But now the rains weep o'er his hall,
Но сейчас дожди залили залы его замка,
With no one there to hear.
И никто его не услышит.
Yes now the rains weep o'er his hall,
Да, сейчас дожди залили залы его замка,
And not a soul to hear.
И ни одна душа его не услышит.
Сукуна откинулся на новое мягкое ложе. Рассеянно пробежав руками по куче монет и драгоценностей, которые лежали рядом, чтобы он пересчитал позже. Прохладный металл приятно контрастировали с теплым воздухом, проникавшим в пещеру, которую он называл своим домом. Глаза цвета крови оглядывали груды сокровищ, разбросанные вокруг. Гордость росла в его груди, когда он рассматривал все, что успел заполучить в свое пользование. Пока его взгляд блуждал по сокровищам: безжизненным и недвижимым, дракон вспомнил о самой новой части своей коллекции. Единственное, что он взял во время своей победы над королевством Зенин. Как и в любой другой раз, принц дулся в самом дальнем углу постели из мехов. Медвежья шкура, служившая главным одеялом, была плотно обернута вокруг его плеч. Если бы ящер знал его хуже, то решил, что принцу холодно. Но пещера, в которой он жил столетиями, располагалась как раз над подземными горячими источниками. Свет от нескольких разбросанных свечей падал на различные самоцветы, что являлись частью пещеры, обрамлял окружение мягким светом. Было очень непривычно находится в такой атмосфере, но, увы, человек не видел в темноте, да и от многих скелетов пришлось избавиться. Но теперь Рёмен мог видеть легкий отблеск серебряных наручей, что украшали руки его принца. При виде этого дракона бросило в дрожь от возбуждения. — Ты сегодня особенно соблазнителен, — ласково сказал красноглазый. Мегуми от его слов, казалось, сел чуть прямее. Он подтянул колени к груди, сильнее натянув шкуру на свое тело; брюнет бросил жесткий взгляд на полуобнаженного мужчину вдалеке от него: — Заткнись, ты же знаешь, как я ненавижу, когда ты говоришь подобное, — ответил парень, вложив в эти слова как можно больше яда. После этой фразы Сукуна слегка ухмыльнулся, острые клыки блеснули в тусклом свете свечей. — Но это правда. Смотреть на мое самое дорогое сокровище — это мое любимое развлечение. — Легкое вздрагивание брюнета, заставило мужчину улыбнуться шире. Взгляд принца земель Зенин заострился, когда ему пришлось бороться с румянцем, ползущим вверх по его шее. — То, что ты победил моего отца, еще не значит, что я принадлежу тебе. Я не вещь, которую ты можешь просто… удерживать здесь, потому что ты этого хочешь, — юноша отвел взгляд от красноглазого, смотря на ярко горящую свечу около постели. — В этой комнате тебе никто не принадлежит. Сукуна только пожал плечами в ответ на попытку задеть его. — А что происходит, когда один владыка убивает другого? Он получает все, чем владел проигравший. Включая и людей, — откинувшись назад, дракон вытянул руки над головой, закинув ногу на ногу, а его ухмылка стала игривой. — Кроме того, я не смог бы оставить тебя там. Ты был таким красивым на поле боя. Он старался держать свой язык за зубами, пока его ухмылка не стала жестокой: — Но я понимаю, почему ты такой стервозный сегодня. Из-за моего восхищения тобой ты почти не спал этой ночью, — Сукуна слишком хорошо знал, что Мегуми не спал, не из-за него. Сбросив с себя шкуру так, словно она обожгла его плечи, принц с максимальной скоростью подскочил к краю постели, едва не согнувшись от взгляда мужчины. Весь пыл тут же исчез. Убедившись, что в ближайшее время парень не дернется, Рёмен скрестил руки на груди. Теперь юноша чувствовал себя неловко без шкуры, укрывающей его. — Я знаю, что нападать на тебя бессмысленно. Даже если бы мне удалось выбраться отсюда, остальные твои подчиненные последовали бы за мной, чтобы поймать меня и вернуть. — Вот именно, — согласился с ним дракон, его голос был низким и резким, под стать его ухмылке. — Я просто дождусь того дня, когда ты признаешь что твое место здесь. Когда ты поймешь, что это не так уж и плохо, если перестанешь убеждать себя в обратном. Его глаза сощурились, когда он увидел, как обида мелькнула в этих прекрасных темных глазах. Он не был полностью уверен, но Сукуна уже знал, что приближается к своей конечной цели. Может быть, через несколько недель принц будет полностью принадлежать ему. Мегуми прижался спиной к камню, стараясь не спускать глаз с ящера. Он уже пытался объяснить ему, почему не хочет быть здесь, но тот либо не понимал, либо ему было все равно. Обе возможности оставили в его желудке горькое чувство. Но, в конце концов, его мысли выплеснулись наружу прежде, чем он смог подавить их: — Я не приму такую судьбу. То, что ты делаешь со мной — это неправильно! — Крикнул принц. — Как ты можешь ожидать, что я просто подчинюсь, и буду сотрудничать после того, как ты превратил мое королевство в хаос?! Я не должен быть здесь прямо сейчас! Я должен был вернуться в замок, обсудить с моей сестрой, какими будут наши следующие шаги теперь, когда наш отец мертв, потому что ты… Зенин-Фушигуро не мог удержаться от крика. Его голос был неуправляемым от разочарования и гнева. Указывая пальцем на Рёмена, принц совершенно забыл, что недавно стыдился своей наготы. Теперь, когда его маленькая истерика была закончена, его дыхание вырывалось короткими хриплыми вздохами. — Тебе не нужно беспокоиться о своем королевстве, — сказал красноглазый, убедившись, что Мегуми закончил кричать. — Мои люди уже взяли на себя работу по перестройке. Переход от старой системы управления к моей займет всего пару недель, — он говорил тихо, внимательно следя за движениями принца. Парень напрягся при этих словах, но, похоже, ему нечего было на это возразить. Подозвав его к себе, ящер терпеливо ждал, когда брюнет двинется с места. Принц оскалил зубы, но понял, что это бесполезно. Даже если бы он остался на месте, это просто означало бы, что когда Рёмен встанет, чтобы схватить его, мужчина будет более суровым. Дрожа от этой мысли, он всего лишь несколькими длинными шагами приблизился к мужчине и постарался не смотреть в его сторону, когда встал между чужими ногами. — Я кажется единственный, на кого тебе наплевать, — горячие руки с когтями начинали дразняще идти вверх по голым бедрам, чтобы мягко лечь на идеально узкую талию. В самом начале, когда он впервые увидел, как принц сражается вместе со своими солдатами, Сукуна пожалел, что брюнет не девушка. Хотя бы из-за того, что он смог бы выносить ему детей, которых были бы десятки, он не позволил бы своей паре постареть. Но, увы, эти желания были лишь фантазиями. Он вырвался из своих мыслей, когда по телу принца пробежала довольно сильная дрожь. Мегуми нахмурился еще сильнее, попытавшись сделать шаг назад, чтобы вырваться из чужой хватки. — Ты избегаешь моих прикосновений с тех пор, как оказался здесь, — голос Рёмена звучал почти небрежно. Но его лицо сильно нахмурилось, показывая свое неудовольствие из-за телодвижений парнишки. — Ну, прости меня, если я не хочу, чтобы меня трогал кто-то, кто хочет сделать меня своей шлюхой, — прорычал брюнет. Разум говорил ему, что принц должен бороться с мужчиной перед ним, чтобы убежать. Убежать куда-то прочь. Но он не мог. Когда он снова почувствовал прикосновение чужих почти обжигающих рук к своей коже, он боролся с желанием отступить. Он не выдержал взгляда острых красных глаз, отвернувшись от мужчины перед ним. Глаза Сукуны еще больше ожесточились, когда он попытался поймать взгляд подростка, но, похоже, Зенин собирался играть недоступного, не собираясь смотреть на дракона в ответ. Встав, Рёмен возвышался над все еще растущим подростком. Мужчина позволил одной из своих рук переместиться с талии мальчишки к задней части шеи. Играя с мягкими темными волосами, которые были примяты после сна, старший сказал: — Я не позволю тебе вернуться в твое королевство, где полно мерзостей, что смеют называть себя людьми. Чем скорее ты примешь свое место, тем лучше будет для тебя, — сказал он так спокойно, как только мог на данный момент. Обойдя принца, он наклонился, чтобы поднять одну из своих новых находок. Дракон поднес широкое серебряное колье, больше похожее на дорогой ошейник, к его шее, словно проверяя, подходит ли оно. — Если ты беспокоишься об остальных членах своей семьи, то мои люди говорят, что твоя сестра активно помогает смене власти. — Рёмен не пропустил, как по лицу принца пробежали шок и легкая боль. — Она охотно это делает… — пробормотал Мегуми, подражая тону самого дракона. — Ты единственный, кто все еще сражается, — мужчина обнаружил, что ему оказывается не очень нравится, как дешево выглядит серебро по сравнению с золотом на коже его суженного, Сукуна перебросил колье через плечо. — Если ты перестанешь драться, у тебя будет все, что нужно сердцу. Я бы позаботился об этом. Дракон никогда не был противником подкупа, если это даст ему желаемый результат, но, похоже, ему придется приложить куда больше усилий, чтобы завоевать юношу. — Мне все это безразлично, — прошипел Мегуми. — Все это мне совершенно безразлично. Мои люди, мои друзья и семья — это то, что имеет для меня самое большое значение, и ты забрал у меня все! И все из-за чего? Ты думал, что лучший приз после победы над моим отцом был я? Потому что по каким-то необъяснимым причинам я тебе понравился? Это не любовь! Взмахнув рукой, как бы обращаясь ко всему помещению, он, наконец, посмотрел Сукуне в глаза и сказал: — Все здесь — это то, что ты выиграл или украл, но я — это единственная вещь, на которую ты обращаешь хоть малейший намек внимания каждый раз, когда ты здесь. Что будет, если я перестану бороться с тобой? Как все будет отличаться от того, что происходит сейчас? Потому что я не вижу, как приставание ко мне каждую минуту каждого дня должно заставить меня хотеть сдаться! — Он кричал прямо в лицо мужчине. Но Сукуна имел наглость засмеяться. Как будто он сказал что-то смешное вместо того, чтобы попытаться заставить мужчину понять причины его отказов. Он кружил вокруг Зенин, улыбаясь от удовольствия, когда подросток начал следить за ним взглядом. Дракон не мог удержаться, чтобы не подразнить принца. — Ты так говоришь, будто это плохо. Повернувшись лицом к кровати, он молниеносно толкнул принца вниз. Мебель слегка отодвинулась от силы рук, что обрушились по обе стороны головы брюнета. — Мне наплевать, добровольно ты сдашься или нет, — прямо в ухо младшему сказал Рёмен. Как будто он делился с ним какой-то тайной. Опустившись на колени между раздвинутых ног принца, он обхватил обе ноги руками, чтобы они были неподвижны. Подросток замер, но лишь на мгновение, прежде чем попытался вывернуться из хватки горячих пальцев. Замерев только тогда, когда теплые губы Сукуны начали ласкать обнаженную кожу внутренней поверхности бедер. — Я могу просто сломать тебя быстрее, чем ты можешь подумать. Смешать немного боли и удовольствия, и ты будешь произносить мое имя, полностью позабыв о гордости, — дракон поднял взгляд, чтобы посмотреть, какое выражение лица было у принца, и с радостью увидел шок и некоторое опасение, плавающие в этих прекрасных глазах. — Если бы ты не сопротивлялся, то мне было бы не так весело. Как сильно бы я ни хотел, чтобы ты понял свое место, я не хочу рисковать потерять эту искру в тебе, — нежно прикусив другое бедро, Сукуна наконец отстранился, чтобы как следует разглядеть тело Мегуми. — Но если ты, в конце концов, сломаешь меня, я буду лишь просто еще одной вещью, которую можно выбросить и заменить, верно? — Спросил принц. — Ты не видишь во мне человека, ты видишь во мне еще одно сокровище, которым ты себя развлекаешь. А когда моя ценность перейдет на нет, ты отдашь меня кому-нибудь другому, либо избавишься от меня. После тихих слов парня что-то опасное сверкнуло в рубиновых глазах. Ему не хватило времени, чтобы точно понять, что это было, но он знал, что в глазах мужчины не было ничего хорошего. — Вот тут ты ошибаешься, принц. — Удивленный взгляд подростка дал ему неплохой заряд адреналина, заставив продолжить говорить. — В отличие от вещей в этой комнате или чего-то еще, что я нахожу нужным, ты — единственный, кого никто не посмеет коснуться. Мужчина поднявшись на колени между раздвинутых ног принца, использовал всю свою силу, чтобы прижать брюнета ближе, сильно вжавшись в его ягодицы. — И даже если в конечном итоге я сломаю тебя, это просто будет значить, что я снова соберу тебя так, как захочу. — Сукуна ухмыльнулся при виде гневного румянца, медленно поднимавшегося по бледной шее принца Зенин. — Ты первый человек, который заставил меня так себя чувствовать, Мегуми. Румянец залил его щеки, и принцу ничего не оставалось, кроме как попытаться оттолкнуть Рёмена за плечи. Это, казалось, возымело лишь противоположный эффект; он почувствовал, как руки обхватили его за спину и притянули к обнаженной груди старшего. Такие же горячие губы, теперь быстро двигались вверх и вниз по его шее. Зенин-Фушигуро застонал, откинув голову назад от ощущений. Он закрыл глаза, стараясь не обращать внимания на то, чьи поцелуи он чувствовал. До сих пор его никто не касался так; отец был непреклонен в своем намерении сохранить его девственником до тех пор, пока он не найдет ему достойную невесту, чтобы продать своего сына подороже. Но он был уверен, что если он не был бы пленником этого мужчины, он почувствовал бы себя намного лучше. По крайней мере, он на это надеялся. Внезапная вспышка того, как выглядело бы лицо дракона во время соития, его резкое дыхание, переходящее в тихий рык, голос настолько низкий, заставляющий вибрировать его кости, и эти глаза, которые выглядели так, как будто они содержали в себе огонь вулкана, это все заставляло его задохнуться. Этот звук, казалось, оставил мужчину довольным, а его прикосновения стали более жесткими, более осязаемыми на коже брюнета. Если его желание оттолкнуть мужчину не помогло Сукуне увидеть причину его отказа… Что бы он сделал, если принц наоборот притянул бы его поближе? Его щеки загорелись от подобных мыслей, но он должен был признаться себе, что это могло помочь ему вернуться в реальность. Отодвинувшись от горячих губ мужчины, Мегуми посмотрел в напряженные рубиновые глаза. Он принял решение. Не такие горячие, как у дракона, руки мальчишки, скользнули по прочной коже Рёмена. От прикосновения к изредка покрытой чешуей коже у него перехватило дыхание, но Фушигуро старался быть как можно тише. Тепло разлилось по его груди, плечам и животу. Глаза цвета штормового моря оторвались от пристального взгляда Рёмена, когда крепкие руки вернулись назад. Надавливая на быстро бьющееся сердце подростка, в то время как другая рука поднялась выше, нежно касаясь лица брюнета. Он провел большим пальцем по нижней губе принца с едва заметным нажимом. Он выглядел потрясающе. Неземной в том смысле, что только кто-то с эльфийской кровью мог существовать с такой нежной светлой кожей. Каждый раз, когда он возвращался с охоты или атаки на города и находил уснувшего принца, что обычно сворачивался во сне калачиком, что-то в его груди расслаблялось, и красноглазый снова мог дышать. Все эти месяцы борьбы с неприступным брюнетом образовали дыру в том месте, где должно было быть его сердце, которое успокаивалось только тогда, когда рядом был принц. Снова положив руки на бедра, Рёмен позволил своим пальцам блуждать по ним, слегка касаясь паховой области. Мегуми зашипел от его прикосновений. Стыдно, что его тело ведет себя так без его на то согласия. Сукуна ухмыльнулся, из-за чего нежеланный укол страха пробежал по его спине. Брюнет не хотел такой жизни для себя и лишь только сегодня он позволит себе поддаться. Только на этот раз. Крепко зажмурившись, он попытался заставить свое тело расслабиться, позволяя вожделению медленно проникать в одервеневшее тело. Открыв глаза лишь после нескольких глубоких вдохов, он мгновенно вздрогнул, встретившись с рубинами с вертикальными зрачками. Его рот открылся, но он не смог придумать что-либо, что не звучало бы так, словно он сдался. — Мы… — начал Мегуми, задохнувшись воздухом, когда рука мужчина изо всех сил сжал руку вокруг уже вставшего члена. — Тихо, — прошипел Сукуна сквозь стиснутые зубы. Не сводя с него глаз, он ослабил руку, которая гладила естество парня. Рот брюнета громко захлопнулся, чтобы сдержать стон, к большому раздражению дракона. — Даже не пытайся указывать мне, что делать, прямо сейчас, я не железный. Я мог бы просто нагнуть тебя сейчас и ты, черт возьми, ничего не смог бы с этим поделать, — дракон позволил угрозе повиснуть в воздухе, наблюдая, как глаза Мегуми расширяются с каждым словом. Наклонившись к месту, где плечо встречалось с шеей, Сукуна слегка провел носом по сухожилию, прежде чем впиться клыками в кожу так сильно, как только мог. Мгновенно вкус меди наполнил его рот и горло, а звук удивленного вскрика эхом отразился от стен пещеры. Он чувствовал, как бешено, билось сердце Фушигуро, из-за чего кровь лишь сильнее прилила к пульсирующему члену. Через мгновение Рёмен наконец, отстранился, чтобы облизать все еще кровоточащую рану. — Но я готов собрать все свое терпение, когда дело касается тебя. Поэтому я могу подождать, пока ты не примешь свою новую роль, — прошептал дракон, хищно ухмыляясь теперь над уже задыхающимся подростком. Нуждаясь в том, чтобы ухватиться хоть за что-нибудь, пальцы Мегуми схватились за плечо мужчины. — Я все еще не понимаю, — начал говорить он, когда, наконец, смог собраться с мыслями. — Что такое… что заставило тебя хотеть меня так сильно? Мы никогда не встречались до войны. Его оборвал прерывистый стон красноглазого мужчины. — Я видел, как ты сражался с моими людьми. Что с драконами, что с воинами, и то, как ты выглядел на поле боя, заставило меня хотеть, видеть тебя подо мной каждый день. Смотреть, как будет выглядеть знаменитый сын грубого короля, наполовину человек, наполовину дитя лесов: принц, утопающий в удовольствии, которое я смог бы ему дать. На следующий день после того, как я проткнул мечом твоего отца, я видел твое выражение лица: как будто ты впервые в жизни увидел свободу, не зная, что с ней делать. Это лишь укрепило мое решение взять тебя с собой. Голубоглазый не знал, что сказать. Чего бы он ни ожидал от рассуждений мужчины, это определенно было не то, чего он ожидал. Что же ему теперь делать? И был ли у него на самом деле выбор? Собравшись с духом, юноша заглянул глубоко в острые красные глаза и придвинулся так близко, как только мог, пока их носы не соприкоснулись. — Я… Я до сих пор не понимаю, почему я нравлюсь тебе таким, какой я есть, даже после того, что ты только что сказал. Но… — Мегуми прервался, когда увидел и почувствовал, что Сукуна набрал в грудь побольше воздуха, чтобы возразить. — Я не такой уж и прекрасный… понимаешь, я не могу дать тебе шанс показать мне, каково это — быть с кем-то? Боже, он не хотел этого говорить, но ему нужно было использовать единственный шанс, чтобы выбраться отсюда: — Докажи мне, что ты заслуживаешь моей покорности, и я посмотрю, достоин ли ты моей души, — он сам не ожидал подобных слов, но, судя по выражению лица ящера, это было верное решение.