижнего белья, а его одежда скомкана в кучу на полу. За последние три месяца Сяо Чжань поймал вспышки Ибо в разных состояниях наготы, но это другое. Это всё для него: плоский живот Ибо и разрез мышц на каждом бедре, бледный изгиб его ног под тонким материалом боксеров. — Милый, — говорит Сяо Чжань, слишком ласковый, чтобы не дать этому слову сорваться с его губ. Удовольствие закипает в его животе, когда Ибо заметно замирает, а пальцы останавливаются на подоле его нижнего белья. — Мы можем не торопиться. Будет лучше, если мы так сделаем. — Я просто хочу тебя увидеть, — жалобно говорит Ибо, а Чжань не может с этим поспорить. Он тоже хочет увидеть Ибо, хочет повалить его на кровать и проложить дорожку поцелуев по центру груди, хочет обхватить губами член Ибо, его задницу и мягкую кожу под коленом. Никто никогда не делал ничего подобного раньше. От одной мысли об этом по шее Чжаня пробегают мурашки. Терпение, однако. Сегодня он не может делать всё, что хочет, но он может показать Ибо хорошее времяпрепровождение. Сяо Чжань кладет сумку на кровать, медленно снимает рубашку и бросает её на пол рядом с кучей вещей Ибо. Тот смотрит на него широко раскрытыми глазами, стиснув зубы, когда Чжань сбрасывает свои баскетбольные шорты и освобождается от собственного нижнего белья, скидывая его с лодыжки. — Удовлетворён? — спрашивает Сяо Чжань, забираясь на кровать. — Почти нет, — отвечает Ибо, обнимая его, и они снова целуются, томно и нежно. Ибо издает тихий звук, когда рука Чжаня слегка касается его наполовину твёрдого члена. В следующий раз, когда они отрываются, на лице Ибо появляется странное выражение. — Чжань-гэ, если я кончу слишком быстро… — Тогда ты кончишь слишком быстро, — говорит Сяо Чжань, обводя пальцами ствол члена Ибо и начиная тереть вверх, к головке. Бедра Ибо упираются в него, слабый розовый цвет нежно разливается по его коже. — Всё в порядке. Попробуем ещё раз. Он снова прижимает их губы друг к другу, сначала нежно. Сразу углубляется в такт быстрому ритму их дыхания. Ибо уже утекает в его ладонь, когда Сяо Чжань наклоняется, чтобы поцеловать кроличий пульс на его шее, изящный изгиб его ключицы. Он действительно хочет прикоснуться ртом к члену Ибо, но это может быть слишком рано, поэтому он отпускает его, подносит руку ко рту, кончиком языка слизывает пятно на ладони и улыбается резкому вздоху Ибо. Во всяком случае, есть масса альтернатив. — Хочешь попробовать отсосать у меня немного? — хрипло спрашивает Сяо Чжань. — Да, — с чувством отвечает Ибо. Он вскакивает, упираясь коленями в матрас. Всегда такой нетерпеливый, думает Сяо Чжань, невыносимо влюблённый. Он откидывается на подушки, раздвигает колени, член мягко прижимается к бедру. — Будет удобнее, если ты ляжешь на живот, — говорит Чжань. Ибо делает это, двигаясь вперёд, пока его лицо не оказывается на уровне промежности Сяо Чжаня, упираясь локтями. В течение долгого времени Ибо просто трёт ладонями его ноги и смотрит на его член, как будто каталогизируя точный размер, форму и конкретную кривизну. Он испускает короткий вздох, когда Сяо Чжань протягивает руку, чтобы обхватить его затылок. — Если это слишком, ты не должен, — говорит Сяо Чжань, но Ибо издаёт недовольный звук, покусывая нижнюю губу. — Он просто большой, — говорит он, глядя сквозь ресницы и улыбаясь дрожащей улыбкой. — Я думал об этом как минимум с мая, — прежде чем Сяо Чжань смог полностью отреагировать на это, Ибо обхватил правой рукой его член и взял кончик в рот, тёплый язык скользнул по щели. — Твою мать, — говорит Сяо Чжань, стараясь не слишком сильно дергать Ибо за волосы. — Вот и всё, Ибо. Не торопись, — взгляд Ибо приковывается к нему, когда он опускается ниже, мягкие влажные губы растягиваются вокруг члена, который затвердевает во рту. Сяо Чжань прерывисто вздыхает, рассеянно поглаживая затылок Ибо. — А теперь отсоси. Есть что-то пьянящее в том, как Ибо повинуется без колебаний. Он втягивает щёки и сглатывает, ресницы трепещут, и желудок Сяо Чжаня сжимается. Ладно Ибо, но Чжань сам опасно близок к тому, чтобы кончить слишком рано. Он почти полностью теряет нить, когда Ибо пытается взять его целиком, и в конечном итоге задыхается, глаза слезятся, когда он отодвигается. — А что я говорил насчёт медлительности? — упрекает Сяо Чжань, вытирая большим пальцем слюну с уголка рта Ибо. Ибо хрипло смеётся и признаётся: — Я слишком много смотрел порно в качестве исследования. Сяо Чжань стонет, член ударяется о ладонь Ибо; это горячо, но это также неправильно. — Порно… в лучшем случае неточное, — говорит Чжань. — Глубокий минет — это не так просто, но… Мы можем поработать над этим в следующий раз, если хочешь. Ибо застывает, когда Сяо Чжань говорит «в следующий раз». На мгновение у него замирает сердце, и он боится, что раскрыл слишком много. Это первый раз, когда он действительно сформулировал какое-то видение будущего, маленькую, крошечную надежду внутри него, что, может быть, они смогут продолжать делать то, что они делают, смогут увидеть, куда приведёт их менее избранный путь. Может покорить эту волну, пока она не разобьётся о скалы или, возможно, не вынесет их на берег. Страшно говорить об этом вслух, как будто болтаешься на краю пропасти без страховочной сетки, но, возможно, храбрость Ибо передалась ему. Может быть, Ибо просто делает его храбрым. Это пугает, но в то же время кажется правильным. — В следующий раз, — повторяет Ибо, тщательно выговаривая слова, словно проверяя их на слух. Его лицо расплывается в ослепительной улыбке. — Я бы с удовольствием. Он наклоняется, берет половину эрекции Сяо Чжаня в рот так быстро, что голова Чжаня кружится, вся кровь в его теле устремляется на юг. — Ты уверен, что не делал этого раньше? — он тяжело дышит, пальцы впиваются в волосы Ибо, а тот качает головой. Ибо отрывается со звуком и проводит языком по нижней части эрекции Сяо Чжаня, глаза щурятся, когда он смеётся. — Я очень быстро учусь, — отвечает Ибо, показывая ему солнечный знак мира. Сяо Чжань шипит, напрягая живот, когда Ибо снова обхватывает губами кончик, демонстративно прихлёбывая. Он позволяет это Ибо ещё минуту, пока пальцы его ног не скручиваются в простынях, а затем отводит голову Ибо и тянет его вверх на кровати. Когда они оказываются лицом к лицу, Ибо издаёт неодобрительный звук и морщит лоб. — Если ты не хочешь, чтобы я кончил ещё до того, как войду в тебя, — объясняет Сяо Чжань, приподняв бровь, — ты должен остановиться. Рот Ибо складывается в крошечную букву «о» от понимания, а затем он ухмыляется. Сяо Чжань закатывает глаза и целует его лицо, переворачивает их, прижимая Ибо к матрасу. Они остаются так, Ибо постепенно тает под ним, пока Сяо Чжань учится лучше контролировать свой бешеный пульс, дабы не чувствовать себя так, как будто он примерно в двух секундах от оргазма. Затем он отрывается, чтобы найти свою сумку в простынях. Сяо Чжань сначала выуживает одну из бутылок смазки, размахивает ею между ними. — Итак, — сурово произносит он с видом учителя, делящегося с учеником серьёзной мудростью. — Это смазка. Это для… Прежде чем он успевает закончить фразу, Ибо фыркает и пинает колено Сяо Чжаня; ещё больший густой румянец разливается по его груди. — Я знаю, для чего нужна смазка, Сяо-лаоши, — бормочет он. — Я не идиот. — Я думал, ты хочешь, чтобы я научил тебя, как трогать себя пальцами, — усмехается Сяо Чжань, но всё же смилостивился. Он откручивает колпачок, выжимает немного на ладонь, чтобы согреть её, прежде чем размазать по пальцам. Глаза Ибо следят за его рукой, язык высовывается, чтобы облизать губы. — Сними нижнее белье, — хрипло продолжает Сяо Чжань. — И раздвинь ноги. Раньше он не мог видеть, как Ибо раздевается, но сейчас тот делает это грязно, будто это стриптиз, обнажая каждый сантиметр кожи с мучительной точностью. Наконец, после того, что кажется вечностью, член Ибо высовывается из-за пояса, и парень делает небольшое движение, чтобы снять ткань с ног; губы изгибаются, когда он раздвигает колени. Сяо Чжань наклоняется, чтобы захватить его губы, кровоточащие и жестокие, пока Ибо не задыхается. Он опускает скользкую правую руку и обводит кончиком указательного пальца анус Ибо, улыбаясь и чувствуя, как всё тело в его руках дёргается. Сяо Чжань наклоняет голову и целует Ибо в щёку, в резкую линию челюсти, прежде чем отстраниться. — Ты должен сказать мне, если будет слишком, хорошо? Ибо смутно моргает, рот приоткрыт, дыхание поверхностное. Он выглядит так чертовски мило, раскрасневшийся и дрожащий, распростёртый на кровати для него, глаза затуманены желанием. Грудь Ибо вздымается, когда он вдыхает, и дорожки предвкушения проходят по его животу, когда его член качнулся. Никто ещё не имел чести видеть Ибо таким. Сяо Чжань будет хорошо заботиться о том, что ему дали. — Ибо, — говорит Сяо Чжань так нежно, что это почти больно. — Милый, я должен услышать, как ты это скажешь. — Я… Я скажу тебе, — выдавливает из себя Ибо, а затем хватается за бицепс Сяо Чжаня, когда тот вводит в него кончик указательного пальца. Он так чертовски напряжен и зажмуривает глаза, когда Чжань вводит палец глубже. — Постарайся расслабиться, — успокаивающе бормочет Сяо Чжань, другая рука поднимается, чтобы обвести член Ибо, отвлекая его от новых ощущений. Это немного срабатывает: Ибо медленно разжимается, горло работает, когда Сяо Чжань полностью вставляет свой палец. Он держит его там в течение долгого времени, растягивая, прежде чем вытащить его и втолкнуть обратно одним плавным движением. Ибо стонет, извиваясь под ним. — Я в порядке, — выдыхает он, когда Сяо Чжань перестает двигаться. — Продолжай. — Хорошо, — говорит Сяо Чжань. Он наклоняется, чтобы поцеловать Ибо, просовывая палец внутрь и наружу. Чжань больше чувствует, чем видит, как Ибо привыкает к этому: его тело расслабляется. Когда Сяо Чжань прикладывает уже два пальца к дырочке Ибо и начинает толкать их внутрь, Ибо просто целует его сильнее, насаживаясь на них. — Ещё, — бормочет он через мгновение, приподнимая бёдра и нежно прикусывая нижнюю губу Сяо Чжаня. — Нужно больше. Когда Чжань отодвигается, чтобы посмотреть на него, на потном лице Ибо появляется решительное выражение. — Ты уверен? — Я не сломаюсь, — говорит Ибо, скривив губы. — Я справлюсь. Я обещаю. Сяо Чжань тянется за спину, снова ловит бутылку смазки и капает ещё на руку, на растянутую дырочку Ибо. Хлюпающий звук трех пальцев, скользящих в Ибо, наполняет комнату, и он откидывает голову на подушки, выгибая спину. — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Сяо Чжань, целуя его в шею. — Заполненным, — выдыхает Ибо, экспериментально сжимая пальцы Сяо Чжаня. Чжань проталкивает их глубже, ища простату. Видимо, через минуту он уже находит её, потому что изо рта Ибо вырывается долгий стон, и он становится ещё более податливым, проваливаясь в матрас. — Вот ты где, — говорит Сяо Чжань, окидывая взглядом гибкое тело Ибо, пытаясь запечатлеть этот образ в памяти. Первые разы случаются только один раз. Сяо Чжань стремится запомнить всё об этом. Стон Ибо подскакивает на октаву, когда Сяо Чжань начинает всерьёз двигать обеими руками: ладонь горит на члене Ибо, а пальцы сгибаются и скользят внутрь его тела. — Чжань-гэ, — настойчиво говорит он, широко раскрыв глаза. —Я собираюсь… Ты должен… — Должен что? — спрашивает Чжань, внезапно замирая. Ибо издает влажный, разочарованный звук; ногти впиваются в руки Сяо Чжаня, колени цепляются за его талию, а лодыжки скрещиваются за его спиной. — Мне нужен твой член внутри меня, — говорит Ибо тонким голосом, пронизанным отчаянием. — Пожалуйста. Сяо Чжань целует его ещё раз, прежде чем отпустить. Ибо издает слабый нуждающийся звук, когда Сяо Чжань тянется обратно к сумке за коробкой презервативов. Он вскрывает её так быстро, что половина из них высыпается на покрывало, а маленькие пакетики усеивают простыни. — Чёрт, — ругается Сяо Чжань, смущённо качая головой, когда Ибо хихикает над ним. — Просто чтобы ты знал, я не могу слишком много раз за одну ночь. — Какая жалость, — задыхаясь, говорит Ибо, и глаза его светятся. Он наблюдает, как Сяо Чжань хватает один из пакетов с презервативами и разрывает его зубами («Показуха», — говорит он в восторге), выдыхает, когда Сяо Чжань накатывает его, выжимает больше смазки на руку и несколько раз дрочит себе. Дыхание Ибо выровнялось к тому времени, как Сяо Чжань снова подошёл к нему, но его руки всё ещё дрожали, когда он протянул их, чтобы обвить Чжаня. Сяо Чжань целует его в щёку и подталкивает ноги Ибо вверх. — Готов? Ибо улыбается ему, зажав язык между зубами. — Я родился готовым, — отвечает он, и это, вполне возможно, самое яркое, что Чжань когда-либо слышал от него. Сяо Чжань смеётся, когда он кладет одну руку на подушку под головой Ибо, выпрямляется и начинает погружаться в него. Даже с подготовкой Ибо всё ещё чертовски узок, сжатие его мышц похоже на тиски. Весь мир сводится только к этому: их тела напрягаются в тандеме, руки Ибо прижимают Чжаня к себе, когда он проскальзывает внутрь, дыхание разделяется между ними. Когда уши Сяо Чжаня снова начинают функционировать, он слышит, как Ибо повторяет его имя снова и снова, как мантру, молитву, выбитую из него. — Я держу тебя, милый, — бормочет Сяо Чжань, выходя и затем скользя обратно, и любуется вздохами Ибо. — Я с тобой. Я заставлю тебя чувствовать себя очень хорошо, — он двигает бедрами, пот стекает по лицу, руки липнут к коже Ибо. — Собираюсь погубить тебя ради кого-то другого. — Ты уже это сделал, — выпаливает Ибо, и на его лице появляется сладчайшая улыбка, а затем он поднимает голову и снова прижимает их губы друг к другу. Сяо Чжань глотает приглушенные стоны, тяжело выдыхая через нос. Он держит темп медленным и ровным так долго, как только может, но уже чувствует, как напряжение скапливается у него в животе. Его бёдра замирают, когда он наклоняется, чтобы обхватить рукой член Ибо, и это действительно всё, что нужно. Ибо кончает с криком, горячий и скользкий от ладони Сяо Чжаня на его собственном животе, лицо сморщено от удовольствия. Сяо Чжань умудряется трахнуть его ещё два раза, прежде чем он тоже кончает; низкий, гортанный звук вырывается из его груди. Он падает на Ибо, сердце бешено колотится. Требуется много времени, чтобы Сяо Чжань взял своё дыхание под контроль, и ещё больше времени, чтобы его мысли пришли в норму. К этому моменту Ибо прижимается сонными поцелуями к уху Сяо Чжаня, утыкаясь носом в его волосы. Ибо снова вздыхает, когда Сяо Чжань выскальзывает из него и завязывает презерватив. Он заставляет себя встать, чтобы выбросить его в ванную, и запускает два полотенца для рук под кран, пока вода не нагреется. Он медленно вытирается, замечает крошечные красные полумесяцы на руках, оставленные ногтями Ибо, засос, который Ибо, должно быть, оставил ему на шее, пока он не замечал. Сяо Чжань вспоминает открытое выражение лица Ибо, когда он сказал, что хочет этого, непоколебимую веру в то, что Сяо Чжань не разочарует его, тот факт, что Ибо ждёт его прямо за дверью. Сяо Чжань сейчас много чего чувствует, но сожаление не является одним из них. Он чувствует себя усталым, конечно, но и удовлетворенным тоже. Надеющимся. Довольным. Ибо всё ещё откидывается на подушки, когда возвращается Сяо Чжань. Они навели абсолютный беспорядок в постели, простыни влажные и мятые; Сяо Чжань достаточно самодоволен этим. — Итак, — говорит он, опускаясь на край чистого матраса и приподнимая уголок рта. — С днём рождения, — когда Сяо Чжань протягивает полотенце, Ибо издает довольный звук и начинает вытирать живот. — Неужели потеря девственности — это всё, о чём ты когда-либо мечтал? Ибо наклоняет голову, делая вид, что задумывается. — Не знаю, — мягко отвечает он, пожимая плечами, но долго не может сдержать глупую ухмылку. — Сяо-лаоши, я думаю, что мне нужен повтор, чтобы быть уверенным. — Это так не работает, — жалуется Сяо Чжань, но он тоже ухмыляется, когда Ибо сбрасывает полотенце, пересекает расстояние между ними и наклоняет голову для ещё одного поцелуя.***
Утром Ибо уговаривает Сяо Чжаня принять душ перед тем, как спуститься вниз на завтрак. «Я понял, что создал монстра», — сокрушается Сяо Чжань под струями воды, когда полутвёрдый член Ибо скользит по его бедру. Он смеётся, когда Ибо бросает в него мыльную пену, но также услужливо протягивает Ибо руку помощи. Выжать из него оргазм — неплохой способ начать день. Ресторан отеля полон их похмельными товарищами по актёрскому составу, когда они, наконец, выходят из своего номера. — Куда, чёрт возьми, вы, ребята, съебались вчера вечером? — Юй Бинь хрипит за парой тёмных солнцезащитных очков, напиваясь водой. — Вы пропустили всё веселье. Ибо поднимает брови. — О чём ты говоришь? — спрашивает Сяо Чжань, прикидываясь дурачком. Сяо Чжань позволяет истории о том, что именно произошло между Сюань Лу и Юйченем, охватить его; видимо, после первого поцелуя Сюань Лу подошла ко всем остальным актёрам, присутствовавшим на вечеринке по случаю дня рождения Ибо, и оставила большой мокрый поцелуй на каждом, включая девочек. Она также потребовала денежную компенсацию за бесплатные развлечения, которые они устраивали всё лето; Юй Бинь должен был отдать ей две трети суммы. — Она мой герой, — сухо говорит Ибо, оглядываясь на её столик. Она весело машет рукой, когда замечает, что они смотрят. Сама женщина загоняет Сяо Чжаня в угол позже, когда им делали причёски и макияж. — Ты хорошо провёл ночь? — спрашивает оценивающе. Она смотрит через комнату на то место, где сидит Ибо, а визажисты покрывают его лицо тональным кремом, и затем снова на Сяо Чжаня. — Э-э, — говорит он, чувствуя, что краснеет. — Да? Сюань Лу похлопывает его по руке. — Ты же знаешь, что мы с Юйченем водили всех за нос, чтобы они не беспокоили вас двоих, верно? — спрашивает она, и Сяо Чжань чувствует такой ошеломляющий прилив благодарности, что даже не может начать ощущать смущение, панику или страх. — Откуда ты знаешь? Сюань Лу неэлегантно фыркает, откидывая волосы назад. — Любой, у кого есть глаза, кто обратил бы хоть немного внимания, знал бы, — отвечает она, улыбаясь, когда Сяо Чжань вздыхает. — К его чести, Юй Бинь тоже был в этом уверен, но он не хотел, чтобы вы чувствовали себя некомфортно. Сяо Чжань оглядывает салон. Юй Бинь дремлет в кресле, тёмные очки болтаются в безвольной руке, парикмахеры возятся с его париком. — Он был в этом замешан и ничего не сказал? — спрашивает Сяо Чжань, сдерживая улыбку. — Это для него необычно. Сюань Лу хихикает. Она качает головой, когда Сяо Чжань поворачивается к ней. — Ему нравится хаос, но он старается не быть слишком большим мудаком, — говорит она с нежностью. — Во всяком случае, не помогло то, что Ван-лаоши на самом деле не очень хороший лжец. Когда Сяо Чжань рассказывает об этом позже между дублями, Ибо начинает смеяться. — Честно говоря, я тоже не думаю, что был очень хитёр, — говорит он, шлёпая по ногам Чжаня Бичэнем. — Ты просто медленно соображаешь, Чжань-гэ. Теперь я знаю, что просто должен сказать тебе, чего именно я хочу. Сяо Чжань фыркает. — Ах, да? — он прислоняется спиной к большому камню, на котором они сидят, и щурится на небо. — Чего ты хочешь прямо сейчас? — Только тебя, — говорит Ибо без всякой хитрости, как будто это так просто. Может, и так. Он улыбается, когда Чжань снова смотрит на него. Сердце Сяо Чжаня, кажется, обрастает крыльями и взлетает, расцветая в груди. — У тебя есть я, — говорит он, сталкивая их колени друг с другом. Он верит каждому слову.