в метро.

«Уже много себе напридумал, Сознание её идеальной слепило. Я не знаю, чем пахнет она, Но теперь этот запах мой самый любимый» Питерское метро. Это место совмещает в себе контрастную суету, яркие одежды выделяющихся из толпы рабочего класса людей и спокойствие, заставляющее задуматься. Местные жители уже были знакомы с той самой атмосферой, принимая её, как нечто обыденное, в то время как я впервые за полгода проживания в культурной столице спустилась под землю, ибо от меня требовалось привезти огромную стопку книг на оценку моей не слишком тактичной однокурсницы и по совместительству коллеги по работе. Да, невозможно было не ощутить ауру, что обдала меня тёплой успокаивающей волной, как только я преодолела последнюю ступень. Вот только мне представилась полностью другая картина — вместо тихой поездки внутри поезда и стаканчика латте из «Starbucks» в руке, — моя роль в потоке жителей большого города могла сравниться с дайвером среди кораллового рифа и обитающих там рыбок. Действительно, я могу охарактеризовать себя со стороны именно так, ибо от страха или же спешащей паники почти задыхалась, лавируя по бокам ходячего офисного планктона. Ещё и добрая десятка зарубежной классики, не поместившаяся в изношенный рюкзак, давила на пальцы сильнее русского холода, заставляя фаланги стремительно неметь. «Ничего, ничего… Сейчас добегу до платформы, заскочу в вагон и сразу поставлю книги на сиденье», — тешила я себя ровно половину пути, пока не осознала, что через несколько минут мягкие и хрупкие обложки познакомятся с влажным бетоном. Данное мучение вкупе с отсутствием музыки в ушах делало мою жизнь Адом, отчего мозг с воплями ковбоя на Диком Западе проклинал стеснение, из-за которого я не смогла отказать Майе. В ней странным образом сочеталось сочувствие к таким серым мышкам, как я, и настойчивость, граничащая с наглостью, от коей моя гордость размером с зажигалку в мгновение закипала и взрывалась салютом негодования. Впрочем, у меня больше и не было друзей, кроме одной девушки на Кипре, куда она переехала спустя три года с нашего знакомства, и парня из моего родного города, что продолжал общаться со мной по неизвестным причинам. И по сей день я не перестаю поражаться его выдержке и терпению. Сквозь взбесившийся внутренний голос и гул толпы с перчинкой из гудящих двигателей я уловила знакомую мелодию из кармана джинсов. Продолжая покрывать своё невезение бранью на всех известных языках, разум отдал команду перенести вес книг на левую руку и ведущей конечностью достать мобильный. «-Солнце, ты ведь сегодня успеешь принести книжки, верно?», — с надеждой вопросила студентка высоким голосом. -Книжки — это детские сказки и пустышки, написанные некоторыми современными авторами. Я тебе несу литературу! — этим высказыванием я успешно заменила так яро рвущееся наружу «вообще не хотелось нести, но всё равно плетусь на другой конец Питера». «-О, прекрасно! Наконец-то смогу поговорить со своим парнем о чём-то «высоком». Между прочим, искусство маникюра или фотографии тоже высокое», — в динамике послышалось фирменное фырканье Майи, делающее её поверхностность по-детски обаятельной. Мне же было не до женской солидарности, в особенности от обиды за великолепные произведения, потому я, придав и так низкому для девушки голосу твёрдости, буркнула: -До встречи. Убирая телефон в карман, поймала чутким музыкальным слухом обрывок фразы «ты зануда» и тепло усмехнулась. Всё-таки она разбавит моё недоверие к человеческому роду. Уверена, что с охапкой книг, забитым до отказа рюкзаком за спиной, будто светящимися зелёным неоном растрёпанными волосами и анорексически тощей фигуркой я выглядела настолько комично, что заставила бы улыбнуться даже дождевую тучу. В особенности дополняли нелепый образ кроссовки на платформе, хоть как-то избавляющие меня от «комплекса полторашки», и свитер в тон копны, больше походящий на вязаный балахон. Мои думы о том, вписываюсь ли я в питерскую жизнь, прервались с резким ударом о чей-то коренастый и высокий силуэт. В немом шоке, присущем мне, так как никогда за восемнадцать лет я не пугалась с криком или каким-либо звуком, одним движением я выронила сборники мыслей, не дающие мне почувствовать одиночество, и освободившимися руками на рефлексе ухватилась за широкие плечи жертвы моей невнимательности. Поразительно, что мне удалось это сделать, ведь в следующую секунду обнаружилось превосходство его роста надо мной в тридцать или тридцать пять сантиметров. В связи с этим я автоматически приподнялась на носочки, ведь перспектива разбить коленки о поверхность платформы меня не привлекала, а врождённая вежливость позволяла выходить из конфликтов без проблем. По крайней мере, для других, а вот мне периодически приходилось немного страдать. Глаза, поймавшие не менее удивлённый взгляд юноши, перешли от режима «размером с пятирублёвую монету» на «хлопанье ресницами, словно веером», а тело само собой отскочило от него в неловком жесте. Заглушая досадные возгласы внутри, я быстро опустилась на колени, позабыв о новых чистых джинсах, и быстренько отыскала среди своих книг чужую обложку крупной записной книжки. «Слава Ктулху, что не телефон!», — на выдохе подумала я, в первую очередь зажав изображение нарисованного токийского метро в одной руке, и начала спешно собирать собственные произведения второй дрожащей конечностью. К своему поражению, боковым зрением я захватила также опустившуюся на корточки фигуру, легко подхватывающую литературу вместе со мной. Оторвав от пола четыре книги и виноватые глаза, по сути карие, но с серым отливом на солнце, я так же резко выпрямилась и протянула участнику происшествия блокнот с абсолютно искренним выдохом: -Простите, пожалуйста, я была невнимательна.- парень, предварительно запихнув свои листы бумаги в просторный карман худи, с нежной осторожностью вернул мне оставшиеся романы.- Спасибо вам большое. Ещё раз прошу прощения. Он мог бы уже давно уйти, но оставался на месте слишком долго для случайного столкновения с незнакомой девушкой, отчего я обеспокоенно выглянула из-за свежо пахнущей бумаги и смогла как следует рассмотреть юношу. Сразу же моё сознание, обработанное французскими и британскими «романтиками», окрестило его эстетикой. Миловидное лицо, очерченное мягкой на вид щетиной, обрамляли густыми волнами шоколадного цвета волосы, вроде и растрёпанные, но подходящие под возможный характер и ауру; постоянно заинтересованные чем-то глаза цвета чистого тёплого океана кипятком смущения от столь яркой внимательности обдали сначала меня, а затем книгу в его руках, одна из которых с гордостью носила кольцо, занявшее безымянный палец, и браслет из маленьких чёрных бусин; в секундное замешательство ввела меня и главенствующая конечность, которой он несильно сжимал обложку — левой, что лично мне встречалось нечасто. -Давно хотел прочитать эту книгу. Стоит ли тратить на неё время? — паникующее сознание за долю секунды утопил в мелодичном звучании и родных нотках хрипловатый голос, чуть свистящий от маленькой щели между передними зубами, напоминающей кроличью.- И вы меня простите, я отвлёкся на ваши яркие волосы. Желание ответить как-то на первый вопрос или же комплимент разрывало сознание, не готовое к встрече со столь вежливым юношей. Особенно в метро. Особенно в семь с лишним утра. -Оу… Эм… Спасибо, мне приятно это слышать.- вдруг не вовремя появившаяся низкая самооценка, отравляющая мне жизнь ещё с отрочества, с кровожадностью Тарантино забила зародившееся счастье от такой встречи, и я почти безучастно взглянула на название книги, зажатой меж пальцев парня.- Стоит. Едва сдерживаясь от разочарования в себе, я угловато забрала «Триумфальную арку» из сильной руки и, поддавшись привычке слегка кланяться при приветствии и прощании, кратко согнулась в пояснице и бросила на незнакомца последний взгляд, всё ещё преисполненный слабой надеждой, ибо в глубине души мне решительно не хотелось видеть его только один раз. -У меня странное ощущение, будто вы в метро первый раз.- юноша прищурился в начале фразы и сорвался на притягательный добрый смешок в конце, и на мгновение моему изучающему взору предстала прекрасная ямочка у правого уголка его розовых губ. Сжав бледные уста в тонкую полоску, я с пять секунд успокаивала пыл внутри себя, потом всё ещё резковато кивнула и проговорила на одной высоте связок: -Да, вы правы. -Может подсказать вам что-то? — искренне забеспокоившись, предложил незнакомец.- Я люблю метро. М-да… И кто кого расстроил? Чтобы я ещё хоть когда-нибудь заикнулась, что ненавижу что-либо! -Не знаете, как можно добраться до РГПУ Герцена.? — неуверенно задала я мучащий мой инстинкт самосохранения вопрос, на который не надеялась услышать ответ. Поступая в данное заведение, я поставила себе ультиматум — найти длинный, трудный, изматывающий путь на маршрутке, но никогда не садиться в метро, ибо мой топографический кретинизм проявлялся как раз в подобные важные моменты. Шесть месяцев увиливала я от перспективы путешествий под землёй, но время пришло. Благо, это нелёгкое испытание скрасил появившийся из ниоткуда любитель метро. Поражая ожидания и комплексы, он ответил спустя пару мгновений: -Это вам нужно выйти на «Гостином дворе» или же на «Невском проспекте». Потом пройти немного от Казанского собора по набережной. Избавившись от страха затеряться в дождливом Петербурге, я чуть было не подпрыгнула от радости и облегчения, но сдержалась. В этом мне действительно нет равных. Из проявлений положительных эмоций взору незнакомца предстал лишь схожий по нежности благодарный кивок и сердечные, но всё же дежурные слова признательности. С неимоверным усилием оторвав взгляд замарашки от эстетично тёплого выражения лица и яркой красной толстовки, я опустила голову и быстрым шагом побрела прочь, дабы после разлуки поменьше жалеть, мучаться и вновь ненавидеть Судьбу за слишком жестокие шутки. Да и не об этом нужно было мне тогда думать. Впереди ждала первая в жизни словесная баталия перед объективами по меньшей мере трёх камер с самым серьёзным соперником, какого только я могла себе представить. Узнав о том, кому мне придётся произносить в лицо свой текст, я сначала благодарила волю случая за столь прекрасное совпадение, а потом осыпала проклятиями, ведь до его уровня я никогда бы не смогла достать ни физически, ни духовно. Склонившись к своим книгам в тёплом, слабо освещённом вагоне я в слабом от накатившей сонливости осознании распахнула глаза. А голос шокирующего вывода заглушил удивительно знакомый тембр.

«Хотя я не спросил, что за имя, Но разве сейчас это важно? Мы любим и, вроде как, любим взаимно. Сценарий как будто из фильма…»