***
— Если вы думали, что устроите спектакль на моём корабле и останетесь безнаказанными, то спешу сообщить, что зачинщиков я сброшу за борт. Сан никак не ожидал, что его сладкий дневной сон потревожат споры команды, особенно после бессонной ночи, когда он чуть ли не до самого утра стоял за штурвалом, пока не доплыли до порта. Никто из них не посмел бы рискнуть устроить такое, понимая, что может попасть под горячую руку. Пираты переглядываются между собой, пока капитан прожигает каждого взглядом, словно сможет таким образом что-то узнать. — Хэй, капитан, вот вы как раз-таки мне и нужны! Его внимание привлекает взобравшаяся на фальшборт незнакомая девушка, которую пытались остановить парни, но Сан жестом им дал понять, что он хочет выслушать незнакомку. Шёлковая белая рубашка слегка открывала вид на светлую кожу, успевшую немного загореть на жарком солнце, и небольшое маленькое колье с драгоценным камежком. Скорее всего, она у кого-то его украла, как и простенькую кольцевую серёжку, спрятавшуюся в волосах. Пояс чёрных штанов перевязан ярким, пестрым платком заместо кожаного пояса, а шнурки длинных сапог, достающих чуть ли не до колен, натуго завязаны и заправлены во внутрь, лишь бы не мешались. Тёмные волосы, спадающие на плечи, слегка развевались на ветру и переливались на солнце чёрной смолой. На кончике острого носика красуется маленькая, еле заметная родинка. А на нежно-розовых губах и темно-карих лисьих глазах играл азарт, выдавая игривый характер. — Я хочу присоединиться к вашей команде, — уверенно заявляет она, чем вызывает смешок у команды. — Вынужден отказать такой прекрасной даме, но женщина на борту — к беде, — усмехается Чхве, внимательно изучая взглядом девушку. — Только не говорите, что вы верите в эти глупые суеверия, — вздыхает она, закатив глаза. — Хотя, если судить по прибитой к мачте подкове, то так и есть. Взгляд машинально перемещается на эту самую подкову, прибитую здесь с самого первого дня существования «Утопии», и так же машинально возвращается к темноволосой, довольной своим замечанием. Хороша чертовка. — Плох тот пират, кто не верит в суеверия, — произносит брюнет. — Я смогу быть полезной, отбросьте эти глупые убеждения, они ни к чему. Сан показательно хмыкнул, словно обдумывал её слова. А сам подметил это рьяное желание попасть на борт. Значит, у неё серьёзные резоны, и просто так отступать никто не собирается. Пираты в ожидании сверлят взглядом своего предводителя, готовясь в любой момент либо самодовольно усмехнуться, либо разразиться недовольством. Но, конечно, они больше были уверены в первом варианте, станет ли их капитан брать девушку на борт? Навряд ли. А Сан всерьёз обдумывает этот вопрос. Никто из известных ему пиратов и близко не подпускал представительниц прекрасного пола к своим драгоценным кораблям, что уж говорить о том, чтобы взять в команду. Но что-то в глубине души тогда ему прошептало взять эту темноволосую незнакомку к себе, позволить стать частью экипажа. Может, то было простое сочувствие, появившееся под влиянием карих глаз, полных скрываемой надежды, или обычное желание выделиться на фоне других, согласившись на просьбу? Никто, кроме него самого, не знает ответ на этот вопрос. — Если из-за тебя вы влипнем в неприятности, то при первой же неудаче выкину за борт, — твёрдо произносит Сан, смотря на своих товарищей, удивлённо переглянувшихся между собой. А девушка радостно улыбается, спрыгивая на палубу, и уж слишком наигранно отдаёт честь со словами о том, что тот не пожалеет о своём решение и что она никогда не подведёт. Эту девушку звали Сон Джиюн. В тот день, когда она появилась с огромным желанием попасть на корабль и с детской игривостью во взгляде, мы не воспринимали её всерьёз. Думали, Сан окажется того же мнения, но нас ожидал сюрприз. Мы долго спорили с ним, пока эта особа, довольная, расхаживала по палубе, словно насмехалась над нами после того, как мы, уверенные в отказе, не пускали её поговорить с ним. До сих пор не знаем, что на него тогда нашло, но с того дня в нашей команде оказалось пополнение. И, честно, она и вправду была хороша. Во всех смыслах. Хороша собой, остроумна, умела, отлично справлялась с любым поручением, готовила прекрасно (Хва, без обид, но получше твоего), создавалось впечатление, словно это далеко не первое её пребывание на корабле, но мы не особо интересовались, да и Джиюн не говорила об этом. Конечно, поначалу никто всерьёз её не воспринимал, но эта девчонка быстро смогла сблизиться и подружиться с каждым, практически стала родной сестрой. С Саном всё было сложнее, сам понимаешь, каков он с новенькими, но Джиюн оказалась настырнее, говоря, что с начальством надо сдружиться в первую очередь. И это медленно, но верно у неё выходило, находить общий язык она умела. Но лучше всего у чертовки получалось трясти костями. Всякий раз, как зайдём в трактир по традиции, обязательно начнёт плясать, крутиться вокруг под музыку, развлекая народ. И обязательно утащит с собой в танец кого-нибудь. Я и сам с ней танцевал, голова шла кругом, а ей хоть бы хны. Словом, потрясающая девушка. Вокруг «Утопии» сплошной океан, и нет никакого намёка на сушу и берег поблизости. А это очень печально для команды, ведь они очень надеялись порезвиться в трактире, прочистить горло ромом или любым другим спиртным напитком, но карты легли абсолютно по-другому. Однако плох тот пират, кто не находит другого пути. Решили принести свой запас рома из кладовой, приготовить закуски, принести из кают столы и устроить традиционный вечер пиратского веселья на корабле. Ведь неважно где, важно с кем и как. Сан сидел с кружкой, наблюдая за весельем в самом разгаре. Кто-то уже успел вырубиться и заснуть рядом с мачтой, другие играют в карты, поставив украденные в порту драгоценности, третьи вовсе завели старые песни, используя ложки вместо музыкальных инструментов. И снова Джиюн в центре внимания танцует, отбивая своими небольшими каблучками ритм песни, юбка, вместо которой она чаще предпочитает брюки, кружится вместе с ней, вертясь во все стороны, а украшения блестят в свете фонарей. А на губах Сана красуется легкая улыбка, появляющаяся при каждом взгляде на такую картину. Сон кружит в танце, приближаясь к капитану, и, остановившись прямо перед ним, протягивает тонкую изящную руку. — Эй, капитан, окажите мне честь, станцуйте со мной, — игриво произносит она, выжидающе смотря на него. А парень понимает, от него так просто не отстанут, обязательно заставят. — В таком случае ты мне окажешь честь, подарив свой танец. Темноволосый встаёт со своего места под бурные аплодисменты всей команды, которая дотоле ни разу не видела пляшущего капитана и теперь глядит в оба, не желая упускать такое зрелище. Он, как истинный джентльмен, аккуратно целует ладонь прежде, чем девушка утягивает его в танец. И, стоит сказать, это было захватывающе. Песни, пляски и очаровательная чертовка с довольной улыбкой — такое не забудешь никогда, даже при большом желании. Водила то Джиюн, то Сан, но наблюдать за их танцем, больше похожим на игру, было куда веселее и интереснее. Кажется, именно в этот самый вечер, в ту самую минуту что-то вдруг изменилось, поменялось за долю секунды. Этого не увидеть невооружённым глазом, но нутро чуяло, что что-то не то. Особенно хорошо понимали изменения двое танцующих, смотря друг на друга. Они останавливаются в попытках отдышаться, глаза никак не могут оторвать, и, кажется, голова идёт кругом. — Капитан, из вас выйдет прекрасный танцор, — выдыхает Сон, а в ответ получает тихую усмешку. Чонхо, ты должен был видеть, как после этого вечера мы дразнили Сана при любом удобном случае. То, как он огрызался на нас после каждого подкола, но стоило Джи пройти мимо с лёгкой улыбкой, как он тут же улыбался улыбкой Чеширского кота… ну, конечно, как только она скрывалась из виду, то он тут же гнал нас взашей, но это правда было весело. После того вечера их стали замечать рядом всё чаще и чаще, будь то просто проверка готовности «Утопии» к отплытию или разговор в углу бара, где их мало кто может заметить. И наш капитан стал в каком-то смысле баловать эту чертовку, покупал разные побрякушки и украшения, а она улыбалась во все зубы, кружилась на месте, словно ребёнок, и расплывалась в благодарности. В сторонке, конечно, не оставалась, находила для него несколько дорогих колец, которые он так любит, новенький компáс купила на свои сбережения, сигары, портмоне. Словом, ухаживали друг за другом всяким образом, а мы притворно нос воротили, говоря, что на борту уже любовью «воняет» от воркующих голубков. Звёзды на ночном небосводе ярко мерцают, вместе с бледной луной освещая путь странствующим. Слышны лишь плеск волн, лёгкое дуновение ветра на паруса и тихий скрип досок под ботинками. Всё вокруг спит, и лишь Чхве снова стоял за штурвалом, глядя в подзорную трубу и пытаясь узнать по звёздам, сколько им ещё добираться до нужного острова. Если плавание займёт ещё неделю, то их запасов еды перестанет хватать на всех. Казалось бы, столько городов посетили, нажились продовольствием, но скоро его будет минимальное количество. Внезапно раздаётся скрип двери, а затем и досок, и на палубу поднимается темноволосая девушка, подходя к фальшборту. Она облокачивается об него и с умиротворением любуется звёздами, пока ветер играется с растрепанными прядками волос. Кажется, она задумалась о чем-то своём, перебирая в голове разного рода воспоминания. А лёгкая рубашка скользнула с плеча, колыхаясь от любого дуновения. — Почему не на боковой? Джиюн слегка пугается неожиданно раздавшегося голоса Сана, когда он подходит к борту, тоже устремляя взгляд на безоблачное небо. Она некоторое время рассматривает его точеный профиль, но стоит капитану перевести взгляд на неё и слегка улыбнуться, как девушка усмехается и снова смотрит на звёзды. — Не знаю, никак заснуть не могу, — произносит она, поправив съехавшую рубашку и тихо кашлянув. — В голове всякие мысли мешаются, и воспоминания всплывают. — И что же тебя тревожит? — интересуется пират, накрыв прохладную руку своей, словно хотел согреть её таким образом, но у самого руки ледяные. — Я всё вспоминаю свою жизнь, когда была маленькой девочкой с мечтами о путешествиях, — признаётся девушка, играясь с цепочкой на шее — серебряной сойкой, которой очень дорожила. — Помнишь, как полгода назад мы впервые встретились? Признаюсь честно, я и не думала, что ты так просто согласишься взять женщину на борт. Но я счастлива оказаться здесь, на «Утопии», с ребятами, с тобой. Спасибо тебе, Сан, большое. Сон подходит к нему ближе и, накрыв ладонью щеку, аккуратно целует уголок губ, с нежностью посмотрев на своего капитана. А ему этого мало, и он мягко целует её в мягкие губы и заключает в свои объятья. — Я ни разу не пожалел, когда принял тебя, любовь моя, — тихо шепчет он. Они стоят так ещё некоторое время в абсолютной тишине, но в конце-концов капитан выпустил её из своих объятий и отправил в каюту со словами «иди поспи, что-то ты раскашлялась», и Джиюн, улыбнувшись, ушла. Они правда полюбили друг друга, горячо и нежно. Расцветали рядом друг с другом, оживали. Джиюн смогла открыть в Сане все самые лучшие качества, он менялся на глазах, сиял. Это было поразительно. Мы думали, надеялись, что в конечном итоге всё приведёт к тому, что они пришвартуются в тихой гавани, даже смогли найти отличное кольцо, но у судьбы-злодейки совершенно другие планы… Никто не ожидал, что всё так закончится, даже мысли подобной не допускал… особенно Сан. На борту «Утопии» всё бурлит. После недельной стоянки вся команда готовится к отплытию на поиски новых приключений, грузят всё самое необходимое и весело разговаривают между собой. Сан вместе с Сонхва рассчитывает продовольствие, чтобы убедиться, что его хватит на ближайший месяц в случае долгого плавания, но внимание привлекают громкий звук, на который оба резко обернулись. Сон тащила ящик с спелыми яблоками, но ноги в один момент подкосились, заставив её упасть на колени и опрокинуть фрукты, рассыпавшиеся по всему кораблю. Но она никак не могла подняться на ноги, всё пыталась откашляться, пока вокруг столпилась вся команда, пытаясь понять, что случилось. Сан первый кинулся к ней — вся бледная, слабая и тяжело дышит после кашля. Лишь прижимает к себе и кричит, чтобы кто-нибудь срочно побежал за лекарем. В тот день мы так и не отплыли никуда. Сан взял её на руки и отнёс к себе, уложив на простыни, и не покидал комнату ни на минуту, продолжая оставаться с Джиюн, пока не пришёл лекарь. Нам не позволили зайти, все стояли на палубе, лично я очень волновалась, места себе не мог найти, шёл взад и вперёд и думал, если мы так переживаем, волнуемся, то что же чувствует Сан в этот момент. Минуты тянулись мучительно долго, и когда лекарь наконец вышел, то все кинулись к нему с желанием узнать, как она там. Но он только покачал головой и сказал, что ей осталось совсем немного. Пять дней, если повезёт. Мы были сокрушены, сломлены этой новостью. Я смог увидеть Сана через приоткрытую дверцу и, не поверишь, не узнал его. Точнее, его взгляд. Пустой, безжизненный, не выражающий ничего, кроме переживания и огромной боли. Он сидел и смотрел на Джиюн, которая от бессилия уснула на его постели, свернувшись калачиком. Сан сломлен. И потерян. Как такое могло произойти? Когда она успела так тяжело заболеть? Почему он не замечал ничего? Есть ли лекарство? Если оно есть, то лекарь сказал бы, да ведь? Сан готов горы свернуть, чтобы найти его, чего бы это ему ни стоило. Потому что это нечестно… Нечестно со стороны судьбы влюбить его в прекрасную девушку, которая завладела его сердцем целиком и полностью, дать почувствовать ту нежность и теплоту, которую он не испытывал уже долгое время, и намекать на счастливое будущее, чтобы в один момент забрать всё счастье. Не просто забрать, а оборвать чужую жизнь. Почему именно с ними так? Три дня он не отходил от неё ни на шаг, крутился рядом с кроватью, пытался накормить, ведь девушка совсем перестала есть и худела на глаза, чем только сильнее заставляла переживать, а сам он забыл и про еду, и про сон. Джиюн пыталась улыбаться, смеяться, предпринимала попытки подняться с постели и сделать пару шагов по каюте, но ноги в один миг подкашивались, и её тут же укладывали обратно. Многое пыталась сделать, чтобы не видеть опечаленные лица команды и Сана. Если остальные приходили время от времени, узнавали о самочувствие и не хотелось ей чего-нибудь, то Сан был рядом постоянно, все двадцать четыре часа в сутки, отлучался лишь на пару минут, чтобы принести девушке то, что она просила, и спал рядом с ней, не боясь заразиться и мягко обнимая, перебирая локоны. На третий день Сон совсем ослабла и еле могла шевелиться. Все понимали, чем скоро всё закончится, понимали, но не хотели верить, пока глаза застилали слёзы. Девушка смотрела на всех с лёгкой улыбкой, пытаясь показать, что с ней всё в порядке, но этого, увы, не удавалось, а Чхве выглядел мрачнее тучи. Юнхо тактично решил, что им всем стоит выйти и оставить их наедине, и вывел команду из каюты, пока у самого кошки на душе скребут. И стоит последнему человеку выйти из комнаты, как парень начинает горько заливаться слезами, бросившись к Сон. Она пытается его успокоить, ведь сердце у самой сжимается при его таком сломленном виде, и сдержать слёзы, продолжая держать улыбку на лице. Сняв с себя свой кулон с сойкой, Джи передаёт его Сану с немой просьбой забрать его. Он крепко держит её руку, боясь, что если отпустит, то навсегда потеряет, словно только это продолжает поддерживать хрупкую жизнь. Тонкие пальцы аккуратно, мягко сжимают чужую ладонь, словно пытаются его успокоить, но с каждой секундой хватка ослабляется, как и меркнет нежная улыбка на лице. — Эй, капитан, — тихо и мягко звучит нежный голос, но Сану кажется, что он слышит только его, — из вас выйдет прекрасный танцор. Сама она смеялась, но смех был слабым, с каждым звуком угасающим, а капитан всё сильнее заливался слезами, которые мгновенно впитывались в белоснежные простыни. Он не мог заставить себя поднять взгляд, не мог заставить посмотреть на неё, видеть это слабое состояние и понимать, что он ничем не может помочь, что не смог сберечь. Всё, что было в его моральных силах, — аккуратно уткнуться в хрупкое плечо, продолжая держать руку, а Джиюн свободной ладонью зарывается в жёсткие волосы, аккуратно перебирая и пытаясь успокоить. Мы уже не помним, сколько времени он там провёл рядом с ней, никто не осмелился зайти к ним. Но мы отчётливо помним его душераздирающий, пропитанный болью, крик, раздавшийся за дверью. Стало понятно, что теперь команда потеряла своего товарища, а Сан и свою любовь. Он не выходил ещё долгое время, в каюте слышались тихие или громкие всхлипы, постоянно слышались извинения. Вся команда оплакивала её, все были сломлены. Когда Сан вышел, он не проронил ни слова, не реагировал ни на что, он словно потерялся в этом мире. Оно и понятно, другим не будешь после того, как потеряешь любимого человека.***
— И ближайшие месяцы его состояние было именно таким — отрешенным, — заканчивает Юнхо. — Мы боялись, что он сам может захворать, ведь Сан ни ел должным образом, стал пить чаще, но спустя пару месяцев потихоньку начал приходить в себя. Однако теперь он совсем изменился и, как ты выразился, «озлобился» рядом с другими. Чонхо оглядывается вокруг — каждый сидел, сняв шляпу и понурив головы, — и теперь чувствует вину за то, что напомнил им об этой трагедии. Он же правда не подумал, что может чувствовать их капитан, потеряв любимую. — Всё, что я хотел сказать этой историей, — наконец произносит Чон, с мягкой улыбкой глянув на юнгу, — так это то, что тебе нужно дать ему время. Сейчас он боится к кому-либо привязываться, но скоро ты увидишь другую его сторону, обещаю. *** В ту ночь Чонхо долго не мог заснуть, переворачиваясь с бока на бок. В голове всё время крутилась история об этой девушке и их капитане. Даже представить сложно, что он чувствовал, когда это произошло. Но Чонхо точно знал, что чувствует сам, — вину. Ему очень стыдно за то, что он решил, будто Сан просто так с ним огрызается. Он и мысли не мог допустить о том, через что ему пришлось пройти. А если бы Джиюн осталась жива? Каким бы сейчас был Сан? Может, тогда бы и самого Чонхо не было на корабле. Ведь, как говорят, даже один взмах крыла бабочки может что-то изменить. Или всё сложилось бы совсем по-другому? Голова кругом от таких мыслей. Юнга встаёт со своего места, решив, что ему необходим свежий ночной воздух, чтобы проветрить голову и самому проветриться после выпитого рома. Он медленно поднимается на палубу, но не успевает и ступить на неё, как замечает знакомый силуэт у борта, заставивший его остановиться. Это был Сан. Капитан стоял совсем один — даже как-то печально смотрится, особенно после услышанной истории — с карманной фляжкой и смотрел на звёзды. Неизвестно, сколько он там уже стоял, но Чонхо не хотелось нарушать его одиночество, поэтому он присел, продолжая наблюдать из своего укромного уголка. Лицо капитана ничего не выражает, только печальную тоску в глазах, чей взор устремился на звёзды. Периодически он отпивал немного из фляжки и тут же прятал её в свой карман. Ещё он что-то разглядывал в своей руке, и Чонхо после нескольких попыток увидеть, что именно, наконец заметил. Кулон с сойкой. От осознания того, что он столько времени всё ещё хранит его у себя, молодому пирату стало ещё грустнее. Но Сан не замечает ни его грусти, а свою пытается заглушить. Чонхо не помнит, сколько времени прошло до того, как Сан, слегка покачиваясь, попятился назад, продолжая смотреть на небо, и отправил звездам прощальный воздушный поцелуй прежде, чем, так же покачиваясь, скрыться в своей каюте, но твёрдо для себя решил, что с этого дня обязательно докажет капитану, что чего-то стоит.