« я не отступлю... это мой путь ниндзя! »
ее всегда окружали сильные и упорные люди, что шли по своему пути с улыбкой, невзирая на боль и трудности. хината удивлялась их выдержке, с широко раскрытыми глазами следила за чужими тренировками, затаив дыхание и словно притворяясь, что ее вовсе и нет рядом. все лишь хмыкали, замечая мельком где-то за углом красную мордашку, с восхищением взирающую на мастеров ниндзюцу. но лишь один юный шиноби реагировал на ее смущение взаимным стеснением. шино всегда казался людям безэмоциональным, непробиваемой скалой, но никто и не замечал, как вздрагивали его руки каждый раз, когда на совместной тренировке шино ловил на себе взгляд светло-лиловых глаз. в такие моменты он мог случайно пропустить атаку напарника, и тогда хината с испугом вскрикивала, бросаясь к шино, чтобы хоть как-то помочь, и это было для него величайшей наградой. никто не знал, что с виду суровый, серьезный парень вроде абураме может прятать под длинным воротником алый румянец и тяжело дышать каждый раз, когда хьюга случайно касается его плеча или ладони. ходя следом за хинатой все свободное время на тренировках, абураме действительно чувствовал себя счастливым. одна лишь возможность видеть, случайно касаться, заставлять улыбаться редкими комплиментами, брошенными словно случайно, а на деле тысячи раз обдуманными... шино никогда не скрывал от себя же своих чувств, а другие и не верили, что такой отталкивающий всем своим видом ниндзя может искренне полюбить. да он и сам не мог поверить, что пусть и добрая, но настолько с виду идеальная во всем леди хината может ответить взаимностью такому забитому, тихому и чудаковатому парню с необычной манерой речи. сможет ли она хотя бы признать его чувства спокойно, оставив их дружбу и командный дух все теми же, крепкими и прошедшими сквозь долгие годы – аж с первого времени конца учебы в академии? шестое чувство говорило молчать, и шино молчал. молчал, боясь все разрушить неверным шагом. молчал, довольствуясь мимолетными невинными вещами. молчал, когда киба с усмешкой толкал в плечо, вопрошая, мол, друг, ну какая же девчонка без тебя тухнет, чего сам к ней не подойдешь? шино подходил. не раз и не два – уж и не считал свои попытки. каждый раз мялся, тихо кашлял, пытаясь выговорить что-то нечетко клубившееся в сознании. в итоге лишь на обеспокоенное "ч-что такое?" заикаясь отвечал, что все в порядке, и он просто свернул не в ту сторону, задумавшись и случайно наткнувшись на одиноко отдыхающую в сторонке хинату. а затем просто поспешно убегал, чтобы скрыть все свое смущение, и ждал, пока жар и покраснение с лица спадет. со временем шино даже смирился, что его чувства, вероятно, будут озвучены вслух нескоро, а может и вовсе никогда. привык, осознав, что жизнь и без взаимности может быть довольно счастливой и интересной – сама хината ведь все еще рядом и никуда не делась. и абураме снова и снова пытался сблизиться. находил в себе уверенность приглашать на прогулки, поесть рамен, втроем с кибой найти какие-нибудь приключения на свою голову, послушать пение цикад или понаблюдать за миграцией очередного вида насекомых. хьюга, вовсе не зная, откуда к ее тихой и вовсе незаметной личности столько чужого внимания, забито соглашалась, в душе пылая и радуясь, что ее день или вечер пройдет в интересной компании. шино, правда, всегда думал, что хината соглашалась из жалости, но все равно на каждой прогулке чувствовал себя самым счастливым человеком во всем этом огромном мире. после этого сближения шино стало тяжелее переносить плохие моменты жизни хьюги: каждый раз, когда опасность грозила его милой хинате, сердце шино билось больнее, словно желая пробить собой грудную клетку. это было первое чувство, которое могло сделать абураме настолько плохо: тревога всегда мешала здраво мыслить и контролировать себя, даже тело попросту тряслось, а на душе был мерзкий осадок. но шино никогда не жалел, что смог стать ее близким другом, напротив – знания о том, что хината любит, что ее веселит и что успокаивает, ее расслабленная умиротворенная улыбка... это стоило того, чтобы терпеть незнакомые ранее, новые чувства, с каждым разом несущие за собой все больше последствий. познавая новые чувства с каждым опытом, шино убедился, что действительно любит. по-настоящему, невинно и сильно. и сейчас, видя хинату в слезах, шино воистину узнает ощущения от самых тяжелых эмоций: от беспокойства до глубокого сожаления. абураме не знает, что за чувство зарождается в глубине души, а потому и сказать ничего не может, просто без слов наблюдая за тем, как большие капли катятся по розовым щекам хинаты. он чувствует, что хьюга предпочла бы плакать в одиночестве вместо того, чтобы заставлять друга лишний раз волноваться и видеть этот "позор". но и уйти шино себе не позволит, даже если не знает и примерных причин, по которым хьюга сейчас может страдать. шино хочет дотронуться, ласково погладить по плечам или ее мягким волосам, но тело будто парализовало, и все, на что хватает сил – до боли кусать губы, спрятанные за воротником, медленно сгорая от стыда. он никогда не умел успокаивать, всегда лишь пугаясь чужих слез и пытаясь сбежать поскорее. с хинатой вовсе другая ситуация, и варианты решения мечутся в голове абураме, создавая сущий хаос.* * *
у нее снова не получилось. хината в который раз проиграла своему сопернику на тренировке, и теперь, наверняка, все вокруг будут считать ее слабой и недостойной звания шиноби. с треском провалилась, хотя и готовилась долгое время. отныне хьюга видит злорадные насмешки со всех сторон, даже там, где их вовсе нет. ведь даже друзьям, кажется, было смешно видеть, насколько глупой была ее ошибка: всего один пропущенный удар от противника оказался финальным. голова сильно закружилась, все вокруг смешалось воедино, а сама хината даже подняться была не в силах: бок, на который пришелся критический удар, болезненно саднил. она могла бы проверить целостность своих органов бьякуганом, но смысл, если бой уже потерян? хината в буквальном смысле упала лицом в грязь, показав себя со слабой стороны. чуть было не сдалась, почувствовав себя совершенно беззащитной и сломленной, и ей не осталось ничего, кроме как бессильно обмякнуть на теплой земле, не желая даже пытаться встать. в тот момент хинату поддержала беспокойная куренай. осторожно помогла подняться, проверила физическое состояние и потрепала хьюгу по голове, поинтересовавшись, все ли в порядке. как-то по-матерински приобнимая и утешая, она уверяла, что поражение – вовсе не конец жизни и карьеры, и все самое главное у младшей хьюги еще впереди, и вроде бы это звучало так убедительно, но... нет. никто не должен узнать об этом позоре, иначе из-за нее весь клан хьюга прозовут слабым и ничтожным, а саму леди хинату -- абсолютно бесполезной.* * *
хината чувствует, как по ее ладони, закрывающей заплаканное лицо, ползет нечто щекочущее и маленькое. ловко перебирается по пальцам, цепляясь крошечными лапками, чуть царапает и едва не падает, словно... всего лишь бабочка. хьюга в удивлении отводит руки от лица, и чуть было сама не падает с небольшой скамеечки, на которой уселась. на тыльной стороне ее ладони и правда сидит бабочка: пестрая, яркая и такая красочная! ее крылья переливаются всеми цветами радуги, и хината готова поспорить: таких красивых насекомых она не видела никогда за всю свою короткую, но довольно насыщенную жизнь. в этот момент все проблемы и переживания будто исчезают, и хината, словно заинтересованный игрушкой ребенок, рассматривает вовсе не пугливое существо. – э... эт-то ведь... т... твоя? шино еле заметно кивает, видя, с каким неподдельным интересом хьюга любуется маленьким насекомым. он молча подходит к хинате, легким движением руки забирая бабочку из ее ладоней. хьюга вздрагивает, боясь, что абураме повредит ее хрупкие крылья, но тот действует очень осторожно, и через секунду с улыбкой переносит насекомое прямо в короткие, слегка растрепанные волосы хинаты. бабочка вмиг раскрывает свои крылья, переливаясь на летнем солнце и мягко ими шурша. в этот момент хината не сдерживается: смеется во весь голос, словно это вовсе не она минутой назад рыдала от несправедливости жизни и собственных недостаточных усилий. абураме чувствует, как сердце в очередной раз пропускает удар, а сам он влюбляется в эту невинную и стеснительную девчушку еще сильнее, уже без возможности это хотя бы как-то предотвратить. – как настоящая принцесса ты, – широко улыбается шино, ощущая, как камень с души стремительно падает и забывается надолго, когда чужой смех разрезает тишину и мягкой песней доносится до ушей.