***
1998 Бум-с! — Ай, твою ж мать… Андрей! Тут это… ваза, короче… Послышались торопливые шаги из кухни, а затем Князь появился в комнате. — Мишка! Ты цел? — блондин обеспокоенно начал осматривать Горшка. — Я-то да… А вот ваза твоей мамы что-то не очень… — Миша озадаченно почесал голову и перевёл виноватый взгляд с осколков глиняного сосуда на вокалиста. — Ой, — махнул рукой, — да и пусть. Как говорится, на счастье! — игривый взгляд. — На счастье… — прошептал кареглазый, чуть наклонился и коснулся любимых мягких губ. …Понедельник — день тяжёлый. Но в то же время понедельник — день изменений и начал. Возможно, даже новой жизни. С чистого листа. И этот понедельник 1998-го не был исключением. Новая жизнь предполагает собой смену обстановки. А что насчёт новой квартиры? Да, Миша, наконец, съедет со Ржевки. И Андрей, наконец, съедет с Купчино. И будут они жить вместе: между Купчино и Ржевкой. В небольшой и уютной однушке, предназначенной лишь для них двоих. Им большего и не нужно. Но несмотря на скромные размеры квартиры, коробок они навезли кучу: мол, «…это для гитары нужно!..» и «…а это для картин, обязательно!..». Постепенно коробок для «гитар» и «картин» накопилось столько, что хуже могло быть только одно: …распаковка. О, да, именно за пару часов перед концертом Горшку приспичило дотронуться до нетронутой пирамиды вещей. Медиатор, говорит, потерялся. Учитывая то, что в последнюю неделю из-за всей возни с переездом они виделись не так часто — короткие встречи на репетициях, многозначительные взгляды и поцелуи в коридорах, — то Андрей сразу поставил эту теорию под сомнение, но спорить не стал. Тоже скучал. …Нехотя оторвавшись от сладких уст Миши, Князь заглянул в бездонные глаза: — …не забывай, зачем мы здесь собрались, — выдох. — Давай уже покончим с этим раз и навсегда, коробок немного осталось, — Андрей уже садился на пол рядом с вещами. — Как скажешь, Княже… — а затем ненавязчивое напевание под нос концертных песен, перемешанное с шорохом картона и полиэтилена. — …это на кухню, это в прихожую… — …в шкаф, в комнату… — …под кровать… — … на антресоль… — … полка… — … подоконник… — …это в… А это что, Андрюш, не помнишь? — Горшок указал на увесистую голубую коробку с аккуратным красным бантом из атласной ленты. — М, что?.. — Андрей поднял взгляд. — А, это-о-о… — Как видишь, — привычная усмешка. Князь покрылся едва заметным румянцем: — Ну… знаешь… Я и сам не помню, ха-ха… — нервный смешок. — Дай-ка мне, пожалуйста, посмотрю хоть… — В таком случае, я сейчас открою, и мы вместе будем разбираться, что это за чудо чудное… — Миша прищурился и потянулся рукой с началу (или концу? не разберёшь!) ленты банта. — Нет! — неуверенность как рукой сняло. — Что?.. — недоумение. — Мих, отдай мне! — Ага, так я и повёлся! — Отдай, кому говорю! — блондин подполз ближе и положил свою руку на коробку, которая всё ещё находилась в цепких лапах Горшка. — Андрей Сергеевич, чистосердечное признание смягчит вашу участь!.. — Ну Ми-и-иша… — Андрей попытался надавить на жалость. Хороший ход, но на Горшка не действует. — Ну Андрю-ю-юша… — передразнил кареглазый с бо́льшим энтузиазмом. — Что хочешь за эту коробку? — Князь не отступал. — Ответ очевиден, Андрей. В ответ тот лишь фыркнул и закатил глаза, в которых промелькнуло что-то ещё, но свою руку с коробки не убрал. — Княже, если ты не идёшь на чистосердечное, тогда позволь открыть коробку вместе, — Горшок, не переставая ёрничать, всё же пошёл на уступки. — Неплохое умозаключение, Михаил Юрьевич, — огрызнулся Андрей, но улыбка мешала голосу быть грозным. Ну и ладно. — Я рад, что мы нашли этот компромисс, — кареглазый потянул за конец ленты, и та полностью обеззащитила коробку. — Один… Два… Три! — и крышка полетела прочь. Князь зажмурился. Миша удивился, а потом рассмеялся: — А-ха-ха-ха, Андрюша Сергеич, вы серьёзно?! Желтки с игрушками от «Киндера Сюрприза»? Я ожидал от вас большего!.. Казалось, румянец не хотел отступать от таинственного коллекционера: — О, боже… — Андрей обречённо вздохнул. — Да-да-да, я ещё с детства собираю их и ничего не могу с собой поделать… Всё, у меня больше нет тайн от вас, Мишка Юрьевич… — Князь улыбнулся. — Я надеюсь на это, — всё ещё хихикая, выдавил Миша. — Ох, иди сюда, мой Князь шоколадных яиц!..***
1999 — Господи, Мишка… Ты никогда не перестаёшь удивлять! — И не перестану… — и чарующе медленное прикосновение губ к губам, умопомрачительный поцелуй, а потом ещё, и ещё, и ещё… Опасно. Но сладко. — Знаешь, концерт-концертом, но такую возможность я упускать не собираюсь! — глаза Андрея засияли ещё больше, и он, чмокнув Мишу напоследок в щёку, полез внутрь огромного костюма-яйца. Ели