Трон Чезаре

*** Лукреция открывает глаза и видит звёзды. Море шумит всего в нескольких шагах, пытаясь лизнуть подошвы её туфелек. Над головой раскинулся Млечный Путь, тянется через всё небо жемчужным поясом, как тот, что она видела у леди Гвидиче. Когда она вырастет, то у неё тоже будет такой пояс, папа ей обещал. А пока у неё есть Млечный Путь и сотни звёзд, раскинувшихся над головой. И Чезаре, лежащий рядом. Он тянет руку к небу и показывает сестре очертания созвездий, заодно рассказывая легенды о каждом из них. Чезаре очень умный, он читал много книг. Он рассказывает ей о созвездии «Трон Цезаря». «Трон Чезаре» - улыбается Лукреция, но ни один из них не может найти его на тёмном бархате неба. И всё-таки оно где-то там, в вышине. Древнее. Древнее самого Рима. Лукреция знает теперь, что оно там, и значит с неба ей всегда будет светить её Чезаре. Она тычет пальцем наугад в самую яркую звезду и называет её именем брата. И звёздочка рядом, маленькая, мерцающая во тьме, отныне зовётся именем Лукреции, во всяком случае для них двоих. Так решил Чезаре. Маленькая звёздочка льнёт к яркой, но не теряется на её фоне. Лукреция поворачивает голову, смотрит на брата. Обводит взглядом родной профиль, будто очерчивает острым карандашом, чтобы навсегда запечатлеть в памяти этот прекрасный лоб, разрез глаз, линию носа. И годы спустя она с лёгкостью будет воспроизводить в памяти эту звёздную ночь и любимое лицо. *** Над головой юной Лукреции роскошный бежевый балдахин, украшенный золотой вышивкой. По шёлковым простыням бегут красно-золотые цветы. Лукреция знает наизусть каждый завиток хитрого узора, она могла бы нарисовать его с закрытыми глазами. Каждую ночь затуманенными от слёз глазами она следует за извилистыми линиями, молясь о том, чтобы пытка закончилась скорее. Шёлковые простыни не оставляют следов на нежном теле, но Лукреции кажется, что должны бы. Что об эти гладкие ненавистные кровавые цветы она давно стесала кожу. Тяжёлый парчовый балдахин словно крышка гроба отрезает её от жизни, и сквозь переплетение золотых линий не проникает ни единый взгляд Господа. Потому что если бы Бог видел то, что творится под этими сводами, то поразил бы её мужа молнией. Но ночь за ночью её немые молитвы вязнут, застревают в парче, путаются в шёлковых лентах, удерживающих полог, и не могут взлететь к небу. И Лукреция перестаёт верить в небо и звёзды. *** Зелёные кроны деревьев скрывают её грех от Господа. Лукреция верит, что сквозь кружево листвы невозможно разглядеть двоих юных влюблённых. Только солнечные лучи иногда касаются их кожи и мягкий ветерок играет с волосами. Да и можно ли считать грехом то, что так прекрасно и так искренно? Грешно ли, вопрошает Лукреция небеса, отвечать лаской на ласку, любовью на любовь? Небеса молчат, прячась за резными куполами деревьев. Пусть молчат. Лукреции не нужно небо, чтобы смеяться, не нужны звёзды. Ей нужен только её Пауло и эта трава под их горячими телами. Под сомкнутыми веками мерцает светло-зелёное марево и танцуют блики света. Лукреция опрокидывает Пауло и поворачивается спиной к небу. *** В высокие пролёты окон светит солнце, но на сердце у Лукреции тьма. То, что ещё недавно казалось игрой, обернулось наваждением. Лукреция давно уже не девочка, она познала и ненависть, и любовь, и страсть, но то, что владеет ею нынче - стократ сильнее. Сладкая мечта, превратившаяся в жажду. На губах Лукреции угольками тлеют невинные прежде поцелуи Чезаре. И как бы ни убеждала она себя, что всё дело лишь в обете её жениха, что после свадьбы всё наладится, она в глубине души уже понимает, что этому не бывать. Милый образ Альфонсо не в силах затмить того жгучего, чем вдруг опалил её брат. Лукреция бормочет слова молитвы, знакомой с детства, но Бог давно не отвечает ей. Над головой Лукреции расписные потолки, с которых смотрят святые, но безразличные к мольбам лики. И Лукреция понимает - помощи ждать не от кого. Никто не спасёт её, и карие глаза Бога смотрят на неё во снах знакомым пылающим взором. *** Лукреция привычным движением вынимает из волос шпильки и невидимки, роняя их на каменные плиты пола. Тишина в доме колышется мерным дыханием спящих, тихо шелестят складки платья, укладываясь послушными псами у ног. И рука Лукреции не дрожит, и не холодеют пальцы, потому что она чувствует всей собой, что так - правильно. Словно в сказке она долго ищет счастье, а оно оказывается совсем близко. В глазах Чезаре неверие быстро сменяется нежностью, и он наконец касается её так, как она мечтала. В эту минуту ничто не стоит между ними, всё отступило во тьму и радость заполняет каждую клеточку двух сплетённых в едином порыве тел. Лукреция закрывает глаза и видит звёзды.