Йотунская течка, дипломатия и прочие неприятности царя Асгарда

Проснулся Тор от поцелуев в шею. Мягкие губы и гладкие щеки скользнули по коже. Муж вжался к ложбинку плеча и сладко вздохнул, прижимаясь всем телом… К этому моменту Тор уже полностью осознал, что реальность сегодняшним утром кренится куда-то не туда, заваливается со смертельной раной, знаменующей конец света и, в частности, конец Асгарда. Он отшатнулся от Локи и посмотрел на него с отвращением и ненавистью. Ублюдок снова нашел способ его достать! Локи состроил злую гримасу, должную быть улыбкой, полоснул сумрачным взглядом и бесследно исчез. Будто не ластился только что. Тор передернулся и воздержался от того, чтобы не плюнуть в пол собственных покоев. Скользкая гадина. И пошел в купальню. Не бить же его в самом деле. Видят норны, Тор пробовал. Еще когда их только свели обстоятельства. Но этого мерзавца, которого политика определила ему в мужья, подобное не трогало совершенно. Отнюдь! Приложивши йотуна превосходящей силой, Тор мог ожидать лишь последствий в виде подлой мести да ядовитых слов. Локи не страшился боли или расправы. Гордая, упрямая гадина. Тор все же зло сплюнул и промокнул лицо, бороду от воды, и вышел из купальни. Нет, бить не следовало еще и потому, что бесчестно бить заведомо слабого. Лицом к лицу биться у Локи не хватало силы и чести. Это в своем закулисье он был необорим, как сам Тор на поле брани, но честного боя страшился как огня. Истинный сын ледяного народа. Владыка Асгарда кинул взгляд на слуг, прибирающих его постель, и в нем с новой силой вскипела обида, намешанная с презрением. Новую забаву выдумал! Все не уймется. Тор смиренно дождался облачения в подобающие владыке одеяния и потопал на завтрак с придворными. Прошли времена, когда его рутина проходила в пирах с верными друзьями и соратниками. Всеотец ушел в последний сон, оставив ему девять миров и строптивого мужа. И его верная жена Фригг последовала за ним, по-матерински уверенная, что Тор справится со своим долгом. Тор и справился, удержал власть и удержал стабильные дипломатические отношения. Лишь с мужем не сошелся. Локи был гордым — сын Лафея, принц Йотунхейма. Один выменял его на жизнь оставшихся йотунов. Ледяные великаны дерзнули напасть на один из сопредельных миров, за что поплатились. Тор был бы и рад добить их поганый род, тем более все условия были благоприятны, но Один остался непреклонен. Под конец жизни он больше желал мира, нежели войны, так что откуп принял, увидев в нем долгожданный шанс породниться с Йотунхеймом, а что семя Лафея будет расти теперь в Асгарде и мозолить глаза асам он не подумал. Собственное положение Локи смертельно оскорбило. Еще больше его задел терпимый прием в Асгарде. С ним не обращались дурно даже воины, потерявшие друзей по вине йотунов, видя в его незавидном положении достаточную кару. Сам Тор относительно быстро смирился с решением отца, увидев в низкорослом йотуне невероятные ум и гибкость мышления, крывшиеся за злым языком. Локи был прекрасен и дик, как ледяной шторм Йотунхейма. Тор когда-то надеялся, что он смирит обиду, увидит, что здесь ему могут быть рады… Даже взял его мужем, а не наложником, как мог бы… Но упрямство и гордыня Локи были больше, чем можно было вообразить. Время шло, Тор устал искать ключик к несуществующему сердцу мужа. Тот ясно дал понять, что не потерпит никого рядом с собой, тем более аса. И уже давно они сосуществовали в разных параллелях, поддерживая благопристойный вид на торжественных приемах и встречаясь на брачном ложе. Тор опустил кубок с загорчившим вином, прикрывая глаза, и отстранился от стола. Аппетит пропал напрочь. Традиции диктовали царям и царицам Асгарда возлежать на брачном ложе раз в год. Каждый год до появления наследника. Никому не было дела до того, что они оба мужчины. Бесполезная дань древней магии, которую Тор и Локи настолько ненавидели, что сходились в едином мнении — закончить скорее и забыть об этом, будто речь о постыдной тайне, а не священном долге. А теперь эта скользкая гадина выдумала новую забаву! Все ему неймется! Как еще ему вздумается наступить на сердце бога грома?! Над Асгардом билась гроза. Гром клокотал за окнами яростными раскатами. Советники не тревожили его. Слуги работали тихо и быстро. Стражники вытягивались еще прямее, сжимая рукояти своих орудий до белизны костяшек, когда он проходил мимо. Тор скучал по временам, когда мог унестись помахать молотом, презрев дела. Сейчас же было множество прошений, которые следовало разобрать, раз уж сердце не лежало сегодня к дискуссиям о политике или дипломатии девяти миров. К середине дня, еще до раннего зимнего заката, Тор бросил пытаться. Его природа требовала бури, и он бросился на улицу, доставая на ходу молот. Воины освободили площадку, почтительно кланяясь. Тор набрал больше воздуха в грудь и замахнулся на куклу-мишень, представив на ее месте ехидного, скользкого мерзавца, что посмел… Движения быстро разогрели тело, а удары позволили высвободить застоявшуюся злость. Все эти невыносимые заседания, дипломатические увертки, завуалированные уколы, которые претили предпочитающему прямоту асу. Тор был по природе своей воином. Политика стала ему вынужденным занятием в силу долга, поскольку его собственный муж не был достоин доверия, пропадая в ледяных просторах Йотунхейма неделями. Тор с упоением окунулся в тренировку и полностью забыл о приключившемся утром. Тело пело, сердце гнало живую кровь по жилам, возвращая отличное настроение. Довольно охнув, Тор остановился и закинул на плечо молот. Восхитительно! Грозовые облака к этому времени разошлись, открыв прекрасный вид на закат. Солнце катилось к горизонту, и Тору подумалось, что неплохо бы скоротать вечер за огнем и вином. Может, послать за Сиф или Фандралом… Разве что позже, когда они закончат со своими обязанностями. Тор вернулся в свои покои и, дернув двери в почти радостном предвкушении хорошего вечера, остановился. В его комнатах полыхал камин, было нестерпимо жарко и влажно, и этот запах горящего очага и чего-то горько-сладкого, терпкого и будоражащего, похожего на запах секса… Тор вскинулся от возмущения — уж откуда в его комнатах запах секса?! Да до той самой ночи еще несколько месяцев. Зло фыркая на собственные ассоциации, за каким-то лядом напомнившие утреннюю выходку Локи, Тор прошелся по гостиной, кабинету, решив оставить спальню и купальню напоследок. Был прав. В постели, будто и не заметив хозяина, извивался Локи. Черные волнистые волосы разметались по подушке. Закрыв глаза, йотун в почти медитативном трансе раскачивался, глубоко насаживаясь на собственные пальцы и всхлипывая от того, как их мало. Выгибался в оранжевом свете горящего камина и заката. Терся о постель Тора, будто гулящая кошка, вбирая чужой запах и оставляя свой. Влажный от пота и дрожащий от страсти. Тор ощутил, как от подобного призывного зрелища налился член и ослабели колени. Он качнулся от секундного помрачения. А потом его разобрала ярость — настоящее бешенство, затрещавшее между пальцев маленькими молниями. Локи распахнул глаза, резко, чуть ли не беспомощно вздохнул. Тор уже схватил его за локоть, оторвав скользкие пальцы от проклятого чрева, и выдрал из собственной постели, будто сорняк. Вытолкнул прочь под аккомпанемент глухого стона и одернулся в отвращении — извращенная тварь, лишенная стыда, еще и насмехалась, демонстрируя якобы слабость. Бог грома зарычал, набрасываясь на собственную постель в тщетной попытке стащить испохабленное белье, чтобы не зашибить супруга. Однако, вместо того, чтобы скрыться с места удачно совершенной пакости, как делал всегда, Локи упал на колени и уткнулся в руки. Его задница жадно оттопырилась. Растянутое отверстие так и не закрылось, голодно содрогаясь и требуя большего. По поджатым яичкам потекла капля прозрачной смазки и упала с них паутинкой. Локи так и застыл, его плечи и бедра дрожали, но он не сводил колени, бесстыдно открывая себя. Предлагая себя. Тор остановился. Злость схлынула. Что-то было не в порядке. Локи не смотрел на него, не ждал реакции, наоборот, страшился ее, сжавшись от ужаса. А его раскрытая дырка все капала соком, пока колени дрожали. В тишине было слышно лишь дыхание и треск догорающих поленьев. Ас немного поколебался, но подошел к мужу и осторожно тронул за поясницу. Локи, всегда несгибаемый до абсурда, прерывисто всхлипнул и сжался еще сильнее, закрыв голову руками. Будто желал провалиться в пол и сгинуть. Его отверстие выпустило щедрую каплю смазки, и она покатилась по яичкам Локи, заставляя того сжаться и всхлипнуть от стыда. Тор был не прав — муж испытывал стыд, прямо сейчас, вот здесь. Что-то заставляло его вести себя хуже течной кошки. Он силой разжал руки Локи, поставил его на колени — раз уж на ноги не смог — и заставил посмотреть на себя. Лицо, щеки были мокрыми. Локи, который не выказывал печали, даже когда его родной отец откупился им, прятал глаза и пытался увернуться от взгляда. Он поверхностно дышал и сухо сглатывал. Яркие от укусов губы дрожали. И все еще этот запах — горько-сладкий и терпкий. Тор смутно знал его. Когда после оргазма Локи позволял ему уткнуться между лопаток и восстановить дыхание. Доли секунды, прежде чем вытащить член и забыть до следующего раза. Теперь все было пропитано этим запахом, и Тора вело от этого. Тело подводило, напоминая, как туго и жарко йотун может обхватывать его член. Локи наклонился, скорее шатнулся ближе, слепо касаясь и шаря руками. И Тор, вздрогнув, хорошенько встряхнул муженька, чтобы очнулся. Локи дернулся, лицо исказилось от унижения и беспомощности. От ненависти. Вот теперь это был настоящий Локи. Тор сгреб его с пола и, за неимением лучшего, пересадил на кровать. Ей уже все равно конец. Йотун извернулся змеей, отползая подальше, но тело подвело, задрожало и рухнуло без сил. Колени снова разошлись в стороны, а задница призывно поднялась. Локи зашипел невнятные ругательства от невыносимого положения, вцепился в простынь до треска. На щеках его густел яркий румянец до слез. Тор ощущал, как сам пульсирует от духоты, запаха и слабости супруга. — Что с тобой? — спросил ас будто из тумана. Не следовало забывать, что Локи будет мстить ему за оскорбление и, судя по его поведению, будет мстить страшно. Не следовало вестись. Не следовало надеяться. Локи дернул головой, может, хотел бы и обыкновенную колкость выдать, но его прострелила еще одна волна жара, и рука самостоятельно метнулась к заду. Пальцы легко погрузились в смазанное отверстие и быстро заходили в нем, растягивая и ублажая. И оно так тесно обхватывало их, что Тор почти бросил играть благородство. Локи определенно был нужен член. Совпадение в том, что у Тора он был, а также у них были общий брак, давно не было секса, и Имир знает, что еще. Просто стоило погрузить раскаленный ствол в эту растянутую, истекающую смазкой дырку. Как же стоило! Тор отвесил себе пощечину. Он навалился на Локи, отодрал его руки от паха и заломил их до боли. Йотун заскулил от жажды и выгнулся. Громовержец выдохнул сквозь сцепленные зубы, встряхнул мужа и прорычал: — Говори, отродье, или я вышвырну тебя в коридор и не коснусь больше пальцем до следующей нашей ночи! Локи издал тонкий, пронзительный крик страдания, будто смертельно подстреленная птица. Его тело выгнулось. Ложбинка ягодиц уперлась ровно в член под одеждой, и Тор закричал от бешенства на собственное бессилие, и вскочил, вознамерившись твердо исполнить свое слово. Йотун понял это и умоляюще зашелестел, цепляясь слабыми, испачканными в смазке, руками за Тора. Пачкая и пятная его. Он путанно зашептал о том, что среди йотунских мужчин встречаются те, кто могут лечь с мужчиной и выносить ребенка, как женщины. Об их позорном времени, когда хочется лишь бездумно отдаваться, пока семя не окажется внутри и не даст всходы — для таких мужчин всегда оно приходит. Хотя Локи думал, что его не коснется, он полукровка. Признавался в отвращении к собственной природе. В какой-то момент Тор разжал пальцы, и Локи безучастно стек на постель, не прекращая шептать и каяться, дрожа от уязвимости и унижения, даже сейчас не сводя колен и демонстрируя сочащиеся дырку и член. Локи весь был как влажная текущая сука, признавал это и ненавидел это, и ничего не мог поделать. Тор вдруг осознал, что Локи рискнул прийти к нему. Он не умел просить помощи. Но в этом положении он сунулся к Тору в надежде… На что он надеялся? «Скажи, что ты хочешь мой член и умоляй меня об этом, — вдруг прозвучало у Тора в голове его голосом, но твердым и неумолимым. Будто он сказал это вслух, но не он. — Где твой острый язык сейчас? Где твоя магия? Ты просто похотливая шлюха, которая будет скулить под всяким, лишь бы ее обрюхатили.» Тор вдруг ясно увидел, что Локи бы согласился с этим. Он с чем угодно бы сейчас согласился, на любую низость, на любое условие, лишь бы его насадили на член и избавили от зуда в заднице. Это привело Тора в ужас. Какой-то безотчетный, глухой шок, когда он осознал, в каком положении оказался его надменный, упрямый супруг. Имир, насколько же ему должно быть страшно, этой глупой гордой ящерке. Он протянул руки к мужу и сжал его в твердом объятии. Локи был тонким и дрожал под руками. Вздрагивал от грубых прикосновений. Тор ласково погладил его, словно испуганного зверя, склонился и поцеловал в холодные раньше губы. Локи от страха «выпустил клыки» — укусил до крови и попытался вывернуться из объятий. Тор вздохнул и позволил. Требовалось раздеться. Локи, оставшись без тепла, просяще заскулил и зарычал от злости. Побросав вещи (осталось ли что-нибудь целое, слуги потом разберут), Тор вернулся в постель, навалился на изгибающегося мужа и принялся целовать шею так же, как тот сам ластился утром. Локи замер под ним, даже извиваться прекратил. Он шумно дышал, словно задыхался. Чтобы успокоить его и скрасить тишину, Тор забормотал ему комплименты. Лесть муж всегда любил. — Трахай молча, — скривился Локи, притягиваясь его ближе, обхватывая ногами. Он почти успокоился, хотя руки продолжали сжиматься в кулаки и разжиматься, выдавая желание. Возил своей течной, влажной и гладкой задницей по бедру в надежде на то, что у аса лопнет терпение. И оно на самом деле трещало по швам. Тор сосредоточился на груди, обласкал грудь и яркие соски. Грубая кожа его рук и борода царапали Локи, заставляя выгибаться и вскидывать бедра в сухом желании. Тор положил руку на его член, весь скользкий от смазки и горячий. Локи снова подстреленно застонал и исступленно зашептал мольбы перестать его мучить и взять его. Видя такую реакцию, бог грома заторопился, собрал пальцами смазку, проведя между ягодиц. Локи выгнулся на постели, будто желал сломать себе позвоночник, но продлить касание любой ценой. Тор провел по всей длине ствола и, подхватив под бедра мужа, погрузился до самого основания. Сок внутри пошло хлюпнул, но Локи не обратил внимания, издав полный удовлетворения стон. Никогда в жизни Тор не получал таких стонов — будто для Локи весь мир сошелся в одном только члене и возможности насаживаться на него. Мельенир так по головам не бил, как этот стон. Тор вышел до самой головки, ощущая, как нутро йотуна сопротивляется и втягивает его обратно, и снова загнал до основания. Локи звонко вскрикнул, подкинув колени. Они встретились глазами. Локи был оскорблен изданным звуком, а Тор прятал в уголках глаз веселье. Со смехом громовержец решил продолжить в том же темпе, запретив смущенному йотуну сменить позу и отвернуться. Первый раз он решил его брать, вдавив в постель, но целуя и глядя на него, чтобы муж видел, что их связь не унизительна, и Тор не ставит перед собой цель выдрать упрямца за все хорошее. Локи не требовалось много — он сжался внутри и выпустил лужицу спермы себе на живот. И сразу же заскулил «еще-еще-еще» сухими горячими губами, выворачиваясь, будто простыни жгли ему спину. И Тор, разумеется дал ему еще, на этот раз перевернув на живот и приподняв за задницу. Локи был весь мягкий и пластичный. И член у него продолжал упрямо стоять. — Кончи в меня, — жадно, не вслушиваясь лепетал Локи, выгибая бледную спину, пытаясь упереться коленями и постоянно обвисая в руках Тора. — Заполни меня полностью, чтобы это закончилось. Залей своей спермой, чтобы это прошло. Утоли мою жажду своим семенем, могучий царь Асгарда. И от этих слов в движения Тора закрадывалась остервенелость. Он драл йотуна под ним, будто смертельного врага, старался выбить из него слова-напоминания о том, что их связь лишь временная горячка. Локи коротко вскрикивал на каждом ударе, почти взвизгивал, и по его малиновым ушам было видно, насколько ему стыдно за эти звуки. На пике Тор дернул Локи ближе, за шею, впился зубами, как ревнивый зверь, ощущая, как дергается его член внутри и как Локи пульсирует под руками, покорно замерев. Они опали на кровать в одну кучу. Локи под ним дернулся, но выбраться не смог, полностью обессиленный. Тор поднялся на локте, чуть облегчая вес, и погладил мужа по спине — стер пот. Они оба пропахли горько-сладким зельем, которое так щедро разливал Локи. — Наконец-то закончилось, — выдохнул йотун и в этом звуке было больше усталости, чем удовольствия. — С самого утра горело и горело… Тор удивился — за мужем раньше не наблюдалось такой откровенности. Локи и сам скривился, осознав, что говорил вслух. — Спасибо, — коротко произнес он прежде, чем встать и скрыться в купальнях. Тор упал на разворошенную постель и устало расслабился. Тело стыло, а мокрые пятна на простыни холодили кожу. Он поднялся следом и беспардонно вломился в собственные купальни. Локи вздрогнул. Он сидел в бассейне и вымывал семя, пока оно не дало всходы. Тор нахмурился, но ничего не сказал — не хотелось портить отношения с мужем. По настороженному виду Локи можно было сразу понять, что тот за любое неосторожное слово в свою сторону будет остервенело кусаться — биться, вопреки привычкам бесхитростно и насмерть. У них появилась еще одна тема, которую ни в коем случае нельзя поднимать. Поэтому ас отвернулся и принялся со всей серьезностью плескаться, лишь бы не показывать, как его уязвило бессердечие Локи. Хотя чему так удивляться… Тор почти закончил промывать волосы под водопадом, когда Локи застонал. Бог грома вытер лицо и увидел, что мужа снова развезло. Он едва успел выбраться из воды, когда тело вновь отказалось держать его. Локи жалобно захныкал и забрыкался, лихорадочно оглаживая себя и дергая коленями. Умом Тор в ту же секунду скончался от жалости к бедному йотуну, которого так предала природа, но разве можно было сопротивляться забившейся жилке на шее мужа и его поднявшемуся члену. О, нисколько. Тор поймал себя на том, что облизывается, глядя на Локи, и обхватывает уже стоящий член. Чертыхнувшись, ас поспешил стащить Локи с прохладного камня в воду. Тот, стоило схватить за лодыжку, раскрылся, бесстыдно и бездумно, обхватил ногами и руками, жадно ощупывая предложенное и ласкаясь. Вначале, кажется, Локи был именно ласков, это ожидание довело его до исступления. Тор с радостью воспользовался этим. Ощущая себя вором с собственным мужем, он крал у того нежные поцелуи и свободно касался всего, до чего дотягивался, мял и щипал. Они ласкались долго. Тор дал себе волю и решил воспользоваться положением всласть. Иногда только Локи приходил в себя: движения становились рваными, отчаянными, и тогда мужа приходилось придерживать. Локи успокаивала рука на шее, не дающая убежать. Будто не мужчина, он млел от отсутствия власти, от отсутствия контроля над собой и необходимости решать. В моменты прояснений он полностью отдавался Тору, позволяя себе быть покорным. Он был измотан борьбой с собственной природой и теперь пользовался возможностью также, как сам Тор. Йотун тихо лепетал правду о том, как сложно ему было скрывать свою природу от асов, от Тора. Не подавать виду, не поддаваться, ведь иначе Тор этим воспользуется, уже пользуется. Такие, как он, никогда не бывают свободны. Так долго варил зелья на бесплодие каждый год. Лучше ведь потерпеть раз в год, чем отдать детей и себя асам на поругание. Вот только течка случилась первая, неожиданная, и он не отравил лоно сейчас — понесет. И все тайное стало явным. — Я так надеялся остаться… — прошептал с надрывом он, оборвав фразу на середине. Тор не знал, как убедить его, что такой покладистый муж ему хорош раз в пять лет, а то и все десять, а в остальное время пусть Локи будет Локи. Только целовал крепче. Жар накатывал на йотуна волнами. Они приливали к его естеству, заполняя до пика и оставляли неудовлетворенным. Жаждущим заполнить эту пустоту, дойти до пика снова. Локи очень недолго удовлетворялся ласками и вскоре снова начал тереться и выворачиваться. Тор не стал тянуть, ему самому хотелось оказаться в жаркой глубине. Дырочка еще не успела сжаться с прошлого раза, и громовержец не отказал себе в удовольствии растянуть ее большими пальцами, уложив Локи на бортик. Ароматная смазка текла по пальцам и рукам, и предплечьям. Прозрачная и тягучая. Локи чуть елозил на пальцах и жалобно вздыхал, пока не решаясь умолять вслух. Ас мотнул головой, но не смог отказаться от идеи. Она была там, в его голове, и выглядела до отвращения соблазнительно. Тор раскрыл Локи сильнее, проведя ладонями по бедрам и приник к дырочке языком. Муж вскрикнул от неожиданности прикосновения. Небось укололся бородой, но Тору было все равно — он собирал соленую смазку и вылизывал бархатные раскрытые стенки, в которых побывал. Они сжимались в ответ. Локи вилял задницей, но не мог решить: хочет ли отстраниться или хочет еще. Тор оставил его в покое, прошелся по местечку под яичками и поймал одно губами. Затем второе. Локи издал звук, в котором смешались испуг, возмущение и восторг. Он сам не заметил, как поднялся на локтях и коленях и выгнулся. В стремлении попробовать на вкус все Тор просунулся между его ног и провел губами по члену. Накрыл его и обнял головку. Локи вскрикнул и излился. На вкус он в течке тоже был другим, едва ли не сладким. Тор задрал голову и встретился взглядом с пристыженным мужем. Тот с ужасом и восторгом наблюдал, как Тор смакует его семя, обычно подобное мужскому, но сейчас бесполезное. Тор поцеловал его в живот, успокаивающе и обещающе. От оргазма облегчение не наступило, и йотун разочарованно застонал, не пытаясь, впрочем, ослушаться. Бог грома выпрямился, дав Локи сползти к нему на живот. Он был все такой же слабый и покладистый. Тор оставил на его шее пятно засоса, потираясь членом о влажную ложбинку задницы. Локи аж замер и вытянулся, мелко дрожа в его руках от этого обещания. Все в нем вопило о том, что он хочет этого, хочет член Тора. И будет кричать об этом, если потребуется. Поэтому Тору заверения не потребовались. С годами он научился чувствовать границы, которые лучше не переходить. Когда головка прижалась к входу, медленно погружаясь внутрь, Локи с облегчением выдохнул и зарылся носом в шею мужа. Тор коротко его поцеловал в висок и сполз в бассейн. Горячая вода обволокла остывшие тела жаром. На этот раз Тор действовал медленно, короче и чаще, с силой впечатываясь в Локи и намереваясь кончить в него и держать так, пока помешательство не пройдет. Он двигался, надежно обхватив Локи и прижав к себе, а гордец и упрямец жался к нему кротким котенком, мелко вздрагивая от толчков. Будучи мокрым по пояс в воде, Тор не сразу почувствовал слезы у себя на плече. — Локи? — встревожился громовержец, чуть притормаживая. — Все хорошо, — не поднимая головы, ответил тот. Тон был приглушенным, а слова — неразборчивыми. В подтверждение своих слов Локи прижался к нему крепче, обхватил руками теснее. Пальцы ногтями впились в кожу аса, не больно, но ощутимо. — Все хорошо, просто… — Локи издал раздражённый звук, махнул рукой, имея в виду, вероятно, течку или собственную уязвимость, или чувствительность. Тор умудрился проехаться по особенной точке, отчего йотун подавился гримасой и обреченно упал лицом. Было что-то такое в том, как он жмурился и двигался в унисон с бедрами Тора. Громовержец самодовольно усмехнулся и чуть ускорил движения, возвращая обоим поутихшую охоту. Локи отвернулся совсем, глядя на воду. — Спасибо за то, что ласков. Хотя бы сегодня. Я рад, что это будешь ты. Бог грома подозрительно нахмурился, разглядывая черноволосую макушку и ее обладателя. Уж не вздумал ли стервец, что ему теперь будет позволено обитать только в пределах постели, Тора трахать да детей носить? Тор шутливо взбунтовался: встряхнул вскрикнувшего от испуга мужа и скинул его на спину на бортик, чтобы навалиться сверху. Локи весь был раскрытый и беззащитный, будто Тор снимал ему кожу слой за слоем, а не искренне любил как давно хотелось. В какой-то момент в нем был только чистый испуг, но Тор не остановился: — Вздумал от государственных дел сбежать и Йотунхейм на меня повесить?! — взрычал он, вколачиваясь в податливое тело. — Будешь работать как прежде, будешь править со мной и на пирах мне нервы трепать! Нет, даже больше дел накину, дипломатию всю тебе скину, как давно хотел!.. Он бы еще долго бушевал, но Локи неожиданно засмеялся. Будто и не он вовсе. Тор сцеловал его нервный смех и под шумок наставил больше засосов, прихватывая тонкую кожу губами. Локи задыхался под ним на этот раз от удовольствия, не скованного страхом и осознанного, тянул шею и подставлялся. Даже забросил руки на шею Тора и расслабленно обнял его, качаясь под ним от толчков. Помутнение снова подбиралось к нему на мягких лапах. Тор ускорился, заставляя того судорожно стискивать бедра, и вжался лбом в грудь мужа. Локи разметался влажными волосами по полу, качался вместе с ним и стонал, забывшись и доверившись. — Ты чудо, — шептал Тор ему в кожу, — мое чудо. Локи. Он кончил до звездочек под зажмуренными веками. Слыша столь же довольный стон. Гладкие горячие стеночки обхватили член со всех сторон и сжали. Локи довольно вздохнул и расслабился. Кажется, все у него прошло. Тор стянул несопротивляющегося мужа в бассейн, не снимая с себя. Омыл живот, окропленный семенем. Локи завозился, когда Тор потянул его из воды, вынимая член, а чтобы не вытекла сперма, ввел палец, затыкая вход. Йотун вяло дернулся, но позволил делать с собой любые непотребства. Вероятно, планировал отыграться позже. В комнате Тор с облегчением увидел, что слуги уже успели незаметно прибраться и сменили постель. Все же во дворце служили славные специалисты. — Останешься со мной сегодня, — велел ас, роняя теперь уже полностью своего мужа на постель и вытаскивая палец. Регенерация вернула тонус в достаточной степени. Тор специально отвел ягодицу, чтобы увидеть припухшее и податливое отверстие. А как оно держало его, обхватив, как голодное... Захотелось снова почувствовать это, затолкав палец, а еще лучше несколько. Локи извернулся, шлепнул его по руке и недовольно шикнул. Впрочем, быстро опомнился и добавил во взгляд неуверенности. Бог грома хмыкнул. Как-то плохо налезали на Локи его старые маски. Либо же после их близости стало проще читать сквозь ложь, ведь теперь Тор знал, как выглядит честность. Как знать. — Припоминаю, что ты про дипломатию говорил. Или брехал, что отдашь мне? — уязвил Локи, стремясь вернуть контроль над ситуацией. Тор завалился с ним рядом на подушки и бесстрашно сгреб мужа себе под бок, не боясь получить за дерзость кинжалом. — Хорошая у тебя память. — А то как же, — завелся йотун, нависая на локтях, но не вырываясь из кольца Торовых рук. — И на твоем месте я бы страшился, что я припомню, как ты йотуну задницу целовал! Тор беззвучно засмеялся, не чуя ни капли былой злости к острому языку супруга, будто тот истек всем своим ядом сегодня и перестал быть опасен. И Локи, ощущая это, только больше бесился. — Ну припомни, — хмыкнул Тор и белозубо улыбнулся вскинувшемуся обманщику. — Вдруг повторить захочется. Так знай, что я открыт для предложений не только раз в году. Впервые на его памяти Локи отреагировал на подначку, залившись краской и пробормотав что-то невнятное. — А вот так и сделаю, — мстительно выплюнул он, опомнившись, и демонстративно начал устраиваться поудобнее. — Но обещанная дипломатия мне роднее. «Ну конечно», — с теплом подумал в ответ Тор и только крепче прижал к себе ядовитого своего змея. Тот засопел и улегся на нем с удобством. — А часто это время у тебя теперь будет? — уже засыпая, поинтересовался Тор, припомнив, что запамятовал спросить. — Раз в год, — процедил Локи недовольно. Тор удовлетворенно вздохнул — теперь у них секс будет обязательным дважды в год. А оттуда и до регулярного рукой подать. — К чему твой вопрос? — недовольно уточнил Локи. Но Тор уже крепко спал. Йотун пошипел от неудовлетворенного любопытства, но утих. Все остальное было удовлетворенным, а любопытство и завтра добить можно.