Прятки

—Один, — совсем тихо произносит женский голос. Наверное, никто бы не услышал, будь этот тоннель хоть чуточку заполнен. Увы, они здесь один на один. —Два, — все тот же женский голос, звучащий на удивление спокойно. На удивление. —Три, — вместе с цифрой слышится ещё что-то, похоже на трение ткани о ткань. О да, она в предвкушении. Как-то раз, один очень мудрый игрок, сказал: «Нет смысла в победе, если ты не можешь насладиться всем спектром эмоций от игры.». Ключевым словом было «Всем». Всем, даже колючим ожиданием, подогревающим интерес, будоражащим кровь. Ожидание — может как раздражать, так и быть сладостной пыткой на тернистом пути предстоящей игры. —Семь, — кажется, ожидание играет немаловажную роль. С каждым числом — женский голос становится заметно громче, приобретает нотки веселья, даже легкого безумства. Она явно устала ждать, но это ожидание раззадоривает ещё сильнее. Сводит с ума. —Восемь, — дрожащие коленки, по которым струйками стекает пот, опускаясь уже каплями на холодный, затемнённый в приглушённом свете асфальт. Её голос всё ближе к жертве. Её голос свидетельствует о скором столкновении. —Девять, — а что же испытывает игрок, понимая, что почти приблизился к цели? А что если первоначальная цель — лишь начать? Ожидание сопровождается желанием. Маниакальным желанием поскорее вытереть об кого-то ноги, забрать большой выигрыш, получить недостижимый статус. Но лучшие игроки, как правило, не преследуют цели. Они идут плечом к плечу с самой игрой, ловя всё. Каждый кусочек. Пробуя на вкус, вылизывая, погружаясь в пучину мнимого удовольствия. В каждой игре две цели. Первая — та, которую ставит себе игрок. Зачем тебе игра? Цель, с которой ты можешь поставить на кон все, а можешь поджать хвост, так и не осмелившись. Не оправдав её. Вторая же — цель, устанавливаемая самой игрой. В «камень, ножницы, бумага» — вытянуть карты, которые смогут сыграть в нападении. В «найди пару», как ни странно, соотнести пару карт. В «Пальчиковой гильотине» — резать нити до тех пор, пока кто-либо не вытянет палец. Или же не потеряет его. Вторая цель, как правило, ставится в меньшинство. Куда важнее дальнейший результат. Но что делать, когда твоя цель — вырвать из правил самой игры каждый клочок, удовлетворив собственные безумные желания. Безумный азарт. —Десять! — наконец-то прерывает ожидание кричащий, женский голос. Он буквально орет, даже вопит последнее число, слизывая выступившую слюну проколотым язычком. Цель этой девушки — сама игра. «Победить оппонента, чтобы выиграть игру», но что если ей нужно «Победить игру, чтобы получить оппонента»? Ей плевать на правила, принципы и особенно на то, что она сама ставила на кон. Её цель — ощущения. Безумные ощущения. Её цель — предвкушение. Предвкушение результата собственных решений. Её цель — азарт. Всё или ничего. Да и какая разница. Её цель — её оппонент. — Я иду искать, Джабами Юмэко! — Икишима громко бьет по стене, размазывая кровь собственного кулака по серому, грязному камню. Она чувствует себя на все 200, с чувством буквально восторга уходя вглубь тёмного тоннеля. Игра началась. *** — Не пойми меня неправильно, но ты ещё никогда не предлагала игру сама, — немного зажато проговаривает Рёта, придерживая брюнетку рядом, за плечи. — Не предлагала игру? — Юмэко даже удивлена таким заявлением. Изящный пальчик прикладывается к губам, изображая задумчивость. — Ах, знаешь, я и не заметила. Играть ведь так интересно! Какая разница на чьих правилах? Да и меня всегда приглашают, кто я, чтобы качать права? — Но у тех, кто предлагает, есть явное преимущество. Они выбирают то, в чем сильны и то, в чем могут подловить тебя. Джабами маниакально улыбается, пожимая хрупкими плечами: — А так разве не веселее? — Что? Веселее? — парень такого ответа явно не ожидал, топнув ногой от недоумения. Безумство. — Ну да, — продолжает разговор Юмэко, между тем преодолевая школьные коридоры. Коридоры, пропитанные чужими слезами, кровью и потом, а воздух, в нем столько азарта. — Игра, да будет тебе известно, очень интересная штука. Карты не слушаются высших сил и тебя тоже не станут. В конце концов — умелый игрок умел во всем. Он совершенствуется. Её тон был полон уверенности. Рёта понял, что она имела ввиду, но как бы там ни было, недоуменно выпалил: — И все-таки, Юмэко… — Сузуи. Послушай, — перебивает она, зарывшись пальцами в отросшую шевелюру. Сузуи, кажется, покраснел. Его подруга и правда странная. — Навыки. Случайность. Случай. Обстоятельства. Простое везение. Что угодно может решить исход игры. Но главное — лишь эмоции. Удовольствие от принятия решений. — Проиграть тебе тоже в удовольствие? — Мне может быть не в радость и выиграть, Сузуи, — гордо чеканит Юмэко, кое что вспоминая. — На всё воля случая. Неведение. Но это же так здорово! Джабами свято верила в живость игры. В то, что она сама расставляет приоритеты, а игрокам нужно брать от неё все. Всё, что только может быть. Даже боль. Унижение. Любая даже негативная черта — важная составляющая. — Быть может, Юмэко, — вынуждено соглашается Рёта, будучи совсем рядом с игровым залом. Джабами Юмэко — азартный игрок. Что для неё победа? А что проигрыш? Всё — возможность. Всё — одна большая игра, игра с жизнями, игра с судьбами. Победа, при нужных условиях, приносит радость. Кайф. Фейерверк эмоций, которые она тебе вручает. Джабами Юмэко — ценитель. Каждая игра для неё, как свежий глоток воздуха, а выигрыш — подтверждение собственной осведомлённости. В конце концов, игры в этой Академии — воздух. И пока кто-то надевает кислородную маску, думая, что у него есть шансы на продление своей жизни — Юмэко разгуливает без неё, хватаясь за лучшие порции. Не имея ни малейшего страха задохнуться. Джабами Юмэко — знает, что такое глоток воздуха после удушения. И она обожает это чувство. — Знаешь… Юмэко, — преграждает путь девушке Сузуи, чуть запыхавшись размахивая руками. — Вызови кого-то на своих условиях. Не то, чтобы Рёта сильно переживал за неё. Она уже успела доказать своё совершенство, бесстрашность, проницательность и интеллектуальность. Но как Юмэко поведёт себя в своей тарелке? Хотя, все игры для неё — родной аквариум. Иронично. Сама Юмэко не спешила с ним соглашаться. Если оппонентам есть чем удивить её — разве есть ли разница? Голос звучал неуверенно, будто сомневаясь: — Сузуи, я не думаю, что… — оказавшись зажатой с двух сторон, Джабами резко рассмеялась, поправляя пиджак. — Мэри! Она сразу заметила приближение Саотомэ, улыбаясь во все зубы. Мнимая радость, даже восторг. Юмэко топчется на месте, чуть подталкивая подругу бедром. — Что? Как ты… — обомлела Саотомэ, отстраняясь на пару метров. Чертова девчонка! То, что Юмэко умна — никто и не посмеет оспорить. В ней есть то, что недостаёт многим. Она сумасшедший игрок. И её рефлексы, её проницательность — ей очень помогают. Но узнать Мэри по шажкам? Саотомэ даже смущается, думая, так ли они сблизились или Джабами просто маньячка. Очевидный метод наблюдения за тем, кто рядом. Это казалось таким простым и незамудренным для безумно-азартной дамочки, что пояснения дались ей с некой насмешкой: — Твои шаги, Мэри! Крошечные, но имеют уникальный звук в силу каблучков на ботинках, — повествование от игрового гения, что может быть заумнее. — Так же когда ты идёшь, обычно подёргиваешь бёдрами. Следовательно, шаг немного неровен. Чаще всего — в отношении левой стороны. Мэри не преследовала цели воспользоваться элементом внезапности и все же такая осведомлённость её удивляла. Блондинка, резко развернувшись, горячо проговорила: — Э? И вовсе я не дёргаю нечем! — Мэри начинает жестикулировать, как бы доказывая. — Невыносимая. Я лишь хотела вопрос задать! — Я вся во внимании, Мэри! Саотомэ в подобном положении, может лишь хлопнуть себя по лбу, отвечая: — Предложение Сузуи явно имеет смысл. Тебе интересна игра, а правила совсем не важны. Между входом в игровую комнату и маленьким коридором — было всего ничего. Да, даже если бы пара километров! Милль! Это бы не помешало Икишиме злобно глядеть из-за угла, вертя в руках совсем не безопасную «игрушку». Вот как выстрелит! Побойся! Как много Джабами уделяет этой девчонке. Времени, совместных игр, улыбки. Как тошно! — Но представь: ты у руля. — Саотомэ обходит Юмэко по часовой стрелке, отпихивая Сузуи в сторону. Мешается. Ладонь не с тяжким грузом, ложится на плечо сообщницы. — Ты ещё не пробовала. Устрой шоу, чокнутая. «Да как она смеет так говорить с Юмэко? Она пожалеет!» — Икишима от злобы, будто вот вот озвереет. Подслушивать ведь не хорошо, но какое кому дело, когда это касается ЕЁ Юмэко? Мэри явно веселится в этой ситуации. Она посмотрит, как Юмэко адаптирует другого игрока к собственному предложению. Насколько вероятно, что не проиграет? Вероятность, что с ней вообще захотят играть? Именно это Саотомэ и считала основной причиной. Игры, которые Юмэко выбирает лично — даже устрашающе представить, не то, что опробовать! Юмэко думала не долго. В конце концов — какая разница? Если она и будет у руля, то лишь в теории. Игра повернёт всё так, как понравится только самой игре. Поэтому Джабами с удовольствием бы вышла замуж за её хуманизацию. Но пока — задорно хлопает в ладоши, все-таки ловя возможность прижаться к Саотомэ, скрещивая руки у неё за спиной. «Эта девчонка метит на игру с Юмэко?» — пальцы судорожно сжимают основание ствола, даже не сдерживаясь, чтобы в ту же секунду прислонить его к собственной голове. — «Не позволю. Этому не бывать!» Юмэко всегда была падка на крепкие объятия, напрягая, хотя, скорее просто смущая холодную Мэри. — Что ты… — блондинка фыркает, пытаясь судорожно отодвинуть прилипшую к ней девку. — Я не люблю обниматься! — Ну что ты, Мэри, как я могла не отблагодарить тебя за такую идею! Саотомэ никогда не могла понять всех мотивов этой девчонки. Также как и её действий. Она непредсказуема и предсказуема одновременно. Неоднозначна. Но когда она каждый день лезет обниматься, Мэри понимает — что-то в ней, все-таки, не меняется. — Э, ну как бы, я. — она трёт затылок, похлопывая свободной рукой Джабами по спине. Вы смутили Саотомэ! Снова! — Не хочу влезать, но я тоже участвовал! — немного обиженно «пищит» Рёта. Почему все почести Мэри? Джабами же долго ждать не пришлось, ведь через секунду послышался восторженный вскрик: — Сузуи! — и Юмэко бросается в объятия шатена, утянув за собой и Саотомэ. Получился комок из людей, под злобное шипение той же Саотомэ, но это так весело! «Пф. Да они даже пальца Юмэко не стоят.» — даже слежка у Мидари получалась неоднозначной. Слишком много факторов, по которым она могла себя выдать. Но одноглазая свято верила, что незаметна для всех и даже не сомневалась в этом. Мидари Икишима была из тех, кто не терпел ждать. Не терпел прятаться. И совсем не терпел оставаться в стороне. Однако ради цели идёшь на крайние меры. Ради Юмэко она таится в уголке, вслушиваясь в каждое её слово, вглядываясь в каждое движение, ловя каждый вздох и полустон от восторга. Юмэко — такая идеальная. Разве есть кто-то или что-то идеальнее Джабами? Ответ: нет. Однозначно нет. Хотя кажется, даже если бы Икишима была прямо перед носом Юмэко, та бы ее и не заметила. Это и было самой обидное. Это и делало больно. На удивление неприятно больно! А она, между прочим, мазохистка! Эта боль совсем другая. И ее совсем не хотелось испытывать… Мидари подхватывает своё расслабленное тело, волоча его вместе с заряженным пистолетом до родной туалетной кабинки. Это некое пристанище для её мечт. Там она с громким стоном прикладывает оружие к собственной промежности, открывая фотографию своей любимой. Мидари громко вздыхает, что-то бормоча с запрокинутой головой: — Ах, Юмэко. Если бы ты могла оценить мои жертвы ради тебя! И однажды ты увидишь… — она тихо вытирает пот, чуть двигая началом по ткани юбки. — Обязательно вновь заметишь меня. *** За что же Юмэко так с ней? Икишима — мазохистка с суицидальными наклонностями. Она ненавидит ожидание. Она рискует жизнью, конечностями, всем, что у неё есть, чтобы насладиться той самой болью. И как правило, не долгожданной. Она идёт на проигрыш, идёт на всё, дабы удовлетворить собственные безумные желания. Она свято верила, что в этом они с Юмэко похожи! Но Юмэко думала явно по другому. Икишима, по ее мнению, не наслаждается игрой, она лишь использует её, дабы почувствовать риск, почувствовать такую сладкую боль. И Юмэко не ценит пренебрежение игрой. Пренебрежение ощущениями от процесса. Однажды, она так и сказала Мидари: «Если единственное, чего ты ждёшь от игры — скорой боли, так воткни себе ручку во второй глаз. Не оскверняй азартное искусство». Икишима тогда не поняла её. Ведь это тоже цель игры! Цель, получить боль! Предвкушение! Джабами ведь тоже терпеливостью не отличалась! Однако однажды, вновь наблюдая за игрой Юмэко, Мидари поняла. Поняла, что игра значит для неё. Боль, страх, эмоции, любые коны, ставки, любые терзания. Ей было наплевать. Юмэко — азартный игрок. Безумно азартна. Юмэко ловит кайф от ощущений. Выиграв, проиграв, оставшись без пальца или сохранив его. Юмэко не примет скуку, не примет простоту. И по её мнению, обычное желание отхреначить себе палец — глупо. Возьми лезвие и сделай. Юмэко не любит скучных. Это заставило Икишиму задуматься о том, какого черта тогда она возится с этим Сузуи? Но уж не ей судить решения Джабами. Вот только… кто сказал, что она не хочет на них влиять? Такие мысли обычно приходят к одноглазой даме по ночам. Когда она, скрепя сердце и сжав желанное фото в свободной руке, ласкает себя, выцарапывая имя «Юмэко» на нежных стеночках внутри. Мидари обожает её. Такая возвышенная, красивая и такая безумная. Рискованная. В ней есть все, чтобы стать лучшим азартным игроком! Есть ли кто-то идеальнее Юмэко? Ответ всё ещё нет. Она вновь толкается в себя, судорожно посмеиваясь. Она просто не может по-другому реагировать на эту девушку. Не может после каждого проникновения не бормотать: — Юмэко… Мидари восхищается ей. Её эмоциями, её умением обводить всех вокруг пальца, манипулировать, играть с разумом. Игра для Юмэко — жизнь. Нет игры — нет жизни. И Мидари знает, что Юмэко ляжет под топор в случае проигрыша, лишь бы ей доставили небывалое удовольствие этой самой игрой. Она кусает кисть собственной руки, до алых капелек крови, чувствуя, как это возбуждает. Представляет, как прекрасно бы смотрелись следы от ногтей и зубов Джабами. Только от этой мысли хочется кончить. Кончить, вновь бормоча одно и то же имя. Мидари влюблена в Юмэко. До одержимости, до мозгокостей. Она открыла своё истыканное иглами и пулями сердце лишь ей. Джабами Юмэко. Она больше никого не видит, кроме неё, нет в её мыслях кого-то другого. Она грезит не только о играх с ней. Она мечтает, когда-нибудь уложить руку на тонкую талию девушки своей мечты, прижать к себе, целовать, исследовать такое желанное тело, чувствуя, что ей отвечают. Она хочет обладать Юмэко. Чтобы ни одна блондиночка или хлюпик, не посмел притронуться к ней. Чтобы их игры кончались спектром самых незабываемых эмоций, а Икишима сполна отрабатывала проигрыш. Или с такой же радостью брала выигрыш. Только они двое и никто более. Икишиме не знакомо понятие «любовь» во всех его проявлениях. Она игрок, бешенный, сумасшедший игрок. Она живет моментом, но осознание пришло к ней, когда ей удавалось остаться с Юмэко наедине, даже на пару секундочек. Мидари плевать на риск. Она на ножах с этим самым риском. Готова брать всё, что захочет, невзирая на последствия. Но тогда ей не хватило сил. Вернее не сил, что-то просто не давало ей сделать желанное, без согласия самой Юмэко. Не давало принудить. Она подстраивает движения под более игривый темп. Юмэко бы так и сделала. Дразнила бы, заставляла умолять, держа на грани. Не близилась бы к концу, растягивая удовольствие. Беря от акта всё. «Так же, как в играх» — подумала Мидари. Она трахает себя пальцами, старается найти в собственных движениях возлюбленную. Проводит лезвием по оголенной коже бедра, так плавно, смотря, как стекает ещё одна струя свежей крови. — Юмэко бы не стала делать все и сразу… Юмэко бы ждала. Наслаждалась. Икишима была готова лишиться пальца вместе с ней. Готова была умереть от её руки, убить её самой. Но только потому-что, это было их взаимное желание. Мидари поняла, что влюбилась, когда почувствовала необходимость во взаимности. Конечно она может взять добычу силой. Но принесёт ли ей это такой кайф? Никак нет. Она хочет Юмэко, а ещё — хочет, чтобы Юмэко хотела того же. Чтобы Юмэко признала её. Поняла. И Юмэко обязательно поймёт! Мидари твёрдо решила, что именно она сыграет с Юмэко в её игру. Выиграет, проиграет, не важно. Теперь она понимает Юмэко. Понимает, что ей нужны ощущения. Всё, от этой игры. Не так важен результат, как сами действия. Икишима знает, Юмэко увидит её азарт! *** Теперь перед Юмэко стояла другая задача. А что же она может предложить для игры? И главное — с кем она будет играть? Это так волнительно. Так будоражит. Как будто выбираешь жертву, из ни в чем не повинных ланей. Или оленят. Хотя оленину Юмэко не особо жалует. Глаза маниакально краснеют, пока она стоит как вкопанная, на пороге одного из игровых залов. Если Джабами что-то задумала — будет жарко. — Юмэко! — тыкает в девушку подруга, тут же одергивая себя. — О господи, маньячка. — Она что-то уже придумала. Это все слишком неоднозначно, — ведь с одной стороны Сузуи верил в неё, а с другой — чертовски боялся за её жизнь. Ведь даже поставить на кон жизнь — девушке не страшно. Юмэко вальяжно заходит в комнату, махая всем бледноватой ладошкой. Знакомые, не совсем знакомые, вообще незнакомые лица. И собственно — какая разница? Игра не требует отложения. Она прикладывает кулак к бетонной колонне, изящно постукивая, как бы обращая на себя внимание. — Всех приветствую! — громко проговаривает Джабами, мило улыбаясь всем присутствующим. Она приготовила грандиозный план. Лишь единицы поймут посыл её задумки. А кто поймёт — сыграет. Она надеется, что сыграет. Ведь это так интересно! К ней тут же прыгает Руна, неизменно держа во рту леденец. Она, явно воодушевленная, говорит: — Ах, Юмэко! — Смешок, на секунду показывающий ровные зубки. — Пришла вновь кого-то мучать? Мне уже хочется взглянуть! Джабами кивает, даря милашке такую же широкую улыбку: — Да, я хочу сыграть. — С кем же? Я с радостью буду вашим наблюдателем! — Пока не знаю. Но уже очень очень волнуюсь! — жестикулирует Джабами, подпирая покрасневшие щеки. — Не знаешь? Хочешь, чтобы тебя вызвали или что? — раз Юмэко Джабами решила взяться за игру, странно, что она даже представления не имеет об оппоненте. Хотя, что можно ожидать от помешанной? — Видишь ли… Интригующее начало, сопровождаемое нервным постукиванием пальцев. — Я хочу сыграть в прятки. — хихикнула Юмэко, наклонившись к лицу Руны. Казалось бы — детская игра, в которую играли буквально все, когда были размером с учительский стул. Правила понятны и ясны, только вот, какой азарт в обычном поиске? — Прятки? Ты, конечно, во всем найдёшь азарт, но это ведь совсем просто, — немножко недоумевает любительница леденцов. Кажется, Руна не совсем понимала её. А вот Мэри — не понимала вообще, выдавая: — Прятки? Юмэко, когда я говорила, что тебе стоит выдвинуть свой вариант игры, я имела ввиду не это! Не чертову детскую забаву. Саотомэ возмущена. Что эта маньячка творит? — Придержи лошадей, блондиночка и лучше не повышай голос на Юмэко, — сразу же встревает Икишима, получая от Джабами лишь скептический вздох. Как грубо! — Мэри, «камень, ножницы, бумага», тоже на первый взгляд кажется обычной игрой, — припоминает их первую встречу Юмэко, заставляя блондинку вспыхнуть. — Но другие условия вдохнули в эту игру жизнь. Разве не чудесно? Саотомэ лишь скептически ведёт бровью. — Твои глаза вновь красные. Что ты снова придумала? — Ох, Мэри. Раз ты не поняла, значит мне вовсе незачем тебе это объяснять. — Что? — Вы явно разозлили Саотомэ. Икишима прямо сейчас готова кончить, лишь от того, как Юмэко ставит свою самодовольную подружку на место. Такой искусный манипулятор… Мидари скрещивает ноги, обещая себе дотерпеть до кульминации момента. Превосходно. — В этом и смысл. Головоломка может таится не только в самой игре, но и в её значении. — Тебе бы лечится, Юмэко! — А разве здесь всё не очевидно? — пропевает Мидари, с безумной улыбочкой глядя на Мэри. — О чем ты, Икишима? — Саотомэ явно недовольна. Икишима даже озадачена, произнося: — Ты что, настолько тугая, что тебе нужно все по полочкам расписывать? Столько намеков, — она вертит пистолет в руках, изображая скучающий вид. Юмэко ненавидит скучных. Напряжение явно росло. Мэри сводила брови к переносице, поглядывая на Мидари из-под опущенных ресниц, а сама Мидари явно веселилась. — Что ты хочешь этим сказать? — подаёт голос Руна. А что может сказать одноглазая бестия? Лишь то, что думает. То, что явно подразумевает и Юмэко. — Я? Всего лишь то, что абсурдность игры не важна вовсе, — Мидари явно смешно. — Ведь абсурдна она на первый взгляд. Если взглянуть под другим углом, можно найти множество вариаций как сделать её захватывающей. Да даже если ничего и не искать. — То что? — удивляется Сузуи. Пистолет крутится, а Рёта явно готов отскочить от паники, вызывая у Мидари лишь смех. — А то, что азарт найти другого, решить поставленную задачу, чувствуя предвкушение от собственных действий, продумывание каждого шага и осмысливание возможных шагов другого… весело! Чертовски весело! — вопит Икишима. — А может твой противник и вовсе ничего не делает? Поджидает тебя в темном углу., а может ты и сам не слишком стремишься к поиску, выманивая его? Я буквально поражена! — Ты найдёшь приключения даже там, где их никогда и не было, Икишима, но что толку? — Мэри, она права. Когда ты чувствуешь азарт — никакая логика не помешает тебе наслаждаться игрой, — с той же манией восторга проговаривает Юмэко. Мидари опускает ладонь между своих ног, все также держа их скрещёнными. Юмэко обратила на неё внимание! Признала правоту! Юмэко точно об этом не пожалеет! Ведь Мидари установит свои правила. — И все-таки я установила дополнительные настройки, ведь так намного интереснее, да? — Именно так, Юмэко! — возрадуется Икишима. Джабами спешит пояснить: — Для пряток будет выделена отдельная зона. Тоннель, — Юмэко ухмыляется, очень гордясь своей задумкой. Мать всегда гордится своим дитя. Ну, должна.— Я нашла его случайно, когда перепутала дорогу. — Ты вообще под чем уходишь? — Я просто невнимательна, Мэри! — А это, откровенно, ложь. — В том, что не касается игр, наверное, — Сузуи для того и Сузуи, нужен, чтобы сгладить все углы и заполнить пробелы. Юмэко кивает: — Там несколько ходов. А в каждом ходе ещё несколько ходов. Так запутано! Тоннель заброшен и там очень много хлама. Его тоже можно использовать, как укрытие. — Да, подружится с крысами тоже можно. — Не перебивай, блондинка! — Икишима заворожено наблюдает, как Юмэко рассказывает собственную задумку, она так красива, когда возбуждена. Почему все кому не лень её перебивают? У Мидари, все ещё есть пистолет, для таких случаев. — Но правила не совсем такие, как в обычных прятках. Ставить голоса так скучно, но и так тоже можно. — Намекаешь на то. — Что игроки до последнего не знают, что они выиграли и что проиграли! — Джабами в восторге! Сузуи явно не понял, чего хочет от этого всего подруга, мягко спрашивая: — Не будут знать? Юмэко, что ты имеешь ввиду? Икишима просто не может остаться в стороне, поясняя: — А то и имеет. Ты ставишь на кон что-то, но другой игрок до последнего не знает, что именно, не ведая о своём выигрыше. Юмэко восторженно кивает: — Так же, как и не знает, что проиграет в одном из случаев. Игрок может поставить ультиматум. «В случае выигрыша, второй игрок…» и будет иметь право забрать и ставку и требование. Мэри злобно подходит к подруге, хватая за предплечье. Немыслимая глупость! Если бы сейчас Джабами выдала что-то максимально примитивное — Саотомэ бы поняла! Но риск слишком неоправдан. В случае проигрыша ты не просто теряешь то, что ставил, но можешь ещё стать собачкой выигравшего. Это как с питомцами! — Юмэко, у тебя хотя бы есть достойные добавления к своей банке сумасшествия? Другого вопроса брюнетка и не ждала, хлопая в ладоши и сразу же отвечая: — Конечно! Игра не будет растягиваться на раунды. Это одна большая головоломка. — Э? — Сузуи в замешательстве. — Из тоннеля выходить запрещается, это грубое нарушение. Для отсчета будет выделена определённая точка. Задача спрягавшегося — обхитрить ищущего, коснуться этой самой точки. Мэри недовольно хмурится, Сузуи явно нервничает, а Икишима — вот вот умрет от восхищения! — А задача ищущего — найти спрягавшегося и всеми силами не дать ему коснуться точки. Если спрятавшийся выдал себя рядом с нужной точкой, это не считается. В этой зоне, если игроки в ней столкнуться… — Начинается война за выживание! — Мидари снова не остаётся в стороне. Напротив — поддерживает Юмэко всеми способами. Мэри, кажется, становится всё злее. — Да! Проигрывает прятавшийся, если его нашли до касания точки или если ищущий смог остановить его на пути к ней. А ищущий, если спрятавшийся смог коснуться точки. — кажется, если бы Юмэко не сохранила бы остатки своего разума, она бы тут же расхвалила бы себя при всех. Слишком ей нравится! И все же Сузуи задумывается: — А разве спрятавшийся в выгодном положении? Ищущий ведь может просто не уходить с места. Юмэко объясняет: — Ограничения по времени! Если через определённый срок, ищущий не найдёт спрятавшегося, а спрятавшийся не дойдёт до цели — оба считаются проигравшими. Повисла гробовая тишина. Никто не мог поспорить с тем, что Джабами все же оригинальная. И все же, даже в предложенной ей игрой — преимущество слишком размыто. Неизвестно какую позицию получит она сама. Но брюнетка считает это чертовски захватывающим! Первой голос подаёт Руна, хлопая в свои небольшие ладоши: — Мне нравится! Я с удовольствием понаблюдаю за процессом лично! — Ты, наверное, не совсем поняла, милашка, — констатирует Мидари. — Правил — почти нет. Как и какими способами ты будешь искать, бежать к цели, останавливать — совсем не важно. Руна только фырчит: — Это своевольно. И может привести к последствиям, — но в ту же секунду. — Мне нравится! Но долг комитета по наблюдению — проконтролировать соблюдение ставок и их передачу. А так же выход из тоннеля, соблюдение времени и в принципе гарантию, что никто никого не убьёт. Саотомэ, кажется, эта идея больше не кажется абсурдом. Наоборот — она понимает, подтверждая это янтарным блеском в глазах. — И с кем же ты будешь пробовать свою адскую задумку, Юмэко Джабами? Но все уже было предрешено. Даже не брать в расчёт посторонние факторы, лишь то, что Юмэко сама условилась, кто поймёт — тот и играет. Девушка медленно поворачивает голову к Икишиме, лучезарно улыбаясь. Блеск от её улыбки Мидари сравнивает с блеском новенькой пули. Чистая, такая совершенная и такая смертельно опасная! Но она не спешит ликовать. Лишь чуть жалобно глядит на Юмэко в ответ, ласково погладив оружие. Если бы сердце могло остановиться, а ты мог при этом дышать — Сузуи бы явно подошёл под этот случай. Паника. Странная паника и недоумение. — Она же не будет играть с Икишимой? Они же… — поубивают друг друга. Это он и хотел сказать, будучи остановленным пальцем Мэри на своих губах. — Заткнись, Рёта! Юмэко нетерпелива, но ради полноты ощущений — может тянуть хоть вечно, вытягивая всё. Без остатка. Особенно, если перед тобой ещё более нетерпеливая Икишима. Она знает, что Мидари не откажется. От этого становится ещё более весело. Чертовски весело! — Мидари, — пробует это имя на вкус Джабами, лизнув нижнюю губу. Икишима может смело ехать в реанимацию. Как она красива. А такой жест, адресованный ей одной! Юмэко тянет изящную ладонь в сторону сжавшейся мазохистки, озвучивая предложение: — Ты окажешь мне честь, сыграв со мной? А Икишима не смеет упустить блестящую возможность, не колеблясь схватив своего оппонента за протянутую руку, слишком резко притянув к себе. Юмэко пахнет безумием, а ещё приятным парфюмом, кажется, из каких-то цветов. Её ладонь — такая нежная и мягкая. И Мидари насладиться этим сполна. Позже. — Я согласна, Юмэко, — чеканит брюнетка, проводя железным шариком по губам. Ей нравится так делать. — Волшебно! — Только не это… Икишима фыркает: — Че ты там вякнул? — Тебе… послышалось. Юмэко, казалось бы, эта ситуация только веселила. Она спокойно достаёт из кармана бумажку, протягивая девушке напротив: — Встретимся на указанном месте через час, Икишима Мидари. *** — Может ты хорошо подумаешь? Икишима — совсем не слабый соперник. Но она… как бы сказать… — грустно мнётся Рета. Саотомэ уже не может слушать это, констатируя факт: — Сумасшедшая. Юмэко просто шла вперёд, стараясь игнорировать щебетание своих друзей. Она была остро настроена на игру и надеется урвать из неё всё самое интересное! Устрашающее! Джабами никогда не считала Икишиму нормальной, какое-то время даже презирала, но она единственная, кто с таким же энтузиазмом воспринял её задумку. Поняла с полуслова. И теперь, Юмэко не замечает за собой тех выплесков отвращения, по крайне мере — пока. Мидари интересна ей. Она бы даже сравнила это с хомячком на опытах. Как Икишима поведёт себя в противоречивой ситуации? Будучи одержимой своим пистолетом и самой Юмэко? Ей интересно, какое отношение к игре у Мидари будет теперь. И это будоражит. Будоражит та самая неизвестность. Брюнетка безумно хотела ощутить весь спектр от собственной игры, но как идеально, когда ты можешь ощутить его вдвойне? Наблюдая и за игрой, и ставя собственный эксперимент на оппоненте. Ну разве не чудесно? — Она нас игнорирует, Саотомэ, — тяжко вздыхает Сузуи. Мэри, наверное, сейчас сошла бы с ума, быстро ухватив маньячку за плечо: — Очнись, Юмэко, черт возьми! — Повежливее! Икишима умудрилась прийти прямо в срок, чтобы возвышаться над двумя девушками, глядя на одну убийственным взглядом. Да как она посмела тронуть ЕЁ Юмэко? — Ох, я задумалась. Все хорошо, Мэри, — быстренько улыбнулась Джабами. — Ты всю дорогу нас игнорировала, помешанная. — Следи за языком. Кое-кто в этом дрим тим просто не выдержал: — Прекратите уже! Саотомэ! Икишима! — тяжело вздыхает Руна, прыгая около них. — Ну и местечко, Юмэко, будто здесь кто-то сдох, не иначе. Джабами даже удивлена, пожимая плечами: — Этого я, по правде говоря, не знаю. Мэри казалось, что она зря пошла за ними. Казалось, что зря вообще лезет к Джабами. Все же, она не обязана перед ней отчитываться. И все-таки блондинка не может не страшиться. Игра — глупа и безумна. Но лучше бы оппонентом Юмэко была она… а об этом лучше совсем не думать. Непозволительно. — Ну, если там и правда кто-то сдох, — начинает Саотомэ, — его можно переодеть и сделать вид, что вы так прячетесь. Мидари сразу же разразилась смехом: — Идея хорошая, может и правда засунем туда пару трупов! — она явно смотрит на Сузуи и Мэри. Явно с подтекстом. Ровно до того момента, пока их не загораживает собой Джабами, смотря исподлобья. — Я всего лишь пошутила! — Мидари, — тяжело вздыхает Юмэко, касаясь ладонью её плеча. — Готова? У Икишимы, наверное, случился бы инфаркт, если бы не дурманящий запах лаванды. Запах Юмэко. Она не упустит возможности вдохнуть его ещё раз. Бесчисленное количество раз. — Всегда готова, Юмэко! — буквально тянет это имя маньячка, желая, предвкушая уже эту игру! Момент подготовки берет на себя маленький по росту, но не по значению, глава комитета по наблюдению. Конечно же невозможно предугадать все, в этом и смысл. А в случае мухляжа. Руна готова закрыть на это прекрасные глазки, желая посмотреть, что же будет в итоге. С обустройством было очень даже сложно, ведь камер, которые были удачно сперты из студсовета, не хватало на все участки. Что ж, датчики движения хорошо помогли в этом вопросе. Они и правда сумасшедшие, но девушка готова поклясться — это будет безумно! Безумно интересно, безумно захватывающе, безумно азартно! — В общем, подготовка завершена, — констатирует факт глава, переводя взгляд на собравшийся дримтим. Сузуи, который явно не был готов к еще одной игре с участием Икишимы и Юмэко. Он был не готов в принципе, слоняясь по сторонам, будто потерявшийся котёнок. Вот же чертовщина! Угораздило. Но ради Джабами он вытерпит. Обязательно! Поодаль него Саотомэ Мэри. Одна из лучших игроков академии. Буквально сжирает, а может и вовсе отрывает конечности Икишиме Мидари, не желая это скрывать. Самодовольная девчонка из студсовета, ну конечно. Ей бы к психиатру, а ни в игры, вот же. Юмэко же стояла впереди, внимательно осматривая все приготовления. Всё должно пройти идеально. Всё должно пройти лучше, чем идеально! Она стреляно красными глазками во всеоружии, предвкушая сладость этой прелестной игры. Её детища! Что касается Икишимы, единственное, куда был направлен взор единственного глаза, единственного видящего и единственного оставшегося в принципе — на её оппонента, Джабами Юмэко. Она так ждёт эту игру, что Мидари невольно запинается, не желая отрывать взор. Такая красивая, возбужденная и одновременно серьёзная. Была бы здесь хоть одна туалетная кабинка… — Юмэко, Икишима, — зовёт Руна, протягивая каждой по листику. — Сюда вы записываете ставки. Ну и пожелания, если они есть. Кроме меня их никто не увидит, а ваш оппонент — тем более. Можете не волноваться! — её голос звучал так задорно и уверенно, что Сузуи буквально уцепился за идею залезть глазками в эти бумажки. Чертовы бумажки! Юмэко воскликнула: — Ох, я уже давно все придумала! Секунду! — и хватается за ручку, улыбчиво записывая свою ставку. — Думаю, мне тоже будет чем удивить, — Мидари расписывает собственный листик, сразу же бросив на наблюдателя косой взгляд одного янтарного глаза. — До окончания игры — не суй сюда свой нос. Руну это лишь повеселило: — Если ты хочешь её убить или изнасиловать, увы, я должна буду знать, — милый смешок, и она продолжает. — с другой стороны, это Джабами Юмэко. Ей и то по вкусу. Как только Джабами видит, как загораются глаза Мидари при слове «убить», она может только отвернуться, надеясь, что она вновь все не испортит. А она может. Только вот Юмэко хочется быть уверенной в обратном, чувствуя её присутствие. Хомячок, ты ещё сможешь побегать, будь уверен. *** — О! Я ищу! — констатирует Мидари, крутя в руках вытянутую карточку. Юмэко мнимо соглашается, всего-то легким кивком. Они идут по первому проходу в тоннель, оставляя раздражённую Саотомэ, испуганного Сузуи и радостную Руну далеко позади. Они то их видят, но момент испортить не могут. А там и правда было, что портить. В тоннеле совсем тихо, кроме них не единой души. С навесных балок расслаблено летят капли, скорее всего, от утреннего дождя. Или от нынешней сырости. Кто бы знал, что их вызвало на самом деле. Идут бок о бок, думая только об одном — азартная игра. Икишима и вовсе чувствует, как голова готова взорваться от такой близости Юмэко. Но не только. Сама игра, придуманная ЕЁ Юмэко стоила всех похвал. Все же не стоит забывать, что Мидари тоже игрок. И в других условиях бы уже вынула свой пистолет, как составляющую. Только вот при Джабами она этого не хочет. Не хочет баловаться со своим мазохизмом. Её главная цель — удовольствие от игры. И сама Джабами Юмэко. Юмэко… Что касается её, краешком нежных карих глаз она все же наблюдает за одноглазой маньячкой. Она ведь уже говорила про хомячка. А вёл себя её хомячок — на удивление спокойно. Очень даже. Лишь шёл, с улыбкой переговариваясь с ней. Юмэко даже интересно, сколько она продержится в таком состоянии и продержится ли вообще. Вдруг это мимолетный порыв? Она вовсе и не знает. Важно лишь одно — игра машет им рукой, как только они подходят к пункту отсчёта. — Желаю удачи, Икишима, — кивает Юмэко, складывая руки на груди. — Желаю удачи, Юмэко. *** — Ну где же ты, милая, как далеко ты могла запропаститься? — Мидари приходится включать логику. Слишком далеко Юмэко явно не ушла, ведь отсчёт был не самым долгим, а точки отсчёта тяжело будет коснуться, находясь в невменяемой стороне тоннеля. С другой стороны, может быть Юмэко хочет, чтобы Икишима так думала, прячась в самом конце, заставляя её обшаривать ближние углы, пока она идёт к цели. А может она и вовсе совсем рядом, находится сзади, а может уже далеко впереди. Нужно думать рационально. Только вот — думать это вообще правильно? Может смысл только во внезапности. В том, как хорошо Джабами спряталась? Голова буквально кипела от кучи рассуждений и все-таки найти её нужно. Она решает выбрать средний путь — самый, на её взгляд, логичный. И не далеко и не близко. Но совсем не в стиле Юмэко, ведь после тщательных поисков её там вовсе не оказалось. И следа не было. Она непредсказуема. Мидари с загадочной ухмылкой ходит по стенам, одним глазом охраняя коридор, а ушками улавливая все шорохи. Как говорят, не имея чего-то одного — другое обостряется? Этим было приятно пользоваться. Приятно понимать, что её самая заветная мечта прямо сейчас где-то рядом. Только вот она не может её увидеть, коснуться. Так и в жизни было. Юмэко была рядом, но при этом так далека. Икишиме хотелось разорвать эти оковы и почувствовать себя по-настоящему счастливой. А это в силах сделать только Юмэко. *** — Ну же, Юмэко~ — Где же ты? — Ох, милая, я начинаю выгорать! — Икишима ищет её уже около часа. Может полтора. Сколько там блядское ограничение по времени? И ни к чему Мидари так и не пришла. Контрольная точка не задета, по словам Руны — Юмэко в тоннеле. Столько ходов и головоломок решила одноглазая, хотя ненавидит всё это всем своим сердцем, но вместо недовольства и усталости — чувствует небывалой прилив сил! Юмэко такая умная! Она хочет растянуть удовольствие. Удовольствие от незнания, внезапности, буквально выбивало из общей картины мира. Ей хотелось скорее найти Юмэко. Скорее прижать её к стене, опаляя горячим дыханием ушка и поговорить «Я победила, Джабами Юмэко». От одних только мыслей внутри все сжималось, а мозг падал в прострацию, заставляя брюнетку застонать. — Я обязательно выиграю, Юмэко. Не сомневайся. *** Кто же знал, что это именно те слова, которые нужно было услышать Джабами, чтобы с улыбкой скребстись по стенам. Она хихикает. Мидари точно слышит её хихикание! Это так обнадеживает, только Икишима умна. Не идёт на голос. Идёт в противоположную сторону, зная, что Юмэко может её обманывать. Выводить на ложные следы. Юмэко — самое непредсказуемое, что есть на этой земле. Именно это Мидари и нравилось. Ей нравилась Юмэко. Вся. — Ты уже так близка, но при этом так далека. Когда я уже смогу коснуться тебя? — Ты даже представить не можешь, какую гениальную вещь придумала,— Икишима продолжает говорить, бегом направляясь в одну из точек. — ты — чудесна. *** Но предположения Мидари оказались так ошибочны. Юмэко вовсе не путала её. Она просто шла, тихо посмеиваясь себе под нос. Не бежала, ведь выносливость вовсе не позволит. А просто гуляла, получая столько эмоций. Её ведь все ещё не нашли, она все ещё выбирает место для укрытия, время все ещё тикает, а ставки — слишком высоки. Слишком, чтобы даже думать об отказе. Ещё одна оплошность Мидари — Джабами слышит всё, что она говорит. Так уж вышло. Так уж вышло, что эти слова смогли пробудить в ней странную улыбку. Икишима хочет выиграть. Не имея гарантии, что ей выстрелят в висок или же это сделает она. Не имея никакого оружия рядом. Не крича об общей боли на весь зал. Она хочет играть. Хочет выиграть. Хочет Юмэко. А Юмэко может только улыбнуться и покачать головой. Как же она была так беспечна? Ведь что-бы Джабами не испытывала к ней, как бы ей не нравились её методы, но все это — настоящая Икишима. Не та Икишима, которая подстраивается под слова той, которой одержима. Это Икишима, со всеми своими тараканами и мазохистскими наклонностями. Икишима, для которой игра имеет вес. Имеет, лишь свою цель. Юмэко злилась о испорченной игре. Только не учла факта, что испортилось впечатление для неё, но не для Мидари. Мидари это казалось правильным. Джабами тогда поддержала Эрими. Но её взгляды ведь тоже были немного иными. А на Икишиму она даже не взглянула. Может её взбесило отношение к азарту. Может быть грубость в отношении Машибами. Но сейчас, слыша голос Мидари, её возбуждение в голосе, жажду азарта и эмоций, жажду победы, Юмэко с улыбкой отмечает — Икишима удивительна в своих проявлениях. Ведь Джабами слышала её выпады, сбивчивое дыхание, которое она совсем не умела прятать. Джабами играет со своим хомячком на своих правилах. И хомячок, кажется, не запутался в колесе. *** Юмэко видит контрольную точку, с улыбкой подбегая к ней. Кроме неё в помещении никого. Так тихо. Атмосфера гнетёт, стены будто бы сужаются под гнетом игроков. Мидари была так одержима, что и не заметила, откуда вылезла змея. Юмэко находилась именно там, где её искали. В среднем проходе. Роль сыграла её тихая подвижность и приглушённый свет. Ей было важно, чтобы Мидари была близка к разгадке. Только вот, убегая исследовать остальные проходы, она не учла Коробки. Их расположение тоже. В теории, если бы Джабами попыталась их сдвинуть — они бы либо с грохотом упали, либо придавили бы её саму. Но рассчитав их траекторию от стены, ей было спокойно предположить, что она сможет поместиться в этой щели. Пройти через неё. Только наполовину. Но и это не было проблемой, по скольку верная комбинация движений — и Юмэко уже на свободе. С железными прутьями было сложнее. Через них, даже при особом желании она не пролезет. Просто не сможет, если не хочет остаться калекой. Но и обойти их труда не составило. Всего лишь следуя той же схеме — одним из прутьев отделяя другие от стены. Джабами хихикала ради Интереса. Реакция Икишимы. Захочет ли она найти её так просто? Или же выберет путь, который кажется логичным? Но не всем подвластны законы логики и Юмэко ими, как раз таки, не пользовалась. Пренебрегала, даже избегала их. Ведь знала, что Мидари в ней уверена. Пара метров и контрольная точка достигнута Однако что-то заставляет Юмэко ухмыльнуться. Она не оборачивается, чувствуя, как её с силой прижали грудью к стене. Ох, как интересно. Джабами слышала шаги Икишимы. Именно Икишимы. Но с места не сдвинулась. Как интересно. *** Может, Икишима и поздно поняла, по какому принципу действовала её соперница, но все-таки прозрела, используя и свои уловки. Выдавать себя сразу, даже найдя её следы? Ну что за скука. Всё-таки контрольную точку придумали не для идиотов. И Мидари манипулировала. Как куклой, заставляя думать, что у неё преимущество. Но преимущество было у Икишимы, которой буквально расчистили путь к Юмэко. Коробки, железные прутья. Все имеют право на ошибку и одноглазая окупилась за свои. Но теперь она там, где должна быть. Её оппонент пойман с поличным и задержан, а лицо маньячки выражает полнейшее удовлетворение. Полнейшую эйфорию от происходящего. Юмэко сейчас в её руках, зажата между ней и стеной и улыбается? Разве улыбается? Не недовольна её присутствием? Но Джабами совсем не недовольна. Никакого отвращения или желания прямо сейчас послать её к чертям. Икишима подарила ей захватывающую игру. Так почему же недовольна? Напротив. Она ждала её. — Вот ты и попалась, Джабами Юмэко, — немножко дрожащий голос слышен над самым ушком. Такой бархатный, пронизывающий до самых пяточек. Мидари подаётся вперёд, прижимаясь всем тельцем к спине и ягодицам Юмэко. — как чудесно, как же это чудесно! Юмэко потерлась щекой о холодную стену, усмехаясь. Чужой пах двусмысленно касается её задней части, но никого это, кажется, не смущает. Руки тут же прижимают к этой самой стене, отрезая попытки сбежать. А разве Джабами хотела сбежать? Разве азартная бестия прямо сейчас кроет матом, пытаясь вырваться. Дело тут в другом. — Каждый день, Юмэко, — Мидари вздыхает, проводя пальчиком по нежной коже руки. Такая гладкая и приятная. От этого жеста Юмэко, кажется, мурчит. Особое место? — Каждый день я думала о тебе. Смотрела на тебя из толпы. Я хотела игры, — на каждом слове дыхания сбивалось, а движения становились все плавнее, даже нежнее. Она могла сделать больно кому угодно. Себе особенно. Но не ей. Почему… — И не только игры. Сначала, чтобы ты меня признала, Юмэко. — лоб девушки утыкается в чужую спину, опаляя закрытую лопатку тяжким вздохом. Джабами все-таки решает подать голос, не скрывая понимания: — И я признаю, Икишима. Понимаю тебя. Можешь не сомневаться, — ведь Юмэко правда понимает. Разные подходы к игре, разные цели. Она настолько ослепла и погрузилась в пучину собственных амбиций, что упустила одну вещь, Икишима Мидари — человек. Который ошибается, имеет мнение, имеет чувства. — Я хотела твоей нежности, Юмэко, — пусть Джабами услышит её, пусть поймёт. — Чтобы ты смотрела на меня так же, как смотрела на ту блондиночку. Нет. Юмэко не совсем понимает: — Нет? Икишима спешит пояснить, отпуская ладошки брюнетки: — Нет. Хотела, чтобы твой взгляд был особенным. Только для меня. — она плавно разворачивает жертву к себе, прожигая взглядом янтарного глазика. Одного единственного, но в нем отчетливо читалась одно — безграничная любовь к Юмэко. Та, что обжигала грудь, та, что не давала спать ночами. Ну, ночами спать не давало ещё и собственно возбуждение. И все для Юмэко. Все, что она хотела делать, делала и будет делать, лишь из одержимости Юмэко. Из любви к Юмэко. Эти чувства балансировали на грани, пересекаясь, но и оставляя место для осмысливания. Оставляя место для эмоций. Любовь жгла грудь, а одержимость привязывала сильнее. Они как будто кружили в каком-то странном танце, переплетаясь и сразу же отстраняясь. И все это вызывала лишь одна — Юмэко. Юмэко теперь могла смотреть на её лицо. Столько эмоций. Джабами даже усмехнулась, коснувшись чужой щеки ладонью. Столько чувств и все для неё. Эгоизм или зарождающаяся привязанность? Скорее интерес. Икишима вдруг стала так интересна. Так необычна. И так разбита. Все ее переживания прямо здесь. И азартница обязательно их выслушает. — Ты игнорировала, — ладонь гладила чужую талию. Маленькие Приятности, так мило. — Избегала. А я ждала. Старалась. Я буквально жила мыслью о тебе. — Икишима, — Юмэко смотрит покрасневшими глазками на расстроенное личико. Она бы не хотела видеть на глазу слёзы. Ведь сцена и правда превращалась в душераздирающую картину, посреди кучи камер и тёмного, сырого помещения. А как ещё назвать эту обстановку? Когда Капли падают куда угодно, но только не на этих двоих. Когда у одной стучит сердце, разрывается от чувств, а вторая чувствует восторг, смешанный с чувством вины. И разница между глупой беседой, лишь в одном — каждая из них чертовски искренняя. Каждая из них не утаивая показывает, что сейчас происходит. Каждая из них переживает этот момент с открытыми эмоциями. И Юмэко вовсе понять не может, почему это так на неё действует? Наверное потому-что это первый человек, который захотел быть с ней предельно настоящим. Даже собственное лицемерие не перекрывает. Вот черт. И все-таки Мидари не даёт закончить: —. Я закончу, Юмэко. Закончу, ты узнаешь все, что я чувствую. Узнаешь, что на душе. — она все-таки опускает голову к чужой шее, вдыхая желанный запах. Она не ошиблась. Юмэко пахнет лавандой. Такой дурманящий. Лаская себя, именно этот момент крутила в голове Мидари. И ещё тысячу других. — Потому-что я черт возьми люблю тебя, Джабами Юмэко! И сейчас мир для одноглазой должен был рухнуть. Должен был раствориться в этой чертовой Джабами Юмэко, утонуть в её нежных карих глазах, которые больше не горели возбуждением. В них было понимание. В них была эта самая нежность. В них был весь мир. Весь мир Мидари. — У тебя ещё будет время рассказать мне всё, Икишима, — и все-таки Юмэко не остаётся в долгу. Одно мгновение и она машинально притягивает объект, зажимающий её меж стеной и собой, дабы поцеловать. Поцеловать, чтобы понять. Понять, как отчаянно может вести себя её оппонент. И догадки Джабами подтвердились. Не медля ни секунды, Икишима проталкивает проколотый язычок в желанный рот, задевая пирсингом чужой язык, нёбо, зубки. Ей так нравилось, как Юмэко вздрагивала от странных, новых ощущений, пока Мидари прижимала её к себе. Юмэко не отвечает взаимностью, но снова играет. Игра, которую можно превратить в большее. Игра, которая стала для Мидари смыслом. Её смысл, её Юмэко. И все-таки Юмэко приходится оторваться, чтобы со смешком сказать лишь одну фразу: — Ты, кстати, проиграла. — Я ведь нашла и поймала тебя, милая, — смеётся Мидари, огладив дрожащими руками бедро. — Ты прижала меня к отправной точке. А по правилам, чтобы выиграть — спрятавшийся должен коснуться её раньше ищущего. Так и случилось. — Э? — Икишима смотрит в камеру, недоуменно пытаясь разглядеть там Руну. И она не заставила себя долго ждать, включив микрофон: — Ну и шоу вы устроили, это так захватывает! Только вот Юмэко права. Победа сегодня за ней. Мидари должна расстроиться. И наверное, расстроилась бы, если бы Юмэко снова не завлекала бы её в поцелуй. Игра сегодня проиграна, но она выиграла кое-что получше. Главное, чтобы проигранная ставка не стоила ей второго глаза. Она не переживёт, если потеряет возможность любоваться Юмэко. Её Юмэко. *** — И все-таки, Икишима, ты так и не рассказала, что проиграла Джабами Юмэко, — интересуется Юрико, сидя за большим столом студсовета. Икишима была как никогда довольна. Она была буквально в своём мире, не обращая внимание на коллегу, президента и даже собственный горящий взгляд. Слишком все равно. — Это была захватывающая игра, — произносит Руна, пихнув Мидари в бок. — Лучшая игра в моей жизни… ещё бы пистолет отдала. — О нет, не мечтай и в следующий раз, — наблюдатель мотает головой, в отместку все-таки выдавая — Девственность. — М? — вздёргивает светлую бровь Кирари. — Икишима проиграла Джабами Юмэко девственность. Наверное, сейчас должна была воцарится гробовая тишина, но нарушила её сама Икишима, издав жалобный писк. А за ним — улыбка. Нежная, светлая. Такая искренняя. Она как будто кого-то приветствовала. — Что это с ней? — недоумевает Юмэми. Руна поясняет: — Там только что была Юмэко, её Юмэко.