твой школьник

Уже полгода прошло, как он в другую школу перевёлся. А ты только отходить начал. Вроде как. Поэтому и вернулся в это ненавистное место почти под конец учебного года. Ты идёшь по школьному коридору: осанка прямая, походка уверенная. Все они останавливаются, пялят на тебя и пальцем тычут, но ты ровно вперёд смотришь, будто зацепившись за какую-то точку впереди, и идёшь. Ты теперь блондин. Твои осветленные волосы больше не такие шелковистые и мягкие, как раньше. Они очень жёсткие, из-за краски, и к ним дотрагиваться неприятно. Но правда, структура волос – последнее, что тебя волнует. Чёрная толстовка, чёрные брюки и чёрные массивные ботинки. У тебя красивые длинные пальцы, они украшены кольцами, а на правом ухе свисает длинная серёжка-крестик. Ты ненавидел чёрный, ты ненавидел украшения. Что же произошло? Почему всё, что ты ненавидел, стало единственным спасением, а на всё то, без чего раньше жизни не знал, — теперь смотреть тошно. Ты идёшь, а они всё шепчутся за твоей спиной. Юнги лишь с болью посмотрит тебе вслед и вздохнёт с горечью. «Как же людей любовь разрушает» — подумает и, в очередной раз, тебе разбитому мысленно сил пожелает.

***

Слёзы капают по щекам, скатываются вниз и разбиваются о кафель. Ты смотришь на себя в зеркало школьного туалета и ещё сильнее воешь, нет, кричишь. На себя такого жалкого и абсолютно разбитого смотреть противно. Зарываешься пальцами в пряди волос и тянешь, тянешь. Они нетронутые краской: натуральные каштановые, мягкие и шелковистые, их так сильно любит мама, шутя причитает, как же она завидует твоим волосам. Ты не сдерживаешь себя и свой голос. Плевать, потому что больно. Проявлять эмоции — это нормально, это не страшно. Все могут в один прекрасный момент сломаться. Это нормально. Это не страшно. Это до боли... унизительно. Это... до боли. Он перевёлся в вашу школу две недели назад. До того чёртового дня ты думал, что любовь с первого взгляда существует только в маминых любимых дорамах. Но судьба шутить любит и, причём, довольно жёстко шутить. Свою ориентацию ты осознал уже давно. Но о ней не знает никто, даже мама. Она у тебя добрая, понимающая очень. Она тебя примет, ведь ты у неё один. Но она так сильно хочет от тебя внука или внучку. А ты уже три года не знаешь как сказать ей, что их не будет. Ты так сильно боишься стать её разочарованием. Твои друзья бы тебя не поняли. У тебя сомнений на этот счёт точно нет. Как-то во время очередной пьянки зашёл разговор о «представителях нетрадиционной ориентации». Они буквально плевались и закрывали уши показательно, мол, слышать ничего не хотят, ведь им настолько это отвратительно. Ну а ты тогда молчал. Понял, что на эту тему точно рот никогда не откроешь. Ты так сильно зависим от мнения общества, мальчик мой. Проявлять эмоции — это нормально, это не страшно. Все могут в один прекрасный момент сломаться. Но ты влюблён уже две чёртовы недели, влюблён в вашего нового учителя физики, влюблён так сильно, что тебя будто изнутри выворачивает. Ты правда не понимаешь, как так вышло. Чон Чонгук, скажи, как так вышло? Как ты умудрился влюбиться в своего преподавателя? — Чон...О Господи, Чон Чонгук, что с тобой? Почему ты плачешь, о Боже, что случилось? Нет-нет-нет-нет... Только не он, только не сейчас. — Пак–сонсэнним, что Вы тут делаете? — Я шёл мимо по коридору и услышал рыдания, что мне оставалось ещё делать? Он тогда успокаивал тебя весь урок, помнишь? Отвёл к себе в кабинет, отпросил от оставшихся уроков и больше в душу не лез. Просто чай налил и рассказывал. Много рассказывал: об учёбе, о студенческой жизни, о своей корги. (Он показал тебе свою Флаффи и это правда самое прекрасное создание, которое ты когда-либо видел. Отзываясь о ней с таким теплом, улыбаясь при этом, Он выглядит таким невероятно милым с его глазами-полумесяцами, которые появляются, только когда Он улыбается. Ты так любишь видеть его улыбку) А ты слушал, внимательно слушал. Как губка впитывал каждое слово и запоминал, а также и пялился откровенно, чтобы прийти домой и снова зарисовать его образ. Возможно в один момент ты прослушал, но он предложил тебе дополнительные уроки физики, потому что оценки у тебя неважные по его предмету. Ты соглашаешься как-то слишком быстро, что от такого напора немного смущаешь Его. Бог мой, почему так мило Он краснеет? Он правда обрадовался, ведь любит всей душой свой предмет. Вы начали оставаться дважды в неделю после уроков и заниматься. Иногда вы пьете чай, рассказываете друг другу истории и смеётесь. А ты залипаешь снова. И чувствуешь себя таким счастливым и одновременно разбитым внутри. Но ты правда стал лучше понимать предмет. На уроках уверенно руку тянешь, отвечаешь у доски, шокируя этим своих одноклассников. Ты каждый раз, правильно отвечая, видишь его довольную, гордую за тебя и твои успехи, улыбку. И это является сильнейшей мотивацией для учёбы и больших стараний, не так ли? Так прошло два месяца. Ты любишь рисовать и у тебя это очень хорошо получается. За столько времени, что ты рисовал его – он на листе бумаги перед тобой живой будто. У тебя уже второй скетчбук заканчивается, на каждой странице его образ. Ты собираешься признаться. Собираешься сделать это красиво. Показать все свои рисунки и объяснить, что не маньяк, правда. Просто так вышло. Просто ты, Чон Чонгук, уже два месяца влюблён в своего препода по физике. Судьба шутка злая и шутить не смешно умеет, помнишь ты, да? У тебя сегодня настроение такое прекрасное, состояние окрылённое будто. Завтра понедельник и ваши очередные дополнительные. Всё должно пройти идеально. Всё должно было пройти идеально. Ты в кафе любимом сидишь и рисуешь уже второй час, а вторую кружку американо с молоком допил уже давно. На лице улыбка широкая, счастливая. На тебя официантки заглядываются и свои номерки подсунуть пытаются, посетители – кто улыбается в ответ на такого счастливого и красивого парня, а кто завидует, что у кого-то всё хорошо, а у кого-то проблемы. Ты улыбался. До того момента, как в окно не посмотрел, случайно взгляд переводя, ты улыбался. А потом улыбка треснула. За окном он. С девушкой. Можно было бы списать, что это сестра, подруга, соседка или кем там ещё девушки парню приходиться могут? Девушкой. Она его девушка. Ты видишь через стекло двух счастливых и смеющихся людей. Они шли сначала спокойно, потом он пошутил видимо и они оба стали заливисто смеяться. А потом он ей прошептал что-то на ухо, отчего она смутилась. Он поцеловал её. В эту же секунду твоё сердце рассыпалось на кусочки осколков, которые он явно не скоро ещё склеит. Ты быстро начал собирать вещи, игнорируя складывающиеся по щекам слёзы. Выбежав из кафе, громко хлопнув после себя дверью и не увидев шокированные взгляды красивых официанток и гостей, которые явно были удивлены такому неожиданному изменению в настроении подростка. Будто какая-то мамина любимая мелодрама — истерически смеясь, ты снова понимаешь это, но ничего не можешь предпринять. Погода была пасмурная с самого утра, но ты был именно тем лучом света, когда-то так сильно ослепляющим людей и дарующим им улыбку. Словно внутреннее сияние, обычно так часто сопровождающее тебя, померкло, (вместе с той частичкой души), будто кто-то выключил свет, но забыл включить обратно. Хотелось бы зажечь его снова, но все старания впустую. Оно исчезло, вместе с тем разбитым сердцем. А потом ты стал пропускать физику. И основные уроки, и дополнительные. Пак-сонсэнним терпел две недели. Он с тобой пытался поговорить, но ты кланялся и убегал, бурча извинения под нос. В школу вызвали маму. Много и долго отчитывали за безрассудное поведение ученика выпускного класса. Классная руководительница Ли-сонсэнним, он и мама. Как бы ни было стыдно перед мамой, ты же её любишь очень сильно и подводить не любишь, а тут так плохо вести себя начал, но стыдно тебе перед ним. Этот взгляд полон некого осуждения, разочарования и непонимания: почему он так поступает? Ему не нравится, как он преподаёт? Всё же было так хорошо, правда? Всё это в его глазах читается. Ты правда стараешься этого взгляда избегать: какой красивый потолок, люстры в учительской зелёного цвета, оказывается. А мама сегодня туфли тоже зелёного цвета надела, ой как интересно. Но когда взгляд всё же на него поднимаешь...отвести получается плохо. Хочется зажмуриться и кричать, громко-громко. Но на деле ты просто своими глазами оленьими его будто поедаешь. Соскучился за эти какие-то две недели. Ты так и не понял, не запомнил совершенно ничего, что тебе рассказывали. Но одно знал точно — уроков физики больше не избежать.

***

— Не уверен, что должен спрашивать и вообще хочу ли знать, но ты в порядке, чел? Хотя. Можешь не отвечать, по одним твоим синякам под глазами всё понятно — пришло, как говорится, откуда не ждали. Ты просто пролёживал перемены на парте, а твоё спасение зовут Мин Юнги. Про таких принято говорить «волк — одиночка». Этот паренёк не похож на того, кто станет вытягивать тебя из дерьма, в которое ты сам же себя и затянул. Но тем не менее, он оказывается рядом все эти дни «реабилитации». Он помогал покрывать тебя, когда ты отсутствовал на физике, сидел с тобой в столовой. Вы правда подружились и, идя рядом в очередной раз по коридорам учебного заведения, ловите на себе удивлённые взгляды школьников. Хотя тебе и не привыкать, в принципе. Он не спрашивал тебя, почему ты такой разбитый и что с тобой. Юнги и так всё прекрасно видел. Чуждый к прикосновениям хён, каждый раз теперь, при входе в этот чёртов кабинет, либо хлопает тебя по плечу, либо легонько подталкивает тебя вперёд, когда ты снова замираешь, как вкопанный, перед дверьми злочастного кабинета. У тебя же вроде друзья были, помнишь? Которые, вроде как, и ориентацию твою принять не смогли бы, и тебя самого они очень ценят. Да вот что же они тебя в такой сложный период жизни кинуть решили? А Мин Юнги — он рядом. Вы как-то после уроков пошли соджу выпить, хён он вообще-то старше, ему уже восемнадцать стукнуло, оказывается, поэтому на его фразу: «ты сегодня свободен и это не обсуждается» возразить было откровенно нечего. Да и не хотелось так-то. Вы пили. И пили много. Ты рассказал ему буквально всё, а он просто слушал. Внимательно слушал и смотрел так, будто понимает тебя, как никто другой понимает. И в один момент вы молчите. Юнги твой вопрос по глазам считывает и кивает отрицательно, выпивая стопку очередную, не в этот раз, говорит одними эмоциями на лице. И ты легонько головой киваешь, соглашаясь. Знаешь, что он расскажет. Не сегодня, но расскажет. Ведь человеческая натура такова, что человек в один прекрасный момент сломаться может. Самое худшее — это все переживания в глубине души хранить, думая, что ты никому не нужен со своими проблемами. Мальчик мой, ты же так ещё больше себя изнутри крошишь. Куда уж больше? А знаешь, что самое худшее? Ты сломался. И высказал такому как Юнги всё, что у тебя на душе было, что ты неделями в своих мыслях вынашивал, ну и что потом? А пустота потом. Не лёгкость и облегчение от снятого с души тяжёлого груза, нет.

п у с т о т а

Алкоголь язык развязал и помог от давящего чувства избавиться, что на грудную клетку давило, но теперь там пусто и легче совершенно не стало. Ты не помнишь, как домой добрался. Не видел и не знаешь, как хён тебя тащил до родной квартиры (не помнишь, как на автомате под нос бурчал свои адрес), и не видел шокированные глаза матери, которая увидела, как в три часа утра её родного сына пьяного вусмерть приволок на себе незнакомый парень. Мать видит, что её чадо за какой-то слишком короткий промежуток времени изменилось, что его что-то гложет, но не навязывается. Если Чонгук ей ничего не рассказывает, значит, для него так лучше будет. Женщина возле кровати сына всю ночь просидела, глаз не сомкнув, всё думала, когда же сын так вырасти успел. ...а уже на следующее (точнее уже это) утро, она крепко, по-матерински, сжимала в объятиях сына, который плачет навзрыд, в грудь женщине лицом уткнувшись. И вот чуть больше месяца прошло.

***

Alt-J — Breezeblocks

Расскажите мне о том, что вы чувствуете, когда сломлены. Риторический вопрос, правда? Что может чувствовать человек, кроме зияющей пустоты в груди, дырки, проще говоря. Ничего он не чувствует. А как себя ведёт? Что делает? Каждый из нас индивидуален, модель поведения разная, методы борьбы (с самим собой) тоже, соответственно, разные. Кто-то может сидеть целыми днями дома, не вылазить из кровати. Он может даже не питаться, потому что ничего в глотку не лезет. Он может надеть маску и создавать иллюзию для окружающих, что «он в порядке». Но знаете, ведь, эта маска, в первую очередь, для самого человека и надета. Самовнушением эту маску называют. «Пусть думают, что я в порядке, потому что я на самом деле не в порядке». А можно сделать как ты, мой дорогой мальчик. Можно снова, и снова приходить домой пьяным, потому что лучше уж так, чем сидеть дома, уткнувшись лицом матери в грудь, делая и себе, и ей хуже. Хотя тут палка о двух концах: что и кому хуже — ещё не понятно. Ты думаешь, что алкоголем сможешь пустоту внутри заполнить — нет, не думаешь, ты умный мальчик и понимаешь, что это так не работает, что Юнги-хён поможет тебе выбраться из этого дерьма под названием «любовь в учителя сильная и крепкая», но ты всё равно наступаешь на одни и те же грабли, даже доходя до первой вашей ссоры с твоим прекрасным Юнги-хёном, и поэтому, в одну из таких попоек, ты перестаёшь себя контролировать.

OneRepublic — Rescue Me

Вы чуть ли не каждый день почти отличник забыл, что такое школа, до чего ты себя довёл? приходили в один клуб, где Юнги познакомил тебя со своей небольшой компанией. Сокджин, Намджун, Хосок и Тэхён — вот так звали тех парней. Вы стали неплохой бандой, помнишь? Тебя приняли сразу, ты понравился им всем. Они видели, что ты сломлен, они знали, что ты сломлен, Юнги ввёл их в курс дела, а они парни понимающие. Своими шутками, иногда очень и очень тупыми, они отвлекали от мыслей, которые не переставали изъедать твоё сознание снова и снова, каждый чёртов день. Сокджин совершенно не умеет шутить, но когда он смеётся — ты не можешь не смеяться с ним. Ты так благодарен ему и всем, кто сидел с вами, а Юнги-хёну особенно. Во всём нужна мера: в алкоголе, в учёбе, в играх, в любви — во всём. Если вы будете изнурять себя внутренними страданиями — вы можете не выдержать, в один прекрасный момент. Если вы будете учиться и учиться для медальки золотой, которая будет пылиться на полочке, изнуряя всего себя, не спать по ночам, зазубривая что-то — да, вы безусловно будете горды собой, но не перенагружайте себя — вы можете не выдержать. Если вы будете отдавать всего себя кому-то, а это этому кому-то совершенно не надо — вы можете не выдержать.

Blowsight — Based On A True Story

алёна швец.— МОЛОКО

Пейте, но не напивайтесь. Будешь теперь везде этот слоган продвигать, правда? Если у тебя будут дети, то им как-нибудь свой пример расскажешь, а если не будет, то, может, детям своих предполагаемых друзей. Историю о том, как их дядюшка Чон Чонгук знатно проебался дважды: первый раз, когда влюбился в своего препода по физике, а во-второй, когда сделал больно одному Мин Юнги. Тому самому Мин Юнги, который всё это время был рядом, когда отвернулись все. Это очередной день вашей очередной попойки. А тебе с каждым днём всё хреновей. Та самая дыра в груди кровоточить начала, алкоголь ей затянутся не даёт, ты же помнишь, что он не лечит, а ещё больше калечит. А ты с каждый днём познаешь такое новое чувство, как отчаяние. И даже разочарование. Разочарование в себе (ты всё ещё не понимаешь, во что превратился), разочарование даже в том же Юнги, который поддерживать не умеет от слова совсем, оказывается. Он мог бы оставить его одного, как те парни, которые раньше себя гордо твоими друзьями называли, но нет. Юнги тебя не оставил, а со своей уже компанией познакомил, которая за такой короткий срок... стала просто собутыльниками для тебя. Потому что они так же тебе в душу не лезут, не расспрашивают, чтобы ту самую дыру ещё больше не ковырять. Они просто стараются её смехом и алкоголем заполнить. Но всё тщётно. Сегодня ты всё же перебарщиваешь. Пытаясь сфокусировать взгляд — ничего не добиваешься. Будто всё пространство вокруг — это вакуум, в котором один лишь ты существуешь, в котором ты не слышишь и не видишь ни-чер-та. Шумы вокруг приносят дикую головную боль, всё двоится и ты усиленно мотаешь головой, пытаясь сосредоточиться хоть на чём-то. Парни весело болтают, вроде как не видят. Но Юнги всё замечает. И очень сильно волнуется за тебя глупого. Ни хрена не по-дружески волнуется и ты скоро об этом узнаешь, когда по своей же ошибке первого настоящего близкого человека, кроме мамы, потеряешь. Трёшь лицо руками и встаёшь из-за стола, бурча под нос, что скоро вернёшься, но твоё бурчание так и зависает в воздухе, перекрытое смехом ребят. Но всё же понятое одним человеком, которому ты не равнодушен. Чем больше людей, тем больше разных мнений, мировоззрений. Кого спроси: тебе для жизни сколько друзей нужно? Один ответит, что много друзей, много компаний, чтобы со всеми было весело и не скучно. А второй ответит, что ему нужен всего лишь один человек. С которым и в огонь, и в воду, и в медные трубы. Один человек, которого родственной душой называют, ибо вы друг друга как никто иной понимаете. За время вашего общения вы сносите все личные границы друг друга. Всё, что для других висит предупреждением «Осторожно, убьёт!»‎, то, о чём вы, о существовании этой самой dangerous таблички вы даже не помните рядом друг с другом. Как-то так и работает принцип родственных душ, ведь это не всегда обязательно романтическая привязанность, а, в первую очередь, крепкая эмоциональная: когда друг без друга никак, а если рядом, то так спокойно и правильно. А если же кто-то всё же влюбиться, а другой кто-то тоже, но в другого?

SYML - Where's My Love (Acoustic)

И вот ты добрался до туалета клуба, смотришь на себя в уже заляпанное кем-то зеркало. Неоновая красная надпись «‎Что же ты с собой сделал?»‎ резкой болью в висках отдаётся. Но еще больше в груди, возле той самой дыры. Под глазами тёмные полукруги не делают ситуацию лучше. Зачем-то тянешь их и от себя взгляда оторвать не можешь, не замечая, что в туалете на одного человека больше становится. — Грязными руками глаза не трогай, — голос Юнги из-за спины слышится. Тот волнуется, он и не скрывает, а ты слушаешься. Не хочешь любимого хёна расстраивать, но расстроишь. Вы оба молчите и почему-то именно сегодня, впервые за сколько времени, что вы провели вместе, эта тишина нагнетает обстановку ещё сильнее. Эта тишина со вкусом горечи и отчаяния, сожаления того самого Юнги, что именно он виноват в том, что ты мой милый мальчик, сейчас в таком состоянии тут находишься, а вот у тебя, вдобавок ко всему, жгучая обида... на себя в первую очередь, но этого не признаёшь. Ты всё ещё в том состоянии, когда уже себя не контролируешь, когда вот вот совершишь одну единственную, но в будущем непоправимую ошибку. Юнги подходит и кран открывает. Начинает умывать твоё помятое лицо водой и это всё ещё в тишине проходит, ну а ты... взгляд от Юнги отвести не можешь. Почему-то именно сегодня он кажется тебе таким привлекательным, именно сейчас в твоих мыслях проскакивает благодарность, что всё-же не бросил, а всё, что было до этого, утекает вместе с водой в канализацию. — Закрой глаза, — говорит, продолжая умывать тебя, — вода в глаза попадает, тебе же больно. Такой заботливый. — Плевать, — и всё ещё смотришь. Выпрямляешься и рубашкой лицо вытираешь, на Юнги снова взгляд возвращая. — Кажется я никогда не говорил тебе, что ты невероятно красив, — говоришь и голову к плечу наклоняешь. Говоришь и не догадываешься, что глупое сердце одного из вас предательски сильнее стучать начало. Говоришь и не понимаешь, мой глупый мальчик, что свою первую ошибку совершаешь. — Ты пьян, Чонгук-а, — вздыхает грустно. А ты замечаешь, но решаешь внимания не обращать, забывая сразу же. — Поехали домой? А ты всё смотришь. Ты Юнги будто никогда и не видел вовсе. Он ниже тебя сантиметров на десять, поэтому ты голову слегка вниз наклоняешь, а он наоборот поднимает, чтобы вы могли зрительный контакт установить. Его жёсткие из-за краски волосы необычно приятные на ощупь, ты это понял, когда он как-то у тебя на ночевке был, вы в ту ночь не спали, потому что разговаривали, разговаривали, разговаривали, а фоном на ноутбуке подряд шли все фильмы Марвел. Юнги тогда положил голову на твои колени, а ты и не был против. Вплёл пальцы в волосы и, будто завороженый, перебирать пряди начал. Они отчего-то приятные очень, хоть и крашенные. Юнги когда-то говорил, что один период его волосы были мятного цвета. Но сейчас они натурального, каштанового. Ты к нему в душу не лезешь, понимаешь, что эта рана ещё только затягивается, поэтому беспокоить не хочешь. Ты будешь ждать терпеливо, пока твой любимый хён сам решиться, ну а если же нет, то только обрадуешься. Если не говорит — отпустил? Принял всё? Вот, о чём ты думаешь, когда каштановые пряди перебираешь, улыбаясь, слыша сопение заснувшего Юнги. А теперь вы стоите друг на против друга и взгляд не отрываете. Одному из вас всё ещё не комфортно. А ты всё ещё пьян. Твой мир всё ещё будто в вакууме, но теперь, в нём ещё один человек, который напротив тебя стоит. Который почему-то тебя тогда поддержать решил, а не бросил, как те, которые себя твоими друзьями называли. Поэтому смотря на Юнги ты решаешь попробовать. Понять, насколько сильно проебался тогда, месяцы назад, когда влюбился в своего преподавателя по физике. Попробовать, кидая вызов себе и своим чувствам. И не задумываясь в этот момент над чувствами вроде как самого близкого тебе человека на данный момент. Ты просто решаешь попробовать. Ты просто берёшь и целуешь Юнги прямо сейчас, самого близкого тебе человека на данный момент, чувствуя ровным счётом ничего. В отличии от Юнги. Ты глаза прикрываешь и хочешь руки своему любимому хёну на талию положить, но не успеваешь. Ведь твой любимый хён отталкивает тебя и снова смотрит в глаза. В его взгляде смешалось всё: непонимание, горечь, боль и обида. А ты смотришь и понять не можешь, почему Юнги выглядит таким уязвимым прямо сейчас. Почему, когда ты, мой глупый глупый мальчик, поцеловал его, то он будто окаменел, но сердце стучало как бешеное. Ты не понимаешь совершенно. И почему такой ядерный коктейль из чувств ты видишь в его глазах, которые врать не умеют совершенно, которые прямо сейчас доказывают, что «глаза — зеркало души». Ты понимаешь свою вторую, но далеко не последнюю ошибку, и оттого трезвеешь моментально. Только хочешь сказать что-то, банально извиниться, но тебе не дают взмахом руки. Юнги так же молча разворачивается и уходит. Не только из туалета, а из клуба в принципе. Ты на ватных ногах возвращаешься к парням и садишься на своё место, а те молчат и на тебя смотрят. И в их взгляде нет укора или должного сейчас разочарования, нет. Это сочувствие и сожаление, из-за которого ты раздражаться начинаешь. Почему они все тебя жалеют? И что скрывают? Тебе никто не объясняет. Но ведь, мой глупый мальчик, ты всё бы знал, если бы не твоя такая сильная любовь в человека, с которым ничего быть не может. Переводишь взгляд то на одного, то на другого, в их глазах ответы на многочисленные свои вопросы ищешь. — Ты хороший парень, Чонгук-и, — наконец-то подаёт голос Тэхён, — правда глупый, а так же за своей любовью ничего вокруг не замечаешь. А может и не хочешь просто замечать. Замечать, что за своей заботой Юнги скрывал чуть больше, чем просто дружбу. Он влюблён в тебя, Чонгук, а ты своим поступком похоронил всё, что он для тебя сделал. Кажется, он говорил потом что-то ещё, но ты не слышал. Ощущение, будто по затылку чем-то тяжёлым ударили и оглушили этим. Снова смотришь на всех по очереди, но только какое-то отеческое сочувствие во взглядах наблюдаешь.

***

OneRepublic - Rescue Me

И снова проходит какой-то промежуток времени. Какой именно — понятия не имеешь. С того дня, когда ты потерял все связи с Юнги, прошло... несколько дней? недель? месяцев? Ты не знаешь, ведь ты снова один, мой милый глупый мальчик. Ходишь исправно в школу, посещая все уроки, даже физику, на которой быть хочется меньше всего. А Юнги... ты его не видел какое-то время. Он не ходил в школу, а ты часто на уроках вместо того, чтобы смотреть на доску и вслушиваться в слова учителя, запоминая материал, который тебе пытаются донести каждый божий день, ты смотришь на одну определенную пустую парту у окна. За которой сидел твой бывший и единственный близкий тебе человек. Ты помнишь, что Юнги особо учится не любил, предпочитая на уроках рисовать что-то. О, рисует он невероятно красиво! Скрытный парень, раскрывшись тебе, как-то показал его эскизы. Ты, кстати, был первым человеком, кто их увидел. Это первое, о чём ты никогда не узнаешь. Вы были у него дома тогда и ты навсегда запомнишь свой восторг и краснеющие щёки Юнги, который явно не ожидал услышать столько похвалы. Потянувшись за ещё одним скетчбуком, ты, неожиданно, видишь резкую смену эмоций на лице Юнги: со смущённой на, почему-то, испуганную. Пожимаешь плечами, удивлённо глядя, как Юнги бормочет что-то под нос, и судорожно пытается засунуть под кровать, как можно дальше, этот злосчастный скетчбук. Пожимаешь плечами, но ничего не спрашиваешь. Удивляешься, но в очередной раз думаешь, что если Юнги что-то скрывает, значит так нужно. А знаешь, что будет вторым, о чём ты никогда не узнаешь? Все страницы этого самого скетчбука посвящены тебе, мой мальчик. На них ты изображён. — Чонгук, перестань в облаках витать и, пожалуйста, перепиши задачу с доски, — это его голос из раздумий тебя вырывает, заставляя взгляд от парты Юнги оторвать и на доску перевести, только не на него, нет нет нет. Да, на дополнительные давно уже не ходишь, но всё же свои плоды они дали и ты спокойно смог нагнать программу, темы которой успешно пропил. (Несказанно радуя этим свою маму, ведь та думала, что её любимый сын пустился во все тяжкие и вылезать из этого состояния не собирается. А ты и не собирался, обстоятельства за тебя всё решили.) Ты переписал условие только, а задачу быстро решил сам, гораздо быстрее, чем Соджун, который у доски провёл минимум минут десять, тратя драгоценное время урока на своё мычание. Пишешь ответ и улыбаешься, про себя Пак-сонсеннима благодаря: за то, что к ним в школу работать пришёл, за то, что открыл в тебе такое новое чувство, как любовь, которая, в свою очередь, за это время немалые уроки жизни преподнесла. Стук в дверь. Ты ставишь точку и довольный (даже, немного, счастливый) отодвигаешь от себя тетрадь. Дверь открывается, весь класс в её сторону голову поворачивает, а ты разрешаешь себе посмотреть на него. Из-за двери слышится голос и ты наконец-то переводишь взгляд. — Прошу прощения, что прерываю. Пак-сонсенним, вы свой обед дома забыли. Это она. Та самая девушка. Его девушка. И он сейчас тут. Принесла своему парню обед, который он забыл у них дома. А этот самый парень, который ещё и ваш учитель физики, благодарно ей кивает, оставляя лёгкий поцелуй на щеке, вызывая бесячие визги с женской стороны класса. А твоя улыбка она... она треснула в тот же самый момент. Ты завис и начал смотреть в одну точку перед собой: на счастливо-смущённого Чимина. Порой, во время бессонных ночей, ты позволял себе называть его просто Чимин. Представлять, как вы гуляете, переплетая руки, смотрите вместе фильмы и твоя голова обязательно на его плече в этот момент. Но после таких фантазий тебе всегда ещё больнее становилось. Ведь он всё еще твой учитель, который всё ещё занят. Придёшь в себя, когда девушка твоей первой любви уже закрыла за собой дверь и ушла. Ты придёшь в себя когда поймёшь, что все на тебя одного сейчас смотрят. Переводишь взгляд то с одного, то на другого, и даже на Пак-сонсеннима, который хмурится почему-то, видя твоё растерянное выражение лица. И легонько головой на твою руку кивает, в которой ручка... была. Вместе с улыбкой треснула ручка. Насколько сильно ты её сжал, что она разломилась пополам и своим звуком заставила обернуться на тебя всех? И как глубоко ты ушёл в себя, что этого не заметил?

***

ssshhhiiittt! - Засыпай

Три дня дождя - Беги от меня

Кто-то назовёт это отчаянием (да и ты, наверное, тоже), но ты просто банально устал. Устал держать в себе чувства все эти долгие бесконечные месяцы. Устал делать вдох и каждый раз от фантомной боли в груди морщиться. Устал. Поэтому как только слышишь звонок с урока, для многих спасительный, ведь вы всё ещё были на физике, а этот предмет явно не входит в топ любимых предметов учеников. Но ты не торопишься, как одноклассники, которым побыстрее собрать вещи и сбежать подальше отсюда. Ан нет, мой такой глупый, но так сильно влюблённый мальчик медленно собирает вещи и не уходит вместе с остальными. Чтобы оставить на парте рюкзак, наплевать на все сомнения и подойти ближе к учительскому столу, но, всё же, держа дистанцию, присесть на первую парту и молча наблюдать, как он доску вытирает и тихонько насвистывает под нос, а когда заканчивает, поворачивается к тебе лицом и забавно пугается. — Чонгук? Я думал, что все уже ушли. Ты напугал меня, — он отшутиться пытается и улыбается, но он не глуп. Он нарастающее напряжение чувствует и это ему совсем не нравится. — Так почему ты задержался? Но ты молчишь. Прямо в глаза смотришь, не отвечаешь, хмурится и начинать нервничать своего учителя заставляешь. — Знаете, как оно бывает? — всё же разрушаешь тишину своим полушепотом, — когда в голове был заранее заготовленный текст, когда ты уже давно чётко знаешь, что высказать хочешь. Но в самый ответственный момент ты молчишь. Потому что всё резко забывается, путается. Вот, что я сейчас чувствую, Пак-сонсенним. И снова тишина. И никто её прерывать не спешит. Ты, словно дорвавшись до самого запретного плода, мужчину напротив буквально взглядом пожираешь. Соскучился. Устал. От того и не отказываешь в себе, смотришь смотришь смотришь... Такие любимые черты так близко, но, на деле, так далеко. В этой тишине один из вас словно аллергик, который дорвался. А второй искренне не понимает, что с его учеником. Не понимает, но искренне хочет. Жаль только, что правда она горькая и никому успокоения не принесёт. Только очередную боль одному и разочарование второму. В момент, когда в голове всё смешалось. В момент, когда твоя первая любовь, которая запомниться на всю жизнь одним из главных болезненных опытов. Ты позволяешь себе вторую ошибку, которая будет нести за собой последствия для обоих. Ошибку фатальную, но теперь уже осознанную. Резко встаёшь и подходишь ближе, улавливая непонимание в глазах своего учителя. Подходишь и целуешь, не видишь, как Пак-сонсенним замер от шока, не замечаешь, как начинаются те самые последствия. Ведь дверь кабинета так и осталась открытой. Ведь по коридору ходят такие же ученики и преподаватели, которые даже не догадываются, что происходит в кабинете физики, правда? Да вот один любопытный всё же голову случайно повернул и всё увидел. И в момент шока Пак Чимина, когда ничего непонимающий мужчина пытался взять себя в руки, то этот самый паренёк успел сделать фото. В котором отлично видно, как учитель физики и ученик целуют друг друга. Паренёк убежал быстро и, естественно, увидеть не мог, что после Пак-сонсенним оттолкнул от себя своего ученика у которого, в этот раз, внутри всё бушует. Всё не так, когда ты целовал своего хёна. В этот раз эмоции переполняют, а на глазах слёзы. Которые ещё больше сбивают с толку мужчину, который, увидев эти самые слёзы, даже злиться моментально перестаёт. Но всё ещё ничего сказать не может. Но если ты, мой такой глупый, но так сильно влюблённый мальчик, парой минут раннее думал, что у тебя в голове каша, то что сейчас? Совершенно не можешь ничего объяснить. Ощущение, будто ты в дерьмо пьян. Вот, насколько всё сейчас хреново. Словно на ватных ногах развернулся и подошёл к парте, забирая свой рюкзак и подходя к выходу из кабинета. Чимин за тобой наблюдает, всё так же молча, но теперь, уже сам чувствует всю ту кашу из мыслей в голове. — Простите меня. Меня, и мои неправильные чувства к вам, — ты уже в дверях стоишь, к мужчине спиной. Шепчешь, вроде бы, но слова достигают своего адресата. И выходишь из кабинета. «Простите за то, что я люблю вас.»‎

***

BTS (방탄소년단) 'Black Swan' Orchestral Ver

Ты уже давно привык, что когда ты идёшь по школьным коридорам, то обязательно привлекаешь внимание, ведь раньше ты вроде как был популярен. Но сейчас, ты чувствуешь, что что-то не так. Они все шепчутся и презрительно тычут пальцами. Кто-то закатывает глаза и отворачивается, а кто-то, особо отбитый, свистит вслед. Ты понимаешь, что что-то не так, когда подходишь к месту, где обычно висит расписание, но в этот раз тут непривычно много людей. Случился какой-то пиздец, уже окончательно убеждаешься, когда один из этой толпы тебя замечает и свистом других привлекает, на тебя головой кивая. Вместе с этим стихает шум. И все, будто заранее сговорившись, тебе дорогу дают, расступаясь. Ну а ты, наконец-то, понимаешь. Поверх расписания наклеено фото, достаточно крупного формата. А на этом фото чётко видно двух целующихся парней: Чон Чонгука и преподавателя по физике Пак-сонсеннима. На ватных ногах делаешь шаг вперёд. Ещё шаг. И ещё. Наконец-то подходишь к стенду и срываешь это чёртово фото, рассматривая, будто всё ещё не веря в реальность происходящего и неожиданно для себя... вдруг начинаешь истерически смеяться, не чувствуя, как слёзы начинают скатываться по щекам. Кто-то снимает тебя, такого жалкого и изнутри крошащегося, на видео. Кто-то кривится и глаза закатывает. Но постепенно толпа рассасывается и ты остаёшься один. Лишь ты и дыра внутри, которая зарастёт ещё не скоро, а пока что она болезненно гноится, из-за чего ты буквально воешь, размазывая слёзы и, будто в припадке, разрываешь это злосчастное фото на множество кусочков.

***

В кабинете у директора всё снова как в тумане. Ты много дал не самых цензурных эпитетов тому парню, что сфотографировал вас с учителем. Плюс к тому, что он не поленился распечатать и повесить фото на стенде с расписанием настолько незаметно, что никто всё ещё не знает, чьих это рук дело, но он так же отправил с фейкового номера это самое фото всему руководству школы. И поэтому прямо сейчас прямо на глазах у Чонгука и его матери, которую вызвали специально в школу, Пак Чимина, действительно хорошего специалиста, увольняют. Увольняют, потому что тот на себя вину взял, чтобы парня не подставлять и ещё больше ему жизнь не портить. Чонгук ничего не слышит, ничего не понимает: что происходит, что они тут делают, почему плачет мама, почему на не его Чимина кричит злой директор. Он хочет уйти отсюда очень сильно, но ещё сильнее он хочет обнять уже своего бывшего учителя по физике.

***

Ты заходишь в класс и шум резко замолкает. Все взгляды прикованы к тебе одному, но тебе плевать. Садишься за своё место и лишь громкость в наушниках больше делаешь, а после кладёшь голову на парту и прикрываешь глаза. До начала урока осталось всего ничего, надо хотя бы приготовить вещи, но тебе плевать. Юнги, который только сейчас зашёл в кабинет, замер там, где был. Ты вернулся в эту чёртову школу спустя полгода. Изменил стиль, причёску, но твой любимый в далёком прошлом хён всё равно тебя узнал и лишь выдохнул резко. А после рыкнул на класс, чтобы каждый занимался своими делами, ведь Чонгук не статуя в музее, чтобы его так откровенно рассматривали, и сел за своё место, не видя, как ты еле заметно улыбнулся благодарно. — Всем замолчать, начинается химия! — крикнул староста и в тот же момент зашёл Ли-сонсенним и начал свой никому ненужный в этом классе предмет.