Ты - мой личный закон гравитации

Церемонию встречи Высокого Посла союзной дружественной Галактики устроили прямо на полотне гипер-космопорта Дакирии. Гигантский хаб жил своей жизнью, принимая и провожая сотни космолетов со всех рубежей, в то время, как в отдельной его части происходило празднество с участием королевского дома. Под торжественный гимн Дакирии, Ринко-Тари, молодая королева огромной планеты, принимала знаки уважения Посла. Посол находился в большой капсуле с океанской водой, доставленной с его планеты пафосным крейсером в сотню палуб. Говорил и двигался он медленнее самого сонного ленивца. Церемония неспешно тянулась уже третий час и была порядком утомительной, но королева Ринко-Тари стойко держалась — ей не привыкать. Однако, что-то не даёт ей покоя. Чьё-то пристальное внимание. Она снова окидывает быстрым взглядом толпу. С высокого помоста открывается вид на роящийся улей — космопорт. За периметром, который охраняют королевские гвардейцы, внимание её привлекает небольшой патрульный корабль устаревшего дизайна. Трап грузового отсека опущен, роторы двигателей сняты, корабль на сервисном обслуживании дроидами. В тени грузового шлюза Ринко-Тари подмечает фигуру воина в броне из мерцающего бескара. Шлем с узким непроницаемым визором. Стоит, прислонившись плечом к переборке, сложив руки на груди. «Мандалорец?» мелькает в её голове. И хотя расстояние отсюда таково, что с трудом можно разобрать детали, Ринко-Тари чувствует, что воин в броне смотрит прямо на неё. Министр Внешних Связей вежливо приближается и вполголоса напоминает Её Величеству об ответных знаках расположения для Высокого Посла и его свиты. Ринко-Тари одёргивает себя и с приветливой улыбкой делает шаг в сторону гостей. На подносе, парящем в воздухе рядом с ней, сверкают дымчато-золотые кристаллы Дакирии — самые дорогие минералы во Вселенной. После короткой формальной речи королева изящным жестом посылает левитирующий поднос в сторону министров Посла. Те принимают его с величайшим благоговением: кристаллы знаменитой планеты-гиганта почитаются в соседней галактике за божество. Снова гремит музыка, толпа ликующее кричит. Посол довольно переворачивается вокруг своей оси, показав чёрно-белые щупальца с присосками, а королева склоняет пепельно-русую голову в лёгком поклоне — церемония подходит к концу. * * * За высокими сводчатыми окнами королевского зала торжеств то и дело вспыхивают залпы фейерверка. Космопорт, раскинувшийся вдалеке на добрые тысячи гектар, мерцает морем света: вечереющее небо над Дакирией, расцвеченное посадочными и взлетными огнями, никогда не пустеет. В стенах дворца шумит пир. Такого масштаба празднества не припомнят даже старейшины-министры. Разномастных гостей обслуживают шустрые коптеры-официанты. Напитки льются рекой, а сменяющие друг друга блюда поражают воображение гостей своей изысканностью. Придворный повар задался целью угодить вкусам всех приглашенных гостей, чьё количество и разнообразие стремится к бесконечности. Внимание присутствующих приковано к королеве Дакирии. Одетая в минималистичное и элегантное белое одеяние, Ринко-Тари окутана светом, который испускают мириады кристаллов, окружающих ее тунику, словно бриллиантовое облако. Пепельно-русые волосы, уложенные небрежной волной, обрамляют немного мальчишеское лицо с дымчато-серыми глазами. Уже год, как коронованная наследница престола Дакирии, она – настоящая знаменитость и вызывает неподдельный интерес и восхищение даже у тех гостей, чей вид гораздо ближе к гигантским насекомым и головоногим, чем к людям. Церемония в космопорте и шумный пир утомили Ринко-Тари, но она не подаёт виду. Она знает, что по окончании всех протокольных торжеств ее ждёт заслуженная награда: только она, только спидбайк и бескрайняя кварцевая пустыня, которая простирается на бóльшей части ее родной гигантской планеты. … Ринко-Тари любила пустыню с детства. Гоняя на скоростном байке среди дюн и скал, она собиралась с мыслями, восстанавливалась душой и телом. И все, что ей нужно сейчас, это скорость и теплый ветер в лицо… От этих мыслей ее отвлекает главный церемониймейстер. Он объявляет награждение героев войны, недавно оконченной в одном из парсеков. На планете Дакирии чтят воинскую доблесть. Окруженная придворными, королева встает во главе длинного подиума. По обе стороны от неё занимают свои места кузнецы-дроиды. Они держат лазерные инструменты и знаки отличия наизготовку. По обычаю Дакирийского правящего дома, Церемониймейстер объявляет героев по имени планет и систем, откуда они родом. Герои приближаются к правительнице по очереди, чтобы преклонить колено и получить свою награду. Она видит волнение воинов, их смущение и неприкрытое любопытство, когда они приближаются к ней так близко. Кто-то молод, кто-то уже в почтенном возрасте. Иной герой и вовсе не похож на гуманоидное существо… После третьего десятка врученных наград звучит фраза «…Мандалор», и королева невольно вздрагивает. Прямо к ней приближается воин в сияющей броне. Он идет спокойной, немного вальяжной походкой и кажется абсолютно бесстрастным. Или таковым его делает шлем с узкой прорезью? Личный охранник королевы, советник Гор щурится и с особым интересом изучает гостя. Они с мандалорцем родом с одной планеты, но с очевидной разницей в возрасте: Гор разменял шестой десяток и носит лишь часть знаменитого доспеха, скорее, как дань уважения родине. Одетый в бескар с головы до ног, воин замедляет шаг и останавливается перед королевой. Вблизи он выглядит мощным. У него действительно угрожающий вид в этой броне. Глаза Гора и гвардейцев пристально следят за каждым его движением. Церемониймейстер делает к нему шаг и вполголоса сообщает, что протокол обязывает снять шлем. Королева делает придворному едва заметный знак: «он не снимет». Мандалорец не двигается. Затем произносит негромкое и твердое: «нет». Кое-кто из свиты нервничает и по залу катится еле слышный, тревожный ропот: от этих наёмников можно ждать, чего угодно! Мандалорец стоит безмолвной скалой, затем преклоняет колено (облегченный вздох из свиты). - Не волнуйтесь, — королева вполголоса с улыбкой обращается к нему. — Всё в порядке. Она берет платиновую звезду Дакирии с девятью лучами и касается кирасы из бескара, в районе правой ключицы. Наномагниты примыкают к броне и четыре кузнеца, разом окружив воина, точечными лазерами крепят награду. Секунда-две, готово! Подняв инструменты вверх, дроиды синхронно отступают назад. Коленопреклоненный воин неподвижно смотрит на королеву. Она едва заметно поводит плечами от странного ощущения на коже: мурашки. Мандалорец склоняет голову в поклоне, поднимается, и, повернувшись, покидает зал. В его движениях сквозит замешательство, однако никто не замечает этого: одного за другим объявляют новых героев. … Уже позднее, когда он получит остальную часть награды звонкими аргентами, Мандалорец позволит себе обернуться и бросить последний взгляд на происходящее в зале. …Сверток с монетами приятно тяжелит ладонь в перчатке. Мандалорца ждёт ночлег в заведении, куда менее помпезном, чем королевский зал Торжеств. * * * Аккурат, по границе космопорта и пустыни тянется улица, уютно подсвеченная фонарями забагаловок и гостевых домов. Наёмник толкает дверь бара с номерами и попадает в самый разгар веселого интерпланетного шабаша. Бармен живо интересуется, что будет пить гость, но воин хочет уединения. Он заказывает ужин в номер и отправляется отдыхать. Сытная горячая еда дарит приятное тепло телу. Полумрак комнаты освещают лишь фонари с улицы и две восходящие дакирийские луны. Дин Джарин лежит на кровати в расслабленной позе. Его шлем покоится рядом. На кирасе, в лунном свете, сверкает платиновая звезда из девяти лучей. Потирая лоб, мандалорец задумчиво глядит на неё. Вспоминает удивленный, широко распахнутый взгляд королевы: броня вблизи всегда производит сильное впечатление. Его губы трогает едва заметная тень улыбки. Королева красива… Он запрокидывает руки за голову, глядя в потолок. …И да, на службе у нее состоит опытный мандалорский ветеран, который носит частичный бескар под плащом. * * * … Ринко-Тари покинула дворец глубокой ночью. Тайный ход, которым она пользовалась с детства, вел прямо к границе пустыни. Здесь её ждал гоночный спидбайк с норовистым, как аскурианский демон, движком. Всё, как она любит! Девушка оседлала спидстер, взялась за рулевой мост и рывком бросила его вниз. Байк рванул, словно ракета. Вбирая полной грудью теплый ночной ветер, она с облегчением выдохнула: наконец-то, свобода! Однако, всю ночь напролёт, мысли в её голове путались. Нагонявшись среди скал, Ринко-Тари спешилась и с комфортом устроилась на хребте высокой дюны. Повсюду, насколько хватало глаз, нежно мерцал бледный кварцевый песок. Две луны: гигантская желтая, и малая голубая, в тишине привычно внимали с небес королеве. Но она лежала молча, уставившись на звезды. Этот мандалорец. Чувство было новым, необычным. Ринко-Тари не могла сравнить его ни с чем, что испытывала раньше. Словно оборванный аккорд незнакомой мелодии из сна, которая явилась, околдовала, и тут же ускользнула из памяти… Когда наёмник приблизился к королеве в зале, сердце ее замерло. Она не знает, почему. Не знает этого человека в броне, не представляет, как он выглядит. Но она хорошо помнит невероятную, словно магнит, энергию, исходящую от него… Включился радиоканал на спидбайке. Голос Гора: - Ринко-Тари, не хочу отрывать тебя от любимого дела — побега из дворца, но пеленгатор показывает остановку байка в пустыне. Без происшествий? - Всё в порядке, Гор. Я скоро возвращаюсь. - Принято. Лучший друг отца… Жаль, что папа умер. Ринко-Тари смахнула с ресниц грустные воспоминания. Ее отец, король Дакирии, всегда восхищался воинскими качествами мандалорцев. Гор был ненавязчив, но любую ситуацию контролировал лучше кого бы то ни было. Когда родилась Ринко-Тари, ветеран поклялся королю беречь её. Бережёт и поныне. Девушка улыбнулась. Интересно, а этот мандалорец умеет быть верным? Конечно, да. По крайней мере, свои обеты он не нарушает. * * * Утром следующего дня Дин Джарин стоит на полотне космопорта, уперев руки в бока. Он глядит на свой корабль, "раздетый" дроидами и прикидывает размах бедствия. - Этому бойцу крепко досталось. Механик вытирает тряпкой руки, с интересом разглядывая хозяина винтажного космолета. - Неужели имперские истребители еще не перевелись? Или виноват астероидный пояс? Мандалорец молчит, игнорируя праздные вопросы. Качнув шлемом, спрашивает: - Когда закончите? - Займет суток трое. Дэнк Ферриг!.. Трое дакирийских суток — это неделя на Неварре! Воин качает опущенной головой. - Наслаждайся Дакири, друг! – механик явно настроен приятельски к наёмнику. - С такой звездой на доспехе тебе здесь обеспечена счастливая жизнь. Я и мои дроиды всё сделаем. Будешь вспоминать добрым словом Рэма Механика. А пока сгоняй в пустыню, развейся! - Ладно. «Что ж, возможно, небольшой отдых – не самая плохая мысль». Мандалорец хлопает «Кромку Лезвия» по залатанной обшивке и направляется прочь, среди снующих под ногами сервисных дроидов. * * * - Ринко-Тари! Ты пропустила удар. Соберись! Гор отводит длинное деревянное копье от лица девушки и отступает на три шага назад. Она сжимает губы, хмурится и тоже отступает на исходную позицию. На высотной террасе светит солнце, в утреннем небе высоко звенят жаворонки. Ринко делает серию выпадов, ее наставник парирует. Вспотевшие ладони девушки крепко держат копье, но в душе царит раздрай. Через несколько минут, Гор решает прекратить тренировку. - Твои мысли не здесь. Ты рассеяна. Вчерашний день тебя вымотал? - Не знаю, Гор. Я думала, пустыня поможет мне привести мысли в порядок. - Обычно так и было. - Позавтракаешь со мной? - С превеликим удовольствием. За завтраком Ринко-Тари расспрашивает Гора о его родине. Она с детства знала довольно много мандалорских воинских обычаев, но каков был сам уклад их жизни? Какими людьми были, по большей части, мандалорцы? - Как и все: мы — разные. — Пожимает плечами пожилой воин. — Но одно мы делаем одинаково хорошо: чувствуем уровень друг друга. Личная сила мандалорца определяется его душевными качествами и степенью физической подготовки. Эту энергию не скрыть, как нельзя скрыть доблесть или предательство. Они оставляют след. - А этот наёмник, который заслужил звезду Дакирии… — В глазах Ринко заплясали золотые искры. — Что ты думаешь о нём? Гор задумался: - Хммм… Я читал протокол обстоятельств, при которых он отличился. Он рисковал жизнью ради спасения эскорта посла, когда они делали дозаправку в парсеке отсюда. В одиночку устранил три пиратских канонерки, доверху набитые оружием. Как воин, он хорош. - Значит, как воин, он — «хорош» — уточняет она. — Но как человек? Что подсказывает твое чутьё? Гор поднимает брови и улыбается, изучая девушку. Нечасто Ринко так живо интересуется незнакомыми наёмниками. - Мне он нравится — с уверенным кивком произносит он. - Отлично! — она хлопает по колену ладонью, словно выиграла бинго. — Я так и знала! Гор смеётся. Его радует настроение его подопечной. Совсем другое дело. Не то что, на утренней тренировке. - Но одно скажу - добавляет он. - Чрезмерная самодисциплина, что взрывчатка, которую носишь за пазухой. Может предательски рвануть в любой момент. И тогда бескар не поможет. Гор поднимает серебряный стакан с напитком: - Надеюсь, этот мандалорец знает об этом. И умеет расслабляться. * * * ...Под вечер все заведения при космопорте были забиты до отказа разномастной публикой. Это было связано с большими праздниками, устроенными на Дакирии — главной планете-гиганте местной солнечной системы. В баре, где этажом выше обосновался Дин Джарин, градус веселья повышался со скоростью лава-термометра. Общительный молодой бармен попытался заговорить с Дином, появившимся на пороге. Но тот, по своему обыкновению, сторонился людей. Ужин в одиночестве давно стал для него привычным ритуалом. Время, когда он мог снять шлем и с комфортом расположиться, было бесценным для него. Однако, шум, доносящийся из бара, становился всё назойливее. Дину же хотелось тишины. Он вспомнил слова механика Рэма. Почему бы не взять спидбайк и не отправиться в знаменитую дакирийскую пустыню? …Налегке, без ракетного ранца и полных обойм, лишь в броне и шлеме, мандалорец отправляется на поиски стоянки спидстеров. * * * Адреналин гнал кровь по венам, бил в виски, гулко отдаваясь под шлемом. Он знал, что не должен был этого делать, но он делал: расстёгивал на ней тугую кожаную тунику. Нужно дать ей воздуха. Ринко-Тари судорожно вдохнула и отрыла глаза. -  Что ты делаешь? -  Дышите. -  Что… Что со мной? - Сорвалась с обрыва в каньон. Можете пошевелить пальцами? Он держал ее, подложив руку под шею. Она молчала, глядя на звезды, глотая слёзы. - М-м? — он с тревогой оглядывал её. - Где-то болит? - Мой спидбайк? - Спидбайка больше нет. Разбит. Только сейчас он заметил рану у основания шеи. Её волосы и его перчатки в крови. - Мандо… — расширенные дымчатые глаза смотрят прямо в его душу. Она пытается улыбнуться сквозь боль. — Как ты вообще здесь оказался?.. Легкий кивок непроницаемого шлема: - Случайно. Её дыхание учащается. Вгляд туманится, лицо сильно бледнеет, даже в лунном свете это заметно. - Я… падаю… - Нет! Я держу! — он повысил голос. - Это просто шок! Он быстро оглядывает отвесные стены каньона, на дне которого они находятся. Сейчас чертовски пригодился бы ранец. Но что есть, то есть. Хорошо, что доза бактагеля всегда при нём! Пара секунд и инъекция бакты начинает работать: девушка успокаивается, бледность сменяет лёгкий румянец. Мандалорец облегченно вздыхает. Одной рукой обхватывает её талию, другую выставляет вверх и мечет из наручного щитка трос с раздвоенным крюком на конце. Подъем со дна каньона занимает минут двадцать. Когда они выбираются на поверхность пустыни, дакирийка уже приходит в себя. Мандалорец расстилает на песке свой плащ и бережно опускает на него королеву, подмечая красивое стройное тело в кожаной гоночной аммуниции. Он проверяет, остановилось ли кровотечение? Всё в порядке, бакта выручает, как всегда. Они переводят дыхание: подъем был не из легких. Всё это время она лежит и смотрит на него с такой нежностью и восторгом, что сердце воина начинает порядком плавится. И хотя рана всё ещё причиняет ей боль, её миндалевидные дымчато-золотые глаза в лунном сумраке гипнотизируют. - Ты всегда появляешься в нужное время и в нужном месте, правда? — поднимает брови она. Он опускает голову, пряча за бескаром усмешку. …На самом деле, это была чистая удача: он оказался неподалеку в тот момент, когда девушка не справилась с управлением на резком повороте и сорвалась с байка в каньон. - Дай мне руку, Мандо. Помедлив, он повинуется. - Ты ведь знаешь, кто я? - Да, Ваше Величество. И если я позволил себе грубость, прошу… - Нет, я имела в виду, знаешь ли ты моё имя? Воин молчит. - Взгляни наверх: малую Луну зовут Ринко, а большую Тари. Меня назвали в честь них. - Ринко… Тари… - Как зовут тебя? - Для вас я — никто, королева. - Обычный наёмник с задворков Галактики… Она морщится, протестующе мотнув головой. - У нас мало времени. Скоро здесь будет полно спасателей Гора. Пока мы одни, позволь мне узнать твое имя. Её прерывает звук издалека: шум двигателей приближающегося субкатера. Пропасть каньона, простирающегося внизу, подхватывает рокочущее эхо, стократно умножая его. Огни прожекторов слепят, высвечивая всё вокруг, как днём. Спасательный катер приземляется в десятке метров от мандалорца и королевы. Из кабины выпрыгивает не на шутку встревоженный Гор и еще двадцать человек спасателей. - Ринко-Тари?! Ты в порядке?! - Да, Гор. Теперь всё хорошо. - Что случилось? Он с нескрываемым удивлением смотрит на мандалорца: откуда он здесь? Тот военным жестом показывает «авария» и кивает на дно каньона, где белеют обломки спидбайка. - Ранена? — осведомляется Гор, склоняясь над девушкой. Мандалорец держится чуть позади: - Да. Я применил бактагель. - Я чувствую себя хорошо, Гор. - Что ж, бывало и лучше… — бурчит наставник, озабоченно глядя на неё. Наблюдая, как его подопечную укладывают на носилки и грузят на катер, он хмурится. Затем переводит взгляд на мандалорца и кивает. - Ты летишь с нами. - Хорошо. * * * Казалось, жизнь во всём дворце притихла. Пока в закрытых покоях трудились дворцовые медики, Гор ходил из угла в угол, бормоча под нос что-то про чёртов спасательный маячок. Дин Джарин сидел у стены и молчал. Мужчины ждали известий. Дверь распахнулась и пожилой врач вышел к ним. Гор замер, ожидая вердикта. Позади него поднялся на ноги Дин. - У Её Величества переохлаждение и черепно-мозговая травма средней тяжести. Бакта гель, который вы применили на месте, (он повернулся в сторону мандалорца) существенно облегчил нашу задачу: мозг, к счастью, не пострадал. - Сколько времени потребуется на выздоровление, Магистр? - С нашей реабилитацией, недели две, Советник Гор. - Слава богам… Это хорошая новость. Можно её увидеть? - Прямо сейчас я бы не рекомендовал. Увидите Вашу подопечную завтра. Господа. Глядя на Гора, который стоял, уперев руки в бока, с опущенной головой, Дин понимал: Советника гложет чувство вины. Однако, всё обошлось. Постояв, Гор медленно выдохнул и с некоторым облегчением повернулся к мандалорцу: - Мне нужны все подробности. Могу я угостить тебя выпивкой? * * * - Ты остановился в этой гостинице? Сидя в баре при космопорте, Гор оглядывает помещение. В его голосе звучит нотка ностальгии. -  Да… когда-то, этот самый бар стал мне домом на целых два года. Я прибыл сюда с войны, чтобы подзалечить раны. И Дакирии приняла меня, как видишь. Дин с интересом рассматривает ветерана земляка. От него исходит энергия искренности и силы — мандалорские качества, которые Джарин всегда уважал. Молодой бармен ставит перед ними по пинте местного пива и замявшись, спрашивает: - Вы — Советник Гор, правильно? - Правильно, молодой человек. — Гор подбоченясь, поворачивается к нему. – А вы, надо полагать, Сэймур, внук Марвина, хозяина этого славного заведения? - Точно вы угадали! - Ха-ха. Хорошо. Мы были дружны с Марвином. - Прошу вас, господа, угощайтесь за счет бара. - Ты славный парень! Дин понимает, что Советник ждет объяснений. Он был готов удовлетворить его желание и рассказал ему всё, как есть. И про то, как отправился в ночную пустыню, чтобы развеяться, и как стал случайным свидетелем экстремального вождения спидстера Ринко-Тари. … Тогда он был уверен, что перед ним обычный сорви-голова, из тех, что часто встречаются в песках. Но этот гонщик вел себя так, словно совсем потерял голову: гнал, что есть скорости, к обрыву. В последний момент спидстер подцепил брюхом камень и совершил сальто. В этот момент Ринко уже была над пропастью. Потеряв седока, байк рухнул на дно каньона, Ринко же смогла зацепиться за скалу и упала на каменный выступ… …В тот момент Дин, не раздумывая, бросился к ней на помощь. Девушка была еще в сознании, но травма причиняла ей сильную боль. Дальше были инъекция бакты и подъём по отвесным стенам… Гор слушает наёмника, и его рука невольно сжимает бокал. Картина, что рисует его воображение, причиняет ему душевное страдание. Он молчит, обдумывая случившееся. Затем кивает, глядя перед собой: - Она и раньше рисковала. По-правде говоря, всегда любила это дело. Риск делает её счастливой, понимаешь? Гор делает глоток пива и качает головой: - А счастье Ринко-Тари для меня значит — всё. Поэтому я убедился, что она стала отличным наездником и вмонтировал спасательный маячок в ее спидстер. Но этого оказалось недостаточно — голос пожилого воина дрогнул. - Всё обошлось, Советник… — Дин сочувствует ему. Гор смотрит на мандалорца долгим взглядом и с искренним порывом протягивает ему руку: - Благодарю тебя, ты спас её жизнь. Она — сокровище. В ответ Дин лишь кивает. Ему нечего ответить. Таков путь. Гор осушает свой бокал до дна. - Есть что-нибудь ещё, что ты мне не рассказал? — на всякий случай спрашивает он. - Нет. Какое бы доверие Гор ни вызывал у него, Джарин даже мысли не допускал о том, чтобы поведать ему о вспыхнувшей меж ним и Ринко-Тари искре. Он и сам гнал от себя эту мысль. Дэнк Ферриг, какая может быть “искра" между королевой местной Солнечной системы и бездомным наёмником? - Хорошо. - Как она сейчас? - Необычно тиха. Не нравится мне это. - Она будет в порядке. Они молчат. В баре непривычно пусто. Даже словоохотливый Сеймур притих за стойкой. Гор поднимается из-за стола: - Я бы пригласил тебя на дружескую утреннюю тренировку, но Ринко не сможет принять участие, а твой корабль, похоже, уже готовят к отлёту? - Да. Завтра. Мужчины пожимают друг другу руки в мандалорской манере. - Приятно вспомнить этот ритуал — Усмехается Гор. — Что ж, тогда желаю тебе удачи, мой друг. - Спасибо, Советник. * * * Ринко-Тари, в простой тёмной тунике с сияющей серебряной пряжкой, сидит на подоконнике высоченного дворцового окна и смотрит на море огней гипер-космопорта, раскинувшегося на горизонте. Проходят час, второй, но девушка не двигается. Лицо её немного осунулось, дымчато-серые глаза выдают внутреннюю борьбу чувств. Рана у основания затылка почти не причиняет беспокойства. Гораздо больней там, где еще недавно билось сердце, не знавшее этой тяжести… Она понимает, что теряет мандалорца. Вдали от него, без возможности объясниться, она скоро насовсем исчезнет из его жизни и это так не правильно. Так не правильно! Ринко жмурится, делает порывистый вдох грудью и открывает глаза. Неожиданно, её взгляд проясняется. …Может быть, это шанс?.. * * * - Есть, что покрепче этого? — Дин со стуком ставит перед барменом пустой бокал. После беседы с королевским Советником, нелюдимый наёмник в бескаре, кажется, решил напиться. Сеймур, не веря своим ушам, прекращает полировать полотенцем бокалы и смотрит на мандалорца так, словно нимб над его шлемом только что сменился на рога. - Во истину. Конечно, есть! - Давай. - Одну минуту, господин наёмник! Да я ради этого даже бар закрою на сегодня! Молодой бармен загорается идеей. Он шустро вывешивает снаружи табличку «закрыто», запирает дверь и, потирая руки, ныряет куда-то под стойку. Повозившись, возвращается с тремя бутылками в каждой шестипалой руке. - Могу предложить вам коктейль «Канонир». Напиток военных. Спочка и мякоть кровяных бобов. На вид не очень, но пьётся мягко. Сшибает так, что утром своё имя вспомнить проблематично. Ответом ему служит укоризненный взгляд мандалорского шлема. Сеймур спохватывается: - Да, конечно. Это не совсем то… Тогда рекомендую Джокатанскую настойку. Совершенно другое дело… Изысканное настроение, бархатные ощущения. Вам, вообще, какого эффекта хотелось бы? — морщится он в молчаливый шлем: — Расслабиться, залечить душевную рану? Или… кайф поймать?.. ... После пятой бутылки подогретой тростниковой водки, мандалорец и бармен уже почти на одной волне взаимопонимания. - Сеймур, или как тебя? Неужто это всё, что ты можешь предложить?.. - Нет конечно, господин «мандалорский самоконтроль». И заметьте: в том, что Вы всё ещё «на этом берегу», виноваты вы, а не моя выпивка. Но не волнуйтесь, в моём рукаве полно удивительных сюрпризоф-ф… - Ну давай. Удиви меня. - Знаете, ведь до сих пор был просто «праздник». - Неужели? - Но квинт… Это не просто «праздник-праздник». Это — настоящий Исполнитель Мечты! Сеймур вздрагивает при одной мысли о зелье, которое только что извлек с величайшей осторожностью из потайного шкафа. Глядя на бутылку, наполовину заполненной мутной густоватой жижей, мандалорец констатирует: - Похоже на машинное масло. - Это вытяжка из шишковидной железы грязерога! Самая мощная дрянь в парсеке. Она точно сделает вас счастливым, вот увидите. - Не уверен. Но годится. - О, будьте осторожны! Я, лично, больше половины стакана не рискнул бы. При том, что я гораздо моложе вас. Наверное… - Я беру бутылку и иду наверх. - Ух, господин мандалорец!.. Чувствую, накипело у вас. С огнём играете. Со словами «учись, молодежь» наёмник подхватывает бутыль и топает по лестнице наверх. …После красочного угара войны и пожара пиратских кораблей он снова здесь: посреди великой дакирийской пустыни. Перед ним, в свете двух лун, немного оторвавшись от поверхности, парит Ринко-Тари. Мальчишеское лицо, и тело стройной богини. Разве может быть живое существо настолько прекрасным? И настолько желанным? - Ты так и не сказал мне, Мандо… — произносит Ринко-Тари и протягивает ему руку. - Не сказал, как меня зовут? — вторит он. - Нет. Ты не сказал мне, как ты умеешь любить? Он чувствует, что ради этой девчонки королевской крови он готов забыть всех, с кем был раньше. Мандалорцы умеют любить, поверь! Наглухо запечатанные пломбы самодисциплины вот-вот сорвёт с винтов. Он берёт её руку и уже готов положить её туда, где разгорается его огонь всесокрушающего желания. Но в последний момент говорит: - Нет. Мы не должны. От резкого стука в дверь Дин дёргается всем телом и, мгновенно проснувшись, садится на кровати. За окном утро. Отерев мокрое (?!) лицо, Мандо прислушивается к ощущениям. Снова этот раздражающий стук. За дверью обнаруживается болезненно-бледный призрак. Он стоит под углом к поверхности, привалившись к дверному косяку, с тёмными кругами вокруг глаз: - Вчера, это… Перебрали немного - вместо приветствия сбивчиво бормочет Сэймур. - В голове жужжит, как в чёртовом роторном экскаваторе. - Ты по делу? — шлем смотрит на него почти с угрозой. - Ах да. — морщится бармен. — По делу, конечно… Господин Мандалорец, вам вчера доставили послание. - И где же оно? - А вы его не получили. — Разводит тот руками. Молчаливая пауза. - Почему? - «Почему?» — с сарказмом переходит на фальцет Сеймур: — Почему? Да потому что мы не смогли до вас достучаться!.. Вы, видно, поймали самый, не хилый такой, квинт во Вселенной! А я вас предупреждал насчет дозировки… - Короче — рычит Дин. — Кто доставил послание? Где он? - Почтовый дроид, кто же еще? Подумать только… Прозевать гонца из самого королевского дома… - Какого ты несешь? Что с посланием? Шлем становится все угрюмее. - Так дроид собственноручно на месте его и уничтожил. У элитных служб строгие предписания: если не вручают лично, то сообщение удаляют. Думая над тем, что произошло, Мандалорец взваливает на плечо баул с личными вещами, собранными накануне, и кидает бармену мешочек с аргентами. - Ну и порядки у вас тут — говорит он, покидая номер. - Точно. У нас с этим строго. Но вам то хоть помогла моя вытяжка из грязерога? «Как же!» В мрачном настроении Мандо идёт по полотну космопорта к «Кромке Лезвия». Так себе выдалась ночь, думает он, неся баул с личным боевым комплектом. Черт бы побрал Сеймура и его вытяжку… Перед опущенным трапом он замедляет шаг и останавливается, чтобы обернуться и бросить последний взгляд на дворец, белеющий вдалеке. На мгновение, от мыслей о ней, у него теплеет на душе. "…Читать, как открытую книгу, её лицо с дакирийскими глазами, в которых он тонул каждый раз, когда ловил на себе её взгляд…" Что ж, простому наёмнику больше нечего здесь делать. Только сейчас пришло осознание, что скорее всего, он больше никогда не увидит Ринко. Мандалорец взошел на борт. Позади него поднялся трап, со свистящим звуком задраивая вход. Погруженный в невесёлые мысли, Дин добрался до рубки отдыха и потянул в сторону дверь. То, что он увидел, заставило его затаить дыхание и замереть, как вкопанного: на его кушетке сидела Ринко-Тари, абсолютно обнаженная. * * * … Она дрожит от прохладного воздуха и нетерпеливого ожидания. При виде его, она инстинктивно подаётся навстречу мандалорцу. Он шагает в рубку, закрывает за собой дверь и отпускает самоконтроль. Довольно сдерживаться. Ее глаза говорят, что это случится сейчас, что она хочет его, как никогда и никого раньше. Он приближается, опускается на колени перед ней и позволяет себе сдаться. Он расстегивает портупею, снимает свой плащ. Поймав его мысль, ее зрачки расширяются, прозрачные глаза становятся бездонными. - Мандо. Она стягивает с его рук перчатки и нетерпеливо сплетает свои пальцы с его пальцами. Это малое объятие распаляет сильнее и она тянется дальше, к латам, ища скрытые крепления. Снять мандалорский доспех — непростая задача, но она интуитивно справляется. Наплечники, наручи. Поножи и бедренные щитки. Последняя очередь за кирасой со звездой Дакирии… Оставшись без панциря, он ощущает, как давно и сильно хочет ее. Как желает ее прикосновений, кожа к коже. - Что ты сделала с мандалорцем, Ринко-Тари? — тихо спрашивает он. Она улыбается в ответ. Бездонные зрачки блестят, полные звёзд. - Сначала это сделал со мной ты. Заставил сойти с ума. - Ты слишком высокого мнения обо мне, Ринко. Я мало, что смыслю в искусстве обольщения. Ее бьёт такая сильная дрожь, что она не может говорить. И тогда он обнимает ее, обдавая горячим мужским теплом возбужденного тела. -  Я могу увидеть твоё лицо? — шепчет она, примкнув лбом к его шлему. - Это стало бы бесславным финалом для всех моих обетов — он нежно касается пальцами ее подбородка. -  Тогда, дай мне почувствовать тебя сполна. -  Я весь твой. Он поднимает ее гибкое тело на руках, прислоняет к стене и подхватывает рукой под левое бедро. Расстегнув комбинезон ниже пояса, он ходит в неё горячо, напористо, и сильно. Это вызывает у неё стон такой сладкой боли, что его сознание мутнеет. Он испускает на выдохе звук, похожий на стон и на рык одновременно, и, ухватив её крепче за бедро, входит ещё глубже, со всей своей мощью. Её тело выгибается навстречу ему, словно лук. Скоро, они теряют равновесие, он тянет ее вниз, заставляя лечь, и продолжает любить на полу. - Да! — кричит она с каждым его толчком и продолжает кричать: — Да! Да! О боги, да!!! Он хочет, чтобы этот танец продолжался бесконечно, но время — несговорчивая материя. Он сдерживается, что есть сил, продлевая их счастье. Она близка к финалу: дыхание сбилось, глаза потемнели. Ему передаётся волна нарастающего сумасшествия и он ускоряет темп. Волна разрастается до небес и накрывает их с головой. Щедро изливаясь в неё горячим семенем, он задыхается от блаженства, а она отвечает ему сильными, почти конвульсивными объятиями бёдрами. - Ринко — выдыхает он, опустив голову ей на плечо. Его комбинезон насквозь промок от испарины. Грудь тяжело вздымается. Её щеки раскраснелись, пепельные пряди взмокли и спутались на лице. Её вид возбуждает его сильнее прежнего. Они повторяют танец любви и, спустя время, лежат, не размыкая объятий. На это раз, мандалорский шлем и одежда лежат в стороне. - Мы умерли, Мандо? - лёжа на его груди, она глядит в потолок с мерцающей лампой. - Живее, чем когда-либо — возражает он и смеется вслед за Ринко. Из рубки раздается голос диспетчера космопорта: - «Кромка Лезвия», ваш сектор очищен. Можете взлетать. Подтвердите. Мандо расслабленно подносит рацию и включат её: - Немного позже, диспетчерская. Дайте мне еще пару часов. - «Кромка Лезвия», принято. Отдыхайте. Он с улыбкой смотрит в лицо Ринко и убирает вспотевшие пряди с ее лба. - Гор знает, что ты здесь? - Думаю, догадывается. - Он не возражает? - Нет. Они смеются, касаясь лбами друг друга, не в силах разомкнуть объятия. После третьего сеанса любви, Ринко признается: - Боже, это хорошо, Мандо. Почему это так хорошо? Потому что мы оба давно и искренне этого хотим… - Ты умеешь любить. Интересно, искусство войны сделало тебя таким? - Я не знаю. Ты меня делаешь таким. - Ты не вернешься? - Вернусь. Мы отправимся в пустыню, где я буду любить тебя снова и снова. -  Я загадала желание, Мандо...