Море манит дураков

Новый Мир был усеян кучей островов, которые доселе не были известны широкому кругу людей — про пиратов или просто моряков и говорить было нечего. Однако, Багги со своей «Доставкой» умудрился обжиться здесь не хуже, чем когда-то — на Ист Блю. Разве только Рафтель под дачу не обустроил, но, согласно тому, что сам Багги об этом острове помнил, лучше бы Рафтель и оставить воспоминанием. Сейчас же Багги был занят более тривиальным для себя занятием — искал сокровища. Того барыгу картами, конечно, пришлось немного помучить, чтобы понял, каково это — накалывать Багги и Ко, но всё же лишаться источника информации было бы грешно и попросту глупо. Модзи, Кабадзи вместе с Альвидой и Галдино в голос твердили о том, что барыг и информаторов как рыбы в море. И нет, Модзи за каламбур извиняться не стал, но шишку с капитанской руки в клоунской перчатке наработал. «Ничему вас жизнь не учит, капитан», — фыркнул Кабадзи, когда Багги, даже несмотря на свой новообретённый статус шичибукая и возможность спокойно сидеть на жопе ровно, пока его наёмники работают во благо, всё равно взял Модзи, Кабадзи и нескольких ребят со своего первого экипажа — проверенный состав внушал если не полное доверие, то хотя бы его часть. Но доверие — это ещё не голова на плечах, и Багги позже в который раз убедился, что ребята ему верны, но… Мужчина был поклясться именем Гол Д. Роджера, что тупее парней море ещё не видело! Откровенно говоря, первые несколько дней конкретного рысканья ничего не дали. «Всё же порублю на квашеную капусту этого чмыря», — бурчал под нос Багги, опустошая кружку с ромом — он всё же на порядок лучше простого пива. Дело близилось к вечеру, хотя солнце шпарило по-летнему, даже когда, глядя на его положение, можно было бы говорить о трёх часах дня. Мужчина сам себе пообещал не только кастрировать барыгу картами, но и к завтрашнему вечеру отчалить с этого проклятого острова, если эти остолопы, которых капитан отправил на остров снова, ничего не найдут после очередной экспедиции. — Эй, капитан! Корабль на горизонте! Без «роджера»! — крикнул Кабадзи, который сейчас находился в «гнезде» и пялился на горизонт. Сначала он просто увидел судно, но потом достал подзорную трубу, чтобы понять — друг ли, враг ли. Получалось, что жертва — Багги не отступал от главной работы классического пирата. Пираты грабят проходящие мимо суда. — Он плывёт в нашу сторону? — крикнул снизу Багги. — Ага! Когда он основал «Доставку» имени себя, то кардинально сменил имидж (устрашения противника и получения глубокого уважения подчинённых ради, разумеется — быть великаном Багги ничуть не нравилось), но когда не приходилось торчать на Карай Бари, то он возвращался к привычным габаритам, старой треуголке с торчавшими из неё голубыми волосами, ещё больше отросшими, плащу с меховым воротником, лихо завязанному поясу на шароварах с подтяжками и туфлям. Обязательно с бубенчиками. Конечно, при таком наряде было на порядок сложнее «разбираться» на части, чем стоять в пятиметровой наволочке для подушки великана-артрозника. К чему всё это было сказано? Да к тому, что Багги не стал «отрывать» голову самому себе, чтобы подлететь к «вороньему гнезду», чтобы оттуда посмотреть, что за корабль там плыл. Кабадзи снова пришлось припасть к трубе, а затем и вовсе спуститься с «гнезда» и взобраться на носовую фигуру корабля, чтобы разглядеть судно получше, но взгляд зацепился не за флаг на самом верху и всё же не за приметный парус (где же это видано, чтобы корабль был с голубыми парусами?), а за фок-мачту с реем. Стоя на рее белого корабля с голубыми парусами и держась рукой за один из канатов, чтобы наверняка не упасть, махала свободной ладонью фигура и кричала в нетерпении. Кабадзи сначала прифигел, когда посмотрел в подзорную трубу и увидел Лемми там, на острие фок-мачты. Трубу у него быстро спёр Модзи, который в итоге от увиденного присвистнул. Багги эта реакция уже не нравилась. Одета она была всё в ту же рубашку-тунику цвета морской волны с красным платком-поясом, в потрёпанные кожаные леггинсы с кучей карманов, в сапоги до середины голени. Промозглый туман лежал покрывалом на утренней глади моря, и из-за него на плечи Лемми накинула чуть дырявый плащ, тоже красный, как ленты на шляпе и поясе. Тёмные с болотным отливом волосы, длинные, связаны в свободную косу лентой с бантом того же пресловутого красного оттенка, шевелились по велению ветра. На голове красовалась кожаная широкополая шляпа с такой лентой, тоже красной, что уже неудивительно — сразу вспомнился один парень с шляпой из соломы, точно с такой же лентой, и захотелось тотчас же сплюнуть. Вдоль линии челюсти по краю лица с правой стороны красовался шрам, но улыбка… Улыбка сияла так, словно Лемми выкатила жемчужные бусы прямо на солнце во время восхода. — Капитан, вам бы взглянуть на этот корабль самому, — не то с усмешкой, не то с радостью перекинул трубу в руки капитана Модзи. Багги ещё сильнее нахмурился, поднося окуляр к правому глазу, после чего чуть было не уронил челюсть на палубу. — Вот и говорите потом, что судьба вас не любит! Лемми вас везде отыщет, ха-ха-ха! Корабль, на котором была Лемми, стремительно плыл в их сторону. Казалось, что время текло неимоверно долго, и корабль Лемми плыл к порту со скоростью обыкновенной улитки, а на деле все лихорадочно размышляли о том, чего в принципе можно ожидать от этой взбалмошной и до ужаса невезучей особы. Которой повезло наткнуться на Багги и его экипаж. Теперь вставал вопрос о том, кому же повезло, а кому — не очень. — Сама судьба говорит нам не прощаться! — крикнула Лемми, по тросу спускаясь с фок-мачты на палубу, после чего девушка лихо перепрыгнула через борт на причал. Экипажем были его, Багги, наёмники, кроме двух молодых людей, юноши и девушки, которых Багги смутно помнил с прошлой встречи с Лемми Фуллбэг. — Рада снова встретить знакомые лица и морды! — И какими судьбами нас закинуло на один остров? — радостно спросил Модзи, заключая Лемми в объятья. Та рассмеялась, попутно снимая шляпу — её тень перекрывала вид на шрам, и теперь его можно было разглядеть лучше. — Море прям кричало, чтобы мы в третий раз встретились, да? — Я тоже скучала по вам, Модзи, Каба! Модзи, а чего это тебя так разнесло? — Лемми на это получила дружеский тычок, после чего болезненно выдохнула, но всё же рассмеялась. — Я изначально на Карай Бари плыла со своими братом и сестрой, — сказала Лемми, мотнув головой в сторону корабля, где отдавали приказы Икабод и Шайн — по сути, у старшей сестры было аж два старпома, — но не успела я причалить к вашему городку, как мне выдали, что «командир» уплыл, показали пальчиком остров и даже любезно согласились помочь. — А я-то тут вообще не при делах, и нет, на меня можно вообще не обращать внимания, — тихонько буркнул Багги, на какое-то мгновение расставшись со своей «независимостью». Лемми повернулась к капитану Биг Топа, когда Модзи всё же разжал объятья, и протянула своему бывшему капитану руку с некоей ухмылкой. — А с вами, кэп, у меня отдельный разговор, — фыркнула Фуллбэг, чуть тряхнув ладонью. Вдоль безымянного пальца с тыльной стороны ладони шёл длинный шрам, от костяшки и почти до пальца. У обыкновенных людей на том пальце кольцо находится, обручальное, с камушками и узорной резьбой древних клятв, но казалось, что судьба сама повелела Лемми обручиться лишь с морем и духом авантюризма. — Об одном дельце, для которого потребуется альянс моей маленькой компании и ваших ребят. — М, вот как мы заговорили? «Альянс», говоришь? — Ага, он самый. Я вот к чему — у меня тут карта завалялась, и ведёт она, кажется, к какому-то сокровищу… — Глаза у Багги загорелись сразу же при первом слоге слова «сокровище». — В общем, сама судьба намекнула, с кем лучше связаться, чтобы уж наверняка добраться до него, так что предлагаю обсудить всё за кружечкой-другой, что скажете? И было неясно — то ли время сделало Лемми такой игривой, то ли свобода, которой она вдохнула сполна, когда ушла в море не по велению чувства долга или по просьбе кого-то, а ради себя. — Чего же ты сразу не сказала? Идём, покажешь карту и обсудим наше богатое сотрудничество! — «Море манит смельчаков, солнце выше облаков, мы готовы в путь идти за сотней сундуков!» — напевала под нос чуть захмелевшая Лемми. — Скорее уж дураков и дурёх вроде тебя, — вставил свои пять белли Багги, подливая себе алкоголь. Оба сидели в капитанской каюте Эдельвейса. Икабод, конечно, порывался пару раз зайти да за шкирку оттащить Багги от корабля, но Лемми останавливала брата и просила Шайн присмотреть за тем, чтобы он не попёр напролом. Лемми забралась на кровать с босыми и чуть грязными ногами, прихватив с собой кружку, а Багги уселся по-хозяйски в капитанское кресло за столом, на котором стояла деревянная миска с фруктами (дай бог не дьявольскими) — тоже с кружкой, и оба прихлёбывали в этот раз не пиво. — Свобода, ик, не может быть глупой, Багги. И вообще, будто ты сам за ней не гонишься! Резонно, но признавать этого Багги, разумеется не стал, а вернулся к созерцанию карты, которую ему дала Фуллбэг. — Зачем тебе всё же понадобилась моя помощь, а? Ты же хорошо понимаешь, что я потребую долю за неё, — фыркнул мужчина, чуть прищурив глаза. Кусок пергамента совсем потрепался, да и чернила выцвели — работать с такой картой будет очень тяжело, но во времена, когда Багги юнгой носился под парусами Гол Д. Роджера, приходилось возиться и с худшим материалом. Например, читать карты, которые до этого были у Шанкса — вот он, сущий кошмар. — Не хотела отрывать Луффи и остальных от их собственных приключений — им ещё, ик, знаешь ли, Ван Пис искать. Мне-то такое не нужно — до сих пор после Импел Дауна и Маринфорда не очухалась… Женщина чуть притихла, вертя кружку в руках. Багги на секунду поднял взгляд, исподлобья глядя на капитана Эдельвейса. Когда мамка ещё была жива и даже держала лавку бакалейную, то частенько узнавала всякие странные и непримечательные детали. Когда ты продаёшь соленья и проводишь бартер на бочки с первосортным ромом, то едва ли будешь интересоваться мелочами вроде значений цветов или какие птицы поют в ночи на одном из островов Норт Блю. — А мне показалось, что ты совсем прибалдела и страх потеряла. — Наверное, показалось — я всё такая же трусиха. Например, я боюсь даже думать о Батерилле. Там мать с отцом остались, деда с ними… — Казалось, что Лемми с каждым глотком всё больше и больше пьянела, хотя и по глазам было видно — это не так. Мысль появилась из-за того, с каким тоном она говорила. — Нашла из-за чего беспокоиться, — отмахнулся Багги, снова припечатав взгляд к карте. — Старикам уже давно пора спокойно посидеть без мелюзги, которая сосёт все соки из них. Будь на твоём месте — с радостью помахал бы им ручкой и забыл до конца жизни!.. — Значит, тебя никто никогда и нигде не удерживал. — Усмешка была несвойственна Фуллбэг. — Я даже завидую — знал бы ты, каких трудов мне стоило принять решение уплыть оттуда! — Ну как же, знаю! Я, конечно, совсем уже старый хрыч, но помню, как поругался с мамкой. — Наверное, в любой другой вечер Багги тут же прикусил бы язык и послал к херам собеседника, но бухло располагало к откровенным беседам. Хотя, если вспомнить, как прошла та ночь в пути к Маринфорду, когда с собственной руки всучил кружку крепкого пива Лемми, то мужчина не очень жалел о том, что сейчас был готов потрепать языком. Будто с Модзи и Кабадзи о накипевшем-наболевшем можно поговорить, не доводя всё до абсурда и пост ироничного пьяного хохота. — И вовсе ты не старый хрыч! Точнее хрыч, но не старый, во! — хихикнула после ещё одного глотка Лемми. — А ты малолетняя дура, хотя не, ты просто дура — сколько тебе там годков, а? — Я чё, помню, что ли? И вообще — у меня с математикой беда! Все деньги у нас считает Икабод, а пересчитывает — Шайни… И оба по-глупому рассмеялись, но, когда смех перестал быть смешным, повисла тишина, которую прерывал морской прибой да крик чаек. Почему-то они не смолкали даже ночью. Свет шёл от настольной масляной лампы да свечи с тумбы у кровати — при таком свете грим Багги почти не было видно, да и нос не казался таким уж красным. Впрочем, пунцовые от алкоголя щёки и лоб Лемми тоже не бросались в глаза — только глаза чуть ли не горели, и Багги заметил это, когда снова перевёл взгляд с карты на бывшую юнгу. — А где ты шрам-то успела получить, кстати? — Какой из них? У меня по рукам и ногах их дофига, не заметил? — Лемми спрыгнула с кровати и подошла к столу, на котором, помимо фруктов, стояли бутылки с ромом. Одна, правда, выделялась — там поблёскивала сквозь бутылочно-зелёное стекло медовуха. К ней-то как раз руки и потянулись. — Вдоль челюсти, балда. Остальные я и сам хорошо помню — сколько шишек набила у меня на корабле-то! — А, этот? — Палец уткнулся в край челюсти с правой стороны лица. После кивка со стороны шичибукая (слово непривычно перекатывалось по языку — Лемми решила, что вслух звать Багги по такому титулу не будет, да и чести слишком много будет) она снова вернулась к бутылке медовухи — золотисто-прозрачная жидкость плеснула по стенке кружки и через пару секунд чуть не перелилась через край. — При Маринфорде. Ты не помнишь, как меня подстрелить пытались? Это случилось ещё в самом начале боя. Думала, я со страху наложу в штаны — хоть кирпичи потом вытряхивай! — Похабная шутка, впрочем, оказалась не столько смешной, сколько грустной. — Ну, меня всё равно никто замуж не возьмёт, так что хоть страшной, хоть красивой ходить — похуй! Твоё здоровье! При словах о «замуж» у Багги ром чуть носом не пошёл. — Серьёзно? Ты ж на Карай Бари заплыла! Чё, там тебе никто не предложил переспать? Во странный народ — то жалуются, что баб им мало, то глаза жопой прикроют и мимо пройдут!.. — Эм, нет? — Этот вопрос вогнал Лемми в краску. Конечно, у неё было несколько беспорядочных половых связей, но не больше трёх или четырёх — и все были без последующих отношений. — И вообще — я не хочу обсуждать с тобой свою личную жизнь! Свою лучше обустраивай! — У меня с моей жизнью всё в порядке, да и нахер она мне нужна, когда есть деньги? — И снова всплыло главное кредо трезвого Багги, но на это женщина лишь рассмеялась. Мужчина покраснел — и снова спасибо слабому освещению, что смущения и недовольства клоуна не было видно собеседнице. — Чего ржёшь? — Да так, оправдываешься забавно, — просто пожала плечами Лемми. Теперь голос её казался чуть слабее. — Даже жалко как-то — ты не мудак, чтобы быть одному… Через несколько минут Лемми снова сидела на кровати с ногами, но с той лишь поправкой, что Фуллбэг так и заснула с кружкой в руках и едва заметной улыбкой. Багги-то пить умел получше, чем она, потому у клоуна разве только голова чуть кружилась да спать хотелось. Рука сама отставила кружку с ромом, отщипнула пару виноградин и закинула в вечно скалящийся рот. Пожевав немного сладкие сочные ягоды, пират вздохнул и встал. На чуть негнущихся ногах он дошёл до кровати, где сидела спящая Лемми. «Бедовая баба, — подумал про себя мужчина, перехватывая кружку с медовухой и отхлёбывая из неё, — тьфу, ну и гадость… Бабское пойло, как ни крути». Впрочем, Багги всё равно допил медовуху — не пропадать же добру, а простоявшее открытым бухло вкусным не будет. Кружка со стуком была поставлена на тумбу рядом с подсвечником, а задница в клоунских шароварах плюхнулась на матрас. Лемми никак не отреагировала — кажется, сон оказался чуть более крепким. Спать так, разумеется, не стоило — по собственному опыту Багги знал, хотя до кое-чего он до сих пор не докумекал. А с чего его вообще заботит, как будет чувствовать себя Фуллбэг? «Ладно, хуй с ним — наверняка наклюкался всё же больше нужного», — фыркнул под нос мужчина, после чего осторожно уложил к стенке носом Лемми, а сам… Сам Багги посчитал, что ему слишком лениво вставать снова, идти куда-то, потом перелетать на собственный корабль, там опять куда-то идти — и только тогда спать. Мозг под градусом принял странное, но лёгкое решение — пират скинул ботинки с бубенцами и сам улёгся, причём внаглую, на добрую половину кровати, которая в обычном случае вмещала на себе только одного человека. Глаза сами закрылись, когда голова с ослабленным хвостом (треуголка висела на уголке спинки кресла) лазурного цвета волос коснулась подушки, и вместе с тихим сопением послышался типичный мужской храп. Казалось, что ночь длилась всего секунду — когда Багги разлепил глаза с гортанным протяжным стоном и уставился на потолок, ну, пока на лицо ему не плюхнулась девичья ладонь с кучей белёсых шрамов на ней, и особенно сильно выделялся безымянный палец с длинным шрамом от ногтевой пластины до костяшки. Уже это заставило напрячься Багги — это, простите, что такое случилось за ночь? Чуть пораскинув мозгами, мужчина вспомнил — ничего не было, кроме попойки двух задолбавшихся капитанов суден и ещё одного разговора «по душам». Багги совсем немного повернул голову и увидел, как Лемми, за ночь переменившая положение сна, лежала на боку, чуть сжавшись, лицом к нему. Одна рука обвила предплечье пирата, а другая как раз случайно упала ему на лицо — причём прямо на крупный круглый нос! Кажется, Багги ни разу так не удивлялся со времён получения письма о своём новом статусе шичибукая, но этот сюрприз хотя бы не тянул по уровню до планки невольного обнародования всей подноготной клоуна, когда Дозор во всеуслышание рассказал о причастности Багги к Гол Д. Роджеру и, прости господи, Шанксу с Эйсом. Лемми спала даже когда Багги попытался выпутаться из её хватки, попутно стаскивая её руку с лица своей свободной, не обнятой. Правда, пока он это делал, её покарёженные пальцы сцепились с пальцами мужчины в явном нежелании отпускать руку Багги. «Пиздец, я влип! А можно мне руку не тискать, а?» — про себя начал возмущаться он, выкатив глаза. Лемми, чуть приоткрыла левый глаз, прищурив его в попытке разглядеть «сон», лежавший на другой части кровати. Багги ожидал, что она сразу же опомнится и завопит дурниной, как это всегда было и при менее необычных обстоятельствах в прошлом. Но всё явно пошло вразрез с тем, что уже успел представить себе Багги. — Полежи ещё немного, а? До утра ещё есть время, а там снова будем чужими… — Лемми улыбнулась, прикрыв тот же глаз снова, после чего, снова сонно засопев, придвинулась поближе к тёплому телу. Странная Лемми. Глупая Лемми. Несносная Лемми. Неловкая Лемми...