Сезон охоты

      Каждый. Буквально каждый обитатель Цитатели уже успел на собственном опыте осознать, что Джон Джеймсон, которого с легкой руки диктора Тридогнайта гораздо чаще называли Выходцем из Убежища, в свои неполные двадцать лет обладал огромной, неуемной энергией. К несчастью для окружающих, энергией преимущественно деструктивного характера. Приди он обычным путем, каким мимо Цитадели проходили караваны, часовые у ворот с большой долей вероятности еще на подходе попросили бы незнакомца в странных одеждах держаться подальше и открыли бы огонь на поражение, если бы он не воспринял слова рыцарей всерьез, а поскольку к настоящему времени делал он это с успехом уже не первый месяц, кто знает, возможно там бы и закончилась история Выходца из Убежища…       Но Джон Джеймсон в лучших традициях самого себя решил, что обычный путь — не его путь, и вылез перед часовыми из-под земли. Буквально. Да не один, а с группой передовых ученых из Ривет-Сити, один за одним вылезавших из того же люка. И не успели рыцари сказать «Стоять», как самая инициативная (после Джона, конечно же) из ученых, доктор Ли прорвалась к интеркому. Следующее, что запомнил паладин Бэнс, также стоявший в тот день на посту, это поднимающиеся ворота, в которые вся эта шайка преспокойно входит, а Джон еще и проходя мимо, корчит ему рожицы. Грешным делом в голове паладина пробежала мысль: «Так вот что имели в виду Изгои, когда говорили об излишней заботе о жителях Пустоши».       Как бы то ни было, старейшина Лайонс принял их и позволил остаться. И когда казалось, что самое худшее позади, Джон внезапно, потирая подбородок говорит:       — Крутая броня у вас, ничего не скажешь. Только у тех ребят из Анклава броня визуально как-то… надежнее что ли будет.       Добивающий удар сделал писец Ротшильд, выбегая из своих лабораторий и безбожно опаздывая со своим докладом на считанные секунды       — Старейшина Лайонс! Срочное донесение! Анклав вернулся! Проект «Чистота» захвачен!       Это произвело эффект разорвавшейся бомбы. Паладин Ганни, занимающийся обучением послушников и случайно оказавшийся в этот момент неподалеку от всей процессии, впал в уныние, потому как прекрасно знал уровень своих подопечных, которых обычно натаскивают не сдохнуть от рук тупых супермутантов, но уж никак не противостоять высокотехнологичной группировке с передовым вооружением. На это накладывался еще и недавний уход Изгоев. И ладно бы ушли одни лишь люди. Но с собой они прихватили и комплекты силовой брони, и большую часть арсенала энергетического оружия.       Словом, с тех пор Джон Джеймсон стал эдаким предвестником плохих новостей, а также шилом в заду Братства Стали в целом и старейшины Лайонса в частности. Но чего у него было не отнять, так это то, что проблемы, о которых люди узнавали от Джона и из-за которых впадали в панику, сам же Джон с пугающей легкостью и решал.

***

      — Что значит «Анклав больше вас не побеспокоит?!» Что именно ты сделал в Рэйвен-Роке? — Писец Ротшильд не унимался, пытаясь вытянуть из Джона хоть какие-то крупицы информации.       — Самоуничтожение. Анклав больше вас не побеспокоит. — Невозмутимо продолжал повторять Джон, развалившись на койке и держащий у глаза мешок со льдом.       — ЧТО ЗНАЧИТ… — нервы у старика были ни к черту, судя по кинутой в угол ручке       — Реджинальд! — вмешался присутствующий здесь же Оуэн Лайонс.       — Прекрати потакать этому паршивцу! Мы столько времени бились над Либерти-Праймом, еще максимум 2 недели и он мог бы ходить! И тут внезапно оказывается, что всё это зря и Анклав добровольно уступил нам Мемориал? Ты понимаешь как это звучит? Если бы не донесения, что их посты по всей Пустоши действительно в срочном порядке эвакуируются…       — Реджинальд, остынь. Мы вернемся к этому разговору чуть позже. А пока я хотел бы перекинуться парой слов с нашим героем наедине, если ты не возражаешь.       — Я возра… — Хотел он продолжить тираду, но как будто поняв что-то, сказал другое. — Да, конечно. Прости за эту сцену. — Встав со стула и уже почти выйдя из комнаты, писец Ротшильд, не поворачиваясь, сказал:       — Ты точно уверен в том, что делаешь? Есть ли причины для беспокойства?       — Уверен, мой друг. После Изгоев я не могу позволить себе опрометчивых шагов.       Постояв некоторое время, будто обдумывая ответ, Реджинальд Ротшильд повернулся, достал новую ручку и обхватил поудобнее планшет.       — Что ж, так и запишем, самоуничтожение в следствие несчастного случая. Спасибо, что ответили на все необходимые вопросы, мистер Джеймсон. Старейшина, с вашего позволения я распоряжусь отправить в Мемориал Джефферсона группу ученых для последних приготовлений к запуску проекта «Чистота».       — Добро, писец Ротшильд. Можете приступать. — Когда дверь закрылась с другой стороны, он обратился уже к лежащему на кровати. — Хватит притворяться немощным, Джон, тебе все кости переломать — продолжишь дурачиться, а уж от одного синяка тем более ничего не будет. Кто тебя так, кстати?       — Да так, был там один… полковник. — Нехотя протянул Сто первый, а затем бодро продолжил. — Старик, как ты это делаешь?       — Поясни?       — Только я успеваю привыкнуть к мягкотелому старичку-добрячку, тут же дает знать о себе глава мощной военизированной группировки.       — Такова моя работа. Я верчусь в этом не первый даже десяток лет. Да и мне ли тебе рассказывать, как приятно иногда шокировать людей тем, что они от тебя не ожидают.       — Понимаю. С Ротшильдом проблем не будет? Мог бы и извиниться.       — Он понимает, что я, как ты сам выразился, не просто «старичок-добрячок». Мы многое прошли, он мне доверяет. Но я здесь не за этим. Рассказывай, насколько большую свинью ты мне подложил?       — Ну-у, не очень большую, на самом деле. Кое-где приврал, кое-что пообещал, но сам понимаешь, обстановка требовала импровизировать.       — Понимаю. В этот раз спрошу уже я у тебя. Есть ли причины для беспокойства?       — Анклав отступил, мемориал наш. Всё будет в шоколаде, старичок, не боись, я всё устроил.       Продолжился разговор причитаниями Оуэна Лайонса о том, что если бы удачу можно было измерить по десятибалльной шкале, то у Выходца результат был бы никак не меньше 15.

***

      После того, как старейшина Лайонс перед рыцарями и паладинами лично объявил, что благодаря Одинокому Страннику силы Анклава отступили и в ближайшее время Столичную Пустошь не побеспокоят, популярность Джона несмотря на все его попытки этого избежать, возросла до небес. Тридогнайт, казалось, нашел какую-то довоенную методичку по теме «Преувеличение» и во всю использовал знания оттуда, когда дело касалось Джона       Тогда Джон отдыхал на каком-то нагромождении ящиков посреди внутреннего двора Цитадели, периодически попивая Ядер-Колу и ехидно поглядывая на тренирующийся Львиный Прайд, что невероятно бесило их непосредственного лидера, Сару Лайонс, которая до сих пор не могла привыкнуть к шуточкам Джона.       — Нет, серьезно, я понимаю, фамилия располагает к самому простому выходу из ситуации, но нельзя было подумать чуточку больше? Это же название отряда! Оно должно быть крутым! Крутым не по меркам десятилетних детей, а лаконичным и запоминающимся!       — Ты слишком много говоришь! Почему бы тебе не присоединиться к нашим тренировкам? — Терпеливо начала Сара       — Нет спасибо. Я понимаю, какая это честь, но, к сожалению, я не могу покинуть свое местоположение.       — Хочешь сказать, что занят? Всё чем ты занимаешься последний час это лежишь на этих ящиках и слушаешь радио.       — Не скрою, это связанные события. Просто я подумал. — Прервавшись на глоток Ядер-Колы, после громкого вздоха наслаждения, он продолжил. — Что чем выше я буду находится, тем лучше будет сигнал.       — И какие эпитеты Тридогнайт подобрал для тебя в этот раз?       — Не знаю, сейчас вот жду, пока песня идет. — Двинув ползунок чуть вверх, до тренирующегося Львиного Прайда тоже начала доносится приятная довоенная музыка.       — Ты невыносим, Джон Джеймсон! — Отмахнулась девушка, продолжив разбирать и собирать лазерную винтовку.       Остальной отряд в отличие от неё предпочел уделить время физическим тренировкам и только пара-тройка солдат, имена которых Джон даже не пытался запомнить, так же как и их лидер, обслуживали свое снаряжение.       — Но возвращаясь к вопросу названий! — Внезапно продолжил тему лентяй. — Вот у нас в убежище была такая группировка. Туннельные Змеи. Ее название придумали дети, посчитав, что назвать себя змеями это круто. Ну в общем не буду вдаваться в подробности, но к тому моменту, как я оттуда ушел, над ними скорее смеялись, чем боялись.       Сара Лайонс как-то забыла что все эти «Выходец из Убежища», «Детка из Стопервого» взяты не с пустого места и большую часть своей жизни человек, хлебающий перед ней вот уже четвертую бутылку газировки, провел в Убежище.       — О, начинается! — Выкинув допитую бутылку куда-то в сторону, он поудобнее ухватил радиоприемник. Сара Лайонс приготовилась слушать. Ее отряд так же решил на некоторое время отвлечься.       — Привет, жители Пустоши, с вами снова я, Мистер Галактика, врываюсь к вам с вопросом. Знаете ли вы о существовании таких мифических созданий, как Когти Смерти? Мне казалось, что это миф, страшилка для непослушных детей, но когда у тебя под окном студии разгуливает супермутант-бегемот, тоже не менее мифическое создание. — На словах о бегемоте, Джон расплылся в улыбке и посмотрел на остальных, кто был с ним в тот день. Они в ответ закатили глаза. — То начинаешь верить, мало ли какие тайны хранит в себе Пустошь. Так вот к чему это я! До меня дошли слухи, что недавно Мистер Темпенни из башни — кого бы вы думали? — Темпенни купил небольшой кусок кожи этого существа за баснословные четыре тысячи крышек!       С момента, как Тридогнайт закончил фразу «четыре тысячи крышек» не прошло и пяти секунд, а Джон уже нашел, чем себя занять в ближайший месяц так точно.       — Удивительно. — Протянула Сара. — Шкура Когтя Смерти. Они либо убьют нападающих, либо убегут, ослабив настолько, что преследовать их будет невозможно. Умнейшие и опаснейшие твари.       — Так говоришь, — тон Сто Первого неуловимо изменился. Теперь в нем сквозило предвкушение. — Как будто уже стакивалась с ними.       — Было дело. Давно, со всем прайдом мы были в окрестностях Олд-Олни: писцы обнаружили странный сигнал. Источник этого сигнала мы не нашли, но вот Когтей в том районе немыслимое количество.       — Понятно. — Протянул Сто первый. Выключив и отложив в сторону радиоприемник, он спрыгнул на землю. — Спасибо за наводку, Сара Лайонс!       — Что? Стой, стой. Стой! Ты что собрался делать!       — Да так, поохочусь. На Когтей Смерти, получается. Если всё выгорит, четыре тысячи крышек у меня в кармане. Сходи к писцам, пускай посчитают сколько это бутылок Ядер-Колы. Думаю, эти умники ответят что-то вроде «дохрена».       — Ты совсем из ума выжил? Тебе жить надоело? Откуда ты знаешь, что у тебя её купят? Ты даже охотиться не умеешь! — Всё это она говорила, пока Джон копался в своем рюкзаке.       — Ага! Нашел!       — Пожалуйста, пусть это будет «Толстяк», пусть это будет…       — Нож! — торжественно объявил Выходец. — Ну, а что касается твоего вопроса, Сарочка. Я знаю главное правило охоты. — Выдержав паузы для лишней драматичности. — «Целься в глаза, чтобы не повредить шкуру!». Поэтому огнестрельное оружие, и уж тем более «Толстяк» мне без надобности.       — Джон Джеймсон! Вы человек, много сделавший для Братства Стали, поэтому я вынуждена остановить вас силой и отправить на внеочередное медицинское обследование.       — Ты серьезно? — Хитро взглянул на нее новоиспеченный охотник.       — В полном смысле этого слова. — Направила на Джона винтовку Сара Лайонс. Тот в ответ вздохнул.       Тут уже решили вмешаться её сослуживцы       — Капитан, не нужно, понятно же что он шутит над нами. — Ровно после этих слов Джон исчез, использовав стелс-бой. — О Господи, он не шутит. Он серьезно пошел на Когтя с ножом в руках.       И как ни старалась капитан Львиного Прайда докричаться до техников, чтобы они закрыли ворота, сама она прекрасно понимала что скорее всего Джон уже покидал Цитадель.       Мысленно Братство успело распрощаться с недавним героем. И от того только сильнее был шок, когда спустя неполные три недели Джон триумфально вошел во внутренний двор Цитадели в самый разгар утренней разминки послушников, вызвав ступор у многих присутствующих. Постояв на месте, ища взглядом кого-то, прошел прямо к малолетнему оруженосцу Мэксону и вручил книжку со словами «Подарочек». Получилось, как будто всю жизнь репетировал. С повязкой на голове и весь в засохшей крови и грязи, внимание к персоне было обеспечено. А в руке был трофей. Ровно отпиленная голова неимоверного страшного чудовища.       С ножом в одной из глазниц.       Звенящую тишину решил сломать десятилетний Артур Мэксон:       — Мистер Джеймсон, а что такое дирижабль?       Популярность Выходца из Убежища с тех пор бежала впереди него самого.