***
Раздражение? Злость? Нет-нет, лучше желание убить. Всё это отлично подходит под описание состояния Джи Ын, что стоит у плиты и переворачивает на гриле мясо. Говядина, мелкими кусочками порезанная, шкварчит на масле, и отдает приятный аромат на весь дом. Благо вытяжка работает на всю, и соседи не прибегут на запах мяса. Лучше бы прибежал кое-кто другой. На часах около девяти вечера, на столе давно остывает еда, а Чонгука до сих пор нет. Он ничего ей не писал, не предупреждал, что задержится, а на единственное сообщение от нее «ты скоро?» он так и не ответил с пол седьмого. Если любить человека, это значит подобно собачке на поводке ждать своего хозяина и изнывать от мысли, где его черти носят, то это совсем не круто. В сказках все пишут про «долго и счастливо», но почему тогда Джи Ын все время везет сталкиваться с неприятными разговорами, проблемами и недопониманием? В голове все так просто, легко. Взяли и проговорили о наболевшем, о жрущих изнутри червях. Но на деле девушка лежит на диване, головой ко входу и бесцельно лазит в интернете в поисках вдохновения. Разговор с новой моделью оставил слишком большую тень на ее душевном равновесии. Его, как такого, не было, но подорвались и те жалкие крупицы. «Какие их могут связывать отношения? Почему это Дженни позволяет себе подобные высказывания?» и главное «Где носит Чон-мать его-Чонгука?!». Последнее беззвучно воспроизводит в голове и бьет кулачками по мягкой обивке дивана, но резко вздрагивает, когда раздается щелчок на входной двери. — Ты умеешь читать сооб.. — тут же подымается Джи Ын, но слова утопают где-то по пути, когда она видит Чонгука. Парень стоит упершись о стену плечом и головой, медленно моргая. Губы растягиваются в сладкой улыбке, а глаза в щелочки превращаются. — Джи-и, — раскидывает в приглашающем жесте руки. — Прости, крошка, телефон..он блым.. а шнурка ни у кого, — хмурится так по детски и губу нижнюю выпячивает, когда заканчивает бессвязно говорить. Таким она его видит впервые. Растрепанный, туго соображающий и, вероятно, безумно любвеобильный, раз только она подходит ближе, заключает в крепких объятиях. Чонгук щекой притирается к ее волосам, поглубже вдыхая полюбившийся ему аромат. После той ссоры несколько дней назад они толком и не контактировали, якобы загружая себя по горло работой. Оба обижались и не могли пересилить чувство собственной значимости. Глупо? Возможно, но они знали на что шли, когда признавались друг другу в чувствах. — Я скучал, — мурлычет где-то над ухом Гук, когда чувствует, что девушка обвивает руками его талию в ответ. Так тепло, хорошо стоять, понимая, что вне зависимости от ссор тебя ждут и желают. — Мы всего десять часов не виделись, — не покидает возможность укусить его девушка. Все-таки столько времени прождала его, что пусть помучается. — Ты знаешь, о чем я, Джи, — кротко целует в висок, опаляя кожу приятными касания. Не обращает внимания на холодность второй половинки, ведь та не сбегает, а послушно терпит крепкие объятия и чмоки. Чон правда скучал за Джи Ын. Может голове и нужен был покой друг от друга, но телу - ни к чему. Их тянет друг к другу и отрицать это бессмысленно. Вся бравада Джи рушиться от густой концентрации нежности в воздухе, и время проведенное в ожидании аннулируется. Она на пробу прикусывает ключицу Чонгука, довольствуясь оставленными розоватым следом и подымает на него игривый взгляд. Знает все и тоже показывает, что скучала. Не признавалась бы в чувствах человеку, которого не хотела всем сердцем и душой. И только Чон наклоняется к пухлым губам девушки, та ладошкой мягко губы его останавливает. — Иди в душ. От тебя разит спиртом за километр. — Это просто я тебя опьяняю своим присутствием, — подмигивает он и все равно мажет губами ее губы. Совсем вскользь, но не менее приятно. …Дверь из ванной открывается, позволяя теплому пару проникнуть в комнату и раствориться тут вместе с приятным альпийским ароматом геля для душа. По плечам медленно стекают капли, скользя вниз по рельефному телу и впитываясь в кромку полотенца, опасно держащимся только на тазобедренных косточках. Благо тут нет Джи Ын, иначе бы снова залилась румянцем, непроизвольно прокручивая в голове их секс. Чонгуку сейчас намного легче. Контрастный душ смог освежить сознание, и перестать вести себя так по-глупому расплющено. Со стороны взрослый, статный парень, который держит жизнь под контролем, а стоило ему пригубить со своим коллегой по бизнесу, так сразу поплыл в признаниях своих чувств. Вместо светло русой копны волос товарища, он видел густые смольные пряди, а брутальное телосложения и бицепсы вырисовывались в изящный женский элемент. — А ну отставить панику, — командует Сокджин, опустошая очередной шот. — Просто иди и займись с ней примирительным сексом. Вот увидишь, твоя Джи Ын растает. — Но видя в глазах напротов недоверие, поспешно добавляет: — Только с резинкой, чувак, иначе не видать тебе твоего «Чона младшего», как и нормальной семейной жизни. Чонгук на этих словах вздыхает, прекрасно понимая, о чем говорит друг. Их ссора совершенно не повод разбегаться по разным углам, или более того – разводиться. Последнее точно не получится, ведь тогда подставят родителей, да и оставлять между ними камни преткновения не хочется. — Я понял тебя. Ладно, поеду тогда, — спрыгивает со стула Чон, искря абсолютной готовностью. Телефон издает в кармане жалкий «блымк» и выключается полностью. Зарядка осталась дома, а терпение аккумулятора телефона подошло к концу. Чонгук быстро вытирает полотенцем влажные тёмные пряди волос, что липнут ко лбу, и бросает его на сушилку. Выглядывает из-за двери и видит, как девушка задумчиво убирает со стола панчаны, ставя те в холодильник. Парень глаз оторвать не может, что на какое-то мгновение прислоняется голым плечом к дверному косяку комнаты и просто смотрит. Наверно, готовила для него, старалась угодить, ведь видит, что убирают на верхнюю полку его любимый яичный рулет. А Чон осознает, как не красиво поступил, заставив девушку ждать и стоять у плиты. Зато останется побольше времени утром поваляться в кровати. Чонгук невольно вспоминает, как начинались отношения с неприязни, желания сделать друг другу побольней и сильнее наступить на больную мозоль, лишь самоутвердиться и показать другому его место. Их никто не спрашивал хотя ли они свадьбы или нет. Поставили перед фактом, как в какое-то долбанное Средневековье, когда браком спасались от нищеты и голода. У них же ситуация совершенно иная. Они самодостаточные, не зависящие друг от друга, и в начале объективно хотели показать свои когти. Но сейчас, когда Чонгук может подойти осторожно сзади, обвить талию Джи Ын руками, и уткнуться носом в темную макушку – намного лучше. Он рад, что они смогли переступить черту и перейти к тому, что имеют на данный момент, не без стресса, конечно. — Прости, — тихо шепчет в макушку, заставляя мурашек пробежать по позвонку. — Телефон правда разрядился и я не видел, что ты.. — Все в порядке, Гуки, — ласково отвечает она, забывая обо всем, когда ее прижимают к крепкой груди спиной. Она плавится от влажных губ на мочке уха, от легких покусываний и теплого языка, зализывающего эти места. А потом вздрагивает, когда попой упирается в заметный стояк парня. Джи Ын даже не обратила внимания сначала на то, что Чонгук вышел из спальни в одном полотенце и, кажется, даже толком не вытерся. Ведь когда поворачивается в кольце рук к нему лицом, то видит влажные волосы спадающие на глаза. В глазах его просматривается желание, что подтвержает реакцию снизу. Джи Ын слегка не комфортно, она растеряна, ведь даже за пару месяцев полноценных отношений не привыкла к этому желанию. Оно такое яркое. Бурлящие внутри, что непонятно от чего больше кровь в щекам подступает. От стеснения желаний Чона или своих же. Пальцы Чонгука плавно скользят по спине девушки, так как тоже замечает ее смятение. Больше всего на свете ему не хочется девушку ни к чему принуждать. — Джи, все хорошо. Мы можем просто пойти спать, если ты.. — но слова теряются где-то на половине, когда Джи Ын подается вперед и широко проводит языков по его шее, собирая по возможности больше капель. Следом целует чувственно чуть ниже, зубками очерчивает адамово яблоко, ловя шумные выдохи сверху. Чонгуку нравится. Это еще ощущает и бедром, куда упирается налитый кровью член. Пил точно он, а не брюнетка? Потому что она спускает все свои тормоза и надуманные проблемы, отпускает мысли о каких-то там модельках, бывших Чонгука и работе высоко к потолку. Думать она хочет только о приятных ощущениях, о его губах на своих. Их поцелует из нежного, ленивого, постепенно перерастает в жадный и требовательный. Тут нет места грубости, только чистая смесь желания и любви. Пока Чонгук сплетает их языке вместе, ведет процесс и направляет, Джи скользит руками по рельефному торсу, чувствуя как перекатываются под кожей его мышцы и осторожно проводит по кромке махрового полотенца. Внутри все бурлит, пылает самыми яркими огнями, оголяя нервные окончания. Все чувствует иначе, отчетливей и от того смелости больше появляется. Полотенце под натиском падает на пол, оголяя прежде скрытые участки, и брюнетка сразу обхватывает налитую кровью головку, размазывая по ней выделяющийся предэякулят. — Мхм.. Джи, Боже, — тяжело выдыхает в ее губы Чонгук, не в силах сдерживать стоны. Ему сейчас слишком хорошо, до звездочек перед глазами, когда она своими тонкими пальчиками водит по пока еще сухой коже, собирая ее у головки. — Что ты со мной делаешь.. — тонет в очередном поцелуе. Джи собой довольна на все сто процентов, поэтому не может сдержать улыбки и тихого смешка, за что получает шлепок по правой ягодице. — Мой котенок решил поиграть? — изогнув бровь, Чон отстраняется, желая рассмотреть эту довольную мордашку, а потом опускает глаза на произведение искусства. По-другому не назовешь то, что видит Чон. Как девушка усердно размазывает естественную смазку по члену, желая пройтись по каждой выступившей венке и услышать очередной стон с его губ. Он возбуждает и подначивает интерес, и Гук не может в этом ей отказать. Рывком, без предупреждения, подхватывает ее под бедра, усаживая себе на талию, быстро неся в спальню. На кухонном столе было бы тоже прикольно, но еще успеется. По пути они чувственно целуются, кусаясь и посасывая губы, одновременно стягивая с Джи Ын футболку и расстёгивая шорты. Она даже не понимает в какой момент ее опускают на кровать, зато чувствует, когда жар чужого разгоряченного тела пропадает. Однако не успевает толком открыть глаза, как губы снова целуют, заставляя лечь обратно. Шорты с нижним бельем летят так же быстро, как Чон выдавливает смазку с запахом банана (брали по приколу, но в итоге очень даже понравилось) на пальцы и быстро растирает, согревая. Джи Ын выгибается в пояснице кошкой от губ парня, которые выцеловывают каждый миллиметр, начиная от шеи и заканчивая низом живота. Там мышцы подрагивают от высокой чувствительность, давая полный карт бланш над собой. От медленного проникновения сразу двух пальцев голова идет кругом. Обычно они делали все очень медленно, поэтапно, стараясь избежать какого-либо дискомфорта. Но сейчас, когда оба разгорячены, с дикими огоньками пламени в глазах - не могут остановиться. Хочется все и сразу, без промедлений. Первый стон вырывается с девичьих губ только пальцы до основания входят внутрь, приятно растягивая стенки и создают чувство наполненности. От этого приятно, горячо. Пальцы кружат внутри, разводятся на пример ножниц и задевают чувствительные места. По реакции девушки все видно. Ей нравится, а Чонгуку нравится смотреть на довольную Джи. Волосы по простыни разбросаны, губы опухли от долгих тягучих поцелуев и в придачу покусанные, ведь она еще как-то пытается сдерживаться. Третий палец входит намного туже, и Джи громче стонет, извиваясь и цепляясь за плечи Чона. Ее руки сумасбродно бродят по телу, задевая чувствительные соски, царапая спину, когда совсем сложно терпеть распирающее изнутри чувство. Но когда Чонгук вытягивает из влагалища пальцы и берет в руки блестящий квадратик, Джи останавливает. — Подожди.. — немного задушенно говорит Джи Ын, потянув руки к еще не распакованному презервативу. — Я хочу сама. Чонгук приятно удивлен. Даже не так —он в шоке! Чтобы его скромная и вечно краснеющая Джи Ын взяла в постеле инициативу на себя? Точно сон и если так, он не хочет посыпаться. Довольно отдает блестящую упаковку девушке, а сам ждет. — Переворачивайся, — приказывает брюнетка. Такая Джи просто нереальная для него. Ее хочется всю и сразу, без промедлений и прочих лишних движений. Такую девушку нужно трахать до искр в глазах, до стонов громких и полос от ногтей на спине. Поэтому легко меняет их местами, давая бразды правления Джи Ын. Она быстро распаковывает защиту и раскатывает латекс по крупных размеров члену, наблюдая как прикрывает довольно глаза парень, вверяя ей в руки свое тело и душу. Мозг отдаленно понимает, что по сути она делать ничего не умеют, не знает крутых приемов от которых партнер кровь носом пустит. — Гуки, я не знаю как.. — наклоняется к нему и оставляет на губах невинный поцелуй, однако ее перебивают. — Мне понравится все, что ты сделаешь, детка. Просто слушайся своих желаний. И на этом моменте Джи Ын отпускает последний установки и комплексы. Сегодня хочется по особенному, по живому и крутому одновременно. Это опыт, а он должен нарабатываться со временем, которого у них с Чонгуком... девушка очень надеется, что много. И тогда выдавливает смазку себе на руку и растирает вязкую субстанцию по члену, возвращая прежний настрой и себе в том числе. Когда точно убеждается, что готова, подползает на бедрах Чона ближе к животу и заводит руку за спину, чтобы направить крупную головку ко входу. Приходиться сильно вжаться свободной рукой в накачанную грудь, и начать медленно насаживаться на член. Быть сверху имеет совершенно другое влияние на мозг. Ты уже не ведомое звено, не предмет с помощью которого могут сбросить возбуждение (хоть Чонгук ни разу не показал своими действиями подобное к ней отношение). В силу своей распущенности и желания действуешь, отключая кнопку "стыд". Стыдно, когда партнер не достоен подобного, а Чонгуком хочется хвастаться, восхищаться наслаждаться. — А-а, Гуки, — стонет во весь голос брюнетка, сев до основания и принявшись медленно двигаться вверх вниз. Чувствуется каждая вздутая венка на стволе, и толчки, натяжение на стенках, ведь к размерам стоит сначала привыкнуть. Джи Ын уже не так больно, уже учится получать удовольствие, и вероятно перешла на новый уровень "доставлять удовольствие партнеру". От таких медленных движений Джи расплывается в эмоциях, глаза подкатывает вверх, а пальцы судорожно по телу бродят. Так приятно, крешеносно, когда делаешь, как душе того угодно. Вот только Гук не выдерживает с рыком переворачивает их в прежнее положение. — Прости, котик, но мое терпение на пределе, — и входит быстро, без промедлений, наполняя членом и берет сразу быстрый темп. Долбит чувственно, с оттяжкой, чередуя нежность с грубостью. Тут бы растянуть время на бесконечность, но не может. Джи Ын не против. Поддается с радостью на чужое доминирование, ведь уже попробовала на вкус и знает как это офигенно. Подмахивает бедрами и стонет, не жалея связок, ведь так хорошо, как никогда. Чонгук быстрее вдалбливается в податливое тело, не имея желания оторвать взгляд от глаз напротив. Упивается чужим наслаждением, губы кусает в порыве страсти и вместе с тем обнимает крепко, чтобы со всех сторон его ощущала. Пальцами помогает себе довести Джи до оргазма и следом делает крайние пару толков изливаясь глубоко внутрь презерватива. Он падает рядом без сил, завязывая и кидая куда-то в сторону использованный презерватив, в объятия свои горячие увлекает и в носик бережно целует девушку. Будто не он только что жестко втрахивал ее в матрас и говорил на ухо всякие пошлости, что только приходили ему в голову. — В следующий раз я попробуя тебя на вкус, — на грани сна ухмыляется куда-то ей в макушку Чонгук, медленно поглаживая по темным прядям. — А я тебя, — шепчет в районе шеи она и вальяжно закидывает ногу на его бедро. Так намного удобней и ближе, чем могут устроить простые объятия. Расслабленное после оргазма тело приятно вибрирует, создавая приятные ощущения правильности происходящего. Все их разногласия имеют право быть, но мириться он обязаны только так. Джи Ын переборола саму себя, переступив через порог стиснения и замкнутости. Позволила выпустить чертиков наружу и дать волю в действиях. — Джи Ын, я люблю тебя, слышишь? — гладит по голой спине, заставляя опять мурашек бегать в припадке по ее телу. — Я тоже тебя люблю, — отвечает она и проваливается в сон, забыв спросить о волнующих ее вопросах.