Я не могу тебя ненавидеть

Ушинджи прибывал в прострации, не особо понимая, что происходит вокруг, мир рухнул в одно мгновение рассыпался прахом. В душе поднималось давно забытое чувство, запертое когда-то так глубоко в темное, некогда проклятой души. Гнев разрывал изнутри, смешиваясь с сожалениями и скорбью, Курама, то единственное, что напоминало лису о собственной человечности, что заставляло бороться с собой, что научило жить, не зная страха смерти. Голова начинала кружиться где-то неподалеку разносились громкие крики, сопровождаемые выбросами чакры. Мальчишка, во всем был виноват лишь мальчишка Узумаки, только из-за него, девятихвостый решил покинуть их, Наруто хотелось разорвать на части, отсечь голову собственными когтями, вырвать хребет и утопить в Кровавом озере, чтобы душа этого выродка никогда не смогла найти покой, вечно мучаясь, страдая за то, что посмел отнять у Хитаро самое дорогое. Такое уже случалось однажды, тогда медик еще не стал тем, кого боялись и чествовали, как жнеца. Воспоминания начали застилать сознание пробуждая самые отвратительные и страшные чувства, которые Курама-сан научил его сдерживать. Тогда, прибывая в полном отчаянии Ушинджи заключил сделку с самим Шинигами, не важна была цена, лису было совершенно плевать, что придётся отдать повелителю душ, единственным желанием было, вырезать весь род человеческий, всех до последнего. Несмотря на то, что сейчас его считали милым и добросердечным, никто не догадывался о темном прошлом слегка болезненного медика, ни Мироко, ни Акарона и подумать не могли, кто же он такой. Только Курама, его дорогой Курама-сан, ставший чуть лм не Богом, принявший Хитаро зная о нем все, о каждом убийстве, сделке с непомерно высокой платой и внутренним демоне, таящемся в темной глубине сознания. Девятихвостый вытащил лиса со дна бездны, продав свою душу предвечной Хитаро подписался на страшное служение жнецом, медик уже совсем успел позабыть сколько душ он загубил в нескончаемой погоней за местью, а когда срок службы истек, и Предвечная Госпожа отпустила измученного альбиноса, он все равно не смог остановиться. Зато Кьюби смог вразумит, тогда еще совсем юнца, потерявшегося в собственной жестокости, проклятого на вечные страдания, не способного даже смертью искупить свои деяния, этот странный лис, за которым хотелось идти хоть на край света, принял его, показал, как избавиться от нескончаемой жажды живых душ, как жить среди других. Курама-сан никогда не тревожил его раны, никогда не спрашивал почему Ушинджи встал на столь опасный и заведомо проигрышный путь, только иногда тяжело вздыхал и крепко обнимал успокаивая, уверяя, что не позволит альбиносу вернуться к прежней жизни. С тех пор Хитаро впервые оказался так близко к срыву, по телу уже начал разливаться знакомый холод, температура тела понижалась, сердцу медленно сбавляло свой ход, а гнев начинал овладевать разумом, и только мощнейший выброс чакры, заставивший, второй раз на его памяти, земля и небеса содрогнуться. Тогда этот нерадивый рыжий лис, не знающий пределов собственной силы, решил поднять с того света уже давно мертвого человека, и расплатиться пришлось сполна. Долгие годы Курама мучился от голосов, что доносились с глубин Подземного Царства, медленно и верно сходя с ума, то время для многих прошло, как в тумане, никто не желал вспоминать события тех печальны дней, лишь сила шести путей смогла вернуть лису здравый рассудок. Снова, опять этот страх, сковывающий тело по рукам и ногам, Курамы больше нет, он умер, он больше не переродиться, не вернется, центр его крохотного мира рассыпался прахом в одно мгновение, оставляя только боль и пустоту. Но Узумаки, юнец хранил в себе то, что осталось от Кьюби, и Ушинджи не мог позволить этому сгинуть в темном дне Кровавого озера. Хитаро сорвался с места и не разбирая дороги помчался в сторону больницы, к знакомой палате, которую на протяжении многих лет посещал регулярно, наблюдая за печально улыбающимся Курамой-саном, что медленно расчёсывал блондинистый водопад волос, всегда слушал, когда его дорогой Курама-сан рассказывал о похождениях маленького джинчурики, всегда давал обещания, когда Курама-сан просил позаботиться о этом «маленькой занозе, извечно доставляющей проблемы». Узумаки Наруто стал неотъемлемой частью его жизни, последней ниточкой, связывающей Ушинджи и Повелителя, перед кем он всегда готов встать на колени, даже если теперь он заперт в слабом человеческом теле, что может и не пережить подобных нагрузок. Уже оказавшись на пороге больнице, мчась по нескончаемым запутанным коридорам, ведущим к палатам со специфичными пациентами, лис наблюдал, как медсестры и врачи носятся из угла в угол, падают в обморок от ужасающего давления чакры, что готовы уничтожать все на своем пути. По коридорам разнесся животный вопль, сразу было ясно кто его причина, наконец добравшись до злополучной палаты, медик обнаружил Узумаки, корчившегося от боли, орущего так, словно с него заживо сдирали коду, а Широто и Сацуно, прибывшие на место раньше, пытались удержать юношу на месте, чтобы тот не навредил сам себе, в порыве очередного приступа безумной боли. Хитаро сразу понят, что твориться с Наруто, Курама, не смотря на все его легкомыслие, был на удивление предусмотрительным существом, поэтом чуть ли не насильно вбил в голову альбиноса, как выглядят последствия тех или иных техник, воздействующий на чакру и тело. Узумаки ломало изнутри, система циркуляции чакры впервые за долгие годы начала работать, а учитывая то, что она была почти уничтожена и перестроена заново, процесс шел особенно тяжело. Тело мальчишки ломалось в прямом смысле слова, принимая внешние черты девятихвостого, бывший джинчурики явно прибавил в росте, волосы начинали приобретать огненно-рыжий оттенок, а где-то в район копчика начали формироваться девять хвостов. - Ушинджи, кого черта твориться с мальчишкой?! Где Курама – сан, когда он так нужен?! – Акарона с трудом смог перекричать Узумаки, что истошно вопил от боли, разливающейся по всему телу. Сацуно не понимал, что происходит, от слова совсем, и эта неизвестность пугала, подобный выброс чакры мог произойти только при одном условии, которое только сильнее тревожило душу лиса, заставляя разум помутиться. - Курама ... он воспользовался одной из самых страшных техник, которые я когда-либо видел, поняв, что Узумаки не сможет выжить, он слился с ним воедино, а сейчас его тело, разум и сила пытаются принять изменения, приспособляя к ним. – на несколько секунд Мироко и Акарона выпали из реальности, ослабляя хватку на конечностях мальчишки, давая полную свободу действий, из-за чего последний чуть не свалился с больничной койки, снося капельницу, стоящую неподалеку. - Что за бред ты несешь?! Да ты, просто поехавший ...! – Широто уже готова была, без капли сожаления, разорвать медика, попавшего под горячую руку, лапы тряслись в неконтролируемой панике, выдавая состояние девушки. Небольшие коготки, так изящно украшающие тонкие ручки, в которых таилась огромная сила, приняли свой первозданный дикий вид, готовясь разрубить жертву. Стены здания затряслись от огромного давления второй чакры, с потолка посыпалась штукатурка, а где-то внутри стен жалобно скрипела арматура. Наруто же, в очередной раз, выгнулся дугой на койке, заставляя позвоночник хрустеть, а несформированные хвосты стали извиваться пуще прежнего, пытаясь добраться до источника потенциальной опасности. - Мироко прекрати! Ушинджи что нам делать? – лис только благодаря невероятному чутью смог заметить, что от давления посторонней чакры, Узумаки становиться только хуже, поэтому поспешив остановить истерику женщины, принялся вновь удерживать юношу на месте. - Держите его крепче, но постарайтесь ничего не сломать, если Наруто умрет единственное, что осталось от Курамы-сана отправиться на тот свет вместе с ним! – начала кипеть долгая и трудоемкая работа, почти весь медицинский персонал носился по всей больнице к палате Узумаки, пытаясь хоть чем-то облегчить Ушинджи работу. На бывшего джинчурики никак не действовали обезболивающие, паралитики или наркоз, он продолжал истошно кричать под треск собственных костей и громких ругательств Широто, что никак не могла прийти в себя после шокирующий известий и спивалась на всех в радиусе нескольких метров. Все трое еще надолго запомнят эту бессонную ночь, которая перевернула их жизни с ног на голову, все жители Потерянного мира утратили то, чем в той или иной мере дорожил каждый. Рассвет в тот день был просто неподражаемый, поэтому, когда солнечный свет пробрался в палату лисы вздохнули с облегчением, они пережили, Наруто остался с ними, как, впрочем, и Курама-сан. Пусть уже не в столь привычном обличии, со своим слегка угрюмым лицом и скалящейся улыбкой, их Повелитель остался рядом. Узумаки стал даже чем-то похож на юное человеческое воплощение девятихвостого лиса, длинные рыжие волосы, такого же цвета хвосты, что сейчас мирно лежали на постели испачканной кровью, иногда переплетаясь между собой, обвивая своего хозяина. Наруто не понимал, что происходит вокруг, все было не таким как раньше, да, темнота не покинула измученное сознание, но что-то не давало мальчишке покоя. Пустота уже не казалась такой безнадежной, нечто подсказывало – совсем скоро все перевернется, совсем скоро он выберется из этого отвратительного места, бесконечная пытка кончиться, наступит неизвестность. Внезапно Узумаки ощутил боль, давно забытая, но такая приятная, она щекотала изношенные нервы, что в последнее время и вовсе атрофировались. Это была не только боль, кажется это состояние зовётся слабостью, все тело ломило по непонятной причине, но по правде говоря, это казалось неземным, больным удовольствием, тело совсем позабывшее какие-либо ощущение, начало меняться. Внутри все пело от неясного предвкушения, что его ждало дальше? Мальчишка, казалось, погрузился в глубокую эйфорию, вот только ненадолго. Боль нарастала, а слабость застилала разум, что только недавно вновь вернулся в строй, Наруто потихоньку начинал вспоминать: кто он такой, в каком мире живет, кто его окружает. Вот только эти воспоминания не приносили ничего хорошего, лишь нескончаемая моральная боль и отчаяние топили мальчика в болоте из собственных суждений. Воспоминаний было катастрофически мало, хотелось еще, не смотря на всю боль и страдания, Узумаки больше всего на свете желал знать, кто он есть на самом деле. Юноша начал медленно, но верно превращаться в мазохиста, жизнь оказалась отвратительной, люди еще более ужасными, существовать в таком мире и вовсе не было никакого желание, но воспоминания о недавней пустоте пугали еще больше. Туда не хотелось возвращаться, там темно, там страшно, там нет ничего, там он умрет, там он больше жить не сможет! - Наруто!!! – громкий голос разносился в пустоте, отдаваясь эхом в голове. Узумаки смог распахнуть глаза, все вокруг было столь знакомым и родным, возвращаться не хотелось, остаться здесь в одиночестве, навсегда, умереть здесь, но не в отчаянной пустоте. Коридоры, кругом затопленный туннели. «Кажется в прошлый раз воды было куда меньше». Голова кружилась от обилия образов и только интуиция вела Наруто в заветный зал с огромной золотой клеткой, с каждым поворотом картинка в голове сменялась другой, подкидывая самые счастливые моменты жизни. «Курама», Узумаки рванул с места не разбирая дороги, спотыкаясь о каждый угол, и раз за разом падал в ледяную воду, пока не добрался, пока не увидел его, пока ватные ноги окончательно не выбились из сил подводя своего владельца. Там стоял мужчина, совершенно не знакомый, больше похожий на старую фарфоровую куклу ручной работы, которая стоит целое состояние, бледное лицо украшала печальная ухмылка, а два гранатовых глаза смотрели прямо в душу, заставляя просыпаться все новые и новые воспоминания. Все вокруг незаметно изменилось с последнего посещение, трещины на стенах стали еще заметнее, золотые ворота и вовсе поржавели, а от печати остались только маленькие обрывки, плавающие в воде. Все пришло в упадок и с каждой секундой становилось все хуже, вода которой буквально несколько минут назад полнились запутанные коридоры иссыхала на глазах, оставляя после себя черную плесень. - Курама! Это ты Курама!? Прошу ответь мне! – Узумаки не верил собственным глазам, что до этого момента не разу не подводили, казалось все происходящее всего лишь сладкий сон, от которого он должен вот-вот проснуться, вновь оставшись наедине со своей пустотой, сжирающей разум мальчика. Собственные ноги подвели Наруто, он рухнул на колени, прямо на бетонный пол, а трещины начали расползаться с новой силой. - Да это я. Не стоит так волноваться, ты сам на себя не похож. – одноглазый юноша опусти голову, пряча под длинной челкой подступающие слезы, в помещении послышались тихие всхлипы, отдающиеся болью в душе лиса. Зрелище и в правду ужасное, еще совсем мальчишка, стоит перед Курамой на коленях и захлебывается в собственных слезах, не понимая причины такой эмоциональной несдержанности. Пусть, блондин никогда не считал выражение чувств чем-то постыдным, но подобное мог позволить лицезреть только самым близким. - Что со мной происходит? – огромное количество чувств разом затопило Наруто, все смешивалось в единый коктейль, не давая ясно думать. Было страшно, юноша почему-то уверился в том, что прямо сейчас вернется в пустоту, лис понимал причину подобного поведения, Узумаки находился в ужасном состоянии долгие года, не способный в принципе испытывать что-либо, а сейчас все, хранившееся внутри него разом вырывалось наружу, вызывая истерику. - Ты лежал в коме. А сейчас умираешь. – ужасная новость слегка отрезвила голубоглазого, заставляя ненадолго отбросить излишние эмоции, и осознать серьезность сложившейся ситуации. Умирать не страшно, кому, как не ему знать, что значит жить под неустанным присмотром смерти, которая каждый божий день дышит ему в спину. - Ч-что? Курама прошу тебя, не умирай вместе со мной! Я не хочу, не хочу забирать тебя собой, не хочу опять туда возвращаться, пожалуйста ... прошу тебя! – Узумаки знал, девятихвостый не может умереть в полном смысле этого слова, всего лишь отправиться на очередное перерождение, покинув мир лет на десять или пятнадцать. Но рассказы о черной бездне, заставляющей страдать всех тех, кто попадет в ее лапы, не давали покоя, за все приходиться платить, и лис расплачивался непомерно высокой ценой, своими многолетними мучениями это существо, выкупало собственную жизнь из лап смерти, возвращаясь к жизни. - Не волнуйся я останусь с тобой навсегда. – на душе Курамы было так легко и спокойно, что, казалось, его рассудок окончательно помутился, тёплая улыбка расплылась на лице от мыслей о предстоящем будущем – вечность, проведенная рядом с Наруто, была прекрасным финалом его многовековой истории. - Нет ... нет, нет, нет! Ты не должен, ты итак сделал для меня все, я не хочу отнимать твою жизнь! - юноша истошно кричал, надрывая уде почти сорванный голос. Он так долго пробыл в это непроглядной тьме, что все это казалось просто галлюцинацией его больного воображения, джинчурики слишком долго мучился, разум просто не мог переварить все, что торилось вокруг. Забрать Кураму, убить то единственное дорогое, было страшнее всякого кошмара, собственная смерть никогда не страшила Наруто, а вот смерть близких, что он переживал уже не раз, била в самое сердце разломанной души. - Ты и не отнимешь, я сольюсь с тобой воедино. Мои воспоминания, сила, все, что у меня было станет твоим. Правда, ты и сам изменишься, станешь полубиджу – хвостатым, чья мощь заперта в человеческом теле, бессметным, что никогда не умрет. - лис решил оставить его в одиночестве, одна эта мысль ввергала в ужас, тело начало трясти пуще прежнего, казалось Узумаки скоро упадет в обморок, желая просто не видеть этой отвратительной реальности. Бессмертие, вечное одиночество, прямо как в той темноте, где минуты исчислялись годами, жить дальше без Кьюби, означало вновь вернуться в темноту, вновь обрекать себя на страдания. - Такое ведь невозможно, ты ведь убьешь себя!!! - Узумаки упал на колени корчась от невероятной боли в груди, что отдавалась в ребра и распространялась по всему телу, сознание мутнело с новой силой, все ломалось внутри, безумный хруст стоял в ушах и только тихий, такой добрый, с рычащими нотками, голос доносился до юноши - Да меня не станет, но в какой-то мере я все равно буду жить. Прошу тебя, Наруто, позволь мне хотя бы чуть-чуть побыть эгоистом. Помни. Что бы не случилось, какую бы дорогу ты не выбрал, я останусь на твоей стороне, даже если пожелаешь разрушить этот мир, до самого основания... - лис начал растворяться в золотистых нитях, оставляя на своем лице счастливую, как никогда улыбку. Полные слез глаза поднялись на это счастливое лицо и просто не верили увиденному, он улыбался, нервно через силу, но Курама должен видеть его таким в последние минуты. Сознание посте покидало Наруто, тело наливалось свинцом, все вокруг расплывалось, под горячими слезами, обжигающими щеки. - Пожалуйста Курама, не бросай меня... - зал залился голубым свечение, лис окончательно пропал, нитями впитываясь в исхудавшее и измученное тело юноши. Глаз перестал различать какие-либо формы под ярким холодным светом, оставляя в голове только светлый и прекрасный образ его лучшего друга, наставника, даже родственника, что всегда был рядом, пусть незримо, но все равно помогал, не требуя ничего, даже простого "спасибо". "Так порушился еще один столб моего мира, я обречен терять то, что мне дорого, я не достоин того, что имею, мое место лишь в пустоте, среди вечных страданий и боли. Ты снова жертвуешь чем-то ради меня, делаешь больно себе, а мне еще больнее, я не понимаю почему ты все еще дорожишь мной, почему продолжаешь любить. Я ведь проклятое создание - моя судьба нести боль и отчаяние близким, ты навсегда останешься в моей душе, твоя светлая улыбка, в столько необычном человеческом лике. Я снова засыпаю меня зовут во внешний мир, я покидаю тебя, оставляя в одиноком скитании по той стороне, да прибудет с тобой мой великий покровитель Шинигами-сама"