Спасение

      После двух дней с момента произошедшего разговора Тсунагу считал себя несколько виноватым. Он слишком погорячился с дочерью, однако это ведь всё на её благо. Она должна всё понять, не маленькая ведь. Джинс за неё постоянно беспокоиться, а Ая даже этого замечать не хочет, будто бы отца перед ней не существует, а какое-то пустое место. Хотя ведь сам виноват на этот счёт. Про-герой осознавал: сейчас она для него тоже всего лишь ребёнок и всегда им будет.       В этот же момент про-герой даже не должен был поднять тему геройства, сейчас только корил себя. Он был просто обязан поинтересоваться больше самочувствием своей дочери и можно задать кое-какие вопросы на другие темы. Но нет, так и не получилось, и он поднял тему геройства. А Ая, даже вероятнее всего, сама не поняла как вспылила.       Вот и появился этот большой конфликт между ними. Опять, как и год назад, чего совершенно не хотел Джинс.       Однако понимал это только сейчас, когда его дочь стала избегать его и даже не скрывала этого. За два дня, которые прошли неимоверно долго, Тсунагу успел несколько раз увидеть, как его дочь специально уходит куда-то, когда он приходит к ней. А вновь поговорить так у него не получалось. У обоих не получается сделать это. Оба были несколько недовольны поведением другого. Но на этот раз Ая даже и не пыталась скрыть того, что уходит и оставляет телефон в палате.       Хакамата не хотел никогда давать столько свободы своей дочери, однако так вышло, поэтому тут ничего исправить было нельзя. Джинс сам себя корил за сказанные собой слова все эти два дня.       Но больше всего героя беспокоило поведение дочери. Избегания Аи герою совершенно не нравились. Он хотел извиниться, что и сам несколько вспылил и предложить ещё раз поговорить, однако его дочь даже видеться с ним не хотела.       Тсунагу только и мог наблюдать за тем, как блондинистые волосы скрываются за поворотом. Но он никогда не мог догнать их. Даже звонить пробовал, однако всегда телефон Аи лежал в палате под её подушкой и больше нигде: она никогда не брала его с собой. Это чтобы позлить отца или же для чего? Задавался этим вопросом про-герой вновь находя под подушкой телефон дочери.       Были и другие попытки связаться с ней. Хакамата даже пробовал писать сообщение иногда во время работы, но они не были даже просмотрены.       Кажется, те слова очень сильно задели Аю. А Джинс об этом и не подумал, просто решил поставить перед дочерью условие. Но при этом же ни в одном она не получала никакой выгоды для себя. А вот о звонках можно было и не говорить, блондинка даже, казалось бы, никогда не доставала телефон из-под подушки и только поставила его на беззвучный режим, когда звонок был от про-героя.       Это что бунт такой против отца или как называется? Однако и про-герой №3 будет стоять только на своём, он просто хочет защитить дочь, а она этого не понимает. Но должна хотя бы сейчас начать задумываться о своей безопасности. С её-то здоровьем и второй причудой. Да она каждый день должна только и думать об этом. Однако сама нет, ничего не понимает, всё равно, будто бы истукан стоит только на своём.       Точно, Тсунагу несколько этот темперамент. Он достался девушке только от матери. Пускай и выглядит спокойно, однако внутри у неё настоящая буря эмоций и переживаний, о которых она молчит. Даже о своих проблемах не говорит: привыкла молчать и не открывать рта на этот счёт.       Но при всём при этом говорить как раз необходимо, так как окружающие сильно переживают за них. Они просто не могут этого понять и почему так происходит постоянно. Про-герой даже иногда задавался этим вопросом. Однако тот всё оставался и оставался без ответа, словно бы того и в помине никогда не существовало. И почему эти двое никогда не говорили о своих проблемах?       Рико умолчала и появившимся ограничение на причуду. Но с Аей было немного больше проблем. Она вообще старается закрыться от всех и каждого со своими эмоциями и. Казалось бы, будто единственным, кто знает её эмоциональное состояние лучше всех, так это её лучший друг и больше никто. Но были даже подозрения, что Ая и от него могла что-то скрывать. Может тоже свои переживания, с которыми часто остаётся одна и никому не может рассказать об этом.       Всё же тогда, год назад, Джинс поступил очень глупо, когда отстранился от дочери. Сейчас она просто оплачивает ему тем же, что и он сделал. Хотя он не полностью игнорировал её и даже и каких-то моментах старался продолжать заботиться о дочери. Но недолго, она сама всё дальше и дальше уходила от него, будто бы не хотела никогда видеть его. А сейчас просто отплачивает отцу сполна. Тсунагу хорошо помнил, как Ая звонила ему и писала, однако он отвечал очень коротко и несложно.       А теперь же перед про-героем открылась огромная пропасть, которую раньше он не мог просто замечать. А на другой стороне он очень хорошо видел дочь. Та отвернулась и шла дальше, уже и не оборачиваясь. Наверное, только сейчас Тсунагу мог понять: год назад Ая видела тоже самое.       Но просто нельзя было поступить в тот раз по-другому. Про-герой ведь даже не ожидал такого от дочери. Почему она выбрала именно становление героем? Хакамата не знал, хотя даже и не стремился сделать это. Тогда он просто чуть ли не накричал на дочь за её выбор. Просто из-за неожиданности, он не хотел увидеть её когда-нибудь раненую на задание. Даже тогда, когда он увидел эти бинты на её руках. Это ведь были больничные бинты, за которыми скрывались многочисленные раны и повреждения, а не те, которыми управляет его дочь. Этого он и боялся       Боялся, что когда-то такое случится и Джинс больше не увидит своей дочери и она погибнет так же, как её мать, что просто не заметила злодея и тот выстрелил. Но тот переход был сделан только с одной целью: защитить всех гражданских, что ещё не были выведены из зоны бедствия.       Но сейчас он думал только о том, как бы хорошо словить где-нибудь Аю и снова попытаться поговорить. Однако сейчас даже не упоминать о геройстве. Сейчас эта тема должна попасть под особый запрет, так как с дочерью разговаривать на неё было бы не только очень сложно, но и одной из самых главных ошибок. Теперь же Тсунагу не желал допускать таких ошибок: пропасть, которая его пугала могла вырасти и стать ещё больше. Можно было сказать, что из-за этого у него появился страх — увеличение этой самой пропасти.       Герой №3 теперь прекрасно мог понять дочь, которая всё время стремилась как-то продолжить общение. Она сама боялась этой пропасти и собиралась построить мост через неё. Однако каждый и каждый раз он рушился, когда Джинс отвечал на звонки и говорил, что сильно занят; когда получал сообщения от дочери, прочитывал их, но никогда не отвечал. Но только сейчас понимал, какую огромную ошибку совершает.       Но Джинс так и не смог даже найти Аю. Его дочь будто бы растворилась в воздухе, так как её абсолютно никто не было. Просто нигде. Ни в палате, где про-герой опять нашёл её телефон, вновь же лежащий под подушкой. Даже на территории больницы её нигде не было, хотя про-герой помнил, что именно на скамейке перед больницей случился тот злосчастный диалог, которые повторял ошибки прошлого каждого, кто участвовал я нём.       Но больше всего Тсунагу думал, что напортачил с разговором он, хотя и дочь ничего так помогла со всем. Но тут уже поздно даже думать об этом… Они оба в нём имели свою вину, которую признать с одной стороны для очень сложно.       Теперь же Джинс ничего не знал. Что ему делать? Как начать опять разговор с дочерью? Надо ли тот вообще начинать, или же оставить как и есть? Нет, оставлять всё как есть — нельзя.       Поэтому сейчас с этой проблемой про-герой сидел в кабинете врача Нигавара и пересматривал результаты всех анализов и другие бумаги с обследованиями.       Каждый раз, проходясь по напечатанным строчкам, он хорошо помнил и узнавал точно такие же результаты, что были и у Рико. Это ещё несколько пугало. Ая чрезмерно была похожа на свою мать не только характером и глазами. Однако же и умением не замечать всего написанного, будто того и в априори никогда не существовало. Наверное, просто обе хотели считать, будто всё может быстро и без каких-то вопросов уйти. Только вот так никогда не происходило. За свои действия и ошибки необходимо платить.       Наверное, приходя к одному из Нигавара Джинс понимал, что у всех обладателей этой фамилии несколько интересный, а в других аспектах и довольно сложный характер, который уж поверить необходимо. Сломать таких людей очень сложно в моральном плане: они очень и очень стойкие.       Да и не только у семейства Нигавара, такую выдержку, если её таковой можно назвать, унаследовали от матери и Касу с Аей. Они были не только чрезмерно одарённые, но и сильны своими характерами. Оба могли и могут до сей день стоять на своём круче любого истукана и просто не отходить от собственной позиции.       Однако старый друг про-героя не собирался ничего рассказывать, хотя явно знал, где бы могла быть дочь героя №3. Но так ничего и не рассказывает. Будто бы настоящую тайну у себя хранит, хотя Судзуи всегда был таким. Даже, когда оба вместе с Рюзаки учились в средней школе.       Тсунагу положил бумаги, наконец-то, на стол. Ему становилось некомфортно каждый раз перечитывать одни и те же слова, которые про и так знал, будто бы наизусть. Казалось, что после этого действия Судзуи выдохнул.       — И так каждый раз. Её вообще нигде не словить, будто бы мои действия предугадывает, — взявшись за голову, протянул Хакамата.       До выписки он, возможно, и не увидит своей дочери. Ведь она сможет просто прятаться от него, даже неизвестно в каком месте она могла быть всё время. Но было ясно, что Ая очень и очень сильно обижена на слова про-героя. Даже он понимал это, но считал, что данное действие необходимо, чтобы его дочь осталась жива и здорова, больше ничего ему не надо. Просто находилась рядом, без этой пропасти и была жива.       — Честно, я бы тоже поступил точно также, — сидя напротив про-героя, произнёс врач и скрестил руки. Ясно, тому также не нравилась данная ситуация.       Однако считает ли врач поведение дочери про-героя нормальным?       — Ты считаешь это нормальным? — поднял бровь Тсунагу, задавая вопрос своему старому другу.       Тот лишь усталым взглядом взглянул на про и еле слышно вздохнул. Казалось даже, что Судзуи даже и не собирается отвечать на вопрос из-за своей усталости.       После нападения на Ассоциацию героев даже у больницы появилось ещё больше работы и не только бумажном, но и в плане операций. Их было огромное количество: многие пострадали от рук Рюзаки по время той бойни. Даже то место в воспоминаниях стало напоминать герою переулки во время «кровавой бойни», когда злодеи охотились на героев и убивали их. Да, скрываясь в переулках, чтобы куда-то попасть можно было найти труп героя.       — Нет, однако одновременно я считаю ненормальным и то, как ты ей рассказал ей и том, что не хочешь, чтобы она геройствовала, — с холодным взглянул на героя №3 Нигавара и прикрыл глаза.       После же опять вздохнул, забрав отложенные героем бумаги с делом дочери. Конечно, Тсунагу понимал, что да, он поступал на тот момент достаточно неправильно, однако и Ая должна была его несколько понять, а не начать избегать. Хотя, казалось, что большего она придумать в больнице не смогла. Но дома она не будет избегать отца, может тогда они и смогут поговорить. Явно смогут главное — поговорить ещё раз.       — Нет, а что мне оставалось делать? Тянуть до самого последнего? Или что ты можешь предложить? — начал задавать быстрые вопросы Хакамата, поднявшись со стула. Судзуи только закатил глаза и жестом показал герою вернуться на своё место и успокоиться. Всё же из всего семейства Нигавара, Судзуи был самым спокойным и уравновешенным человеком. А вот остальные могли быть с некоторой стороны очень эмоциональными. Даже Рико. Эмоции для неё были чем-то особенным.       — Спокойно обо всём с дочерью поговорить и всё, больше ничего от тебя и не требуется. Однако нет, так поступать нельзя было вам обоим, и оба превратили этот разговор в ссору, — опять же с тем же укором в голосе и взгляде произнёс врач.       Как-то Хакамата не был этому удивлён, но Судзуи был в кое-чём прав. Надо немного успокоиться и прийти в себя, стать несколько холоднее, а особенно охладить свой разум. Может быть ему просто сейчас надо прийти в себя, а потом он сможет быстро найти Аю и поговорить с ней опять. На этот раз и она не должна была как-то начать избегать его.       — Она может быть несколько упрямой и вспыльчивой. Ясное дело — темперамент матери, — уже спокойнее вымолвил про-герой.       Да, так и есть темперамент Рико был несколько интересным. В одних случаях она была очень спокойной и принимала очень хорошие и тактические решения, а в других — очень добрая и эмоциональная. А вот если разозлить, то будет и очень вспыльчивой. Можно будет ждать только и ждать какой-нибудь беды.       — Да и не только от Рико, Ае достался такой сложный темперамент, но и от тебя, тоже ведь бываешь упрямее какого-нибудь козла… — протянул врач и открыл дело Аи.       — И когда такое вообще было? — задался вопросом про-герой.       Наверное, Тсунагу за собой многого не замечал, а это частенько замечала Рико. Хакамата многого за собой и своим поведением не может заметить, словно бы такого и не было никогда в помине. Такой сложный характер в некоторых случаях был у него. Наверное, частички врождённого темперамента был и у Касу с Аей. Поэтому и сейчас Джинс не мог вспомнить, когда он так себя вёл или же всё же мог?       Про-герой нисколько не помнил, чтобы вёл себя, как многие выражались, «как козёл». Чрезмерно редко козлом могла назвать его Рико, но надо подчеркнуть, что очень редко и только в порывах сильного гнева, которые были очень редкими для неё. Потому что большую часть времени рыжеволосая была достаточно спокойной, как Ая, но уж точно не в те разы.       — Знаешь, мне перечислять это будет очень утомительно и долго… Может и сам попытаешься вспомнить, например, всего лишь два дня назад? Нет, ничего в голову не приходит? — поинтересовался Судзуи и вопросительно поднял брови, обращаясь к про-герою.       Тот же не стал как-то перебивать врача, сам понимал, что сейчас он говорит абсолютную правду. Да и к тому же не очень хочется нарываться сейчас на гнев человека, который носит фамилию Нигавара. Это будет несколько опасно.       — Я просто хочу обезопасить её — и всё. Это только для её блага, я не хочу, чтобы моя дочь закончила свою долгую жизнь, как сделала её мать, — признался Джинс в своём желание.       Ещё с того момента, как Рико ушла в свет иной, Тсунагу решил, что во чтобы то ни стало он оградит своих детей от геройства и опасности. Однако этого не случилось…       Вначале на героя поступил Касу, а Хакамата явно даже не догадывался об этом, так даже Ая ничего не рассказала. А потом ведь чудным образом выяснилось, что блондинка всё прекрасно знала, но палить брата не собиралась. Про-герой узнал о поступлении своего сына, только после того, как в дом семейства Хакамата было прислано письмо из UA.       С ним он хотел поговорить насчёт данной процессии, но тот будто бы не слушал, а только сказал: «Не волнуйся, у меня нет того ограничения, которое было у мамы».       Почему-то именно это успокоило Джинса. Да, верно, у Касу нет ограничений и он более осторожен и задумчив в некотором моментах. Поэтому и будет несколько внимательнее, к тому же прошёл вступительный экзамен на один из самых высоких баллов как по теоретической части, так и по практической. Конечно, многие говорили, что старший ребёнок в семье Хакамата очень одарённый, которого никто не сможет превзойти, кроме его не менее одарённой сестры.       Однако Ая же кое-чем отличалась от своего брата. Блондинка имела серьёзное ограничение по использованию второй причуды. И данное ограничение было достаточно серьёзным для дочери про-героя. Поэтому он думал, что она сама поймёт, что не сможет поступить на геройский курс.       Но как же сильно про-герой ошибался…       Он ведь и подумать не мог, что через четыре года его дочь придёт к нему и расскажет о своих планах на поступление. Да, расскажет, а не как её старший брат будет просто скрывать до того момента, пока домой не придёт письмо из UA. Тсунагу ведь думал, что блондинка собирается просто пойти и дальше в старшую школу, но нет.       Однако этому поступлению про-герой не мог позволить случиться. Поэтому и тогда вспылил, ведь только Ая рассказала обо всём, то герой увидел практически ту же картину и произошедшее, что случилось и с его женой. Повторение этой истории он и боялся, очень сильно. Он ведь обещал Рико, что сможет оберегать их детей       — Так в чём проблема, может она поймёт твою точку зрения, когда услышит эти слова? — предложил врач и поднялся со своего места       Взяв в руки медицинский документ Аи Хакамата, Судзуи отнёс его обратно в шкаф. Там лежали все досье на пациентов, что сейчас находятся на серьёзном контроле Нигавара. Одним из них, из-за некоторой сложности и количества травм, было досье и на дочь про-героя.       Тсунагу же понимал слова своего старого друга. Он знал, что должен был ещё раньше поговорить с Аей на данную тему и рассказать о настоящей причине своего отношения к выбору дочери. Но не мог: считал, будто дочь сама поймёт причину такого отношения к её выбору.       Иногда даже закрадывались кое-какие мысли, очень любопытные и интересные… Но в другой стороны, стороны отца, выглядели далеко не радужно. Как бы отреагировал про-герой, если Ая приведёт домой парня, знакомиться с семьёй?       Ещё несколько лет назад, всего-то каких-то шестнадцать лет, Хакамата даже не думал, что у него будет инстинкт защиты дочери от парней. Но нет, только родилась Ая, про понял, что должен оберегать её больше всех.       Сейчас же Джинс понимал, что его реакция точно не понравится дочери. Однако кого он мог представить на месте парня его дочери, так это прислушаться к сплетням, которые частенько носил за собой Амелио. И на данном месте он представлял Айзаву-младшего, однако не очень-то и был этому рад. Разве этот эмоциональный парень сможет защитить Аю? К тому же и Амелио, казалось, будто бы бегал за дочерью героя. Но и с ним были отдельные вопросы. Ладно, как-то мыслями отошли от главной темы.       Но главное — Ая точно не послушается, а особенно совета отца, которые несколько раз смогли бы по-настоящему помочь дочери. Но нет, она упрётся в своё решение и с места никогда не сдвинется.       — Сейчас она даже слушать меня не захочет… — протянул герой №3.       В данный момент это было для него очень и очень важным, чтобы Ая перестала избегать его. Необходимо было, чтобы она просто выслушала и что-нибудь запомнила. Так герой не перестанет о ней меньше беспокоиться, однако поймёт, что может восстановить с дочерью хорошие отношения. Да, начать строить тот мост через пропасть, в которой и сам был виноват.       — Сам виноват, здесь я точно не смогу помочь, даже обычным советом, вообще никак… — пожал плечами Нигавара и развёл руками. — В данной сфере я настоящий ноль, — добавил врач и вернулся на своё место.       — Это я помню, ты не мастер раздавать советы… — кивнул головой Тсунагу, вспоминая не очень удачный совет от Судзуи, после которого Рико не хотела даже видеться с Хакамата… да и такое однажды случилось.       — Тогда это случилось случайно, я совершенно не виноват в этом! — немного поднял голос рыжеволосый и хотел стукнуть кулаком по столу, но не успел: в дверь постучали.       Нигавара вздохнул и поднялся с места. После молча ушёл в свой кабинет, где обычно принимал приходящих к нему пациентов.       — Привет, проходи, — раздался голос Судзуи за дверью, слышимость была не самой хорошей.       Однако про-герой отлично расслышал, что в кабинет кто-то зашёл и шаги того, были довольно тихими, после же и услышал, как закрылась дверь. Однако он расслышал эти еле заметные шаги. Те, кто имеет очень хороший слух расслышать их смогут, другие — нет       — Вы скоро выпишите меня? — Тсунагу точно услышал голос дочери.       И интересно, где она всё это время? По больнице гуляла или что? Может быть разговаривала с какой-то медсестрой в сестринской. Хотя… а могли ли туда пропустить блондинку. Хотя, с её манерой ведения разговора и отстаивания её может пропустить абсолютно везде.       Всё же стоит отметить, что корни Нигавара, как-никак Рико могла сделать точно также без особых усилий. Как она рассказывала, что ей надо было только развязать свой язык и начать одновременно анализировать ситуацию и проявить свой интеллект, а большего и не требовалось. И это были только слова Рико и ничьи более.       — Завтра снимем бинты и ты будешь свободна, — произнёс врач.       Если завтра Аю освободят, то Хакамата мог бы заехать за дочерью, тогда бы и поговорить с ней можно было и во второй раз. Но на этот раз нужно быть предельно осторожным, чтобы опять не перейти черту. Может надо бы для этого и план составить, чтобы поговорить. Понять все за и против, а после даже найти некоторые слабые и хрупкие темы, на которые разговаривать вообще не стоит.       — Это хорошо, — отозвался спокойный голос дочери.       На этом, наверное, можно было и завершить разговор между врачом и Аей. Однако Нигавара остановил блондинку, которая, как слышал Тсунагу, уже подошла к двери, чтобы уйти.       — Да, я ещё спросить всё хотел, вот думаю… — протянул Судзуи и продолжил свой вопрос. — Ты использовала свою вторую причуду? — наверное, в этом вопросе он поднял бровь, глядя на дочь погибшей сестры.       — Да, мне пришлось… это было… — хотела оправдаться блондинка, но остановилась, наверное даже не знала, как сказать что-то дальше.       — Необходимо? Я понимаю, однако если ты продолжишь использовать её, то это может обернуться для тебя летальным исходом, — дополнил врач, понимая, что Ае было не очень легко говорить об этом.       Нигавара и сам рассказывал, что обследование показало, что блондинка использовала свою причуду не раз и не два, а намного больше. Однако и лекарства не принимала, только, по словам врача, те таблетки бы только могли ухудшить состояние дочери про-героя. Поэтому с какой-то стороны она правильно поступила, когда не пила их.       — Я буду стараться не попадать в ситуацию, где она будет необходима, — со вздохом произнесла блондинка.       Конечно, теперь Ая после своего исключения из Академии не будет попадать в такие опасные ситуации. Но, только если уйдёт из UA. Ведь, пока про-герой не занялся этим вопросом, всё ещё ждал ответа от дочери и повторного разговора.       — Договорились, тебе об этом надо и с отцом поговорить, вечно избегать его ты не сможешь, пойми, — вымолвил врач, кажется тот хочет помочь и поэтому сейчас говорит, чтобы Ая вновь поговорила с отцом.       — Знаю, но его отношения к моему выбору… — протянула блондинка и, кажется, стиснула зубы в конце от злости, которую Тсунагу хорошо расслышал в голосе дочери.       Хотя сам никогда прежде никогда не слышал от дочери и даже, кажется, ему не приходилось слышать этого.       — Он беспокоиться за тебя, — произнёс Нигавара, он что, сейчас пробует оправдать про-героя?       Надо бы его после поблагодарить за это действие. Но поможет ли это? Вот стоял только один вопрос, который не давал покоя Хакамата. Хотя сам он знал, что эта помощь толком ничем помочь на самом деле не сможет.       — Беспокоиться? Если бы так и было, то он отвечал бы на мои звонки, сам, пускай и редко, но звонил, — вначале прозвучал удивлённый голос дочери про героя.       Она будто бы хотела переспросить правда, что последнее сказанное была настоящим, а не её галлюцинацией из-за долгого нахождения в четырёх стенах больницы, где можно только и выйти на территорию больницы и некоторое время провести там, сидя на лавочке или же просто гуляя рядом с белоснежным зданием.       Но на этом же Ая не остановилась, видно, что была зла на отца:       — А так год толком не отвечал. Если он думал, что это чем-то поможет, то сильно ошибался, — да, дочь опять говорит полную правду.       Он не должен был так поступать, особенно так резко. Но он это сделал на эмоциях, как и блондинка. Однако та, в тот момент, отстаивала только себя и свой выбор, с которым не может согласиться Тсунагу. Но стоило ещё давно запомнить, что Ая никогда не собирается жить так, как ей будут оказывать. Она ведь это ещё в детстве показала. Только вот про-герой этого не может до сих пор просто взять и принять этот факт. Казалось, словно тот был неосязаемым для него, неким фантомом, к которому невозможно прикоснуться.       Из тянущих моральное состояние всё вниз и вниз мыслей вывел спокойный и расчётливый голос Нигавара.       — Я с тобой полностью согласен. Что он достаточно прямолинеен, — осторожно проговорил врач.       Наверное, осознавал, что сейчас находится между двумя огнями. Огнями красного и синего пламени, однако кто сильнее, понять сложно. То ли Ая является этим синим пламенем, что может и отстаивает свои интересы и выбор. То ли Тсунагу, который желает защитить свою дочь, которая в данном случае будет является алым пламенем, ещё слабым и не самым опытным в этой жизни. Таким образом здесь про-герой играет роль синего пламени.       — Это ещё очень мягко сказано, — коротко протянула Ая.       — И то верно, он не самый простой человек, так твоя мама сначала говорила, когда только встретилась с ним, — согласился Нигавара, а Джинс, что сидел на стуле, чуть ли не упал с него.       Про уж точно не припоминает такого момента, когда Рико такое говорила…       Хотя, может рыжеволосая тогда сделала такие выводы из-за того, что Тсунагу всегда цапался с Рюзаки. Да, а ведь такие стычки были довольно частыми.       — Она явно была полностью права… — с некой нотой согласия и оставшейся злобы вздохнула дочь про-героя.       Джинс услышал, как зашуршали бумаги в соседнем кабинете. Наверное, Нигавара что-то ищет, например, положим какое-то медицинское заключение и уже не помнит, где оно спряталось. Да, а ведь такое тоже случалось, даже Рико сама рассказывала о таких случаях. Однако эти бумажки всегда находились в одном и том же месте: на столе, а точнее на его правом и верхнем углу. Но Судзуи кажется и он этом забыл.       Шуршание затихло, вероятно врач нашёл нужную ему бумажку, может это ещё одно медицинское заключение о здоровье дочери про-героя?       — Если ты хочешь, чтобы завтра тебя быстрее выпустили отсюда, то держи. Заполни его, а завтра я поставлю дату и распишись, тебя и выпустят из этих стен, — бумажка после слов врача попала в руки блондинки, значит это её выписка.       — Спасибо, — поблагодарила блондинка и, коротко попрощавшись, ушла из кабинета.       Хотя в тот момент Джинс хотел выйти из кабинета и последовать за дочерью, просто поговорить с ней. Может у него получится. Однако же остался сидеть на месте.       Тут же в помещение, где сидел Тсунагу, всё точно также вернулся и Судзуи. Присел на свой стул перед про-героем и, закинув одну ногу на другую, с неким ожиданием взглянул на Джинса.       Ясно, врач ждёт каких-либо слов от отца Аи. Но тот, даже не знает, что ему и говорить. По голосу, который был полон, пускай и небольшой злобой, а это ведь явно не все эмоции, которые испытывает в моменты своих воспоминаний о недавнем неприятном разговоре с отцом Ая. Их было явно намного больше, чем мог вообще представить себе герой №3.       Да и что ему говорить? Опять повторять, что он хочет поговорить с Аей или же что? Но, стоит отметить, что беседа с блондинкой у Тсунагу встала практически на первое место.       — Мне вправду надо поговорить с ней ещё раз, — вслух произнёс про-герой. Если это хотел услышать Судзуи, то он уже получил этого.       — Как ты это сделаешь, если она тебя избегает? — поднял брови вверх Нигавара.       — Здесь, пусть продолжает избегать, я дома поговорю с ней, когда она вернётся. Мы поговорим в спокойной обстановке и, думаю, поймём друг друга, — пояснил герой №3, скрестив руки.       Он хочет возобновить отношения с Аей, если это будет возможно и продолжить её защищать. Наверное, поэтому, чтобы даже во время обучения в Академии, Джинс принял заявку своей дочери на прохождение своей первой стажировки у него в агентства, а после и работы. Хакамата только волновался за дочь, поэтому и принял их к тому же видел все её старания. Однако же всегда молчал об этом. Просто не желал говорить на этот счёт.       — Удачи, может быть у тебя выйдет, только будь с ней помягче, а то можно словит и не просто хлопок дверью, — стал рассказывать врач, но после, когда понял, что Джинс обратился вслух, то продолжил.       — Можно и не увидеть её дома ночью. Подростки частенько сбегают из домов, когда ссорятся с родителями, а потом получают серьёзные травмы. Я много таких историй знаю… — в конце вздохнув, дополнил свои слова Судзуи.       Да и сам герой много таких историй знает, потом данные подростки попадают в розыск. А после либо их находят и всё замечательно, либо они пропадают вообще. Были некоторые случаи, когда находили трупы, но они были редкими. Только даже с этой информацией необходимо быть осторожным: может произойти абсолютно всё, что угодно.       Однако Хакамата знал, что такого никогда не сделает Ая. Она чрезмерно умна, поэтому мыслит кое-как по-другому нежели её ровесники. И поэтому просто уйдёт в свою комнату, закроется там и будет сидеть некоторое время, пока не остынет. Такое произошло в день их ссоры год назад. Блондинка просто молча ушла в свою комнату, однако она была разбита и трещина с каждым днём увеличивалась. Да, это она и превратилась из маленькой трещинки в то, что сейчас имеют они оба — пропасть.       Но только про-герой понял это слишком поздно, слишком поздно. Почему-то даже не задумался об этом, когда наблюдал за фестивалем UA. Его дочь чрезмерно отчаянно билась, даже руку во время битвы чуть ли не сломала. Ему казалось, что всё в порядке, а это было ошибкой. Она билась, чтобы он её заметил. Это было всё только ради этого и ничего более. Но он всегда видел дочь и её старания. Все действия во время заданий и то, что она могла сказать. Да, у неё есть некоторый талант, однако его желал всё время потушить про-герой. Точно такое же он видел и в Рико.       — Я спокойно ей всё объясню, буду надеяться, что она и сама поймёт меня и мою точку зрения, — у Тсунагу были некоторые надежды на сказанное. Однако сам до конца не мог поверить, что него получится поговорить, Джинс точно не знал, что и как говорить теперь, понимая какая пропасть между ними…       — И ещё главное — попробуй взглянуть на всю ситуацию глазами своей дочери, — дал совет врач, хотя несколько минут назад сам утверждал, что никогда не даёт каких-либо советов, по причине того, что не умеет. А тут подал небольшой совет.       Взглянуть на ситуацию глазами Аи. И как это себе представляет Судзуи? Ему-то легко говорить, он ведь не состоит ни с кем в конфликте.       Ладно, но над разговором нужно ещё подумать. Как и что говорить. Можно даже себе специально прописать сценарий всего разговора. Ведь даже реплики дочери Хакамата мог сам себе представить. Если тема разговора зайдёт про геройство, то тут надо только прятаться, а по другому ведь никак…       Но ладно, завтра Тсунагу ещё раз поговорит с дочерью. Герой не знает, поймёт его Ая или же нет, однако попробовать стоит. В более спокойной обстановке Джинс сможет рассказать дочери о своих переживаниях насчёт её жизни и будущего. И расскажет по какой причине он хотел бы, чтобы она отправилась в США.       Вот, про-герой вновь возвращается к самому первому плану разговора с блондинкой, который у него был. Вроде как этот план казался самым лучшим в данной ситуации. Однако некие сомнения всё же проскальзывали в разуме Джинса и всё чаще он думал над одним и тем же вопросом: «А захочет ли Ая разговаривать?»       Она может и просто молча уйти в свою комнату и закрыться там до определенного времени. Однако до какого именно? Она может просидеть в комнате много времени и никто не знает, когда она всё-таки решит выйти и показаться на свет.