I'm gonna be single forever

Дэниз сидела на ступенях лестницы внешней стены блока Е, когда ее увидел Брутус Хоуэлл. Заметив мужчину она улыбнулась, слегка прикусив губу.  — Что то случилось, Дэниз? , — Брут был явно уставшим после смены, но старался быть максимально вежливым и не выдать свою усталость. Девушка продолжала улыбаться и смотреть куда то вдаль. Она знала, что ей нельзя здесь находится, но кому нужны правила, если твой отец один из самых главных в этой тюрьме? Да и к тому же, она никому не мешает сидя здесь, на лестнице, ожидая, чтобы удивить того, ради кого она сюда и пришла.  — Нет, всё отлично, — Дэниз и не собиралась сдвигаться с места, пока Брут ей что нибудь не предложит. Она любила так делать, просто обожала, играть с ним, дразнить его своим поведением, ожидая, что он разозлится или хотя бы начнет нервничать. Однако, Хоуэлл не тот человек, которого можно вывести из себя таким способом. В этот раз он решил пойти ей навстречу.  — Хочешь я отвезу тебя домой? , — Брутус был уверен, что она хочет. Но ещё больше он был уверен в том, что Дэниз хочет, чтобы он спросил это.  — Я не хочу домой, Брут, — девушка облокотилась на ступеньку у нее за спиной. — Папа очень рассердился на меня, представляешь? , — девушка засмеялась. И хоть он бы никогда себе в этом не признался, но Зверюга буквально терял голову от этого тоненького и такого приятного смеха. — Подумаешь, я перевернула все вверх дном в его кабинете, пока не нашла то, что хотела. Вернусь домой и он снова будет на меня кричать. Лицо Дэниз светилось от радости, хотя трудно было сказать, что на нее так повлияло. Она улыбалась почти всегда, как и Брут, собственно. Непонятно, прятала она за этой улыбкой грусть или нет. Она улыбалась почти всегда, иногда даже тогда, когда это было совсем неуместно. Но было в этом что то манящее, что то, что растапливает сердце и заставляет улыбнуться в ответ. Может эта улыбка просто ее очередная игра? Вряд ли мы когда либо узнаем правду.  — Ну, — Хоуэлл был неуверен стоит ли предлагать такое девушке, но все же отважился спросить. — Эм, ну, если хочешь, то можешь переночевать у меня. Я даже испеку твои любимые блинчики, — Брутус тоже улыбался, хотя ему было явно неловко.  — Прекрасная идея, — Дэниз вскочила и начала быстро спускаться по ступенькам. — Я согласна, поехали. И как ей это удаётся? Свести с ума всего несколькими словами. И снова эта улыбка, снова эти блестящие глаза, снова эта игра. Зачем она это делает? Зачем? Будто бы того и хочет добиться, чтобы Бруту было неловко.  — Дэниз, спускайся! Блинчики уже почти готовы, — Хоуэлл обернулся. — Дэниз, ну сколько можно тебя ждать? Вместо ответа девушка только подошла к столу и набрала на палец малинового варенья из банки, после чего медленно положила его в рот, смотря на Брута. Снова дразнит. Однако же что то изменилось в ней. Она казалась такой же веселой, но чувствовался какой то горький привкус в этой радости. Дэниз было грустно, понять бы ещё почему. Как вообще можно понять эту девушку, если ты никогда не можешь угадать, что на самом деле у нее на уме? Брутус положил блинчики в две тарелки и поставил их на стол.  — Будешь взбитые сливки? Девушка кивнула. Она сидела на стуле, поджав под себя ноги.  — Вкусные блинчики. Мне мама пекла такие же, — после этих слов Дэниз стала ещё грустнее. Хоуэлл не знал, что нужно делать в такой ситуации. Он ведь даже не разобрался до конца, что произошло. Не придумав больше никаких вариантов он набрал сливок в ложку и пульнул их в девушку. Он боялся, что она разозлится или расплачется и уйдет, настроение у нее и так было не очень. Но, к большой радости Брута, Дэниз громко засмеялась. С облегчением Зверюга тоже начал смеяться и в тот же момент пропустил ответный удар. Сливки прилетели ему прямо в глаз, но он продолжил смеяться. Битва продолжалась до тех пор, пока они не заметили, что банка со сливками опустела, а вся кухня не была испачкана полностью.  — Я пойду переоденусь, — Дэниз смеялась. Плохого настроения будто и не было. И как она так быстро может перестать грустить и снова начать смеяться? Брут так обрадовался, что девушка перестала грустить, что даже забыл спросить, во что она собралась переодеться. Впрочем, он решил хоть немного исправить этот беспорядок на кухне. Пока он вытирал стол, Дэниз уже спустилась.  — По моему, эта рубашка тебе не по размеру, — Хоуэлл усмехнулся. Девушка стояла в явно большой на нее рубашке, которая была ей аж по колено.  — Да что ты. По моему, в самый раз, — она смеялась, снова, так тонко и приятно, что Брут был готов слушать этот смех вечно.  — На что ты смотришь, Дэниз? , — Брутус спускался по ступенькам, уже сменив рубашку. Дэниз стояла у окна, слегка отодвинув шторы. Хотя рубашка Хоуэлла и была длинна на девушку, но она все равно не могла скрыть ее ноги, ее прекрасные, стройные ноги. Брут так засмотрелся, что уже и забыл, что что то спрашивал. Опомнился он только, когда Дэниз заговорила.  — Небо сегодня очень звёздное, посмотри, — она говорила это с таким восхищением, будто никогда не видела такого звёздного неба. — Давай выйдем посмотрим! Хоуэлл усмехнулся.  — Возьми, накройся пледом. На улице уже прохладно, — он протянул ей плед и пошел ещё за одним, чтобы постелить тот на землю.  — Похоже на медведя!  — Где?  — Ну смотри же, вон там! , — Дэниз протянула руку и показала пальцем куда то в небо. Они лежали на пледе, вверх ногами по отношению друг к другу, а головы их лежали рядом.  — Больше похоже на охотника с ружьём.  — Не выдумывай, это точно медведь. Где ты там вообще увидел охотника?! Дэниз осенило. Она лягла рядом с Брутом, плечом к плечу, так что теперь они видели всё с одинакового ракурса.  — Знаешь, Брутус, а, в принципе, похоже на охотника с луком.  — С ружьём.  — Да, точно. С ружьём. Вообще, я не разбираюсь во всех этих созвездиях. Дэниз продолжала что то рассказывать про созвездия, в которых не разбирается, а параллельно медленно подбиралась пальцами к руке мужчины. Она будто нечаянно зацепила сначала его мизинец, потом безымянный палец. Брутус заметил это, но решил не подавать виду. Теперь он уже рассказывал что то про созвездия. Медленно и аккуратно, чтобы не спугнуть Дэниз, но при этом довольно смело, он взял ее за руку. Девушка не ожидала этого, но руку убирать не стала. Она лишь посмотрела на него, пока он продолжал говорить про созвездия, глядя в небо.  — Брут, — прошептала Дэниз приоткрывая дверь. — Брут, я боюсь спать одна. Можно я буду спать с тобой? Мужчина потянулся к лампе на тумбочке у кровати.  — Заходи, — Хоуэлл зевнул, прикрыв рот кулаком и немного приподнявшись на локти. Девушка засмеялась и уже смелее вошла в комнату. Она с разбега запрыгнула в кровать и сразу же обняла Брута. После этого она подняла голову и посмотрела ему в глаза.  — Дэниз, что ты делаешь? , — Хоуэлл спросил это, заметив, что девушка смотрит то ему в глаза, то на губы.  — Ничего такого, — прошептала Дэниз, потянувшись ближе к Брутусу и опираясь рукой ему на грудь. — А на что похоже? Их губы соприкоснулись и Зверюге стало очень неловко. Он будто бы боялся, что делает всё не так, пока они целовались.  — Расслабься, Брут. Просто расслабься, — с этими словами она аккуратно подключила к поцелую и язык. — Почему ты так напряжен? , — Дэниз положила другую руку ему на щеку, будто пытаясь убедить его, что все в порядке. Нельзя сказать, что Брут был неопытен в этом плане, но в этот раз он чувствовал себя ужасно неловко. В голове шумело, а сердце билось так, что грозилось вот вот выпрыгнуть из груди. Но все же он смог преодолеть волнение и стал отвечать на поцелуй смелее. Дэниз заметила это и сразу же решила переходить к более серьезным действиям. Продолжая опираться одной рукой ему на грудь, свободной она начала расстёгивать пуговицы на своей рубашке. Но Брут остановил ее, показывая, что он все сделает сам. Он сидел, опираясь голой спиной на подушки и медленно расстегивая пуговицы на рубашке Дэниз. Поцелуи спустились к шее, в голове начало шуметь ещё больше. Но все равно, все равно на шум в голове, на дико бьющееся сердце, на уши, которые покраснели от волнения и возбуждения. Все равно на всё. Есть только он и она. И больше никого. Отступать уже слишком поздно. Да он и не хотел. Положив Дэниз на спину и прижав ее руки к подушкам Брутус спускался поцелуями все ниже. Сначала Дэниз томно дышала, а потом издала тихий стон. Ее кулачки сжались и она закусила губу от удовольствия. Она готова была отдать все на свете только бы этот момент продолжался вечно. Хоуэлл вошёл медленно, давая привыкнуть к размеру и стараясь не сделать слишком больно. Он продолжал целовать Дэниз, то изучая ее изящную шею, то возвращаясь к губам. Дэниз сдавливала стон, но в какой то момент ей это перестало удаваться. Брут отпустил ее руки и она сразу обняла его за спину. У нее когда то был парень, но все было совсем по другому. Совсем не так чувственно, совсем не так аккуратно, совсем не так приятно. Поцелуи становились страстней по мере того, как Брутус наращивал темп. Дэниз уже даже не пыталась сдерживать стон. Она хотела всем видом показать, что ей хорошо и чтобы Хоуэлл не переживал, что делает что то не так.  — Не останавливайся, — застонала девушка почти на пике удовольствия. — Пожалуйста, не останавливайся. Брутус продолжал наращивать темп. Дэниз обхватила его бедра ногами, прогнулась от удовольствия и вцепилась пальцами в спину, оставляя царапины. Хоуэлл все понял и чтобы она не закричала, он сразу же поцеловал ее. На пике удовольствия, она впилась пальцами в спину мужчины ещё больше и во время поцелуя прикусила его губу. Не до крови, но довольно больно. Они пришли к развязке почти одновременно, продолжая целоваться ещё довольно долго. Брутус Хоуэлл не мог припомнить с кем ещё ему было так хорошо в его жизни. Сколько не пытался, так и не вспомнил.  — Брут, — прошептала Дэниз, лёжа у него на груди.  — М?  — А что ты сделаешь, если я уйду от тебя? , — она подняла на него глаза.  — Я буду холост всегда. Они засмеялись.