Begin

      Чонгук вновь попытался не смотреть. И вновь безрезультатно. Он пробовал не обращать внимания, но чем больше старался, тем больше хотелось. Смотреть, трогать, быть рядом. И вроде ничего такого: и так ведь рядом почти всё время, и трогать можно, и смотреть. Но страшно и нежелательно. Страшно, что кто-нибудь поймёт, как он смотрит и прочтёт в глазах то, что скрывать всё сложнее, а значит - нежелательно. Значит нужно избегать. Но и избегать чревато, вызывает вопросы. Вот как сейчас. - Гуки, что опять стряслось? Вы с Тэхёном опять приставку не поделили? - очередной "оригинальный" вопрос от Джина. Дальше следует череда вариантов от остальных мемберов, что они с Ви могли не поделить. Тот только тихонько посмеивается с этого ажиотажа, польщенный всплеском внимания, хоть вопросы задают и не ему. А потом внезапно тоже смотрит на Чонгука, вскинув бровь, мол: "Ну, так что же между нами произошло?" И этот неозвученный вопрос сложнее всех, потому что ответ на него слишком очевиден. Ни-че-го. Ничего из того, чего хочется всё больше. И этот факт уже бесит, но изменить это кажется чем-то из области фантастики. Так же как эти невероятные глаза, которые смотрят сейчас не моргая, будто действительно ждут ответ. Так же как изящные движения рук, когда он ставит локти на стол и медленно переплетает тонкие пальцы между собой, чтобы потом положить на них подбородок. "Ну же, все ждут", - говорит вся его поза, "Ну же, я жду", - склоняет он набок голову, позволяя чёлке почти полностью скрыть один глаз. А Чонгуку почему-то даже на спадающие на его лицо осветленные волосы смотреть кажется уже чем-то неприличным. Он пытается отвлечься, взгляд падает на многочисленные браслеты, которые по очереди сползают с поднятого запястья Тэхёна как в замедленной съёмке, но это тоже кажется невероятно сексуальным, а сидеть вот так в бездействии напротив просто невыносимо. Вокруг оживление и веселье, ребята подтрунивают над ними, строят свои гипотезы, кто на этот раз виноват и как их теперь мирить... Обычно весёлый гомон за ужином казался милым и уютным, сейчас же напрягает неимоверно и хочется просто исчезнуть. Ким Тэхён, будто так и не дождавшись ответа, отводит наконец пристальный взгляд и чуть прикрывает глаза. Казалось бы, можно наконец облегчённо вздохнуть, ведь самому не смотреть на него так и не получилось. Зря. Потому что он лениво вытягивает руки перед собой, слегка потягиваясь, и делает худшее из своего арсенала. Его чёртов язык! Это вообще законно, так облизывать губы?! Чонгук отворачивается. Он отвечает невпопад хёнам, пытается доесть свою порцию, а мелькающие в голове картинки взрывают мозг. И, кажется, ширинку. Вот же сука! Что он делает?!

***

Тэхён не сразу понимает что не так. Все разбрелись кто куда после ужина, складывать посуду в посудомойку сегодня его очередь. Чем он и занимался, когда почувствовал что-то непонятное: спину будто иголочками покалывало. Он на мгновение остановился и прислушался. Так и есть, кто-то вернулся. — Что-то забыл? — спросил он наугад, продолжая свою работу и почему-то решая не оборачиваться, будто желая без этого догадаться, кто это. Ответа не последовало, только приближающиеся шаги. Знакомые шаги. — Чонгук? — Тэхён, продолжая угадывать, полез в шкафчик за моющей таблеткой. Снова тишина. Но отгадка уже через мгновение: сзади обвивают сильные руки, мешая продолжить. — Гуки, не мешай, — дёргается он, высвобождаясь, но руки только сжимают сильнее, а на плечо пристраивается подбородок младшего. — Что ты делаешь, Тэ-Тэ? — едва слышный шёпот на ухо. — Ты же знаешь, моя очередь сегодня, — просто отвечает он, не понимая, что в этом такого и почему чужое дыхание на шее такое горячее и прерывистое. — Пусти, дай закончить. Почувствовав свободу, Ви оборачивается на отступившего макнэ в лёгком недоумении. Да что с ним такое? Выглядит так, как будто из спортзала только что или с репетиции: запыхавшийся, взлохмаченный. Решив сначала доделать дела, а потом уже уточнить что, действительно, с ним происходит, Тэхён наклоняется к посудомойке, вставляя таблетку, и запускает её, снова чувствуя покалывание чужого взгляда спиной. В голове проносится совершенно безумная, по его мнению, мысль. Обернувшись, он несколько мгновений внимательно разглядывает Чонгука, склонив набок голову. «А что, если…» — приходит ему в голову простой способ проверить свою догадку. Ви приоткрывает рот и медленно направляет язык к его уголку, начиная облизывать верхнюю губу, но не успевает это сделать, потому что его довольно чувствительно припечатывают к ближайшей стенке. Чонгук сам не понял, что его дёрнуло вернуться. Он почти уже дошёл до своей комнаты, а через пару минут уже стоял и молча наблюдал за тем, как Ви собирает посуду. Даже хотел помочь, но почему-то побоялся приближаться. Однако услышав своё имя не сдержался, хотя его и не звали, оно прозвучало с вопросительной интонацией. Тэхён и до этого уже что-то спрашивал, только в ушах стучал свой собственный вопрос. — Что ты делаешь, Тэ-Тэ? - Глупый вопрос, ага. Но он и не требовал ответа, тем более такого конкретного. Вряд ли тот понимает, какие реакции вызывает своими обычными, казалось бы, манерами. Может быть, это был просто повод зарыться носом в его волосы над ухом. Слишком давно Чонгук не чувствовал этого запаха, слишком давно он стал избегать близкого контакта с Тэхёном, боясь себя выдать. Зря наверное. Это же такой кайф: прижимать его к себе, вдыхать его запах... Но он вырывается, он просит отпустить и приходится разомкнуть руки. И становится ясно, что не надо было вот так хватать и что это всё слишком. Чонгук пытается успокоить дыхание, зачем-то ерошит волосы руками, будто это поможет отвлечься. И это почти помогает, мозг чуток начинает работать. И сразу мысль: "Вдруг он заметил?! Не, я же сбоку стоял, не сзади прям..." Но взгляд падает на склонившегося к посудомойке Тэхёна и становится уже плевать, заметит ли кто-нибудь, как натягиваются штаны на самом интересном месте. Щёлкает дверца посудомойки, загорается красная лампочка, а Чонгуку кажется, что это его предохранители щёлкают и горят. Потому что это чудо оборачивается и смотрит. Не моргая, изучающе, магнетически. И показавшийся в уголке рта кончик языка действует хуже красной тряпки для быка. И это даже слаще, чем представлялось: врываться в этот рот, ловить этот язык своим, слышать невнятное мычание сквозь шум в ушах, но не встречать сопротивления. Воздуха не хватает, но кажется, что лучше вот так задохнуться, чем отпустить. Вторая сторона кажется с этим не согласна: Ви выворачивается, выскальзывает из рук, смотрит изумлённо, моргает часто. - Гуки, ты совсем охренел?! - Хлёстко, возмущённо. Чонгук зажмуривается. Конечно. Тэхён просто растерялся, потому и не сопротивлялся. Как глупо было надеяться на что-то другое! - Не здесь же! - Слышит он и открывает глаза. Тот смотрит лукаво и улыбается, быстро облизнув губы.