saints go to hell

А душу можно ль рассказать? М. Лермонтов "Мцыри"

Глава XII. Чимин в ужасе округлил глаза и медленно опустил голову, глядя на ализариновые бинты, обмотанные на тоненьких предплечьях. Он запрокинул голову назад, зажмурившись, и часто задышал через приоткрытый рот. Альфа обхватил пылающие щеки омеги ладонями и притянул его ближе к себе. - Надо же, такой дерзкий, а боишься собственной крови, - проговорил Намджун, поднося свою руку к лицу омеги. Чимин был на грани, чтобы позорно упасть в обморок перед этим… этим мужчиной. Его тело била мелкая дрожь и он хватался пальцами за рубашку альфы, а карие, словно тягучая меласса, глаза подернулись дымкой. Намджун большим пальцем ловко нащупал колумеллу и водил по ней фалангой, массируя. Вторую руку завёл за голову омеги и зарылся пальцами в темные, мягкие волосы, крепко придерживая затылок, чтобы Чимин вдруг не дёрнулся. - Будет больно. - предупредил мужчина, несколько раз сильно и быстро надавив на колумеллу, отчего из глаз парнишки посыпались искры. Джун вернул его из полубессознательного состояния и сейчас Чимин тяжело, шумно дышал, приходя в себя. - У тебя от страха давление скачет. Для твоего возраста это весьма опасно. - Намджун бережно опустил омегу на постель, подложив тому под голову мягкую подушку. - Люди такие хрупкие. - цокнул языком и принялся ладонями растирать холодные бёдра парня, изредка поглядывая на него исподлобья. Чимин сжал посиневшие губы в тоненькую линию и попытался приподняться, чтобы ещё раз посмотреть на свои руки, которые сейчас совсем не слушались хозяина. Намджун оставил уже раскрасневшиеся бёдра в покое и потянулся к предплечью омеги, робкими пальцами распутывая бинты. - Не надо… - совсем тихо пропищал омега, закатив глаза от боли, падая вновь на подушку. Богатое воображение уже красочно написало картину, словно руки парня разодраны до мяса, а то и до кости. Он вздрогнул от этой крамольной мысли и направил жалобный взгляд на Джуна, который закатал рукава рубашки, что мешали ему. - Доверься мне, принцесска. - альфа отложил часть окровавленных бинтов в сторону и направил плутовский взгляд на Чимина. - Ты что-нибудь слышал о мумиях? Или в школе пока этого не проходили? - с издёвкой произнёс Джун, пытаясь задеть омегу. Пусть лучше дерзит, но будет в здравом рассудке. - Кто тронет мумию, тот будет проклят. - довольный собой, тот слабо улыбнулся, облизав пересохшие губы. - Нихуя себе. - присвистнул Джун, - Ой, то есть, да что ты? Я польщен. Не думал, что ты такой умный. - он открыто издевался и выводил на эмоции омегу. - Что ещё скажешь? - Я мумия, и проклинаю тебя. - Чимин прикусил нижнюю губу и внезапно попробовал отдернуть руку, почувствовав что-то невесомое и обжигающее. - Что ты…? Ай! Намджун опустил голову, опаляя горячим дыханием нежную кожу, затем высунул длинный язык и широко провёл им от запястья к внутренней стороне локтя, слизывая кровь. Омега закричал, пытаясь вырваться, но мужчина крепко удерживал его за тонкую талию. Он ещё несколько раз облизал истерзанное предплечье, сладко причмокивая. Чимин же метался по постели, всячески стараясь освободиться от мертвой хватки. - Отпусти меня! - молил и плакал омега, ногами отпихивая альфу. Джун поднял голову, направляя бесноватый взгляд на Чимина. - Ты больной шизофреник! Маньяк ебаный! Альфа тыльной стороной ладони размазал рдяную кровь по губам и щекам. Омега испуганно глядел на него, хлопая густыми ресницами, поднёс ладонь к подрагивающему подбородку, зажимая рот, чтобы не закричать от страха, что неприятно накрывал его с головой, словно летний зной. Парень направил взгляд на руку, на которой… ничего нет? Ни единой царапинки? Намджун жутко улыбнулся, наклоняясь к Чимину. - Слюна демона способна исцелять любые раны смертных, - прошептал в самое ухо, отвечая на немой вопрос, что читался в глазах омеги. - Д… Демона? - раздался охрипший голос. Альфа расхохотался, запрокидывая голову. Его щек коснулись глубокие ямочки. Подумать только, этот мальчишка осыпал его отборным матом, угрожал, но стоило ему увидеть кровь - превратился в маленького котенка. Это забавляло Джуна, его смех был искренний и громкий. А сейчас этот котенок растерян, напуган, устремил свои глаза-аксиниты на мужчину, смешно раскрывал и закрывал рот от удивления, теряя мысли, не зная, что сказать и как съязвить. Он попал в лапы хищника. *** Хосок не находил себе места. Вернувшись домой, он крушил всё вокруг, грязно матерясь, рвал на себе волосы, истошно кричал в звенящую тишину. В голове мощной пульсацией проносились воспоминания о сыне, слова главврача, спонтанная авария, которая, возможно, унесла жизнь человека. Мужчина ходил кругами по дому, словно умалишенный, бубнил себе что-то под нос, истерически смеялся, а затем кричал снова - громко, отчаянно. Он курил одну сигарету за другой, безбожно стряхивая пепел на гладкий пол. Альфа загнанной поступью подошел к двери, что вела в комнату Тэхена. Какое-то время стоял, прислонившись к ней лбом, прикрыв глаза, а затем коснулся металлической ручки, что легко поддалась, отворяя белоснежную дверь. В комнате открыто окно, холодный ветер пробирается сквозь тоненький тюль, плывет по паркету, морозцем кусает ноги вошедшего. На аккуратно заправленной постели уместились подушки, на тумбе рядом с кроватью абажурный светильник, стакан воды, несколько невидимок. Альфа повернул голову к огромному зеркалу, пьяной походкой подходя ближе к тому, кто сейчас глядел на него из-под прилипшей ко лбу красной челки. Щеки впали, под глазами синие круги, рот скривился в горькой усмешке. В комнате легко пахнет лилиями, кажется, сейчас сквозняк вырвет с корнем этот аромат и унесет куда-то вдаль, словно в помещении никогда и не находился Тэхен. Словно лилиями здесь никогда не пахло. Хосок опустился на пол, рядом с кроватью, притянул к губам бутылку виски, жадно делая глотки. Его тело била мелкая дрожь, он смотрел на свое отражение и не узнавал себя. Сильный, властный, деспотичный Хосок сейчас валяется на полу, прячет скорбь в глазах за длинной челкой. — Сынок, вернись домой. - взмолился мужчина, - Я всё исправлю… - закуривает, затягивается сигаретой, а затем делает два больших глотка, медленно выдыхает дым, горько усмехаясь. - Я всё исправлю… Телефон в кармане завибрировал, оповестив о звонке. Мужчина неохотно отложил бутылку, потянулся к телефону, раздраженно ответил на звонок. - Да? - рявкнул, вновь затягиваясь сигаретой. - Господин, как и просили, я выяснил о том парне. Он жив, находится в реанимации. Служитель в местном храме, - голос Джина не выражал никаких эмоций. - Забери меня через час, поедем в больницу. - Вы уверены, Господин? В вашем состоянии… - не успел альфа договорить, как Хосок отключил вызов, вновь посмотрел на своё отражение, а затем швырнул бутылку, разбивая на тысячи осколков зеркало, помнящее до сих пор образ светловолосого юноши. *** Хосок провёл у стеклянных дверей реанимации пять с лишним часов, сидя на металлической белой скамейке. Он сложил руки в замок и что-то шептал себе под нос, изредка поднимая голову, смотря на светящуюся красную надпись «Реанимационное отделение. Вход посторонним воспрещен». В какой-то глупой надежде альфа представлял, что сейчас врачи борются за жизнь Тэхена, за его маленького мальчика. Подсознание отказывалось принимать смерть сына, поэтому мужчина внушил себе, что там, пригвожденный к медицинскому оборудованию, лежит его Тэхен. - Мне сказали, Вы - родственник пациента? - раздаётся голос врача, который бодрым шагом выходит из реанимации. - Да! - подскочил Хосок, подходя к двери. - Да. - Кем Вы ему приходитесь? - Отцом. - твёрдо заявляет альфа. - Ну, что ж… Самое страшное уже позади, но Вашему сыну потребуется долгая реабилитация. Он молодец, выстоял операцию, сейчас его жизни ничего не угрожает, держать в реанимации нет смысла. Завтра мы переведём его в палату. Хосок шумно и облегченно выдохнул, прикрыв глаза. - У пациента возможна частичная амнезия, он может Вас не узнать, как я уже сказал - необходима долгая реабилитация и поддержка близких.