Одиночество

Единственное, что объединяло их - сладкое. — Не помнишь, какая по счету эта встреча? - раздался тихий голос. В уютном кафе сидела странная парочка. Окна здесь были слегка приоткрыты, проливая на посетителей заведения лучи солнца. Милая старушка за стойкой готовила превосходные сладости. Тут царила спокойная атмосфера вокруг, заставляя приходить сюда раз за разом. Мало кто знал об этом месте, но это не было удивительным. Несмотря на вкуснейшие сладости, снаружи кафе ничем не выделялась, значительно уступая себе подобным. В Винчестере было множество мест, где можно перекусить — работников в тех заведениях явно больше в несколько раз, да и сами здания выглядят вычурно и ярко. Однако, справедливости ради, стоит заметить, что не все придерживались такого мнения. И, в частности из-за более дешёвых цен, некоторые предпочитали заказывать еду здесь. Если, конечно, уже побывали в непримечательном кафе. Также большинство из посетителей совсем скоро и вовсе становились постоянными и имели одно мнение на всех — зайдя сюда однажды, ты не мог покинуть это уютное местечко. Но, к сожалению, людей здесь были лишь единицы. И странная парочка, состоящая из девушки и парня, также появлялась здесь очень часто. Оба обожали сладости и по счастливой случайности, всегда заходили в одинаковое время. По крайней мере, они явно пересекались довольно часто для незнакомцев. Скорее всего, если бы их кто то увидел, начали бы сразу шептаться. Но не здесь. В этом месте никто не боялся быть собой и уютное местечко собирало добрых и понимающих людей. Магия ли это? Впрочем, это было не так важно. Несмотря на множество положительных качеств, посторонние пусть и не обсуждали пару, говоря гадости за соседними столиками, но порой оглядывались и рассматривали. Да, даже здесь двое молодых людей привлекали внимание. Молодой парень, явно не старше тридцати лет, сидел на стуле в, надо заметить, довольно необычной позе. Забравшись в ветхую и с трудом удерживающую его мебель с ногами, он обращал внимание лишь на сладости в руках. Запивал всё это кофе и в те моменты выглядел почти обычным человеком. Почти — перед этим клал туда очень много сахара. Слишком много, а если учитывать, что запивал он напитком горы сладкого — некоторые посетители оборачивались и считали минуты, надеясь успеть вызвать скорую до летального исхода. И, конечно, синяки под глазами, сутулая спина, босые ступни и растрепанные волосы не добавляли нормальности в глазах общественности. Напротив сидела девушка, примерно его возраста. Если по этим людям вообще можно понять, сколкло им лет в действительности. У неё — волосы не менее растрёпанные, да и торчали они во все стороны. На лице виднелась нездоровая бедность, поэтому беспокойные пальцы незнакомцев тревожно печатали номер скорой помощи и гадали, кому она быстрее понадобится. Она, забравшись на стул с ногами, уселась в знакомую многим позу — по турецки. Поза, может, привычная и без странностей, но в кафе всё же неуместная, от этого внимания и привлекает. Особенно внимательный ко всем мелочам человек, при особых усилиях, мог бы заметить множество ранок на губах. Девушка закусыала их постоянно и порой настолько сильно, что начинала идти кровь. Но несмотря на это, рот часто изгибался в искреннюю улыбку, открывая вид на слегка кривые зубы. Или, быть может, не слегка. Неправильный привкус — вещь страшная и даже очень. Волосы у неё были давно испорчены, заметить это легко, стоило лишь обратить хотя бы один взгляд на девушку. Светлые — то ли осветленные, то ли давно покрашенные — в любом случае, имели они болотный оттенок. Возможно, красилась она часто, а от того и новая краска не могла вымыться из волос. — Двадцать четвёртая, — облизывая палец, выпачканный в глазури, ответил парень. — И я все ещё не знаю, как тебя зовут, — задумчивый взгляд скользнул по уже знакомому виду человека, разглядывая его вновь. — Как и я, — лишь подмечает собеседник, при этом не отрывая взгляда от сладкого пончика, лежащего перед ним. — Может, обменяемся ими? — взгляд все так же устремлен на того, кто составляет ей компанию в этом месте из раза в раз. — И какой от этого смысл? — интересуется, пусть и эмоций почти не показывает. Он, оторвав глаза от сладости, наконец поднял взгляд на лохматую девушку. — Возможно, мне хочется узнать тебя получше. Девушка улыбается слабо, едва ли, но улыбка распознаётся легко. Опускает взгляд на чашку с горячим чаем, потом переметнула его на соседнюю ёмкость — должен быть, ярая любительница чая и ненавистница кофе недоумевала, как парень умудрялся выпить столько горькой сладкой жидкости за раз. — Хм, — чужая рука потянулась ко рту, а её обладатель слегка надкусывает большой палец. Интерес в его глазах мелькает ярким бликом и разгорается всё больше. — И всё. Не нужно на меня так смотреть, здесь нет никакого скрытого смысла, - опустив кружку на стол, нелепо взмахивает руками. Чужой внимательный взгляд заставляет чувствовать себя неуютно, повреждённая психика достаёт не самые счастливые воспоминания из глубин памяти. — Тогда нет, — потеряв заинтересованность к разговору, он подхватил пончик и откусил половинку, перестав обращать всякое внимание на девушку. Наступила тишина, повиснув за их столиком на достаточно долгое время. У обоих успели осушиться кружки с напитками прежде, чем девушка вновь прервала молчание: — Есть ли способ тебя разговорить на твое имя? — она, хищно прищурившись, лишь задаёт невинный вопрос. — Вероятность того, что я назову своё имя, равна... семнадцать процентов, - вновь закусив большой палец руки, он копирует выражение лица человека напротив, слегка щуря свои огромные глаза. — А какова вероятность того, что я назову свое имя? — Девяносто три. — Эй! Я не такая болтливая, — сложив руки на груди, девушка обиженно засопела. Однако медленно остывала и понимала, что, возможно, он и прав. Хотя процент явно меньше. — Все наши разговоры начинала исключительно ты, — подмечает парень, сверкнув глазами — Также ты слишком подвержена эмоциям. — И какая тогда вероятность того, что я выболтаю тебе свое имя из-за эмоций? — спросить пытается спокойно и ненавязчиво, стараясь не выдавать собственных эмоций. — Хм... более восьмидесяти процентов, — пронзительный взгляд смотрел в душу и будто кричал, что знает о тебе абсолютно всё. Жутко от этих чёрных глаз, на самом деле. — Ты за кого меня принимаешь? - вспыхивает почти мгновенно, забывая о том, к чему пришла совсем недавно самостоятельно. Но скептичный взгляд цепких глаз заставлял успокоиться. Даже смутиться. — Ладно, я поняла. *** — Ты не появлялась здесь несколько месяцев, — подмечает сидящий напротив, первый раз начиная беседу. Хотя кажется, словно спрашивает он лишь ради галочки — глаза, полные безразличия ко всему помимо сладостей, безотказно говорили правду. В конце концов, глаза — зеркало души. — Возможно, я просто приходила в другое время, — отвечает сухо и безэмоционально, что совсем не характерно для столь импульсивного человека. — Нет, — слегка мотнул головой собеседник — Я проверил. Девушка лишь хмыкнула в ответ, ничего не произнося. Уже поняла, что он не просто паренёк со странными причудами. Чёрные глаза в это время не отрывались от неё, внимательно следя за каждым движением. Рука привычным образом находилась возле рта, а её обладатель слегка покусывал большой палец — словно перепутал со сладостями, которые оставались нетронутыми, лёжа на столе. — Возможно, я просто была занята, — невозмутимо предлагает новую версию, когда проходят минуты молчания. — Ты ведёшь себя иначе, чем обычно, — предыдущая реплика остаётся без внимания, пока парень в который раз блещет своей дедукцией и выводами, при этом слегка склонив голову. — Возможно. — Хм, — после неопределённого змыканья следует лишь долгое молчание. — М? — Я согласен обменять свое имя в обмен на эту информацию, - сверкнув глазами, он внимательно впивается взглядом. На самом-то деле, странный паренёк имел достаточно полномочий для того, чтобы безо всяких проблем выяснить имя. Но тут было уже дело личного характера. — Не вижу смысла в этом обмене, — девушка лишь устало вздыхает. И, поставив пустую кружку на стол, направилась на выход. А на спине отчётливо ощущала цепкий взгляд его чёрных глаз. *** — Лоулайт. — Ч-что? — поперхнувшись любимым напитком, закашлялась девушка. В голове быстро появляется образ её скорых похорон, причиной смерти которых станет этот человек, что сейчас невозмутимо смотрит на неё. И, что самое главное, даже не пытается помочь. — Можешь звать меня Лоулайт. Это моё имя, — прикованные к пирожному глаза даже не поднялись на неё. А ведь она чуть не умерла на глазах этого сумасшедшего! — И никакого обмена? — удивлённо хлопает глазами, забывая про прежние возмущения. — Нет. Просто моё имя. — Тогда... эм, можешь звать меня Кейт. Ей неловко, она не понимает, что происходит — и, тем не менее лицо вновь озаряет улыбка. Кивок со стороны парня, а после девушка смеётся уже забывшимся в памяти смехом и весело восклицает: — А говорил семнадцать процентов! - на лице Лоулайта появляется слабая улыбка, но исчезает также быстро, как и появилась. *** — Знаешь, мы видимся так часто, — задумчиво произносит Кейт, рассматривая кусочки лепестков в своём чае. Часть трав уже осела, а часть все ещё плавала по поверхности. Хотелось бы сейчас подцепить пальцем лепесток и съесть отдельно. Но неприлично, здравый смысл удерживает. — Два раза в неделю, — облизнув губы, лишь ответил парень. — Да, — кивнув головой, подтвердила девушка и продолжила — Знаешь, пусть я почти ничего о тебе не знаю, но... кхм, я все же считаю тебя другом Замолкает и, собравшись с мыслями, нервно смеётся и дополняет: — Должно быть, неловкая ситуация — незнакомка называет тебя своим другом. Тем более, если ты и есть единственный близкий ей человек. — Что же, я также считаю тебя другом. — Ох, я правда рада — восклицает слишком громко, особенно для такой обыкновенной фразы — Да, да, ты мой первый и единственный друг, Лоулайт, — улыбается слабо и, чувствуя нарастающий стыд — привстаёт и шагает по направлению к выходу. — Ты тоже, Кейт, — тихо шепчет вслед, провожая взглядом силуэт девушки. *** — Знаешь, ты самый близкий для меня человек. Правда. Хотя, возможно это и звучит глупо, — почесав затылок, слегка рассмеялась. — Нет, это вовсе не глупо. — Возможно. Эм, в общем, помнишь, как я пропала на несколько месяцев, не появляясь здесь, в этом кафе? — дождавшись кивка, она продолжила — Никогда не рассказывала, но всё же... я сирота. Росла чуть ли не всю жизнь в приюте, но потом... потом меня удочерил один хороший человек и... знаешь, на днях он... он, — слёзы стекали по лицу, губы дрожали, пытаясь удержать улыбку, а жалкие всхлипы становились всё громче. На мгновение растерялся — кажется, нужно как-то успокоить, — но прежде он навряд ли видел чужие слёзы. А, возможно, замечал некогда в детстве. Но то были дети, а у него пониженная эмпатия. — Всё будет хорошо, — так, должно быть, люди подбадривают. Хотя, сказать честно, он никогда не был осведомлён в социальной области. — Тогда я п-пропала... похороны. У н-него никого не было... не было к-кроме меня. Пришлось сильно постараться, чтобы организовать всё нужное, - истеричный смешок вырывается из груди, а девушка медленно впадает в истерику. Лоулайт первый раз в жизни понятия не имеет, что нужно делать. Опять же, человек с низкой эмпатией — вещь сама по себе страшная и жуткая. — Он умер, Кейт. Не нужно плакать, если он все равно больше не появится, - странные утешения вырываются от не менее странного человека, в попытках успокоить новоиспеченную подругу. Правда, после этих слов истерика лишь усиливается, а люди вокруг начинают беспокоиться, подходя и интересуясь, всё е ли в порядке. А лохматый парень с огромными мешками под глазами лишь сильно хлопал её по спине, услышав когда-то, что это должно помогать в подобных ситуациях. Только в услышанном не упоминалось, с какой силой стоит похлопывать человека по спине, если ты хочешь его успокоить, а не избить. *** — Эл — это я, — словно гром среди ясного неба, раздаётся голос, что уже стал родным. — Всегда знала, что шутки это не твоё, Лоулайт, — вздохнув, девушка впихнула себе в рот кусочек оставшегося торта. — Это не шутка, — возражает он, сидя в растянутой кофте. А Кейт сомневается, сколько же у него комплектов одежды. — Шутка, — утверждает она, будто ей об этом лучше знать. — Можем проверить это. — И как же? — заинтересованно любопытствует его собеседница. — Могу заключить тебя в камеру и никто не станет этому возражать. — Ты определённо очень добрый друг. — Знаю, — важно кивает он головой в подтверждение и надкусывает клубнику. *** — Поверить не могу, что это действительно... ты, — удивлённо сокрушается девушка, хватаясь руками за голову. — Я тебе сказал об этом ровно сорок дней назад. До тебя долго доходит информация. — Великий детектив, раскрывающий самое запутанное дело... сидел со мной... здесь, поедая сладости, — перестав обращать внимание на друга, бурчала она себе под нос. — Да. — О, боже. *** — Я должен переехать в Японию, — делая глоток своего любимого и слишком сладкого кофе, однажды поставил он перед фактом. Спокойно, будто это привычная обыденность, как попить или поесть. — А? — Я уезжаю из Винчестера. — Постой, зачем тебе вообще уезжать? — непонимающий голос девушки с трудом сдерживается, чтобы не задрожать. — Это конфиденциальная информация. Я не могу разглашать её посторонним людям, не принимающим участие в расследовании, — даже не поднимая взгляда, тихо ответил ей друг. — Ох, точно. Постоянно забываю, кто сидит напротив меня, — прошептала Кейт, а секундой позже почувствовала привкус крови во рту. Слишком сильно закусила губу. — Да, я заметил. *** — Это наша последняя встреча? — с трудом сдерживая слёзы, тихо шепчет девушка. — Вероятность этого... семьдесят четыре процента, — не поднимая голову, также тихо ответил он ей. — Семьдесят четыре процента, что умрёт кто-то из нас? — Да, — кивнул головой детектив. — Я буду скучать по тебе, Эл Лоулайт, — тихо шепчет, не в силах взглянуть последний раз на уже родное ей лицо. — Аналогично, — шёпот раздаётся от парня, но он был настолько тихим, что его собеседница даже не расслышала. Днём позже девушка замечает в собственной квартирке камеры, которых она, определённо, прежде никогда не видела. *** Япония была очень красивой. Люди и улица вокруг сильно отличались от привычного Винчестера, находящегося в дождливой Англии. А Кейт тихо ликовала в душе. Совсем скоро они вновь встретятся. Прошло столько времени, а близкий для неё детектив плотно отпечатался в голове. По ночам мучала свирепая бессонница, подсовывая различные воспоминания и не давая уснуть сладким сном. Но сейчас ей было все равно даже на то, что ей может влететь от него же. В конце концов, у неё тоже есть претензии — взять хотя бы найденные в своём доме камеры. Что же, она скучала. — Здравствуй, регион Канто!