Once

Слэш
NC-17
Завершён
66
автор
Размер:
12 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
66 Нравится 11 Отзывы 15 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
      У Гая половое созревание началось позднее всех парней, которых Какаши знал, и даже позднее, чем у самого Какаши. Который, впрочем, мало чем изменился, но все равно источал мужество. В то время как Гай…       Это случилось тогда, когда Какаши вернулся с затяжной миссии, а она длилась около трех месяцев. Уходя, он помнил Гая ещё совсем мальчишкой, со звонким, высоким голосом, удивительно сухим и жилистым. Только за эти три месяца многое поменялось, и стоило ему сделать только пару шагов в Конохе, Гай, соскучившийся, подлетел к нему неудержимый ураганом, ураганом листа и пылающей юности. — Йо, Какаши! — прогремел грудным басом незнакомый голос. Но сомнений не было — это голос Гая.       От прежнего мальчугана в нем остались разве что упрямо жизнерадостные глаза и мягкие блестящие волосы. Во всем остальном он заметно поменялся: сломался его голос, теперь звучавший, как гром, Гай стал выше и крупнее, широкоплеч и, Какаши с ужасом заметил, красив. Он уже не выглядел нелепо. Он выглядел как настоящий Зелёный Зверь Конохи, каким он, да и не только он, себя называл. Возмужавший, он наконец производил впечатление сильного человека и шиноби. Так что Какаши прищурился, он знал, ради чего этот неистовый Зверь отыскал его — очевидно, ещё одно состязание. — А, Гай-кун. — Какаши прикрыл глаза, мягко и устало улыбаясь другу в надежде, что тот все поймёт по выражению его лица. Вот только лицо его было скрыто за маской. А Гай все равно не знал, что такое усталость.       Крепкие, большие руки захватили Какаши в объятия. Гай не скупился на жесты и проявления своих чувств. Он прижал Какаши за шею к себе и хитро на него глянул. — Тебя так давно не было, что дух нашего соперничества не знает себе места в моей душе! — Гай тихо посмеялся, почти любовно заглядывая Какаши в глаза. — Так что давай поскорее посоревнуемся, соперник!       Какаши хмыкнул. Казалось бы, нужно ли это ему после того, как он потратил все свои силы на выматывающей миссии? Да, нужно. Ещё как. — По рукам, Гай. Готовься проиграть. — Какаши бросил на него холодный, уничтожающий взгляд, но этим он только раззадорил Майто. — Реслинг! — Реслинг? — Да! О, Какаши, поздно отказываться! — Я и не думал. Все, о чем я могу думать, Гай, как бы не покалечить тебя, — пожал плечами Какаши. — Отнесись к этому серьёзнее! — негодовал Гай.       Какаши махнул ему рукой, лениво стягивая с себя жилет и кофту. Гай же был в более удобной для реслинга одежде. Оказавшись перед ним в одной только защитной сетке и свободных штанах, Какаши встал в стойку, призывно вытягивая перед собой руку. Гай быстро стянул с пояса протектор и откинул к вещам Хатаке.       Спустя несколько неловких минут, пока Какаши прижимался к телу Гая так близко, у него странно начала кружиться голова. И более того, от рваных выдохов в ухо, Какаши краснел и старательно пытался отодвинуть таз от Гая, чтобы тот не подумал чего-то странного, что упирается в его ноги. Вскоре ему удалось повалить Какаши и перевернуть его на живот, наваливаясь сверху и придавливая всем своим телом к земле. Вместо каких-нибудь выпадов о силе Юности, со стороны победившего его Гая, Какаши слышал только шумное дыхание на ухо и жар со щек своего соперника, как и то, что так бесстыдно не мог скрыть его костюм. — Какаши… — виновато прошептал Гай, заливаясь краской все сильнее.       В комнате Гая уже было темно. Вечер, да и окна занавешены. Легкий беспорядок и раскиданные по полу гантели, о которые они все время спотыкались, добираясь до кровати. То, что происходило между ними сейчас: неловкие поцелуи и ласки, объятия — все это пора их бесконечной и прекрасной Юности. Им обоим было интересно, как это. Они оба изменились очень быстро, как это бывает у мальчиков, а особенно Гай, от которого никто не ждал такого. И они также были довольно близки друг другу. Какаши поменял многие свои взгляды после некоторых событий, но он все равно осторожно впускал людей в свою жизнь. Гай был единственным, кому он мог доверять. И с кем мог бы поделиться таким и попробовать такое.       Гай толкнул Какаши на кровать и навис сверху, осторожно его целуя в губы. Хотя они просто касались друг друга сухими губами, им этого было достаточно, чтобы возбудиться по-настоящему. Обычно бледный Какаши был очень красным, он вспотел. Гай сел на его бедра сверху и вытер и свой взмокший лоб, внимательно разглядывая. Он был совсем неопытен. И если бы на месте Хатаке оказалась какая-нибудь девушка, Гай был уверен, он ничего бы не смог сделать. У них ведь там все совсем по-другому. Но Гай интуитивно мог понять, чего хотелось бы Какаши, исходя из своих собственных желаний. Приблизительно он мог понять, как сделать ему приятно. Гай положил свою ладонь на пах Какаши и тихонько надавил. Хатаке прикрыл рот рукой, уставившись на Гая широко раскрытыми глазами. — Хочешь, сделаем это? — неловко спросил Гай, отводя взгляд в сторону. Эбису был тем еще извращенцем и много чего показывал сокомандникам из своей коллекции порно-журналов. Поэтому Гай имел некоторые представления о… — Займемся сексом? — смело спросил до смешного красный Какаши, так что вся его храбрость ставилась под сомнение. Он все также прикрывался рукой, наверное, стесняясь быть перед Гаем без маски, особенно в такой момент.       Гай осторожно кивнул. — Давай.       Припустив свои штаны сразу вместе с бельем, Какаши сел на кровати, изучая Гая. Он по-прежнему выглядел трогательно, когда смотрел на него этими глубокими черными глазами с длинными ресницами. Так что Какаши даже немного улыбнулся, успокаиваясь. Ничего страшного, если Гай сделает это. Потому что Гай хороший парень, его лучший друг, вернее, он даже не укладывался в привычное понимание слова друг.       Мозолистой, сухой рукой Гай осторожно взял член Какаши в руку. Большой. Накопив много слюны во рту, Гай решил, что лучше он сразу возьмет его в рот, чтобы сделать его влажным. К тому же, ему не терпелось показать Какаши, на что он способен. Это тоже было своего рода соревнованием. Только Гай еще не придумал правила.       Он взял в рот сразу на всю длину и это длилось лишь мгновение, потому что Какаши шикнул от боли, причиненной зубами Гая, а Гай тут же чуть не подавился. Он отстранился, закашлявшись. — Гай, — хотел было начать Какаши. Но Майто сжал его колено. — Нет, Какаши, прости! — взволнованно и жарко проговорил Гай, пристраиваясь ближе к Хатаке, чтобы теперь просто лизнуть его. И осторожно, пряча зубы под губами, взять в рот розовую головку.       Какаши шумно выдохнул, потому что теперь ему правда было очень приятно. И Гай становился все более уверенным, он все более наполнялся присущим ему энтузиазмом. Долго бы Какаши терпеть не смог. Бурно кончив в рот и на лицо Гаю, он забеспокоился. Потянулся к нему и вытер пальцами его глаза. — Гай, — только и мог, что сказать Какаши. — Все хорошо. Я тоже, — он неловко глянул вниз, где на штанах его костюма темнело влажное пятно.       Что удивительно, Гай теперь прятался от Какаши. Ему было неловко после случившегося. Да и Какаши было стыдно взглянуть ему в глаза после того, как он своим ртом… Хотя, если вы дружите довольно давно и если вы шиноби, которых отправляют на совместные миссии, долго дуться друг на друга не получится. И когда Какаши, слишком уверенный в себе, полез в бой и забылся, получил травму, Гай, который отвел его к реке по концу миссии, спросил, перевязывая его раненную руку: — Мы ведь все еще можем быть друзьями? — Он нахмурил свои широкие брови, слегка краснея. — Конечно, Гай. Не ты ли мне говорил, что мы с тобой вечные соперники, м? — Вскинул бровь Какаши и снисходительно посмотрел на друга. Тот широко и довольно улыбнулся.       Но с того момента они могли по праву называть себя мужчинами. Их кровь остыла, хотя у Гая она, возможно, никогда не остынет, Какаши хотел в это верить, и интересовали их более занимательные вещи. Гай скоро нагнал Хатаке и тоже стал джоунином. И без конца тренировался, иногда пропадая на очень долгое время. Но именно его страсть сделала его одним из сильнейших шиноби их поколения.       Какаши же не требовалось прикладывать столько же сил, чтобы достичь новых вершин. А может, у него просто не было сил. Все чаще он начинал чувствовать одиночество и тоску. Теперь, когда он уже повзрослел, когда повзрослели все вокруг и даже Гай, кричащий о своей вечной юности, многое пришлось переосмыслить. Какаши не хватало Обито, Рин и Минато-сенсея. По ночам его все чаще мучали кошмары прошлого. Ведь сейчас он с легкостью находил свои ошибки, он знал, как все можно было исправить и сделать иначе. И тогда все были бы живы. А теперь не осталось никого.       И когда Гай загремел в больницу после открытия им семи внутренних врат, Какаши проводил у его койки все свое свободное время, боясь потерять еще одного важного человека в своей жизни. В голову тогда ему пришла прекрасная идея: перестать считать Гая и кого-либо еще близкими людьми. Тогда ему будет нечего терять и ни за что не будет болеть его сердце. И все реже и реже Какаши стал навещать Гая. В конце концов, он пришел к нему только в момент его выписки. А в момент пробуждения, когда Гай открыл глаза после комы, с ним были все: Куренай и Асума, Генма и Эбису, Анко и Ибики, Хаяте, все его товарищи, но не Какаши. Гай, впрочем, рад был видеть всех и очень извинялся за то, что не справился со своими силами. Он много смеялся, потому что думал, что Какаши не пришел только потому, что был на миссии. В то время как сам Какаши бесцельно прогуливался по улицам Конохи и читал найденную у забора «Ича-ича: парадайс». И то и дело, что краснел от каждой строчки. Но в то же время находил эту книгу очень занимательной.       Как и говорилось, он навестил Гая только тогда, когда его уже выписывали. Но душой ему все равно было стыдно за то, что он с ним так обходится. Хотя и понимал, что это для его же, Гая, блага. — У тебя была миссия? — буднично спросил Майто, натягивая костюм на плечи. — Нет. С выздоровлением тебя, Гай. — Какаши кивнул. — Ну, рад, что ты в порядке. Бывай. — Махнул рукой и развернулся к выходу из палаты.       Гай снова нахмурился. — Что-то случилось, Какаши? — Гай взволнованно посмотрел ему в спину, заставляя обернуться. — Нет. Я действительно рад.       Гай остался в палате совсем один, не понимая, что произошло.       «Может, он разочаровался во мне?» — он посмотрел на свои все еще покрытые мелкими шрамами руки, коря себя за то, что не справился с открытием седьмых врат. Недостаточно тренировался, чтобы догнать Какаши и теперь он снова так далеко. Хотелось бы вернуться в то время, когда Какаши нуждался в ком-то рядом с собой, хотя это и было эгоистично со стороны Гая, но это действительно было то, чего он хотел.       Но больше всего он, конечно же, хочет защитить Какаши, а для этого не требуется ничего — только подставить свое плечо и укрыть собой, если что-то случится. Гай знал, что если понадобится, он откроет и восьмые врата, чтобы спасти Какаши.       Хотя сейчас ему и было слишком больно отпустить его без дружеских слов и внимания. Но, уважая его чувства, он позволил этому случиться.       Годы шли. Какаши по-прежнему старался держаться от Гая на расстоянии, пока внутри себя он все равно тянулся к нему. И из-за этих столкновений, он уже перестал преследовать цель охладеть к Гаю и теперь уже просто от него бежал, чтобы его чувства не сыграли с ними двумя злую шутку. Впрочем, чем больше Какаши об этом думал, тем сложнее ему было разобраться в том, что происходит в его голове. За этим он все сильнее углублялся в чтение романов Джирайи-сама, запирал внутри все эмоции и к двадцати шести годам стал простым джоунином, слоняющимся без дела где ни попадя и читая в разных местах, лишь бы не думать обо всем том, что случилось в его жизни за все это время.       Гай уже обзавелся учениками и как мама-утка возился с ними днями напролет. Какаши, признаться честно, его учеников не видел еще ни разу. Как-то так получилось, что они никогда не пересекались. Гай же всегда только в одиночку находил Какаши и предлагал ему посоревноваться. Какаши соглашался. И никому из них не было дела до того, что они чувствуют. Гай нашел отдушину в учениках. Много про них говорил. И мало теперь носился за Какаши. Хатаке не хотел признавать, но он знал, что даже немного ревнует.       И завидует. Все те, кто пробовались к нему ученики, никогда ими не становились. Наверное, так много уже приключилось и поменялось, что слова Хирузена о Воле Огня утратили свою былую силу и уже не впечатляют спокойную молодежь. С тех пор, как девятихвостый напал на деревню вообще все стало странным. Так что Гай, который уже целый год нянчится со своими юными шиноби, заставлял сердце Какаши сжиматься от неизвестных, болезненных чувств. Потому что они с Гаем оба были похожи. Когда Дай умер, казалось, что Гай единственный, кто мог разделить с Какаши боль одиночества. И только теперь, когда Какаши действительно один, Гай наконец-то обзавелся кем-то, кто делает его счастливым. Потому что, действительно, навряд ли есть кто-то в деревне, кто видел бы Гая печальным или подавленным в последнее время. Не то чтобы раньше он часто грустил, но от него все же веяло тем холодком, что скрывался за ярким огнем весны его юности. Таким же холодом отдавало и от Какаши.       Только… Когда Какаши смотрел на Гая, от которого отдалился, он думал: может ли этот человек что-то от него скрывать. Он стал таким счастливым и он искренне улыбается каждую секунду и громко смеется до слез. И Какаши действительно интересовался: может, у Гая появилась девушка? По нему было видно, по тому, как от счастья вздымается грудь, что он полон любви. Какаши не мог поверить, что такое испытывать мог джоунин к троим генинам. — Гай, — протянул привычно мягко Какаши, что все время маскировался от того, что он избегает его, — ты все время такой довольный. Снова что-то интересное? — Спросил он, пока они вдвоем шагали по домам. В этот раз не буквально. — Ма-а, Какаши! — едва не сорвавшись на визг, Гай прижал кулаки к груди. — Я только что с тренировки с учениками! Их весна юности так прекрасна! Я счастлив, что они у меня есть и я ими очень горжусь! Возможно, в следующем году они все станут чунинами! — Разве они не должны сдавать в этом году? Вы на столько миссий уже вместе сходили.       Гай вздохнул. — Я хочу быть уверенным в том, чтобы они стали чунинами одновременно. Хочу быть уверенным, что они справятся со всеми испытаниями достойно! О, Какаши! Попробуй еще раз, уверен, ты найдешь себе прекрасную команду!       Какаши усмехнулся. Возможно. Он хотел пойти по стопам Минато и воспитать хороших шиноби. Но также он этого очень боялся. Не хотел, чтобы кто-то из детей также повторил и его судьбу. Но Гай вселял в него уверенность. — Пожалуй, ты прав.       Слова Гая оказались пророческими, потому что нашлась команда, которая поняла, что значит командный дух. И Хатаке успокоился, перестал волноваться и бояться. Широкая улыбка Наруто, милая Сакура и Саске, который слишком напоминал Какаши молодого себя, вытесняли ночные кошмары из его головы, так что все чаще ему удавалось хорошо выспаться. И даже с Гаем стало проще.       Стало проще, когда они могли вместе посидеть в баре. И когда Какаши не сдерживал себя больше. Он позволил себе принять свою привязанность и просто любить Гая. А Гаю позволил любить себя. Впрочем, они не разговаривали об этом ни разу, до того, как случилось то, что случилось на экзамене.       Когда Какаши впервые увидел Ли, то его сердце волнительно задрожало. Мальчик был так похож на Гая, словно это две капли воды. Первое, что пришло Хатаке в голову: это его сын. Но не мог же Гай, в двадцать семь лет иметь четырнадцатилетнего сына. А если и мог каким-то образом, то не мог же Гай не рассказать об этом Какаши!       Гай рассмеялся, положив ладонь на плечо Ли, когда посмотрел на Хатаке, что удивленно глядел на его ученика. Какаши стало тепло оттого, что теперь ему стало ясно, кто делал Гая таким счастливым все это время. И если посмотреть на других двоих его учеников, то станет понятно, что они не такие же неудержимые, как Ли и Гай. В общем, может проницательный глаз Гая все же рассмотрел в них ту самую весну юности, о которой он говорил.       Какаши и сам проникся странной отцовской любовью к своим ученикам, так что чувства Гая понимал прекрасно.       Но он очень удивился, когда Ли смог открыть пятые внутренние врата. Это мог сделать только очень опытный и талантливый шиноби. Даже Гай в его возрасте не достиг такого. Без восхищения на Ли было не взглянуть. Но также Какаши был обеспокоен. Он все еще помнил, как плакал над Гаем и сжимал его ладонь, когда тот оказался в больнице и был близок к тому, чтобы умереть. В то же время, пролился свет на причины, по которым Гай тянул с экзаменами. Можно представить, сколько труда и сил пришлось вложить в тренировки им обоим.       И то, что произошло после. Какаши таким не видел Гая уже очень давно. Когда Ли попал в больницу, когда его жизнь висела на волоске, когда мечта ребенка рушилась на глазах, Гай стал сам не свой.       Первые дни он был взвинчен и агрессивен.       Какаши подошел к нему и осторожно положил руку на его плечо, Гай рыкнул и сбросил ее, раздраженно глядя на друга. — Ты куда пошел? Три часа ночи, Гай. — спокойно заметил Какаши, потирая уставший глаз.       Майто замер на месте, загнанно дыша и явно сдерживая слезы. — Я… ему пообещал… Я не смог сдержать своих слов. Если он умрет, я тоже умру. — заявил Гай. — Ты не виноват в том, что случилось. Ты исключительный шиноби, Гай. И твои ученики. Ли справится.       Гай задрожал с новой силой и едва держался на ногах от боли. Какаши знал это чувство слишком хорошо. Он поймал его за плечо и перекинул его через свою шею. Подхватил Гая за пояс и повел в сторону своей квартиры, в которую он переехал, чтобы в доме не чувствовать себя одиноко.       Уложил Гая на свою кровать и сел рядом с ним. Успокаивающе погладил по лбу. Майто уснул быстро и крепко, но он также рано проснулся и сбежал. Ясно было куда — в госпиталь.       Все следующее время Гай просто был опустошен. Казалось, что он ничего не чувствует. Хотя на людях и при Ли, при учениках, он продолжал улыбаться и вести себя, как обычный Гай. При Какаши тоже пытался пару раз, но быстро понял, что это бессмысленная затея. А Какаши тем временем пытался быть полезным и помогал Гаю. Всегда был рядом. Гай не мог не извиняться бесконечно за свое состояние, когда отдавался Какаши в спасительные объятия.       Ли поправился и снова встал на ноги. И тогда уже произошло следующая беда. Саске ушел из деревни, и теперь в жизни Какаши начались проблемы. Гай точно так же, как и Хатаке, был внимателен и все время был рядом с другом, утешая его.       За тем прошло какое-то время, и, как оказалось, все его ученики разбежались каждый к своему из троицы великих саннинов. Какаши вновь оказался одиночкой. Только Гай никогда не унывал и был рядом, смеясь, гладил по спине и говорил: — Время, чтобы выпустить птенцов в свободный полет. Они уже стали прекрасными шиноби, а ты стал прекрасным для них сенсеем. Я горжусь тобой, Какаши!       Хатаке улыбнулся и привалился плечом к другу. — Выпьем? — Спрашиваешь! — просиял Гай.       Поцелуи и ласки кружили Какаши голову. Он не был ни с кем и никогда, если не вспоминать о том случае их горячей юности десять лет назад. И почему-то надеялся, что и Гай тоже. Но, хотя все повторялось, как и тогда, Гай уже был более уверенным в себе и своих способностях. Он целовал глубже, трогал там, где нужно, был ласков и нежен, внимателен и одновременно с тем страстен. Они бы даже зашли в этот раз куда дальше, если бы Какаши не испугался и не оттолкнул Гая в последний момент, когда тот уже выбрался из рукавов своего костюма и теперь сверкал перед ним голым торсом. Гай вопросительно поднял бровь и склонил голову на бок. — Не хочешь? — спросил он низким, хриплым от возбуждения голосом. — Я боюсь. — честно сказал Какаши.       Гай кивнул и лег рядом с Хатаке, поправляя на себе штаны. Погладил его по животу и принялся целовать его в шею, собирая языком капельки пота. — Мх… Гай, у тебя уже было с кем-нибудь? — Какаши смущенно просунул руку под поцелуи Гая. Тот приподнялся на руках и шокировано заглянул ему в глаза. — Это важно для тебя? — Нет, мне просто интересно… Ты такой ловкий. — Нет, у меня не было ни с кем, кроме тебя. Но я много себе представлял… Какаши, я боялся тебе сказать… Ты ведь для меня ближе всех, ты знаешь. И я боялся сказать, что я люблю тебя не только как друга. Я очень тебя люблю, Какаши! — Но мы лежим в твоей кровати. — Хатаке хохотнул. — Да, — посмеялся Гай, обнимая Какаши, — я думал, что мы снова… Ну, как друзья.       Какаши рассмеялся и обнял его, смущаясь. Вообще-то, он бы никогда не подумал, что их отношения с Гаем дойдут до такого. Одновременно с этим, он не мог представить других отношений с ним.       То, что они теперь стали парой вроде Асумы и Куренай, их дружба мало изменилась. Даже, наверное, стала крепче. И она занимала большее место, чем романтические чувства. Но это устраивало их двоих. Гай снова стал пропадать на миссиях, много тренировался с Ли. Все же, путь ниндзя Гая тесно связан с его учеником, а отступаться от своих слов этот мужчина не любил.       Какаши привычно сидел на дереве и читал свою «непристойную книжонку», как ее называл Гай, когда на скамейку под ним присел мужчина. Вроде, Хатаке его знал, но точно сказать он не мог. Громко вздохнув, захваченный интересом, Какаши привлек его внимание к своей персоне. И как оказалось позже, это стало его большой ошибкой. Заговорившись о Наруто, они мигом сдружились. Ирука, скромный и рассудительный, понимающий, вселял в Какаши уверенность. И они стали много после этого времени проводить вместе.       Как-то они просто разговаривали на улице, когда к ним подлетел жизнерадостный Гай, схватившийся за шею Какаши. — Йо, соперник! А, Ирука-сенсей! — Весело поздоровался Гай и вернул свое внимание к смущенному Какаши, — Жду тебя сегодня вечером на важном соревновании!       Не то чтобы Гай намеренно пытался скрыть их отношения от других, он говорил так, как сказал бы в действительности. Сейчас Какаши почувствовал себя пристыженным таким поведением Гая перед Ирукой. — Здравствуйте, Гай-сан, — улыбнулся Умино и потер затылок. — Ма-а, Гай, да, жди. — скромно улыбнулся Какаши и похлопал друга по руке. Гай его понял и, не желая смущать его больше в, должно быть, важном разговоре, поспешил оставить их одних. — Гай-сан хороший человек, — заметил Ирука, добродушно улыбаясь Какаши.       Вообще, вся его добродушность и скромность появлялась только тогда, когда этот строгий джоунин был рядом. Ирука не мог вспомнить, когда началось это наваждение. Когда он, увидев Какаши впервые, почувствовал, как в груди все заходится и сердце падает в пятки. Он неосознанно пытался быть рядом с Хатаке, иногда ходил за ним по пятам, следил за его тренировками. Кажется, он знал о нем все, что только можно. Ирука не хотел выглядеть помешанным, но влюбленность, накрывшая его с головой, оказалась сильнее, чем его воля.       А что касается Какаши… То и он чувствовал странный интерес к этому Ируке. Он не чувствовал с ним той скованности, что была у них с Гаем. И он его точно не боялся. Вернее, наслаждался тем, как перед ним смущается и краснеет Умино. И как этот парень неловко проявляет знаки внимания. Гай в этом плане был слишком открытым. И все равно, верность ему не позволяла Какаши заходить с Ирукой далеко, и часто, когда градус повышался, Какаши сбегал. — Ты что-то хотел мне сказать, Ирука? — Какаши склонил голову на бок. Ирука взял его за руку и повел куда-то. Сопротивляться его предмет воздыхания не собирался и лениво плелся следом за ним; Они зашли за угол улицы, и Умино, весь страшно раскрасневшийся, выпалил: — Какаши-сан, Вы мне очень нравитесь! Я замечаю, что тоже Вам интересен! Скажите, могу ли я на что-то рассчитывать?       Логика Ируки строилась на том, что он к Какаши нисколько не привязан, а значит, может рисковать. И также значит, что он может рисковать сколько угодно. Ведь всегда вероятность в таких вопросах пятьдесят на пятьдесят. Но быть рядом с Какаши он хотел. Пускай он младше, но не на много, пускай разрешает романтике пудрить себе мозги, ведь в конце концов они оба мужчины. — Чего ты хочешь? — Какаши решил зайти издалека. Ему было ужасно стыдно за то, что он не отрезал себя от Ируки, не сказал, что его сердце уже занято, но он попросту не мог этого сделать. Потому что это все было не то, чего он хотел. А Ирука красивый и спокойный, очень милый и робкий. Какаши часто сомневался в правильности их с Гаем связи. Он считал, что Майто заслуживает кого-то получше, чем Какаши. А сам Какаши просто очень сильно боялся за Гая, боялся за их дружбу и боялся его потерять. Чувствовал себя от этого слишком нервным. Когда он был с Ирукой, его душа была безразлично спокойна. В то же время, Умино его привлекал внешне. Возможно, это менее идеальный союз, чем союз с женщиной, но он оставался таковым.       Какаши томно выдохнул, пихнул руки в карман, испытующе вглядываясь в розовеющее лицо Ируки. — Хочу быть с вами.       Ирука на ощупь был совсем другой. И ощущался в руках иначе. Гай был большой и широкий, Ирука, наоборот, изящный и тонкий. Смуглые руки на бледной коже Хатаке выглядели очень контрастно, Какаши робко вздыхал и позволял себя целовать в шею. С Гаем они не заходили далеко ещё ни разу. — Какаши-сан, — с одышкой начал Ирука, сидя на бёдрах Хатаке и прижимаясь грудью к его груди, — уже так поздно, вас ждёт Гай-сан. Отправьте к нему клона, чтобы не волновался.       Ирука распустил свои волосы, и они упали ему на плечи. Какаши завороженно глядел на то, как они мягко свисают над ним. Он не чувствовал себя виноватым, когда отправил своего клона к Гаю, чтобы сказать, что у него важные дела и дома ночевать он не будет.       Какаши опрокинул Ируку на спину на кровать, его сердце бешено колотилось в груди, слишком много эмоций. И он жадно прильнул губами к его шее, опаляя жарким дыханием, прикусывая кожу и оставляя на ней засосы. Ирука стонал и выгибался в спине, призывно двигая бедрами навстречу Какаши, намекая, что пора снимать штаны.       Ирука громко и несдержанно вскрикивал, когда Какаши входил в него, удерживая за талию одной рукой, а второй надавливая на поясницу, чтобы он выгнулся сильнее. Лицо Ируки утыкалось в подушку, он совсем раскраснелся, стонал и пыхтел, самозабвенно насаживаясь на Какаши. И представить не мог, что до такого сможет дойти, но чего только не происходит в мире шиноби. Даже если это всего лишь одна ночь, Ируке будет достаточно этого. Потому что Какаши прекрасно чувствует, что нужно делать.       Пошлые шлепки становились все чаще, Какаши кусал губы под маской, которую он не осмелился снять при Ируке. И уже скоро, крепко удерживая стройное тело в руках и с силой натягивая на себя, Какаши кончил внутрь, сдавливая в пальцах чужую кожу. — Б-больно, К-Какаши-сан… — сбивчиво проговорил Ирука, поворачиваясь к Хатаке. Соскочил с его члена и лёг на спину, поглаживая себя по животу и все ещё легко содрогаясь после оргазма. Он хотел, чтобы Какаши лёг рядом, но Какаши с пустым взглядом сел на край кровати, сдерживая слезы. Судорожно начал одеваться. Ирука испуганно сел сам, внимательно следя за Хатаке. — В чем дело? Что-то не так?       На самом деле Какаши просто сгорал со стыда, когда к нему перешёл опыт его клона. Увидеть расстроенное лицо Гая, который поправлял подушки на постели, который действительно просто хотел провести с Какаши свое свободное, наконец, время — выше сил Хатаке. Он, с мелкой дрожью в руках, снова сел на кровать Ируки и сжал челюсти.       Умино сел рядом и взял его руку в свою. — Расскажите. —  У меня уже есть пара.       Ирука внимательно выслушал историю Какаши о некой даме. Но на самом деле это была история Гая. История любви, которая началась только из желания Какаши помочь ему. — Вы же понимаете, что это не любовь, верно? Полагаю, вы с ней хорошие друзья, но… Вы её не любите. Вы просто хотите, чтобы ей было хорошо, потому что она ваш друг. — Ирука обнял Какаши со спины. Он сказал все это только потому, что хотел, чтобы Какаши ушёл к нему.       Но Какаши не знал, во что верить. Так часто сбегать от своих эмоций и игнорировать свои чувства - всегда приводит к тому, что ты оказываешься в тупике. И все же, Хатаке решил, что справедливее всего — быть честным с Гаем, все ему рассказать и получить дружеский совет.       Найти Гая было задачей не трудной, тот всегда в это утреннее время тренировался на площадке. На улице было действительно очень жарко, поэтому решение Гая оголить торс во время тренировки было оправдано. И в лучах утреннего солнца, вспотевший и влажный, блестящий, Гай выглядел привлекательно. И сердце Какаши дрогнуло от чувства вины. Но все же он спустился к Майто и был вознагражден его прекрасной улыбкой. — Гай, — голос Какаши звучал непривычно высоко, что заставило Гая насторожиться и нахмурить брови, — мне нужен твой совет.       Спокойно выдохнув, Гай рассмеялся и кивнул, усаживаясь на уже горячий песок. Ещё более горячий от его тренировок. Какаши ломанными движениями, словно он деревянный, подошёл к Гаю и сел рядом с ним. Молчит. — М? — позвал Майто и пихнул его локтем в бок. — Гай, мы с тобой… Друзья? — Мы друзья, мы вечные соперники и мы любо—       Какаши заткнул ему рот рукой и взволнованно посмотрел ему в глаза. — Не любовники. Я хочу повременить с этим.       Гай неуверенно кивнул. Но он определённо понял, к чему клонит Какаши. Это было очень больно, страшно и обидно, но Гай уважал его чувства. И никогда не собирался держать его возле себя. Какаши был человеком, которому нужна свобода, Гай всегда был готов ему её дать. И он понял, почему Какаши вчера был не дома и с чего вдруг такие резкие решения появились в его голове. В любом случае, Гай всегда будет с ним рядом, когда только понадобится. Не важно, кем они называют себя. Они всегда будут вечными соперниками и друзьями, но ещё они будут людьми, которые нужны друг другу. И не им мириться с таким положением дел.       Нельзя сказать, что Гай не расстроился, когда Какаши ушёл от него к Ируке. Видеть их вместе было неприятно, Гай избегал этого. И ещё больше времени посвящал своим ученикам. Неджи и Тен-Тен были осторожны, явно подозревая что-то неладное, а Ли, как и предполагалось, был невероятно рад, что их тренировки теперь стали ещё интенсивнее. Но только Тен-тен могла понять, что происходит. Ей было уже пятнадцать и она, волей-неволей, интересуется романтикой не меньше оружия. И когда Неджи и Ли уже спали, только Гай пинал дерево в глубине леса, юная куноичи подкралась к нему, и если бы не её прекрасная реакция, то она бы здорово получила от своего учителя. Гай извинился за то, что не признал её среди врагов и потрепал по голове. Тен-тен сложила руки на груди и внимательно посмотрела на рассеянного уже долгое время сенсея. — Что? — спросил Гай неловко, убегая от девичьего проникновенного взгляда. — Что с вами, сенсей? Вы в последнее время странно себя ведёте. — О! Должно быть много мыслей о вас, как о команде, занимают мою голову! Я так вами горжусь! И тобой, Тен-тен! Ты теперь отличная и сильная куноичи, я не могу взглянуть на тебя без слез! — Гай действительно заплакал. Не ясно, то ли от того, что говорил правду и поистине гордился своими учениками, то ли от того, что боль без Какаши все ещё никак не проходила.       Тен-тен скептически подняла брови и фыркнула, села на траву и похлопала рядом с собой, приглашая сенсея сесть рядом. — Вас бросила девушка? — уверенно спросила она. Гай замер, но все-таки медленно опустился на траву рядом с ней. — С чего ты взяла? — Гай прищурился. — Ваша реакция только подтверждает мои догадки! Вы всегда были такой весёлый, искренне веселый, а теперь становитесь все задумчивее. Я девушка и я понимаю в этих делах все! Не то чтобы я вообще предполагала, что у вас есть девушка, понимаете, я думала, что вы с Ли растения или вроде того и выросли на одной грядке, мутировали и выбрались, чтобы пинать вражеских шиноби, но… Гай-сенсей, вы можете рассказать мне правду, если вам станет легче.       Слова ученицы его здорово рассмешили, он похихикал и по-доброму на неё посмотрел. — Ты права. Меня бросила… Девушка. — Гай состроил непонятную гримасу удивления и заинтересованности, представляя Какаши в платье или в очаровательном бикини. — Не расстраивайтесь! Она явно не знает толк в парнях! — Тен-тен звучала весьма убедительно. Гай стукнул её по лбу и встал с земли. — Да, это так. А теперь спать! Здоровый сон — сила для шиноби! Миссия ещё не закончена, помнишь?       Какаши оказался не таким уж и безудержным в постели, как Ируке показалось на первый взгляд. Он все чаще просто устало лез обниматься, а потом засыпал. Если у них и был секс, то часто Ирука сам седлал Какаши, пока тот лениво его поглаживал по бедрам, будто совсем не заинтересован в процессе. Ируку это огорчало. И Какаши ему совсем не открывался, как человек. Так что понять, что творится в его голове было невозможно.       Ночью он часто кричал, просыпался от кошмаров, не выспался и раздражённо, но без слов, уходил из дома.       Единственный человек, кто мог бы помочь Ируке и не осудить — лучший друг Какаши Майто Гай. Ирука решил, что они достаточно близки, чтобы Какаши ему рассказал о своих отношениях. Поэтому, когда Гай в компании Асумы и Куренай жевал данго и весело что-то обсуждал, к ним подошёл Ирука и несмело окликнул Гая. Тот утер рот салфеткой от липкого соуса и бросил неуверенные взгляды на друзей, которые сделали вид, что переключились друг на друга. — Можно вас на минутку?       Гай осторожно поднялся из-за стола и пошёл за Ирукой. — Я подумал, что как его лучший друг, вы мне подскажете, как помочь Какаши… Думаю, вы знаете, что мы с ним, ну, пара. Он часто просыпается по ночам, злится. Может, ему надо пить таблетки какие-то, о которых он мне не говорит? Он мне вообще ни о чем не говорит в последнее время.       Гай слушал это с широко раскрытыми глазами, пока его сердце словно драли ржавыми ножами. Он преисполнился такой злостью, что его тело само по себе открыло первые внутренние врата, но он не поддался этой агрессии. Как ни в чем не бывало, Гай пожал плечами. — А… Вообще-то, Какаши очень скрытный парень, — усмехнулся Гай, — я не могу тебе помочь. Если он что-то не говорит, значит, не хочет, чтобы ты об этом знал. Но не переживай, — он положил тяжёлую и горячую ладонь на его плечо, с силой сжимая, — Ты ему нравишься. Просто смирись с этим.       Гай вернулся к друзьям и они шокировано на него глянули. Особенно Куренай, от которой было не скрыть его состояния.       Какаши все это время скучал и чувствовал себя некомфортно. Ирука оказался пустым, что ли. И когда Пейн напал на Коноху, защитить Ируку было миссией не его сердца, а разума. И Какаши как-то не уследил за тем, до сих пор ли Гай на миссии или вернулся. Он уже должен был. И если его до сих пор нет в деревне, то он умер на миссии. А если он вернулся, но не пришёл сейчас, когда Какаши оказался под завалом камней, то его тоже убили.       И в момент, когда гвоздь пробил лоб Хатаке, когда Обито, Рин и Минато-сенсей звали его с собой, Какаши наконец мог отпустить всю свою боль и переживания, страхи и печали, уйти к тем, кого он подвёл и извиниться перед ними. И если Гай тоже умер, то они ещё поговорят друг с другом.       Какаши открыл глаза в следующий раз уже тогда, когда Гай, с абсолютным ужасом в глазах, держал его за руку. Он видел его мёртвого до того, как сработала техника божественного воскрешения Нагато. Боль, которую Майто испытал, поняв, что он потерял его, нельзя было сравнить ни с какой-либо ещё. Это было настоящим чудом, что все умершие воскресли, Гаю пришлось взять себя в руки, как настоящему джоунину своей деревни, чтобы не рыдать над Какаши. Всё, что было, то прошло, как говорится. Так что даже лжесмерть Хатаке Гай смог отпустить ради деревни и ради самого Какаши, который, должно быть, не мог видеть друга в таком состоянии снова. К тому же, хоронить того, кто ещё, или уже, не мёртв — дело глупое.       Им удалось поговорить, когда Гай пересилил себя и выхватил Какаши до того, как тот вот-вот бы стал новым действующим хокаге. В тот момент Какаши решил, что такое своего рода признание подскажет Гаю, что нужно делать, но тот как и всегда принял эти слова слишком буквально, хотя и они сумели его растрогать до слез. Но Какаши хотел, чтобы Гай понял, что Хатаке ждёт от него первый шаг, чтобы все вернуть на свои места. Но Гай не понял.       И Какаши вернулся под крыло Ируки, который даже не знал о том, что с ним произошло во время этого нападения. Но вместо этого Умино был восхищён тем, что Какаши его спас.       У них с Ирукой не было ничего общего. Они не были ни друзьями, ни возлюбленными и они бы никогда не стали соперниками друг другу. Они слишком разные люди. Ирука многого не знает, да и опыта шиноби у него было не много. Какаши боялся Гая потому, что знал, на что способно это тело, какой сильный он человек, какой способный он шиноби. Он думал, что с Ирукой будет легче и не за что будет переживать, пока он обучает детей, но им никогда не построить той связи, что была у них с Гаем. Они через столько прошли… И Гай любит Какаши.       Вскоре наступила война. Какаши держал Гая рядом с собой. Он знал, что они смогут прикрыть спины друг другу и позабыть о том, какие между ними сейчас отношения. Они всегда будут дополнениями друг к другу и этого у них не отнять. И с каждым боем уверенность в этом только крепчала.       А потом Обито, Мадара, восемь внутренних врат и Великий Благородный Красный Зверь Конохи, в которого превратился Гай. Всё это было таким нереальным и невозможным. И Наруто с безграничной божественной силой. Все произошло словно в одно мгновение. И вот Какаши уже снова сидит возле койки Гая. Он все ещё красный, весь в бинтах, но его шрамы все ещё просвечивают огоньком сквозь тонкую марлю. Гай должен был умереть. Он отдал свою жизнь ради Конохи и, Какаши знал, он был частью того, что повлияло на выбор Гая.       Ли тоже сидел рядом, пуская слезы и говоря о том, что Гай не может умереть и что если он умрёт сейчас, то юный Зелёный Зверь тоже умрёт. Какаши тихо посмеялся этим словам и помахал ему рукой, намекая, что ему следует быть помягче с его сенсеем. Ли кусал губу и ещё больше пускал слезы, опустив лоб на горячую грудь Гая. Какаши завидовал ему. Он бы тоже хотел сейчас опуститься к его телу и прижаться.       Гай очнулся через пару недель. И он уже чувствовал себя лучше. Только новость о его ноге не радовала. Какаши за него боялся. Боялся, что Гай не сможет этого пережить. И Хатаке ухаживал за ним круглые сутки, чем только сильнее его смущал. Гай просил его уйти, но Какаши был непреклонен.       Ирука напрягся, когда Какаши говорил ему все эти слова о том, что он совершил ошибку, когда решил заговорить с ним в тот первый раз. И что тогда он не знал, что такое настоящая любовь и чем она измеряется. Не знал цены тем, кого он действительно любит, и именно это вновь могло стать для него большой болью. Умино был расстроен. Он привык жить вместе с Какаши и готов был мириться с его травмами, но он также понимал, что Гай тот, кто помогает Какаши с этими травмами справляться. Да и сам Ирука никогда не любил Какаши по-настоящему, честно, он даже не знал, что это за человек. Он с лёгкой печалью и тоской в душе отпустил его.       И в следующий раз увидел его, когда он катил коляску Гая, пока сам Гай весело шагал на руках рядом. Ирука улыбнулся. Он видел Какаши без маски только пару раз за всю жизнь, но точно знал, что он улыбается.

Эпилог

      Какаши легко надавил Гаю на плечо, чтобы тот улегся наконец на подушки и дал ему сделать все самому. Ему ещё нужно привыкнуть к тому, что теперь он не может все брать под свой контроль. Гай погладил руки Какаши, завороженно на него глядя, пока тот стягивал с себя одежды. И не оказался перед ним в одном только нижнем белье. Он потянул костюм Гая вниз, оголяя его плечи, грудь, рельефный живот. Погладил пальцами его желание и стянул осторожно штаны с ног. Гай задержал дыхание. Он выглядел робким и смущенным, Какаши улыбнулся его виду и мягко поцеловал в губы, усаживаясь на него сверху.       Гай жарко, но мягко, жмурясь и обхватывая ладонями его лицо, ответил на поцелуй. Он ощущал, как спокойное, неторопливое возбуждение накрывало его тело, как охотнее оно отзывалось на тяжесть Какаши, сидящего сверху, ощущал, как теряется в его нежных ласках. Гай не углублял поцелуй, гладил его шею и щеки с абсолютной любовью к нему. Той, которая копилась в нем столько лет, так трогательно сейчас вызывая у него дрожь в коленях. — Какаши, — на выдохе прошептал он, отрываясь от поцелуя. — Гай, — позвал Хатаке его в ответ, толкаясь лбом в его лоб.
Примечания:
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.