тридцатый раз.

рюджин вновь сжимает зубами подушку. ей хочется кричать. ей хочется кричать очень-очень сильно. наволочка и сама подушка промокли настолько, что, казалось, из них можно было бы сделать целый душ. шин снова бьёт кулаками по кровати. она зла. зла на себя. она ненавидит себя ровно с 'того самого' момента и до сегодняшнего дня. а если быть точной сто шестьдесят шесть дней семь часов и сорок семь минут. ровно столько дней, сколько она ненавидит себя, она пытается вернуть себя. завтра ей вновь к психиатру. но завтра она вновь никуда не пойдёт, за что потом будет выслушивать от матери монолог о том, как важно заботиться о своём психическом здоровье. но ей все равно. она потеряла себя ровно сто шестьдесят шесть дней семь часов и, уже, пятьдесят одну минуту назад. к слову, девяносто семь дней семнадцать часов и двадцать одну минуту назад девушке поставили диагноз 'тяжёлой формы депрессии'. это даёт о себе знать. снова апатия, снова нет сил ни на что, снова бессонные ночи. и так уже девяносто семь дней семнадцать часов и двадцать три минуты. -рюджин.. - из-за двери раздаётся нежный голос мамы шин. - малышка, не хочешь поесть? она не ела ничего уже очень долго. очень долго для неё. шесть дней и ровно четыре часа. телефон вновь разрывается от сообщений и звонков её психиатра. шин перестала принимать таблетки. ей не хочется ничего. точнее ей хочется только одного... одну. хван йеджи. девушка переворачивается на спину и, не имея возможности открыть глаза от многочисленных слез, она лишь вновь сжимает кулаки. «-рюдаен-малышка, я люблю тебя очень сильно» в её голове снова слышен голос её возлюбленной. она улыбается. улыбается так же, как и тогда, когда слышала эти слова от хван в живую. она вновь на одном дыхании повторяет: -ты лучшее, что случалось со мной в этой жизни, хван йеджи. эту фразу за день она сказала уже двадцать девять раз. и скажет ещё столько же, если понадобится. она никогда не представляла своей жизни без 'неё'. «-навсегда.» закончилось. так же, как и жизнь шин. йеджи была для неё всем. но это 'все' рухнуло в один момент. йеджи была для неё кислородом. но он закончился. рюджин почувствала горячее, обжигающее дыхание на своей шее и мягкие поцелуи в мочку уха и сладко усмехнулась. хван знала что девушка сходит с ума от этого. но через пару мгновений рюджин вновь вернулась в реальность. в тёмную комнату, в которой повсюду разбросаны вещи. в холодную кровать, на которой постельное было смято и лежало как попало, но рюджин было наплевать. у неё не было сил на уборку. кровать стала холодной ровно с 'того' момента. ровно с того момента, когда хван последний раз встала с неё. рюджин поднимает свою руку в тринадцатый раз, внимательно разглядывая запястье. запястье, на котором 'красовалось' около семидесяти трех шрамов. «-хэй... откуда у тебя новый шрам? разве я не говорила, что если тебе станет плохо ты можешь просто написать мне и я приеду в любой момент?» эти слова вновь и вновь проскакивают в голове рюджин. хван знала её тело, казалось бы, лучше чем она знала свое. она знала каждую родинку и каждый шрам шин, поэтому соврать ей не удавалось. никогда. но она была благодарна ей за это. -мне так сильно не хватает тебя... ты лучшее, что случалось со мной в этой жизни, хван йеджи. тридцатый раз.