***
— Значит, Рёмен Сукуна, да? — в очередной раз раздалось с его щеки, и названный хлопнул по ней ладонью, пытаясь заткнуть надоедливого демона. — Какой ты грубый, Рёмен Сукуна. Между прочим, меня целый мир боялся. Да и сейчас боятся. — Заткнись. Из-за тебя я бесславно подохну шаманом, а не стану легендой рок-музыки. — прорычал только в ответ разъярённый Сукуна, пытаясь сосредоточиться на тексте перед собой. Карий глаз на его щеке скосился в сторону бумаги, на которой плясали иероглифы. — Великое упущение. Но в третьей строке лучше замени на... Рёмен раздражённо захлопнул потрёпанную тетрадь. Ощущение вторжения в личное пространство преследовало его постоянно, и он терпеть не мог назойливого демона, достававшего его по всякому поводу. И вслух восхищающегося всем подряд: он отвешивал тонны комплиментов Фушигуро, как грёбаный маленький ребёнок радовался его шикигами, расспрашивал надоедливую Кугисаки обо всём, что касалось современности, постоянно выпрашивал у остопиздевшего самому Сукуне Годжо поделиться сладостями (а их вкус, между прочим, ощущал и Рёмен тоже!). Итадори — так звали этого Двуликого ублюдка — если и был страшным проклятием, то для людей, боящихся болтовни. Сукуна искренне не понимал, как кто-то такой мог быть Королём Проклятий, способным поставить мир на колени. — Эй, Сукуна. — раздался голос Итадори в затянувшейся между ними тишине, и Рёмен резко выдохнул, будто готовая взбрыкнуться лошадь. Что бы не хотел сказать ему тогда Итадори, эти слова недоговоренной горечью повисли между ними. Сукуна точно не хотел идти на контакт, воспринимая делящего с ним тело демона как величайшее бедствие, а Двуликий не мог найти к строптивому мальчишке подход, который снизил бы страдания обоих от вынужденного сосуществования.***
С этим заданием всё изначально было дерьмово — Сукуна это знал. Смерть гончей, пропажа Кугисаки. Проклятие явно было сильнее, чем предполагалось. Он тогда впервые понял, что действительно может умереть. И тогда ему захотелось жить. — Сукуна! Чёрт, малец! — раздосадованно звал Итадори, пытаясь обратить на себя внимание мальчишки, бросавшегося грудью на амбразуру за просто так. — Идиот, ты погибнешь, давай поменяемся! Ну же! Глаз на щеке Рёмена широко распахнулся — едва не шире, чем глаза самого Сукуны, когда рука проклятия пронзила грудину, ломая хрупкие человеческие рёбра. Тот закашлялся, забулькала в горле кровь, и шаман обмяк, повиснув на конечности демона. — Малолетний идиот. — низко зарычали уже другим голосом. — Один раз мог и послушать меня, не переломился бы. Оторванная рука с противным зудом появилась заново, затемнели на запястье татуировки. Итадори схватил проклятие за плечи, вгоняя острые когти в синюшную плоть, скалясь в то, что было его лицом. — Что, страшилище, думал, что можешь навредить нравящимся мне детям и спокойно уйти? — пророкотал Двуликий и резко дёрнул руками, разводя их в стороны. Плоть оторвалась с противным звуком, от которого Итадори поморщился. Он уже отвык его слышать. Рана в груди пульсировала, но Двуликий это игнорировал. Придётся Сукуне выучить урок, а ещё немного побеседовать со своим соседом по телу с глазу на глаз. Осталось убедить всех остальных в необходимости таких воспитательных мер. — Проклятию твоего уровня ведь раз плюнуть восстановить конечности, да? — раздирая безнадежно испорченную форму, недобро улыбнулся Итадори. — Что ж, это в любом случае не будет так уж тяжело. Пусть мы оба — проклятия высшего ранга... Двуликий шагнул вперёд и в секунду преодолел расстояние, разделявшее его с оппонентом. Когтистая рука впечаталась в лицо того, вбивая тело в землю. — Ты лишь слишком много о себе возомнивший ублюдок. Счастливой дороги в пекло. Не забудь подумать над своим поведением. Бетон под ногами взвизгнул, рассыпаясь в крошево. Глаза Итадори безумно расширились, когда проклятие, всё ещё сопротивляясь своей судьбе, схватило его за ногу, утягивая за собой — и очень скоро лишилось руки во второй раз. — Какой наглый. — почти проворковал Двуликий, отбрасывая в сторону оторванную конечность и придавив ногой трепыхающегося оппонента. — Раз ты так настаиваешь, придётся показать тебе кое-что. Будет нашим маленьким секретом, ты всё равно умрёшь. Пальцы сложились в печать. Прикрылись все четыре глаза, сосредотачиваясь на творении: — Увеличение территории.***
— Эй, Мегуми. О, ты даже не такой потрёпанный, как в прошлый раз. Хорошая работа. — неловко произнёс Итадори. Дождь смывал кровь, всё ещё капающую с проломленной грудной клетки. Фушигуро в полном шоке уставился на него. Двуликий не сдержал хихиканья. — В общем, такое дело, мне очень сильно надо переговорить с Сукуной наедине, а он старательно такой возможности избегает и во владения мои не заглядывает. — объяснился Итадори, указывая ладонями на дыру в груди. — Если что, я не виноват в том, что ему вырвали сердце, он сам до последнего меняться не хотел! Короче, передай Годжо-сенсею, что это... Воспитательная мера. — Это ещё более хреновый способ кого-то чему-то научить, чем у сенсея. — Я тысячелетний король проклятий, а не нянька. И моё терпение невечно, Фушигуро Мегуми. Поэтому просто сделай то, о чём я попросил, а комментарии оставь при себе. На вот, отдашь мальцу, когда очухается. — произнёс куда более хмурым тоном Двуликий и подкинул палец. — А теперь и этого лови. Татуировки растворились на коже. Мегуми едва успел подхватить безжизненное тело, неверяще глядя на то.***
— Вот и ты, малец. — Итадори ленно разлегся на своём костяном троне, по самый нос укутавшись в длинный шарф на шее. — Ну наконец-то. Поднимайся, что ли, чего стоишь как неродной? Нам нужно поговорить. Но вместо разговора Сукуна швырнул в него череп. Двуликий раздраженно поморщился, на полпути откидывая его в сторону движением руки. — Какого хрена?! — прорычал снизу Рёмен, запрокинув голову. — А ну спустись сюда, ублюдок, я надеру твой старческий зад! — Вот чёрт, такая реакция в мои планы не входила. — пробормотал Итадори, материализируясь рядом с сосудом. — Не надрывайся так. — Ты дал мне умереть! И что, теперь я на вечность застрял тут с тобой, унылым уебаном?! Все свои воинственные претензии Сукуна, конечно же, сопровождал попытками ударить Итадори в лицо, чего Двуликий избегал с невиданной лёгкостью. — Малец, серьёзно, разговор есть. Успокойся уже. — Заткнись! — рассвирепел только сильнее Рёмен, замахиваясь для удара ещё раз. Итадори нахмурился и поймал его кулак, выкручивая руку и роняя сосуд грудью в пол. Это, конечно же, не помешало Сукуне продолжать брыкаться. — Дурной ребёнок. — устало пробормотал Итадори. — Я, конечно, очень виноват в том, что ты временно откинул копыта, но не волнуйся так, всё исправимо. Поговорим и я тебя воскрешу, слышишь? — Какого хуя, ублюдок? Просто поговорить, не убивая меня, было нельзя? — продолжал кричать Рёмен, извиваясь под тяжёлым Двуликим всеми силами. — Говоришь ты так, будто шёл на контакт, маленький засранец. — всплеснул свободной рукой Итадори. — Так теперь лежи и слушай меня внимательно. Тебе нужно заключить со мной контракт, понял? — Какой ещё контракт? Умом тронулся? Или Кугисаки наслушался и решил поиграть в менеджера? — Ты совсем глупый? — взгляд Двуликого потемнел и заострился, хватка на запястьях усилилась. Сукуна сжал губы, потому что ему показалось, что он слышал хруст собственных костей. Но боли не было, а значит Итадори до сих пор ничего не сломал ему, видимо, решив, что выходить за рамки не стоит. — Магический контракт. Чтобы мы могли меняться местами не так, как сегодня. — пояснил наконец Двуликий, отпуская Рёмена и вставая с места. — Для твоего же блага стараюсь, идиот. — Для моего же блага не восстановил моё сердце. — пробормотал в пол Сукуна. — Что сказал? — Условия, блять, называй. На покрытом татуировками лице Итадори нарисовалась такая задумчивость, будто он не думал о контракте с того самого момента, как очнулся от тысячелетнего заточения. Сукуна нетерпеливо забил ногой по полу. — Нервы шалят? — полюбопытствовал Двуликий. — Завали уже ебало и скажи мне, чего хочешь. — Я дам тебе силу, а ты дашь мне время, чтобы насладиться этой эпохой в полной мере. — спокойно сказал Итадори. — Дай мне час каждый раз, когда я об этом прошу, и я сделаю из тебя шамана более великого, чем Годжо Сатору. И на время обучения, конечно, буду спасать твою задницу, если повторятся инциденты вроде того с коконом. Сукуна в сомнении уставился на Итадори. Но проклятие уже знал, куда нужно бить: уязвимость его сосуда была в гордости. И, возможно, в нелюбви к назойливому сенсею. Не то, чтобы Двуликий разделял с ним эту неприязнь — он находил Годжо весьма забавным кадром. — Это, конечно, не легенда рок-музыки... Но сильнейший шаман истории. — Итадори обхватил плечи задумавшегося Рёмена, рисуя перед ним картину светлого будущего. — Ты уже и без того прославился тем, что можешь подавить меня в себе и не дать бесчинствовать или что там ещё говорят старики ваши, поубивать бы их всех к черт... Так вот. Двуликий неловко кашлянул. — Я был шаманом, и я знаю, что это такое. Тебе не найти варианта лучше. Если будем жить в подобном симбиозе, то никто не сможет тебя остановить, Сукуна. — он обошёл Рёмена, с ухмылкой заглядывая ему в глаза. — Моя необъятная сила, твои огромные амбиции... Да это же просто союз, заключенный на небесах, соглашайся. Сукуна поколебался ещё несколько долгих секунд. Потом вздохнул поглубже и несмело произнес, явно готовясь к худшему: — Как заключаются эти магические договоры? Итадори вновь состроил задумчивое выражение лица, будто вспоминал. Затем он смягчился и обхватил щёки Рёмена, чтобы быстро впечатать свои губы в его. Глаза Сукуны расширились так, словно готовы были полопаться. Он вцепился в татуированные запястья ухмыляющегося Двуликого и отпихнул того от себя, принимаясь утирать рот. — Ты! Гребаный уебок! — Боги, малец, как же много ты сквернословишь. — вздохнул Итадори, вновь протягивая руку, чтобы провести когтями по зачесанным волосам краснющего Рёмена и затем поддеть одно из многочисленных колец в хрящике его уха. — Если не избавишься от этой привычки и продолжишь быть таким же неуважительным засранцем — заставлю все твои проколы регенерировать прямо вместе с серёжками. Сукуна снова замахнулся, но Двуликий лишь рассмеялся ему в лицо, щёлкая пальцами. И Рёмен проснулся, резко вдохнув затхлый воздух морга.***
— Эй, Са... Годжо-сенсей. — припоминая угрозу Итадори, угрюмо позвал Сукуна, запихнув руки в карманы штанов и всеми силами не глядя на Сатору. — Какой ты сегодня вежливый. — заулыбался тот, закрывая журнал, который до этого листал. — Случилось что-то, Сукуна-кун? По спине Рёмена пробежалась дрожь отвращения, но других вариантов у него не было. Он прокашлялся и спросил: — Как скрепляются магические контракты? — Ты про связывание? Да можно просто словесно. А что такое? — Ничего. — отчаянно краснея и мысленно костеря хитрого демона, Сукуна отмахнулся от Годжо и поспешил было свалить подальше. Но Сатору уже всё понял. — Мама дорогая, вот тысячелетний ловелас. — и прикрыл рот журналом, явно шокированный собственной догадкой. И слишком ехидный, чтобы не посмеяться над ситуацией. — Нобара, иди сюда, ты сейчас умрёшь! — А ну заткнись! — вскрикнул Рёмен, весь красный и взъерошенный, набросившись на сенсея, но тот лишь со смехом уклонился, продолжая звать Кугисаки. Итадори, безмолвно наблюдая за сценой, тихо рассмеялся тоже. Что ж, даже его непробиваемо высокомерный сосуд можно было присмирить, если постараться.