Растопи меня своим льдом

Чен смотрел на Хуа Би, мыслительный процесс в голове которого заставлял лоб морщиться, а уши шевелиться. Он прямо сейчас был готов расцеловать этого бритого серьёзного мужика, только за то, что его хмурая рожа помогла ему сегодня утром не сорваться целых два раза. Он посмотрел на свои руки, рукава дорогого пиджака и рубашки, швейцарские часы, которые стоили как квартира в центре города (перед совещанием он заехал в свой дом, чтобы переодеться), и подумал как смешно, что именно он сейчас сидел во главе большого длинного стола, где все ждали от него решения, что делать с группировкой, посмевшей пойти против клана Хэ. Смешно, потому что сам он не мог сосредоточиться на деле, а думал о том, что хотел бы трахнуть рыжего подростка, ровесника его младшего брата, которому даже восемнадцати не было. Он бы засмеялся, если бы не вся серьёзность этого совещания. Он снова посмотрел на Хуа Би. Спасибо, что ты есть, - подумал он и, наконец, приступил к обсуждению, ловя на себе внимательные и сосредоточенные взгляды. - Нужно действовать быстро, мы и так потеряли два дня, приступим к операции сегодня ночью, нам нужны ещё люди.... *** Будильник прозвенел рано. Солнце еще не взошло, и в комнате царил полумрак. Мо потянулся выключить его, и поднялся на локтях, затем снова упал на подушку. Он совсем не выспался, вчера ворочался полночи, мучаясь угрызениями совести. Он с удовлетворением вспомнил, что никуда вставать не нужно. К Чену он точно не пойдёт. Никогда больше не пойдёт. Он сегодня вообще никуда не пойдёт, потому что у него вчера вечером поднялась сильная температура, сейчас мучала ужасная головная боль и болело горло так, будто миллионы кошек скребли по нему всю ночь. Похоже, его желание умереть от пневмонии могло бы сбыться, если бы не мама, которая постучала в его комнату спустя полчаса и заставила принимать лекарства. Впрочем, рыжий знал, что он чересчур живучий, и он бы точно не умер. У него как у кота - девять жизней. Он откинулся на подушку, подтягивая одеяло под самый подбородок. Он не планировал выходить из дома, по крайней мере, неделю, и его простуда (все-таки, всего лишь простуда) была только на руку. Затем он накрылся одеялом с головой. Он даже из кровати не вылезет, пусть внешний мир станет на неделю чуточку лучше без него. *** Чен вернулся в свою квартиру вновь утром. Похоже, спать по ночам - это несбыточная мечта. Голова жутко болела, плечо тоже, хотя он успел заехать к врачу, который обработал его рану и вколол обезболивающее. Жаль, нельзя вколоть обезболивающее напрямую в мозг. Он прошёл к кухне, открыл холодильник. Сегодня настало время для той самой красивой бутылки, которую в прошлый раз рассматривал Мо. Чен налил себе почти полстакана. Он снял свой дорогой пиджак, испачканный кровью, бросил на пол. На самом деле, почти всю операцию он сидел в машине и ждал. Только когда ему сообщили, что глава группировки схвачен, он вышел и прошел в дом. Не потому что он боялся пострадать, ему уже давно смерть представлялась скорее как спасение, нежели приговор. Кровь была повсюду, как и тела. Такие законы царили в его мире. Кто посмел пойти против клана Хэ, должен был поплатиться так, чтобы ни один смертный даже не думал о подобном. Тот человек стоял на коленях, его держали, заломив руки за спину. Он смотрел испуганно. Все смотрят испуганно, когда между глаз приставляют пистолет. По сути это спектакль, только кровь не бутафорская и актёры не встанут с пола после команды "стоп, снято". Главное чтобы ни одна мышца на лице не дрогнула, и не сомневаться ни на секунду, нажимая на курок. Чужие пусть бояться, а свои – будут в паническом ужасе. Так говорил его отец. И он не сомневался. Теперь же он пил бесцветный напиток, стараясь отогнать картины из этого мрачного спектакля с лужами крови и горами безжизненных тел. Хэ Чен осмотрел свою квартиру, она была пустой и мертвой, так будто рыжего здесь никогда и не было. Может быть, он и правда был только призраком? Хэ посмотрел на свои швейцарские часы. 6.30. Конечно, он не придёт, и это было к лучшему. Чен надеялся на то, что Мо принял разумное решение. Ему оставалось пить в этой мёртвой квартире, потому что это правильно. Потому что Гуань Шань заслуживает нормальной, счастливой и спокойной жизни без него. *** Цзянь И бесстыдно ковырял в носу прямо на уроке. - Эй, - Чженси повернулся к нему, - Хватит уже, тебе же не пять лет. - Рыжика уже второй день нет в школе, - задумчиво протягивает И, прекращая свое занятие, и глядя в окно. - Он не впервой прогуливает. И что? - Там Тянь во дворе. Чженси с интересом тянет шею и тоже смотрит в окно. - У него вид такой, как будто он сейчас кого-то убьёт, - констатирует факт Сиси. - Главное, чтобы не меня, - хихикает Цзянь, затем его настроение резко меняется, - Блин! - Что? - поворачивается Чжань. Цзянь показывает в окно. - Там Цю Гэ. - Где? Не вижу, - Чженси только переводит глаза с пальца И на улицу. - Да вон же! Стоит за забором, там только одна такая огромная машина. - Точно. - И всё? Вот это твоё "точно"? Ты должен меня спасти, он же за мной приехал! - истерит блондин, прикрываясь своей курткой, будто Цю Гэ может увидеть его оттуда с улицы. Конечно, в итоге все трое одновременно оказываются у выхода, где их и останавливает Цю. - Где рыжего потеряли? - с усмешкой спрашивает он, осматривая троих товарищей. Хэ Тяня так и подмывает ответить в рифму. Где - в пизде. Настроение ни к черту, от курения уже болят лёгкие, а рыжего реально нигде нет. Цзянь только пожимает плечами. - Поехали, - говорит Хуа Би, открывает дверцу для блондина. - Я поеду с ним! - цепляется Сиси за друга. Цю лишь морщится, но расцеплять их бесполезное занятие. Он кивает им сесть на заднее сиденье машины. - А ты? - спрашивает Тяня, но тот лишь показывает средний палец. - Пошли вы все... - он уходит в другую сторону. - Выбить бы из него дурь разок, - бурчит себе под нос Хуа Би. Но Чен не разрешит, конечно. Он садится за руль. - Я забрал Цзянь И, - докладывает Чену по телефону. - Понял. - С ним его дружок. - А Тянь? На самом деле Чену очень хочется спросить про Мо. Но он не спрашивает, не имеет он право про него спрашивать. Рыжий живёт своей жизнью, которая его совершенно не касается. - Он мрачный как смерть, видимо, потому что рыжего нет. - Ясно. - Чен нажимает на отбой. Значит, рыжего нет. С одной стороны, это радовало, что он не рядом с Тянем. С другой, беспокоило, если он вообще не ходил в школу - может быть, он даже заболел. Теперь Чен будет думать только об этом. Лучше выяснить сразу, чтобы забыть. У него ведь получится забыть? Он набирает номер Мо Гуань Шаня. Шань лежит в кровати и смотрит тупой боевик на мониторе своего компьютера. Температуры у него уже нет, и чувствует он себя не так плохо, но из комнаты выходит только в туалет, и все время проводит в постели. Телефон, закинутый куда-то за кровать, начинает жужжать. Рыжик даже не дёргается, кто бы там ни был, пусть идёт на хуй. Этот кто-то настырный, телефон все не затыкается и мешает смотреть фильм. Рыжик с неохотой тянется к компьютеру, жмёт на паузу, нащупывает на полу телефон. Наверное, это Хэ Тянь, в его стиле звонить до упора. Эта мысль радует Мо, потому что ему хочется послать звонящего на хуй вслух и громко. А посылать Тяня - это приятная привычка. Он подцепляет телефон пальцами, смотрит на экран. "ГОСПОДИН ХЭ"? Что? Рыжий пялится на экран тупо. У него такого контакта не было. У него проскальзывает мысль, что это Чен, но он её отгоняет. С чего бы Чену вообще копаться в его телефоне? Это, наверное, Тянь, пока рыжик был пьян, решил пошутить. Вот только Тянь никогда не просил его звать "господин Хэ". А у Чена на этом пунктик. Рыжик невольно улыбается, представляя лицо Чена, когда он увидел, как был записан в его контактах. Нет, это все-таки Хэ Тянь, решает рыжик. Ведь Чен не стал бы ему звонить, логично же. Да, и послать язык чешется сильно. - Иди на хуй, - своеобразное "алло" от рыжика специально для Тяня. В ответ тишина, а не обычное Тяневское "только если на твой". Рыжик сглатывает. - Это твоё обычное приветствие, или только для меня? - интересуется низкий голос, скорее с иронией, чем со злобой. Рыжик молчит. А что сказать? В голове только одно слово: пиздец. Чен не получив ответа, спрашивает: - Почему ты не ходишь в школу, Гуань Шань? Рыжик снова теряется. Что сказать? Потому что я дрочил на тебя под холодной водой и простудился? Уши краснеют, зачем только об этом подумал. Злится на себя и на весь мир. И на Чена. Сколько наглости надо иметь, чтобы звонить, вот так запросто, и спрашивать, почему он не ходит в школу. И зачем? - Так и будешь молчать? - а голос у Чена такой ледяной и спокойный, от него пробивает ознобом. А если так, ты меня отшлепаешь? Так и подмывает сказать подобное, лишь бы безразличный тон сменился на любой другой, пусть даже взбешенный. Но он, конечно, не скажет вслух, а прервать молчание нужно, причём быстрее, а то оно затянулось. - Я заебался ходить в школу, - говорит рыжик первое, что приходит в голову, чтобы что-то сказать, а получается по Фрейду. - Я смотрю, по телефону ты очень смелый, - звучит как угроза. Сердце рыжика начинает стучать так, будто он бежал кросс. А ведь правда, что он сделает по телефону? Не ударит же сквозь динамик. Только рыжик не боится, что его ударят. Кайфануть в процессе - вот это действительно пугает. Ему бы сейчас положить трубку и завернуться в одеяло, а он лишь учащенно дышит и пытается не закашляться, но не сдерживает рвущийся наружу сухой мерзкий кашель. - Так ты заболел? - голос у Чена меняется. Это похоже на беспокойство. Только рыжий не рад. Потому что на самом деле - это чувство вины. В животе растекается мерзкое и вязкое ощущение. - Я поручу Хуа Би привезти тебе лекарства. - Нет! - резко отвечает Мо. Видеть Хуа Би у себя дома рыжий точно не хочет. Чего он хочет, вопрос очень сложный, потребует ещё месяца самокопаний. А Чен как будто читает его мысли, потому что спрашивает: - Чего ты хочешь? Рыжик думает, что это всё - глюки из-за температуры. Он трогает свой лоб - горячий. Варианты ответов растворяются в голове, на языке крутится: "Тебя". И ещё хочется биться головой о стену. - Что? - догадывается Мо, наконец, переспросить. - Я имел в виду из еды. Рыжик начинает понимать к чему он ведёт. - Я не пущу Хуа Би к себе домой, - говорит он раздражённо, надувая губы, как обиженный ребёнок. - Понял. Я сам приеду и сам выберу. - Нет! - орёт рыжик, но в ответ уже короткие гудки. Это был не вопрос, а утверждение. В рыжей голове роится туча мыслей. Чен копался в его телефоне. Чен позвонил сам. Чен придёт к нему домой. А он понятия не имеет, как ему в глаза смотреть теперь. Сердце все ещё бьется учащенно. Что делать? В первую очередь одеться, он сейчас лежал в одних трусах под одеялом. Рыжик идёт в ванную - умыться и почистить зубы. Смотрит в зеркало, приглаживает волосы, затем снова ерошит - не естественно лежат. Предпочитает не думать о причинах такой внезапной заботы о своей внешности. Чен приезжает быстро, уже через двадцать минут звонит в дверь. Рыжий в панике, но старается это скрывать. Открывает дверь, отчаянно хмурит брови, мажет взглядом по чёрной фигуре, косит взгляд и рассматривает свою дверную ручку, будто впервые её видит. Чен молча проходит внутрь, Мо приходится отодвинуться, иначе он заденет его плечом. Хэ абсолютно уверенно, будто не в чужой квартире, идёт на кухню и ставит пакет на стол. Мо закрывает дверь, но так и стоит в прихожей. Чен в его квартире, как существо из параллельного мира - на нем чёрный длинный плащ, волосы, как обычно, зачесаны назад и пахнет от него тоже как обычно - охуенно. Рыжик клянет свою простуду, он бы предпочёл, чтобы у него нос был заложен - но и в этом не повезло. Пока он стоял как вкопанный, Чен уже вернулся в прихожую. - Поешь, прими лекарства, - Чен не знает, что ещё сказать, берётся за дверную ручку. Рыжик мечтает, чтобы он быстрее ушёл. И ещё мечтает, чтобы остался. Он решается поднять глаза, натыкается на серые глаза Чена, в которых все те же тучи, и тот же лёд, но за льдом ещё что-то опасное и тёмное. Чен слишком близко. Они играют в странную игру гляделки, и время ощутимо стремительно бежит, но тот, кто отвернется - проиграет, понимают оба, хотя правила никто не устанавливал. Рыжему кажется, что Чен делает шаг к нему, но на самом деле, это тело Мо делает шаг вперёд, не дожидаясь команды мозга. Рыжий стоит на замерзшем озере и слышит тихий треск - прежде чем провалиться в ледяную бездну. Секунд (или минут) прошло до неприличия много, но они как в трансе, внешний мир остался там за дверью. Рыжик вздрагивает, почти подпрыгивает от громкого звонка в дверь. Чен отворачивается и пропадает трескающийся лёд на озере, Шань возвращается в реальность, смотрит, моргая, на дверь. Думает, открывать ли. Чен не привык долго думать, его рука уже лежала на ручке и он просто поворачивает её, распахивая дверь. Мо тихо негодует, что он хозяйничает в чужой квартире, но поднимает глаза на незваного гостя и глаза расширяются. - Хэ Тянь? На лице Тяня намного больше эмоций, чем на лице его старшего брата. Вот он ошарашен, затем носогубные складки дергаются, как у бойцовский собаки. Тянь влетает в квартиру так, что Мо еле успевает отскочить, а Чена он задевает плечом со всей силы, но тот даже на миллиметр не сдвинулся. Чен, который только что собирался уйти, закрывает дверь, поворачивается к Тяню, руки складывает на груди. - Что ты здесь делаешь? - Тянь обращается к брату, а Мо вообще не замечает, и последний хочет возмутиться наглостью гостя, но не успевает. Чен опережает его. - Не твоё дело. Вопрос что ТЫ здесь делаешь, меня больше интересует. Мы вроде договорились. - у Чена тон и взгляд, способный превращать все на что посмотрит в глыбу, почти как горгона-медуза. - Я с тобой ни о чем не договаривался, своего согласия не давал. - Тянь тоже смотрит на брата, со всей злобой, что успел накопить за эти два дня без рыжего громоотвода. Мо переводит взгляд с одного на другого. Долбанная семейка Хэ в его квартире, ещё и ведут себя как дома, как будто рыжего тут вообще нет. - Ты уходить собирался, - говорит Тянь и это не вопрос. - Я не оставлю тебя с ним наедине, - отвечает Чен спокойно. - Он не пьян, в здравом уме и твёрдой памяти, так что мы сами разберёмся, без твоей помощи, - Тяня прорвало чтобы выплюнуть всю бурлящую в нем и не находящую выхода энергию, - С чего тебя это колышет? Как заботливый папочка переживаешь за девственность единственной дочери? - Тянь скалиться своей колкости, но не весело. Мо краснеет и хочет материться, но Чен снова его опережает. - Меня ничья девственность не беспокоит. А вот твоя одержимость им - это болезнь, тебе бы к психиатру обратиться. Мо багровеет. Они обсуждают его как предмет мебели, как тумбочку какую-то, охренеть просто. - Бля, заткнитесь вы, - говорит он, но они на него внимания не обращают. - Ха, психиатр? - Тянь делает шаг к брату, - действительно, с чего я таким психом вырос? Не знаешь? - Перестань вести себя как ребёнок. Далеко не все дерьмо в твоей жизни из-за меня. - Оставь меня в покое! Не лезь в мои отношения с людьми! - Тянь хватает Чена за ворот плаща. - Оставлю, когда ты оставишь в покое Гуань Шаня, - Чен даже с места не сдвинулся. - Блять! - орёт Мо со всего своего простуженного горла, - Убирайтесь нахрен из моего дома! Ненавижу вас!!! Чен открывает дверь, указывает Тяню на неё. - Ты его слышал. Тянь стоит на месте, опустив уже руки. - Ты тоже слышал. Только после тебя. - Вон пошли! - задыхается от злости рыжий. Чен выходит первый, он же не упрямый подросток, Тянь злится, но идёт за ним. Мо захлопывает за ними дверь, идёт на кухню. Здесь вкусно пахнет. Чен принёс ему лапшу с креветками, из какого-то дорогого ресторана, судя по упаковке, а ещё фрукты и лекарства. Из каких бы побуждений он это не делал, чувства вины или хер знает чего, рыжику сейчас пофиг, потому что пахнет вкусно и желудок требует энергии для переваривания пищи, а значит, мозг сможет притупиться и ни о чем не думать. Прежде чем уснуть, он отправляет сообщение "ГОСПОДИНУ ХЭ": - Спасибо. *** - Малыш Мо, тебя больше недели в школе не было, и ты даже не скучал по мне. Тянь прижимает его к стене. Уроки закончились, и рыжик собирался идти на подработку, но его подкараулили у выхода из школы. Мо отворачивается, запах сигарет настолько интенсивный, что жжёт горло. - Отъебись. - рыжий говорит без злобы, на злобу сил нет, он как выжатый лимон. Тяню становится неинтересно. Ему нужен огонь и яростный отпор, а не потухший взгляд. Он отступает назад, встаёт рядом, к стене. - Что с тобой? - делает затяжку. - Ничего. - Мо даже материться не хочется. - Поделись с братиком, - Тянь становится нормальным обычным человеком. У него где-то стоит встроенный переключатель из "мудак" в "нормальный чувак". Рыжику хотелось бы с кем-то поделиться. Вряд ли он может назвать Тяня своим другом, но он вообще никого не может назвать своим другом. И сейчас это гложет его сильнее, чем обычно. Просто человек, которому можешь рассказать все. Хоть волком вой, но в его жизни никогда никого похожего не появлялось. Тянь видит его колебания. - Пошли, я провожу тебя до работы. - Пофиг, - Мо отталкивается от стены. Они идут рядом молча какое-то время. - Ты что влюбился в ту девчонку? Лан? - спрашивает Тянь, в его голосе ирония, но чувствуется и напряжение. Мо размышляет, что бы сделал Тянь, если бы Мо сказал "да". Ударил бы кулаком в стену, или по рёбрам? Что бы он сделал, если бы Мо сказал правду, о ком он думает постоянно, всю неделю, и ненавидит себя за это. Тянь бы разбил его голову об асфальт. Мо только хмыкнул в ответ. - Ты меня правда ненавидишь? - Тянь решил задавать интересующие его вопросы, пока собеседник в таком подавленном состоянии. - Не знаю, - честно ответил Мо. - Кто тебя обижает, малыш Мо, расскажи, и я убью его, - Тянь снова говорит иронично, но ловит каждую эмоцию на лице рыжего. Мо усмехается. Это вряд ли. Они идут ещё какое-то время молча, но Мо становится спокойнее на душе. Пусть они не друзья, хер знает кто они друг другу, но Тянь его по-своему поддерживает. - Почему ты прилип ко мне как банный лист? - Мо спрашивает, потому что ему действительно интересно. Тянь грустно смотрит на него. Мо понимает, что ему самому тошно, и прилип он не по своей воле. Теперь Мо становится очевидно, насколько это мучительно и неконтролируемо, ему вдруг Тяня становится жалко. Совсем рыжая крыша уехала с рельсов. - Я постоянно дерусь, я тупой, у меня мерзкий характер, я матерюсь, плохо учусь... - Мо готов перечислять бесконечно. - Мне все это нравится, - Тянь улыбается. Не ясно - он прикалывается или серьёзно. - Это признание? - Мо хотел выдать саркастичную шутку, но Тянь пожал плечами. - Не знаю. - Хуевый у тебя вкус, - говорит Мо, криво улыбается. - Согласен. Они почти пришли к супермаркету. Мо поворачивается, чтобы уйти. - Приходи ко мне завтра, малыш Мо. Поиграем в плэйстейшн. Приставать не буду, честно. Мо поворачивается к нему, смотрит изучающе. Словам Тяня он верить не привык, но сейчас чувствует, что тот не врет. И эта мысль не кажется такой уж стрёмной. - Хер знает, может и приду, - отвечает Мо и скрывается за раздвижными дверями супермаркета.