YOU'RE MY SETLIST

       Раэлль была в шаге от того, чтобы просто уволить Сциллу, заявить, что группа распалась, упасть ниже плинтуса и умолять Брэндона вернуться. Она понятия не имела что делать, но знала точно, что ей не хочется видеть Сциллу. Что странно, она ведь не влюблена в нее, так какое ей дело до того, кого там целует Рамсхорн? Почему она вообще не сказала, что у нее есть парень? А это важно? Нет. Так почему ее это так волнует?        — Коллар, вернись с небес на землю, — орет Эбигейл, размахивая руками перед ее лицом, — Да что с тобой?        Коллар слегка встряхивает головой, но так, чтобы это все же было незаметно никому. Она фокусирует взгляд на друзьях, которые столпились вокруг нее.        Сцилла и Портер уже ушли, а она так и стояла с ключами от студии в руках, глядя в ту самую точку, где Сцилла целовала этого паренька. Наверное, ее друзья заподозрили что случилось. Они, скорее всего, не отпустят это просто так и теперь будут подшучивать над ней при любой возможности.        — Что тебе? — наотмашь спрашивает блондинка, убирая ключи в карман куртки и одаряя каждого коротким взглядом.        — Ничего. Просто мы говорили про репетицию на концертной площадке, а ты зависла и ничего не отвечала несколько долгих секунд. Мы подумали, что ты примерзла или у тебя мозг отказал, — хмурится Бэллвезер, разглядывая ее.        Раэлль слегка отталкивает подругу плечом, проходя вперед, показывая всем своим видом, что она не намерена разговаривать, отвечать на вопросы и вообще делать хоть что-то сейчас.        — У тебя мозг отказал, Бэллвезер. А мне пришла в голову мысль. Но уже неважно, ты все испортила, — фыркает Коллар, двигаясь по направлению к своему дому.        — Что это такое? — шепчет Талли, в надежде, что ее не слышит никто кроме Байрона и Эбигейл.        — Это ничего, мне пришла в голову песня, но вы все испортили.        Талли с недоумением смотрит на друзей, ведь никто раньше не видел, что Коллар придумывала песни, просто зависая. Все прекрасно понимали, что причина не в этом.        — Я поговорю с ней, — шепчет Байрон.        Они не жили вместе, но часто ночевали друг с другом, ведь оба были одиноки, и обоим было гораздо комфортнее друг с другом, чем в одиночку. Как минимум, потому что Коллар по ночам снились кошмары. Ей снилось, как она теряет родителей, снится как видит все происходящее в замедленной съемке, но не может ничего сделать, чтобы предотвратить это. И именно для этого всегда был Байрон. Он прижимал ее к себе, когда ночью девушка просыпалась в слезах. И не отпускал до того момента, пока Раэлль снова не заснет.        — Байрон, шевели ногами, на улице холодно и я не говорю желанием отморозить себе что-нибудь.        Байрон прощается с друзьями и догоняет подругу, которая даже не остановилась. Он знал, что что-то не так, ведь они были знакомы достаточно долго, чтобы он мог точно знать, что это была не песня, не мысль, это было что-то такое, что сейчас не дает ей дышать. Байрон просто знает.        — Что? — спрашивает Коллар, когда парень в очередной раз сверлит ее взглядом.        — Я у тебя это хотел спросить…        Коллар лишь отмахивается от него. И, к сожалению, барабанщик знает, что от нее ничего не добьешься, если она не хочет говорить. Потому им было принято решение оставить ее в покое пока.        — Знаешь, впрочем, ты можешь пойти к себе, — вдруг выдает блондинка.        — Так, ладно, это уже напрягает, серьезно, что произошло?        Байрон останавливается посередине проезжей части и смотрит на девушку, ожидая хоть каких-то объяснений. Машин на дорогах почти не было, но это не помешало Раэлль взять его за руку и потащить в сторону бордюра.        — Ничего такого, просто лирическое настроение. Может у меня получится что-то придумать, я не знаю. Я не хочу шуметь всю ночь…        — Ты же знаешь, что это не оправдание, мы постоянно играем вместе по ночам. Коллар, твою мать, что? — почти кричит Байрон.        И Коллар не по себе, она хочет рассказать, обматерить Сциллу, решить что же ей делать дальше, но это не имеет никакого смысла, это ничего не изменит, а она лишь признает, что действительно влюбилась.        А потому Раэлль натягивает на лицо самую естественную улыбку и не отвечает своему другу. Ей нечего сказать.        — Иди домой, ты слышал меня.        И она просто уходит, оставляя парня за своей спиной с кучей вопросов, догадок и мыслей. Он бы может и пошел за ней, докопался бы до правды, но если Раэлль Коллар закрылась, то нет смысла что-то с этим делать. Это лишь значит, что она закрылась. И изменить это может только она сама.        Она заходит в дом, скидывает куртку и обувь, оставляя все около двери и идет на кухню. Выпивает стакан воды, глядя в стену, крутя в голове одну единственную мысль — самое главное не разрыдаться. Но как только она заходит в душ и ее тело попадает под теплую воду, чувства больше не помещаются в маленьком хрупком теле. И девушка тихо плачет. Было бы даже тяжело сказать слезы на ее лице или просто вода.        Глупо, очень глупо так убиваться из-за человека, которого по сути и не знаешь, но Раэлль очень хотелось верить, что такая девушка как Сцилла, а под «такая» подразумевалось талантливая, красивая и остроумная, может заинтересоваться ей.        Признаться честно, Коллар чувствовала себе никем иным, как маленькой школьницей, которая влюбилась в капитана команды по футболу, построив только образ в голове. Она совсем не знает Сциллу. И что-то внутри мешает ей просто подойти и заговорить. Но когда Раэлль смотрит в ее голубые глаза, складывается впечатление, словно она знает ее тысячу лет. Она видит в этих глазах боль. И она точно знает масштабы этой боли. Раэлль видит в них чувства и эмоции, желание жить и дышать полной грудью.        Никогда речи не шло про отношения, с ними у Раэлль как-то не ладилось, но ей было бы приятно, если бы она просто могла кому-то нравиться. Кому-то наподобие Сциллы.        И все же из душа Коллар выходит с каменным лицом. Она заваривает себе зеленый чай покрепче и берётся за гитару, перебирая струны в поиске тех самых невысказанных чувств и мыслей. И она уверена, что найдет то, что так ищет, потому что уже через несколько минут ее голос заполнил все пространство кухни.        Она даже не знала сколько времени просидела так, какая часть песен была записана ей, какие мысли вошли и покинули ее голову, но все, что было важно — Раэлль стало легче. Она чувствовала себя выжатой, она бы не смогла отпахать весь оставшийся день, но ей было легче.        На часах было 4:25. У нее есть где-то полтора часа на сон. Но хотелось ли спать? Смогла бы она уснуть сразу же, как голова коснулась бы подушки? Скорее всего нет. А потому она заварила себе кофе и сидела, глядя как медленно поднимается солнце.        Возможно, она все-таки заснула прямо за столом, потому что когда раздался телефонный звонок, Коллар буквально подлетела на месте, пытаясь как можно быстрее разлепить глаза.        7:20. Она опаздывает! Она просто жутко опаздывает. Вскочив с места, блондинка сразу полетела в комнату, скидывая старую футболку прямо на ходу.        — Да, — как можно бодрее произносит Коллар, прижимая телефон к уху только плечом.        — Я все понимаю, но скажи мне, что ты не опаздываешь. Я стою около твоего дома уже 20 минут, потому что решил заехать за тобой, чтобы ты не шла одна.        Чертов Байрон. За что он настолько хороший? Раэлль буквально выставила его вчера, а он решил заехать за ней. Почему он ведет себя как старший брат?        — Ну, если бы не твой звонок, я бы скорее всего вообще никуда не приехала бы сегодня. Не спала всю ночь, писала всякую всячину, — честно отвечает девушка, переключив телефон на громкую связь.        Она быстро стягивает с себя домашние штаны, надеясь как можно быстрее залезть в джинсы. Но в этой глупой суматохе джинсы оказываются натянуты задом наперед, из-за чего Раэлль почти рычит от злости.        — Получилось что-то?        Коллар молчит какое-то время, пытаясь сосредоточиться на переодевании, а после вообще сбрасывает звонок, что вводит барабанщика в некое недоумение. Но длится это недолго, потому что через полторы минуты в машину плюхается запыхавшаяся блондинка, пристегивая ремень безопасности на скорую руку.        — Опять брал машину в аренду? — спрашивает Коллар, забирая стаканчик с кофе из подстаканника.        Парень лишь усмехается и трогается с места.        — Нет, пришлось попросить одного знакомого об одолжении. Это его машина.        — Твой бывший?! Байрон! — вскрикивает Раэлль, чуть ли не подлетая на сиденье от переизбытка эмоций.        Она смотрит на лицо друга пару секунд, а потом взрывается смехом.        — Как же низко ты пал, — смеется она.        Байрон лишь закатывает глаза, не особо желая продолжать эту тему. Все ведь не так и просто. Они расстались достаточно болезненно, но постарались остаться друзьями. Точнее они договорились остаться друзьями и долго избегали общения друг с другом после этого. И все начало возвращаться в нормальное, комфортное русло не так уж и давно. Они просто случайно встретились в кафе и за нелепыми попытками диалога они смогли разговориться так, что уже через пару часов знали все новости из жизни друг друга. Но Байрону не было особо легче от этого.        — Ты так и не ответила на мой вопрос, — констатирует парень в попытке поменять тему.        — Ничего особенного, — также отмахивается девушка.        И оставшуюся дорогу до концертной площадки они почему-то проводят в гробовой тишине. Даже не удосужились включить радио, чтобы разбавить эту тишину. Коллар уставилась в окно, а Байрон сверлил глазами дорогу, делая вид, что пристально следит за абсолютно пустыми улицами.        — Приехали, — объявляет парень, заглушив двигатель машины.        Раэлль выходит из транса и осматривается по сторонам. Она не спала, но понятия не имела как они в миг оказались около клуба. Она слегка хмурится, пытаясь вспомнить дорогу, но вынуждена встряхнуть головой, чтобы сосредоточиться на происходящем прямо сейчас и не упустить что-то еще.        Около клуба уже были все остальные. В том числе и тот паренек, которого целовала Сцилла. Как его там звали? Пропер? Портленд? Точно! Портер. В принципе, Коллар была недалеко от правды, пытаясь вспомнить.        — Доброе утро, — энергично произносит Крейвен, одаряя Раэлль и Байрона самой сверкающей улыбкой на какую она только была способна.        — Доброе, — коротко отвечает блондинка.        Она дает пять Эбигейл, когда проходит мимо нее и кивает Сцилле и Портеру, не задерживая на них долгий взгляд. Но и этого хватило, чтобы заметить, что они держатся за руки. Интересно, как давно они вместе? Хотя, какая разница?        Коллар набирает номер в телефоне и что-то говорит, а после этого перед ними открывается дверь черного входа и охранник жестом предлагает группе войти.        Они проходят внутрь, осматриваясь вокруг. Не то чтобы они не были на столь крупных площадках, просто это был центральный стадион в их городе. Здесь выступали самые известные исполнители и те, кто только начал свое восхождение. Например, такие как они.        Охранник проводит их к организаторам, которые в свою очередь знакомят со звукорежиссером и еще раз рассказывают некоторые важные правила. Ребята лишь кивают головой, а после затаскивают инструменты на сцену.        Установка и отстройка всей аппаратуры занимает больше времени, чем группа планировала, зато оно того стоит. Когда ноты первой песни разливаются по помещению, заполняя каждый сантиметр, когда Раэлль мягко вступает и начинает петь, ни у кого больше нет сомнений — они достигли своей мечты.        — Отлично, ребята. Боб, на припеве немного убери микрофон, — говорит Коллар и получает большой палец вверх от звукорежиссера.        — А что насчет света? — спрашивает Сцилла, которая все это время бродила внизу сцены.        Раэлль почти открыла рот, чтобы сказать какую-то колкость, как резко одернула себя.        — Я не знаю. Это не то, чем я занимаюсь тут, — как можно спокойнее отвечает вокалистка.        Сцилла недоумевает, но решает не задавать лишних вопросов. В конце концов, Раэлль приехала позже всех. Может просто не выспалась?        — Боб, что со светотехникой? — спрашивает Байрон, по видимому заметив озадаченный взгляд Рамсхорн.        — Светооператор скоро подойдет, — оповещает мужчина в микрофон.        Пока ребята продолжали настраивать гитары и педали эффектов, Раэлль взяла акустику, которая была подключена к гитарному усилителю и начала что-то играть.        Для нее не существовала ничего в тот момент, только софиты, гитара и ее голос.        — In the night, I hear them talk the coldest story ever told. Somewhere far along this road, he lost his soul to a woman so heartless. How could you be so heartless? Oh, how could you be so heartless?        Ее глаза закрыты, а голос заполняет все пространство. Все шумы пропали, затихли, словно она находится в кабине для звукозаписи. Никого нет, все вымерли и есть только она и ее песня. Коллар не испытывала этого слишком долго, а потому она слегка улыбается, но ее улыбка почти не заметна за словами, что она произносит так нежно. Они имеют смысл. Каждое слово, каждый акцент, который она делает, желая придать некоторым еще больше смысла. Слова… Она ведь даже не думает о чем поет прямо сейчас.        — I know there are some things that you ain't told me. Ayo, I did some things but that's the old me and now you wanna get me back and you gonna show me. So you walk around like you don't know me. You got a new friend, well I got homies but in the end it's still so lonely.*        И когда Раэлль открывает глаза, она натыкается на голубые глаза Сциллы, которая смотрит на нее с таким восторгом и изумлением. Смотрит на Сциллу, которая абсолютно точно не понимала из-за кого все эти слова покинули ее голову и вырвались наружу. Это почти больно. Почти.        — О боже, Коллар! — вопит Эбигейл. — Когда ты успела это сочинить? Боже мой, это прекрасно, ты обязана это сыграть на концерте.        Обязана? Обязана прочувствовать каждой клеточкой все то, что она ощутила во время пения сейчас? Разбиться в очередной раз? Это и так происходило слишком часто… Нет, плохой вариант.        — Я могу добавить сюда ударные. Будет пушка. Какой-нибудь простой ритм, — в детским восторгом поддерживает Байрон, садясь за ударные.        И все, что остается Коллар — это в очередной взглянуть на Сциллу, что стояла в пустом зале, едва различимая на фоне всех этих огней, что светили ей в лицо. Но она видела и чувствовала ее улыбку. И это было единственное, ради чего Раэлль была готова повторить все, что только что сделала.        — Не думаю, что это стоит вносить в концертную программу. Я сочинила это на ходу, — отвечает Коллар, делая смущенное лицо.        — Да, но это было хорошо, даже очень, я думаю фанаты будут в восторге. И я уверена, что ты сможешь это повторить, — радостно вопит Эбигейл, хватая солистку за руки и заглядывая в глаза.        — Я попробую, но это плохая идея, серьезно.        Байрон отстукивает по бочке ровные четыре счета и ударяет по хай хету.        — Давай попробуем повторить это с самого начала.