Непрямой поцелуй?

После звонка будильника, удачно отключенного в очередной раз, Канзаки всё-таки разлепил глаза, чтобы посмотреть, который час. Поняв, что занятия идут уже два часа он не стал торопиться. В конце концов, а зачем? Ничего не помешало ему идти учиться, даже порча подушки, которая так и не просохла как следует. Поэтому не спеша, обойдя её стороной Канзаки поплёлся в душ и в кухню, час тратя на сборы и дорогу до школы. Оказавшись в коридоре, он на мгновение задумался, не пропустить ли им с Широямой и Нацумэ занятия. Но эта мысль быстро улетучилась, когда он увидел Химекаву… Химекаву, потягивающую чогурт… Чогурт, который обычно предназначался только ему. По его спине пробежала нервная дрожь. Нет, он не стал бы расстраиваться из-за такой мелочи, конечно нет! Но чогурт он с этим денежным мешком делить не хотел! Канзаки не стал распылять баллончиком на автомате своё имя, все и так знали, что его беспокоит, когда кто-то трогает питьевой автомат. Дрожа от ярости, он всё-таки взорвался, когда богач бросил на него взгляд, по мнению рыжего, самый вызывающий. Поэтому Хаджиме поспешил надрать неприятелю задницу, выбегая вперёд и выкрикивая его имя. Для начала он вырвал из рук Химекавы свой дражайший чогурт, а последний удивлённый реакцией рыжего ничего не успел предпринять. — Что?! — только и слетело с губ парня с платиновыми волосами. Затем он нахмурился, увидев свой напиток в руках Хаджиме. Он приподнял одну бровь, как бы задавая вопрос: — «вот почему ты злишься?» Ответа ждать не пришлось: — Никто не трогает моих чогуртов и ты не исключение, придурок! — причина для злости глупая, но Канзаки тогда этого не понимал. Химекава ровным спокойным голосом спросил: — И что ты намерен делать? Канзаки что-то зло прошипел и, оставив в недоумении Тацую, ушёл на занятия. По пути в класс он решил, что неплохо было бы выпить отобранный чогурт. Но, чтобы выпить нужно было обхватить соломинку губами. И если бы он сделал это… Такое выглядело бы так, будто они… Целовались! Его щёки побагровели, он был очень смущён. Внезапно ему захотелось выбросить чогурт, он даже замахнулся для броска. Но остановился, уловив другой импульс. Ха! Он вёл себя будто старшеклассница, которая в первый раз влюбилась! Так вот, он немедленно опустошит тетрапак, чтобы не думать об этом! Но как только он приблизил упаковку к лицу, ему захотелось немедленно отстраниться. — «Это неправда. Почему я не могу действительно этого сделать?!» — отрицание в его голове звучало слишком громко. В таком расположении духа он и вернулся к занятиям. Конечно, он старался вести себя как обычно, но тетрапак, стоявший на парте его раздражал. Казалось, пачка насмехается над ним. Он так и не собрался его пить, поморщившись от ассоциативного ряда в своей голове. Но, если Хаджиме и выбросит чогурт, всё равно будет беситься. В глубине души он хотел узнать чувства от косвенного поцелуя, но… Такие мысли удручали его, и рыжий снова что-то прошипев, весь в румянце тяжело уронил голову на парту. И так прошёл его день. Румянец, не сходивший с его щёк озадачил Нацуме и Широяму, те то и дело подходили к нему, спрашивая всё ли в порядке. И в конце концов, он так и не определился, что делать с этим дурацким чогуртом. И надо сказать, что выглядел он очень странно, проходя по коридору с тетрапаком у лица, наблюдая за ним со всех сторон, будто последний мог что-нибудь с ним сделать. Собравшись с силами, чтобы с этим покончить, Канзаки медленно поднёс соломинку к губам. Его глаза прикрылись, будто он и вправду собирался поцеловаться. Соломинка почти была там… По коридору разнёсся смех этого богатого придурка и он сказал: — Я думал ты давно закончил. — Перестань! У меня есть всё необходимое для того, чтобы покончить сейчас! — крикнул он вслед патлатому. Тацуя пожал плечами, затем развернулся и удивлённо приподняв брови пробубнил: — Странно, — окидывая взгдядом эту неестественную маску на лице Хаджиме. Химекава всегда хорошо делал выводы и сейчас попал в самую цель: — Это всё из-за непрямого поцелуя, да? — ему было непривычно наблюдать за багровым растерявшимся Канзаки, который пытался что-то возразить, мямлил, истерически смеялся и дошёл до того, что уже совсем не мог сформулировать то, что хотел сказать, побив все рекорды удивления у парня с помпадуром. — Знаешь, а это не так уж и страшно… — выдохнул Химекава, подходя ближе. Вскоре он оказался прямо перед Канзаки и ещё до того, как тот успел что-либо предпринять, был зажат между стеной и Тацуей. Рыжий хотел оскорбить Химекаву, но вдруг он поцеловал его. Слишком удивленный, чтобы реагировать, Тацуя воспользовался этим и проскользнул языком в его рот, углубляя поцелуй. Химекава держал Хаджиме крепко, последний хотел вырваться, но поняв, что он не хочет… Канзаки перестал думать о такой ерунде и отдался во власть поцелуя. Когда воздуха осталось совсем мало, он застонал в рот партнёра и прикусил ему язык. Канзаки отскочил от «напавшего» на него Тацую. Восстанавливая дыхание он наблюдал, как Химекава поднёс руку ко рту не давая струйке крови стечь по подбородку. Он и заговорил первым: — Ты чокнутый, да? — Кто виноват, а? Химекава немного успокоился и со вздохом отступил. Поправляя очки, он заметил: — Надо же было кому-то решиться на это. Хаджиме отпустил ситуацию, но смотреть на Химекаву не мог, Тацуя, в свою очередь не смотрел на него тоже. И каждый погружённый в свои мысли, ничего не предпринимал. Можно было подумать, что их ссоры — это следы нового недуга, хотя, может и нет… Канзаки вздохнул. Ситуация не была такой ужасной, поэтому он набрался смелости и подошёл к Химекаве. Взяв его за рубашку обеими руками, на удивление последнего ответил: — Ты был прав, это не так уж и страшно… Он сам поцеловал Тацую. Это поцелуй вышел другим, более нежным, чем прошлый. Канзаки отстранился и отпустил его рубашку. — Если ты ещё хочешь. Поцеловать меня, то можешь, ммм… Это не проблема, — он говорил это заливаясь краской, его взгляд бегал по лицу напротив. Хаджиме собирался уже уходить, и на прощание бросил небрежно: — Больше не трогай мои чогурты! Химекава смотрел ему вслед и румянец покрывал его щёки. Он думал, как предложить Хаджиме встречаться. Хотя он был и так счастлив от того, что они здесь делали вместе…