Просто приди домой

— Твою мать! — он схватился за когда-то прямые пряди платиновых волос и едва их не вырвал. — Нет, только не в этот раз, — в голове раздалась мелодия. Она не была известна в магическом мире, и вряд ли вообще была создана в нем. Значит, маглы постарались. Не то, чтобы юноша не мог выносить её звучания в своих ушах, скорее она настолько часто возникала, что мелодика сама приелась в мыслях. Но самое раздражающее было то, где её могли слышать и кто, нельзя было вычислить. Или понять, кто знал её, потому что даже среди волшебников минимум пол школы могли напеть парочку тактов, а люди, обладающие навыками игры на каком-либо инструменте, запросто играли от начала и до конца. Песня не была особенной. Наоборот, обыкновенная, но как только разносились первые ноты, где-то в глубине души просыпалось особое чувство: может это ностальгия, может печаль о прошлом, но она затрагивала самые потаённые струны души, вызывая у некоторых слёзы. — Ты бы мог быть моей удачей, — словно старый проигрыватель крутил пластинку, он слышал слова песни, которые говорили о невозможном будущем. С самого начала мир был не справедлив. Хотя бы потому, что в нём существовало такое понятие, как соулмейт, но это было бы не столь противно, сколько то, как он проявлялся. С лет четырнадцати один человек из пары, которая предназначалась друг другу судьбой, мог либо слышать определённую мелодию, которую прослушивает партнёр, а другой мог периодически видеть мир его глазами. Обычно это происходило раз в месяц, но даже зная это, подгадать момент и вычислить местоположение своей пары невозможно. Зачастую так происходило либо из-за чувства растерянности или неготовности к тому, кем окажется возлюбленный, либо один из партнёров быстро скрывался с того места, в котором находился. Именно это Малфой и подозревал. Его суженный, а это был именно он, потому что все песни, которые возникали в его голове, были какого-то особого характера: такого, что девушка не стала бы слушать подобное. Седьмым чувством Драко понимал, что соулмейт старается всякими методами избежать встречи, откладывая в долгий ящик и наивно полагая, что так продлиться до окончания учёбы. Но и слизеринец был не лыком шит. Сдаться после нескольких неудач — слишком простой исход событий. — Даже если небо обрушится на землю, я знаю, что мы будем целы и невредимы, — сколько раз он слышал это и сколько раз представлял, как его партнёр напевает эту мелодию при их встрече. Порой, просыпаясь темной ночью от очередного музыкального «приступа», выходил в коридоры огромного замка, такие огромные и холодные. В подобные моменты какое-то сожаление прокрадывалось в душу. О том, что ему придётся слишком долго ждать решимости, которая когда-нибудь возникнет у партнёра, и только тогда они встретятся. Или о том, что если он не смог понять, кто был его любимый, то и в будущем этого осознать не сможет. Чертова нерешительность сама играла в нём самом, сколько бы окружающие не говорили о его харизме и аристократическом характере. Чёрт возьми, почему мир так сложен. Было в сто раз проще, если бы сам Малфой обладал способностью иногда видеть мир глазами партнёра. Но нет же. Как, по вашему, он должен определить, кто тот самый, если в голове играет какая-то романтическая белиберда. Если честно, то не такой уж и ерундой блондин считал эти песни, просто был слишком упрям и горд, чтобы принять этот факт. Да ещё в придачу ко всему, в голове были только некоторые строчки, то есть даже не весь текст. У слизеринца порой случился взрыв мозга, настолько задача казалась сложной.

***

— Ну, ты же понимаешь, что такое ненормально, верно? — с приподнятой любовью спросила девушка, ловя опустившийся взгляд друга. — Я, конечно, понимаю: так проявляется ваша связь. Но что бы знал: мало того, что когда видишь мир его глазами, ты падаешь в обморок, так они в последнее время увеличились. — Герм, — чуть помедлив ответил юноша. — Я ничего не могу с этим подела… — Вот не рассказывай мне сказки, а. И ты, и я прекрасно знаем, что надо сделать. Но почему-то ты сопротивляешься этому, — Грейнджер в недоумение пожала плечами. — Пытаясь отложить вашу встречу, не только вредишь себе, но и мучаешь его, — тут Поттер усмехнулся. — Гарри, ведь дело в том, кто этот человек, я права? Ещё бы гриффиндорка была не права. Тут сомнения и быть не может. Сколько бы логики в ней не было, девушка была проницательна, и пожалуй, понимала возникающие эмоции гораздо больше, чем те же Трансфигурации или Руны, не смотря на то, что сама поступала полагаясь на доводы разума. Партнёр… Сколько раз он уже падал посреди коридора, отключаясь в реальности; видел гостиную Слизерина, Блейза Забини, Панси Паркинсон; и резко возвращался в сознание. Но, даже не веря до последнего и убедившись в том, что его соулмейт — Малфой, он не мог принять всё эту информацию. Что-то мешало ему: может, это было из-за самого факта, что это был слизеринец. Толком Поттер и не знал. Он давно прекратил понимать себя, чего он хочет по-настоящему. Приносившие раньше радость и наслаждения занятия теперь вызывали лишь блёклую пустоту, нехватку чего-то искреннего и чистого. И вот вопрос, о какой встрече могла идти речь, если даже желания двигаться вперёд попросту нет. Во время небольших перемен случалось, что он пересекался с блондином. Но обычно выходило так, что тот не видел его какой-то отчаянный, усталый взгляд, полный странно сожаления. Больше гриффиндорец не чувствовал былой ненависти или ярости, зажинавшейся при малом упоминании о заклятом враге, была глухая «дыра». Будто в него сделали двенадцать контрольных выстрелов свинцовыми пулями, прямо в голову. Внезапно в глазах потемнело, и последнее, что он смог увидеть — вновь обеспокоенный взгляд подруги.

***

— Неужели тебе совсем не хочется сдаться? — в камине умиротворённо потрескивал огонь, и сидевший рядом Забини явно осклабился под его воздействием. — Сам знаешь. Не в моих правилах вот так взять — и всё бросить, — Гарри не чувствовал как шевелится язык, выговаривая слова, как при этом сжимаются пальцы в замок ещё сильнее; он только видел происходящее с положения Малфоя. — Я вырос так. — А ты не боишься узнать личность своего партнёра… — он прочистил горло. — Я имею в виду, после всех стараний, не боишься ли ты разочароваться в нём? — Поттер прислушивался, вполне ожидаемо, что ему также было интересно узнать ответ на этот вопрос. — Знаешь, учитывая, что этот кто-то явно меня избегает, корректнее было бы спросить чего хочет он сам, — блондин будто знал, что его слышат. — Но я всё же отвечу тебе. Полагаю, разочароваться у меня банально не выйдет. Если мне уже так сложно его найти, то человек должен обладать хитростью, ну, или хотя бы увертливостью. А здесь мой характер говорит сам за себя, потому что я прирожденный слизеринец. — Да… — протянул мулат. — Железная логика, — он подложил кулак под подбородок, — ничего не скажешь.

***

— Cold bones, yeah that's my love. She hides away, like a ghost, — дыхание блондина заходилось, а сердце стучало в бешеном ритме. В голове играла мелодия, исполняемая в одной из старых, Мерлином забытых классов Хогвартса, на таком же потрёпанном чёрном, покрытым столетним слоем пыли фортепиано. Малфой не может ошибаться, поэтому в три часа ночи бежал по коридорам школы, чтобы успеть. Пока ноги несли его в нужном направлении, натолкнулся на мысль, что сравнение его любви невозможно точно подобрано. Его партнёр скрывался как можно дольше, но в этот раз слизеринец более чем уверен в том, что поймает свою судьбу. — Cold sheets, but where's my love? I am searching high, I'm searching low in the night. Don't wanna cry but I break that way. Did she run away, did she run away, I don't know. If she ran away, if she ran away, come back home, — наверное, Драко слишком забылся в спешке, раз не заметил, как по щекам бежали слёзы отчаянья. Слишком долго и больно было ждать, верить, падать с безнадёжностью и снова вставать на ноги, продолжения бороться за то, что действительно готов был отдать жизнь. Понял это лишь, когда мягкий голос как-то по-детски нежно сказал: — Почему ты плачешь, Драко? Это же просто песня, — силуэт чуть светился в лунном свете. Пальцы, недавно перебиравшие клавиши, покоились на коленях юноши и теребили край белой рубашки. Парень внимательно смотрел на Малфоя, следя за каждым движением только что вбежавшего. — Ты хоть понимаешь, сколько я тебя ждал, Поттер? — скрыв взгляд под небольшой челкой, он безнадёжно вздохнул и ухмыльнулся. — Знаешь, даже не удивителен тот факт, что моим соулмейтом оказался ты. Почему так долго? Чего ты боялся? — слизеринец пожал плечами. — I got a fear, oh in my blood. She was carried up into the clouds, high above. If you bleed I bleed the same. If you're scared I'm on my way. Если задуматься, в этих словах есть смысл, совпадающий с моей, или правильней сказать, нашей любовью. Я действительно боялся твоей реакции, — брюнет вздохнул и поправил очки. — Потому что с самого начала я понимал, что это будешь именно ты. Тебя было слишком много в моей жизни. Я привык к тебе, как привыкают к окружающим людям. Перестал чувствовать себя живым без тебя — это пугало; я ведь не могу, по сути, больше жить, если тебя рядом не было. Чувствовал абсолютно каждую эмоцию, возникающую у тебя в душе, и разделял её, ощущая тоже самое до самых мелочей. Не знаю, что со мной бы было, откажись ты от меня, как от пары. Наверное, ничего хорошего, — безрадостно хмыкнув, Поттер чуть сжал рукой шею. — Did you run away, did you run away, I don't need to know. — Гарри удивлённо взглянул на него, когда услышал продолжающие песню слова. Драко вздохнул. — If you ran away, if you ran away, come back home. Just come home, — и протянул ладонь в знак того, что он принимает его целиком.