And To All A Good Night

— Вау! Откуда все это взялось? — восхитилась Химико, проскакивая через шаткую дверь. Старые петли заскрипели от натуги, а пол под ее ногами застонал. Дом, в котором они сейчас скрывались, был едва ли пригоден для проживания, но по крайней мере у них была крыша над головой, защищавшая их от непогоды. И настоящий пир за столом из кленового дерева совершенно не вписывался в эту нищую обстановку. — Чёрт, чувак, чей член ты отсосал, чтобы заполучить всё это? — Джин засмеялся, проходя следом за ней. — Я не это имел в виду... — робко поправился он. Он, как и все вошедшие в комнату, восхитился сочной ветчиной, овощами-гриль с маслом, сладким клюквенным соусом, густой подливой для картофельного пюре и манящим яблочным пирогом. Настоящее праздничное застолье, любезно предоставленное Ацухиро и Курогири. — Вас же не видели, так? — спросил Томура. Эта еда была явно украдена. А его первоочередной задачей всегда была их безопасность. Он не хотел хорошо поесть ценой обнаружения героями их убежища. Но сегодня вечером ему нечего было бояться, кроме раздувшегося от переедания живота. Ацухиро хотел, чтобы их лидер отвлекся и избавился от повседневного стресса, поэтому он учитывал все факторы. — Мы оставались там в течение нескольких дней, чтобы подготовить ограбление. — объяснил Ацухиро. — Никто не заметил нашего присутствия, Шигараки Томура. — продолжил за него Курогири. — Мы можем спокойно и в полной мере насладиться этой едой. Доверившийся им и довольный Томура сел на предложенное ему место во главе стола. Даби занял место справа, а Курогири – слева. Химико не стала дожидаться, пока её тарелку начнут наполнять едой. И Джин последовал ее примеру. Курогири слегка вздрогнул от их непреднамеренной грубости. Но всё же не стал их останавливать. Скорее всего, у него не хватило духу. Ацухиро точно не знал этого. — Ага. Вы сделали все это для нас? — спросил Даби. Его лицо было полностью непроницаемым. — Довольно обеспеченная семья внезапно обнаружит, что их стол совершенно пуст. — пояснил Ацухиро. — И, также, что их столовые приборы и посуда пропали. — он усмехнулся и несколько раз прокрутил свою трость в руках, прежде чем сжать ее. После этого он присел на один из, так же украденных, мягких и удобных стульев. Ограбленная сторона могла обойтись без праздничного обеда на одно Рождество. Лига голодала больше дней чем нет. Им это было гораздо нужнее. Кроме того, Ацухиро сильно сомневался, что кто-либо из присутствующих имеет много счастливых праздничных воспоминаний. Они заслужили шанс исправить это. Когда все расселись, глаза Томуры загорелись детским ликованием, когда он решил, что хочет съесть в первую очередь. И этого было вполне достаточно, чтобы заверить Ацухиро, что они с Курогири хорошо справились. — Никогда раньше не ел такой еды. — сказал Шуичи, сразу же положив себе пирог, и никто не стал говорить ему, что ещё слишком рано его есть. — Родители заставляли меня оставаться в комнате, когда родственники приезжали на праздники. Они не хотели, чтобы кто-нибудь испытывал отвращение из-за ящерицы. Я получал только то, что осталось после них. — Никто не хочет на тебя смотреть. — Но мама ... Пожалуйста, я просто хочу немного пирога, все всегда едят его. Всего один кусочек. Пожалуйста? — Нет! Оставайся в своей комнате, пока все не уйдут. Ты можешь съесть всё, что останется. Убирайся отсюда! Он произнёс это так, как будто это было само собой разумеющимся, как будто его собственные страдания были ожидаемо-неизбежным результатом. Это разбивало сердце Ацухиро. — Эти засранцы! — воскликнул Джин, набив рот овощами. Неэлегантный способ выразить мысли Ацухиро вслух, тем не менее эффективный. — Да уж. — небольшое подтверждение вызвало улыбку на лице Шуичи. Свежие продукты были редкостью для бедных и бездомных. Так что каждый взял себе по обильной порции редко встречающейся кукурузы, стручковой фасоли, моркови и тыквы. Когда Даби заколебался, не решаясь схватить кукурузный початок, Магне показала ему, как срезать кукурузу с сердцевины ножом. С маленькими зёрнами было гораздо легче справиться с его поврежденной челюстью. Томура взял свою порцию только после того, как все остальные съели по полной тарелке. Ацухиро вспомнил пословицу о том, что истинный король никогда не наслаждается своей едой, пока его народ не накормлен. — Я тоже. — признался Томура. — Сэнсэй не праздновал Рождество. — Что такое Рождество, сенсей? — Это ничего не значит для тебя, Томура. Всегда помни, что ты – существо ненависти и смерти, и ничего больше. — Все За Одного не хотел, чтобы Шигараки Томура отмечал праздники. Он считал это ненужным легкомыслием, — пояснил Курогири. Томура не стал комментировать решения своего сенсея, хотя и сказал: «Думаю, немного легкомыслия – это неплохо». У Курогири не было лица, однако Ацухиро все ещё казалось, что он улыбается. Чем больше Ацухиро узнавал о Все За Одного, тем менее благосклонно он к нему относился. Казалось, что лучшие качества Томуры были воспитаны в нем под влиянием Курогири, а худшие – те его части, которые он изо всех сил пытался преодолеть – были делом рук его сенсея. Но здесь и сейчас он был окружен людьми, которые любили его, вместо того чтобы быть пойманным в ловушку кем-то, кто его использовал. Ацухиро успокаивал себя этим знанием. — Я тоже не ела со своей семьей. — сказала Химико. — От еды без, хотя бы небольшого, количества крови меня тошнит. Так что никому не нравилось смотреть, как я ем. Они считали меня мерзкой. — Химико, что ты делаешь?! Это ... это сбитое машиной животное? — Нет, это мерзко! Я сама его убила. Разве это не мило? — Брось это прямо сейчас! — Ай! Мне больно, папа! Без намека на стыд, который ей пыталась внушить ее семья, Химико открыла своё хранилище крови и вылила изрядное её количество на свою еду. — Осторожней. — предупредил Курогири. — Не пролей на стол. Мы собираемся заложить его, как только закончим. А кровь достаточно сложно очистить. — Хорошо! — сказала она, прежде чем начать набивать рот пропитанной кровью едой. — Каждое Рождество мы с моей группой по правам трансгендеров устраивали праздничную трапезу. — сказала Магне с нежностью в голосе. — У многих из них не было семей, которые хотели бы, чтобы они вернулись домой на праздники, поэтому у нас был свой праздник. — Мой ... мой отец сказал мне убираться. И больше никогда не возвращаться домой. Я не знаю, что мне делать, старшая сестренка! — Все в порядке, все будет хорошо, дорогая моя. Иди сюда, съешь немного индейки. Ты можешь остаться с нами. — Во многом похоже на нас. — добавил Ацухиро. — Ненужные изгои, пытающиеся найти место, где желаемы. Магне улыбнулась и кивнула. Она заметила, что Даби обыскивает стол, и сказала: — Попробуй и картошку, дорогой. Пюре мягкое, у тебя должно получиться его съесть. Она переключила внимание на свою еду, как только Даби приступил к своей. Их голоса затихли, уступив место звяканью столового серебра. Ацухиро бы хотелось выпить бокал вина вместе с едой, но они не могли позволить себе риск отвлечься, чтобы ограбить и винный погреб тоже. Ну что ж, в любом случае, прекрасная компания предпочтительнее хорошего вина. — Я уже был на рождественском ужине раньше. — тихо проговорил Даби. Они навострили уши в ожидании редкой крупицы личной информации от их самого закрытого товарища. — Мой старик заставлял нас садиться за стол и съедать всё что было на тарелке. Меня от этого всегда тошнило. — Хрупкий обмен веществ и слабый желудок Даби были ещё большим препятствием для принятия пищи, чем его поврежденное лицо. — Ты неблагодарное отродье! Ты съешь все, что тебе подадут! — Мне плохо, меня сейчас вырвет... — Это не так. Ты просто, как и всегда, ведёшь себя непокорно. Ты постыдное дитя, ешь свою еду! — Пожалуйста, я не могу. Меня действительно стошнит. — Папа, ну же, перестань. Он не хорошо выглядит. — Ты тоже, Нацуо? — Не трогай его! Я ем, видишь? Я ем! Томура протянул руку и мягко коснулся ей руки Даби. Небольшой успокаивающий жест, на который Даби ответил едва заметной улыбкой. — Ешь то, что сможешь, Даби. — сказал Ацухиро. — Клюквенный соус и ветчина могут быть слишком жирными, чтобы съесть их слишком много, но овощи не должны быть слишком тяжелыми. И не ешь слишком много картошки. Мне кажется, что она сделана со сливками. Даби кивнул, и Ацухиро был вознагражден небольшой улыбкой. Сердце Ацухиро должно было бы вырасти в несколько раз, чтобы вместить в себя всю радость от этого. Он был так счастлив видеть свою семью, ту, которую они построили вместе по собственному выбору, находя радость и утешение в открытии друг другу маленьких кусочков себя. Эти частички душ друг друга были накрепко заключены в их сердцах. — Я много лет проводил рождественский ужин вместе с семьей, пока не потерял их. — сказал Ацухиро. Серьезные взгляды присутствующих обратились к нему. Он никогда раньше не говорил об этом. Чувствуя, что это будет уместно, он снял маску и шляпу. Он был уязвим, но не чувствовал себя в опасности. — Сегодня я чувствую себя почти так же, как и тогда. — Папа, папа, посмотри, что я принес для тебя! — О, ты сделал это сам? Как чудесно, какое изысканное мастерство! — Хи-хи! Спасибо, папа. Я очень много работал над этим! — Иди к столу, милый! Ужин готов! — То же самое. — добавил Джин. — Перед смертью родителей мы всегда проводили Рождество вместе. Мы не могли позволить себе чего-либо необычного. Но это не имело значения. Нам просто было хорошо всем вместе — он всхлипнул и потер своё лицо в маске. — Тут хорошо. Я рад быть вместе с вами, ребята. — Он был так уверен в этом, что даже не противоречил себе. — Мама? Ты чувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы поужинать? — Не сейчас, дорогой. Иди сюда, позволь мне вместо этого прочитать тебе рождественскую сказку. — Ладно, покушаем позже. Может быть, к тому времени папа уже будет дома. — Я уверена, что он будет, любимый. — Я ... признаю, что у меня нет никаких воспоминаний о праздниках, ни хороших, ни плохих. — признался Курогири. Он неловко толкал свою еду по тарелке. Человек, сокрытый туманом и тенью, был загадкой как для них, так и для себя самого, и это его явно беспокоило. — Это нормально. — утешил его Томура. — Мы можем создать новые воспоминания. Вместе. Все мы. Курогири склонил голову в сторону своего подопечного – его версия улыбки. — Ты необычайно сентиментален. — прокомментировал Даби. Он сказал это не как предупреждение. А лишь как наблюдение. Томура пожал плечами. — Я чувствую себя необычайно сентиментальным. Я благодарен всем вам. За то, что остались, несмотря на... — он неопределенно указал на их обвалившуюся крышу и разорванную мебель. — ...всё. — Ты никуда от меня не денешься, босс. — пообещал Даби. — Секс с тобой слишком хорош, чтобы отказываться от него. — пошутил он с яростной усмешкой. Томура закатил глаза. — Остальные из нас не спят с тобой. Так что мы остаемся, потому что верим в тебя. — сказал Шуичи. Остальные кивнули. — Спасибо. — Неловко ответил Томура. — Я надеюсь, что достоин этого. — Я люблю вас всех, ребята! — воскликнул Джин. Он поднял маску не только для того, чтобы поесть, но и для того, чтобы открыть свои слезящиеся глаза. — Это действительно так. Вы все! — И мы любим тебя, Джин! — ответила Химико, драматично указывая на него вилкой. Никто не осмелился так, как она заявить об этом. Никто этого также не отрицал. — Ты достоин, Шигараки Томура — заверил Курогири. — Мне не нужно прошлое, чтобы быть уверенным в своем будущем рядом с тобой. А теперь продолжайте есть. У нас нет холодильника, так что давайте ничего не оставим.

***

Кто-то повесил веточку омелы над дверью в комнату Томуры. Наиболее вероятный виновник – Химико, с радостью указала на неё, когда Томура попытался увести Даби в какое-нибудь более уединенное место. Если она пыталась его смутить, то это не сработало. Томура без колебаний поцеловал Даби. У него были свои тревоги, о чем свидетельствовали шрамы, которые он оставил на собственном лице и шее, но любовь к Даби не была одной из них. — Мило! — Химико взвизгнула. Она слишком восторженно подпрыгивала вверх-вниз, так что даже сломала половицу. Она оступилась и упала в объятия Джина. Она засмеялась, когда Джин начал суетиться над ней. — Любовь, найденная в самом пустынном месте... — тепло сказал Ацухиро. — Прекрасное окончание вечера.