Солнечная погода сопутствовала уходящим летним денькам, заменяя всё на приятную прохладу, влажность и прекрасные опавшие листья самых разных оттенков весны, которую так хотелось встретить с кем-то родным, сидящим под боком, закутанном в плед с любым горячим (горячительным) напитком.
Двое мужчин мило болтали о сложившихся в их существовании проблемах и промахах, один из них просто решил восседать на одной из перил мостика, под которым быстро мчался ручей, перебивая иногда образовавшуюся тишину урчанием и прилётом уток. Другой же решил изложить всю свою жизнь, легко опустившись на прохладный камень и сняв с себя куртку, он её сложил для удобного продолжения разговора, положив мягкий комочек одёжки под голову, после чего положил руку на лоб, продолжая вести дискуссию с невозмутимым видом, лежа на мостике. Парни иногда переглядывались друг на друга для подтверждения того, что они всё ещё здесь, и ни один из них не ушёл от разговора, а продолжал присутствовать, оказывая моральную поддержку, поддерживаемую подобием психологических терминов и накопившихся переживаний, затмевавших и иногда превосходящих другого, но так уместно вписывающихся.
На самом деле другим могло показаться, что парни никогда и не ладили между собой, но на самом деле они были братья, иногда, конечно, ссорящиеся, чуть не доводившие друг друга до смерти, но иногда это помогало им обоим осознать значимость и присутствие другого в своей жизни, что иногда давило так, что казалось, даже архангел может быть полностью выжатым и всмятку раздавлен грузом вины, проблем, комплексов и нерешённых дел.
Пребывая на Земле, они не могли не забыть про то, что их стиль одежды из старых веков мог весьма устареть и не быть таким скрытным, чтобы не получать многого внимания со стороны людских созданий. Потому они одевались так, как советовали им их мужья, которые знали о моде чуть больше, чем положено. Хотя, если считать, что одним из них был человек, а другой — долгоживущим на Земле архангелом, то и сомнений быть не могло. Михаил, как старший брат, да и любитель старых и весьма утончённых костюмов, в данный момент сидел на поручне так, что его тёмно-синие брюки обтягивали его упругие круглые булочки, на которые с некоторым превосходством любил смотреть Габриэль. Его белая рубашка, заправленная в брюки, выглядела солидно по сравнению немного превышающей футболкой Сэма, которая немного повисала на широких плечах Люцифера, а джинсы, видимо, были и вовсе не его, потому что Михаил помнил тот раз, когда решил навестить Винчестеров с Габом, тогда младший охотник находился в точно таких же джинсах, встречая гостей. Такое архангел не смог забыть, когда увидел сонного брата, проходящего в халате на кухню, попутно поцеловав своего возлюбленного в щёку и только оказавшись в месте назначения, осознал, что только сделал и кто там был. Для двоих братьев это, конечно, не было шоком, но потрясением внутри души точно. Не сказать, что они не делали чего-то такого публично, просто держали некую дистанцию до конца проведения времяпрепровождения с кем-либо другим, кроме друг друга. Относительно вернувшись к размышлениям о настоящем времени, архангел увидел всё так же говорящего брата, мелко подрагивающего рукой от её онемения, видимо.
— Люцифер, ты не думал убрать руку ото лба и позволить крови пройти к пункту её назначения, не причиняя дискомфорта самому себе? — намекая задал вопрос ангел, оборачиваясь всем корпусом в сторону своего собрата.
— Знаешь, Михаил, я устал, вот честно, я не то, чтобы недоволен сложившейся жизни, наоборот, я рад её изменениям и итогу, просто мне как-то неспокойно, — подытожив, произнёс мужчина, отнимая руку от лба и приподнявшись чуть на локтях, смотря сквозь брата на пейзаж ручья или её составляющей.
— Ты никогда не думал о философии? К примеру, принимая себя как эти опадающие листья? — интересно завернув вопрос, глаголил Архангел, освобождая свой галстук.
— Причём тут листья? Иногда мне кажется, что ты научился всем этим научным словам у Сэмми, — усмехнувшись своему сравнению, ответил Люцифер.
— Я говорю о простом сравнении нашего падения и возрождения, вновь получении новых эмоций, потери сгнившего и создании прекрасного, как этого, — произнёс архангел, ловя летящий с дерева лист, красочно разрисованный оттенками красного, желтоватого и остатками ещё зелёных вкраплений.
— У тебя один такой точно должен быть на заднице, — ухмыльнувшись, сказал брат, кидая взгляд на Михаила, который непринуждённо восседал на всё том же месте.
— Ты на что-то намекаешь, брат? — непонимающе задал вопрос архангел, встав с места и оглядев себя сзади.
— На твоей пятой точке прилипли несколько таких «философских» листьев, собираешься дать им новую жизнь — скинув в воду? — усмехаясь, говорил младший, уже откровенно взирая на попу своего брата, примечая для себя, что она довольно-таки хорошо выглядит, хотя его собственная всё равно лучше, подумал мужчина, отмахнувшись от мыслей.
— Я бы сказал, что Адам видит, что ты наблюдаешь за моими движениями, а если точнее, то он сказал, что ты откровенно пялился на мою задницу, — обернувшись к брату лицом, произнёс Михаил, смотря на младшего брата снизу вверх из-за его положения полулёжа.
— Думаю, твой подопечный что-то не так понял. Я просто, оценочно осмотрев, понял, что у меня она гораздо лучше, — подмигнув, ответил младший архангел, подымаясь и начиная отряхиваться от скопившихся пылинок и маленьких, крохотных, тоже оцепивших «его» (Сэма) джинсы, в особенности попу, которой он елозил за весь период разговора.
— Она у тебя точно так же нечиста, как и моя, — констатировал уже факт старший, посмотрев на своего собеседника.
— Ну, почище твой будет, братец, — съязвил дьявол, обращаясь обратно к стряхиванию грязи со своей пятой точки.
— Это лишь потому, что я предпочитаю более элегантную форму одежды, а она, в свою очередь, собирает пыль из-за материала, — говорил Михаил, стараясь отдёрнуть листья, что наэлектризовались к материалу брюк. — Чёрт.
— Вау, прогресс брат, ты использовал имя дьявола в лексике, — засмеявшись, произнёс мужчина, смотря на обеспокоенного беспорядком брата.
— Я не хотел этого говорить, просто я не могу снять листья, они наэлектризовались, — как-то зажато ответил архангел, смотря на Люцифера исподлобья.
— Ты хочешь попросить моей помощи, при том, что я сам весь в них? — понизив бровки, ответил было младший, как его брат посмотрел в его глаза.
— Я окажу тебе ту же услугу, помогу убрать пыль и эти уже совсем не философские листочки, — произнёс Михаил, смотря сначала на обескураженного, а потом уже заинтересовавшегося ангела.
— Не откажусь, — сказал мужчина, издав смешок и смотря на Михаила снизу вверх, замечая грязные участки, которыми не ограничилась одна лишь попа.
Мужчина медленно подходил к своему подопечному, будто хищник, который боялся согнать свою жертву, и потому его медленная походка должна была успокоить немного смутившегося старшего, но оказалось лишь хуже, вызывая небольшую волну паники. Руки Люцифера поднялись до уровня грудной клетки, их глаза встретились снова, но уже более интимном контакте, и чуть порозовевший Михаил быстро опешил от такой близости, уведя взгляд. Ухмылка тут же образовалась на лице другого, будто усмешка от радости или простой реакции брата на его сближение, они не то чтобы не имели близкого контакта, хотя да, не имели, только в войнах и битвах они были бок о бок друг друга, а потом всё порушилось, и вот сейчас они стоят в столь мизерном расстоянии друг к другу, лишь вдыхая и выдыхая, будто застоявшийся воздух из лёгких. Дьявол явно чувствовал частое сердцебиение архангела, что понизил голову, смотря на запястья брата, на котором выступали вены, обрамляя прекрасную мужскую грубую кожу узором, ведя взгляд с ладони до локтя, где, казалось, собралось всё напряжение, выступая своим протестом в виде красивых выступов синих линий. Мужчина мягко перевёл свою ладонь с близкого расстояния к груди и, посмотрев на шею, заметил на ней крошки, которые сыпались от коры дерева, ведя свой рисунок из крапинок на белоснежной коже архангела. Лишь легонько дотронувшись до мягкой кожи, его брат вздрогнул, волна дрожи прошла по всему телу, затерявшись где-то в пояснице, которую пробила не то дрожь, не то приятное чувство, неописуемое самим Михаилом.
— Я просто убрал частички коры дерева, которая упала на твою шею, не дёргайся, — произнёс дьявол, обводя своими фигурными пальцами по всему горлу, будто блуждая в поисках приятной формы схватки за горло.
Снова вздох, но уже более томный, вышел из груди старшего брата, и тут-то Люцифер понял, за что Габриэлю так нравится их брат, несмотря на свою серьёзность и непоколебимость, тот был весьма чувствителен, конечно, не до возбуждения, но и простого смущения достаточно, чтобы смутить старшего архангела. Язвительно улыбаясь своему эксперименту, ангел убрал свою ладонь, проведя тыльной стороной по уже чистой коже. Шея мужчины покраснела, это, конечно, не то, чего ожидал один из присутствующих, это лишь результат простой уборки пылинок и помех, а тот уже забагровел, будто томат. Казалось, что усмешка с лица последнего не слезет до конца их «уборки», но это оказалось не так. Михаил поднял свой взор, чуть не стукнувшись с головой собрата, потом затянул галстук и поправил немного вышедшую из брюк рубашку, будто ничего и не было. Дьяволу это даже понравилось, словно игра, где заяц прячется от надвигающейся беды, который стоит прямо перед ним в виде Архангела.
Архангел медленно отошёл от своего брата, кидая на того странный взгляд недоверия, отряхнув белую рубашку, он хотел было самому постараться убрать малые листочки, которые прилипли к самому сокровенному месту, если попу можно было так назвать. Люцифер посматривал на Михаила, что стоял неподвижно, лишь поворачивая сторону то в одну, то в другую сторону.
— Что ты мечешься, как не знаю кто, стой смирно, — скомандовал младший архангел, остановив брата на месте, чтобы стоял задом к дьяволу, а лицом к поручням.
— Но... — хотел было возразить старший архангел, но его пробил ток.
Грубые руки остановили паниковавшего ангела, когда их ладони пали на талию дрожащего мужчины, отчего у последнего прошли мурашки, которые будто взбодрили тело, отчего-то дрогнуло в руках, случайно (инстинктивно) подавшись назад, и вот тут лицо Михаила стало красным, как томат, а кровь прямо-таки бурлила, покрывая ранее белые участки ушей розоватой пеленой смущения и немного стыда. Пальцы медленно проходили по части внутреннего бедра, мелко задевая выступающие из брюк костяшки. Люцифер подходит ближе, притягивает поясницу Михаила выгнуться, и тот забывает закрыть рот, издав тихий стон, прогнувшись в спине и немного выпячив попу. Удивлению архангела не было предела, чтобы его брат попросил снять грязь с пятой точки, а потом тихо застонал от одного лишь движения власти. Да уж, не думал он, что его братья играются в такие игры. Мужчина медленно проводит по одной из двух булочек, легко задевая мелкие листья, что начинают отклеиваться от брюк под напором когтей, которые вместе с листьями дотрагиваются нежной кожи, которая только вздрагивает снова, и тело пробирает дрожь. Забавная реакция. Два брата помогают друг другу убрать листья с брюк и джинс, лапая за задницу, лучше не придумаешь.
И в самом деле, отряхивание Михаила произошло быстро, просто очень остро реагируемо, отчего с лица Люцифера не сходила усмешка, а вот теперь уже была очередь младшего, который тоже испачкан. Старший же у нас остроумный, он просто сел на корточки сзади брата и с невозмутимым лицом начал отлиплять листья, стараясь как можно меньше контактировать с кожей джинс, мужчина сам не понимал, но чувствовал, будто становился мазохистом, который любил, когда прямо за ним сидит кто-то, прямо взирая на его пятую точку, что была скрыта под покровом джинс, на самом деле не имея даже нижнего белья под собой, потому трение джинс об кожу было весьма некомфортным, но в какой-то степени приятным, будто он реально кайфовал от контраста неприятных ощущений и удовольствия от получаемой боли при трении.
Длилось это чуть меньше, чем снимать оседающую пыль с брюк, так как джинсы — другой материал, то и эластичность, соответственно, различна. Интересный факт: оба мужчины после очистки просто стояли несколько минут на мосту под улюлюканье птиц и прыганье водоносок по воде. Неловкое молчание, зрительный контакт, контракт о неразглашении сегодняшнего дня, а лучше и вовсе это забыть, ведь верные мужья Люцифер и Михаил ни за что не будут изменять своим любимым половинкам.
***
Осенняя опушка рядом с мостом пустовала, но её ветер праздно летал рядом с условившимися мужчинами, остужая их красные от стеснения лица, ушки и шеи, если так таковые были. Вода легко протекала под мостом, с которого иногда капала влага обратно в ручей, утки давно покинули свою обитель, птицы набежали, наблюдая за сложившейся картиной. Листва лишь прислушивалась к говору ветра, падая на архангелов в те моменты, которые были обусловлены с потоком дуновения.
***
Итог природы: мужчины смутились; архангелы узнали свои слабости; сегодняшний день был продуктивен; попка Михаила всё равно лучше Люцифера; они узнали, кто из них пас, а кто актив; птицы — слишком любопытные существа; ветер и листья — верные союзники пошлости.
